Устал

«Понимаешь ли ты это, когда маленькое, существо, еще не умеющее даже осмыслить, что с ним делается, бьет себя в подлом месте, в темноте и в холоде, крошечным своим кулачком в надорванную грудку и плачет своими кровавыми, незлобивыми, кроткими слезками к «боженьке», чтобы тот защитил его, — понимаешь ли ты эту ахинею, друг мой и брат мой, послушник ты мой божий и смиренный, понимаешь ли ты, для чего эта ахинея так нужна и создана! Без нее, говорят, и пробыть бы не мог, человек на земле, ибо не познал бы добра и зла. Для чего познавать это чертово добро и зло, когда это столько стоит? Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к «боженьке»... Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к «боженьке»!»

 «Братья Карамазовы»  Ф. М. Достоевского (ч. 2, кн. 5, гл. «Бунт»)



Устал. Я словно пепла горсть,
В углу, за веником лежу,
Сгорело все, и только боль и грусть
Сидят в обнимку, на жизни бережку.

Устал, как выжатый лимон,
Боль мира перегрузила сердце и сожгла,
Ракет бездушных, снарядов эскадрон,
Направили на город, чтобы спалить дотла.

Устал, прошу я Боже, забери меня,
Прости за грех, из ада забери,
Нет сил смотреть, как мать свое дитя
Крестит, благословляя "От смерти убеги!".

Устал, прошу я, Боже, забери меня,
Оставь детей на радость матерям,
Пускай они растут, ты их любя,
Спаси и сохрани, на радость христиан.