Тихий ужас

Интеллигентный человек средних лет сидел на полу подсобного помещения районной библиотеки ЮЗАО г. Москвы среди груды книг и… плакал.

Всю свою сознательную жизнь Виктор Петрович Антонов выкраивал рубли и копейки, чтобы приобрести для своей домашней библиотеки понравившуюся ему книгу. Это при том, что в свободной продаже многих книг практически не было. Эпоха развитого социализма входила в свой апогей.
Москвичу приходилось собирать макулатуру в обмен на дефицитные издания, вступать в общество любителей книги, записываться в народную дружину, в общество анонимных алкоголиков и даже, чего греха таить, в правящую партию, – и все ради того, дабы приобрести в свою домашнюю библиотеку и поставить на новую свободную полку отдельное произведение или избранное М.Булгакова, А.Платонова в выпусках «Советской классики», «Метаморфозы» Апулея или «Басни» Эзопа из серии «Литературные памятники».
Слава богу еще, что у него не было достаточных средств на покупку всех понравившихся ему книг.

Чтобы иметь возможность приобретать новые изысканные тома академической серии «Литературные памятники», Виктор Петрович периодически заводил знакомства с киоскерами от сети магазинов «Академическая книга». В самом магазине, например, на улице Вавилова, напротив аспирантского общежития, книги отпускали по удостоверениям академика или члена-корреспондента АН СССР. Книги, которые ими были не востребованы, в конце каждого квартала пускались в свободную продажу.

Свободная продажа в несвободной стране – тема особого разговора. Так, половина командированных в страны «народной демократии» – существовал на полном серьезе такой эвфемизм – привозили с собой на Родину книги, изданные на русском языке по недосмотру курирующих органов в МГБ и УГБ и вывезенные, от греха подальше, в западные страны социалистического лагеря. Естественно, они там пылились в домах дружбы с народами Советского Союза и периодически списывались в макулатуру, например, все те же М.Булгаков, А.Платонов и, конечно, О.Мандельштам с Б.Пастернаком.
О том, чтобы знакомиться с трудами, так называемых, диссидентов, например, А. Солженицына, через абонемент или в читальных залах не могло быть и речи.

В среде интеллектуалов даже развернулось благотворительное движение по спасению русских книг от уничтожения в странах-союзниках по Варшавскому договору.
Антонов несколько раз, в период длительного правления Леонида Ильича Брежнева по делам внедрения автоматизированных систем проектирования объектов машиностроения, был в Польше и Болгарии.

В Польше советский специалист совершенно случайно, поскольку почти все командировочное время проводил на тракторном заводе «Урсус», попал в Дом советской книги в центре Варшавы.
Боже праведный, можно было подумать, что это запасники Главлита СССР с книгами, изъятыми из свободного обращения. Сталинцы-ленинцы сожгли бы все подобные книги, а тут – несусветный гуманизм.
Но поскольку обмен рублей на злотые был чрезвычайно ограничен, и в самолете действовало ограничение на вес багажа, то Виктор Петрович выкупил малую толику интеллектуального дефицита, выставленного на продажу.

Азартный библиофил полагал приехать повторно в ПНР, но тут грянуло объявление чрезвычайного положения генералом Войцехом Ярузельским, с целью воспрепятствовать введение советских войск, на манер ввода войск советских сателлитов в Прагу в 1968 году.
Чтобы в СССР не надумали высадить десант в Варшаву с целью захватить и уничтожить складбище полузапрещенных в СССР книг, поляки в частном порядке выкупили эти книги и в частном же порядке их «схоронили» в окрестностях польской деревушки Хатыни.

В Болгарии получилось несколько иначе. Почему-то в ЦК КПСС решили приобщить болгар к достижениям живописных произведений мировой культуры и переправили сюда из Финляндии значительную часть тиража высококачественных альбомов живописи, скульптуры и архитектуры на русском языке. Все эти редкие в СССР издания крамольно-изобразительного содержания или духа здесь продавались в универсальных магазинах наряду с брынзой, дубленками и болгарским бренди «Плиска».

Виктор Петрович хорошо загрузился в тот раз альбомами, посвященными художественным произведениям из музеев Прадо, Лувра и Метрополитен.
Но поскольку он решился приобрести в Софии дефицитную у себя на родине дубленку, то денег советский командировочный смог выделить на книги минимум миниморум.

А надо сказать, что домашние Антонова: жена и дочка, мягко говоря, не очень одобряли увлечение главы семейства собирательством книг в домашней библиотеке.
Конечно, стоило кому-то из домочадцев ощутить потребность в книге или подборе материала по заданной теме на злобу дня, а тем более прошлой истории, как выяснялось, что Виктор Петрович точно указывает место, где находится требуемая книга.

На своей работе он позаимствовал библиографические ящички, в которые разложил в четком порядке карточки на каждую из своих книг.
Порой, правда, возникал напряг, когда с пожеланием взять дефицитную книгу приходил кто-нибудь из соседей, а то и дальних родственников.
Получалось, что просители живут себе вольготно в отсутствии книг, а тут приходится жилищно тесниться, да еще и выделять на приобретение новых книг существенные денежные суммы.
Но это все прошло, «как с белых яблонь дым».

Уникальное чудо света - Советский Союз - исчез вместе с книжным дефицитом. На входе в Мавзолей В.И.Ленина до сих пор стоит патруль, который следит за тем, чтобы ненароком или по злому умыслу не выветрился дух ленинизма из последнего оплота большевиков.

Более того, сегодня многие современные, особенно детективные, и почти все советские издания можно найти в утилизационной груде книг в идеальной степени сохранности и безукоризненной чистоте в обширном чулане районной библиотеки.

– Господа, наверное, что-то случилось? «Кибитка потеряла колесо!» – мелькало в голове у бывшего «совка».
Впрочем, в наше время чего только не случается: например, войны между братьями-славянами. Но чтобы люди массово освобождали свои жилища от книг, такое, очевидно, предшествует надвигающейся мировой войне или катастрофической подвижке культурологических тектонических плит.
Может быть в стране действительно имеет место второй этап Перестройки, так называемая Перестройка-2?

Конечно, если внимательно присмотреться, то можно обнаружить определенные особенности процесса сбрасывания шкуры советским драконом.
– А что это за книги? – спросил Виктор Петрович у Инны Семеновны – заведующей абонементом районной библиотеки.
– Увы, это книги дешевые и, в основном, советские, – доверительно сообщила Инна Семеновна. – Порой, люди, обнаруживая в многотомном собрании сочинений русской классики, например, Короленко, советский идеологизированный комментарий, удаляют целиком все собрание из своей домашней библиотеки. 
Выбраковываются помпезные тома, выпущенные издательством «Советская энциклопедия», посвященные Великой Октябрьской революции, Гражданской войне в СССР, Великой Отечественной войне и др.
Особенно не повезло авторам, по ее словам, оказавшимся в прокрустовом ложе социалистического реализма, провозвестником и апологетом которого принято считать Максима Горького, а именно Бедному, Голодному, Фадееву, Шолохову и др.

– Конечно, будь у нас государство порачительнее и осмотрительнее, – подытожила Инна Семеновна, – можно было бы расширить хранилища районных библиотек с тем, чтобы сохранить возможность будущим поколениям читателей изучать, а то и вдохновляться подлинными достижениями мастеров русской советской литературы, по крайней мере, в историческом аспекте. Можно было бы складировать эти книги в специальные бункеры-хранилища, в которых…

И тут Виктора Петровича Антонова осенила идея.
В НИИ «Спецавтоматика», где он работает (но зарабатывает какие-то крохи по нынешним временам) сложился симпатичный коллектив высокопрофессиональных сотрудников. И, помимо всего прочего, коллектив отличает приверженность внутриинститутской профсоюзной библиотеке. Правда, средств на пополнение библиотечного фонда ни у дирекции, ни у профсоюзной организации не хватает, но порой сотрудники пополняют его своими денежными пожертвованиями и книгами.

Однако, библиотечный фонд сильно стареет и активность читателей падает. Дело доходит до того, что дирекция не раз посягала на помещение, занимаемой этой библиотекой, поскольку директор спит и видит, как бы что-нибудь сдать в аренду, чтобы пополнить бюджет самой организации, испытывающей в рыночных условиях хозяйствования дефицит денежных средств.

Просветленный господин Антонов подхватил пару увесистых полиэтиленовых желтых пакетов с надписью BILLA, попрощался с заведующей районной библиотеки, кивнул головой на прощание администратору в холле и ринулся домой.

Дома жена и дочь в этот субботний день встретили его с упреками и осуждением.
Сколько можно? До каких пор это будет продолжаться? Жена, вообще, заявила, что у нее наблюдаются признаки аллергии на книжную пыль.

Вообще-то пыль для того и собирают дома, чтобы не было проблем с комнатной атмосферой; более того, Виктор Петрович регулярно с помощью пылесоса «Тайфун» вычищает от пыли все углы и закоулочки в их квартире, но на этот раз он не стал выяснять отношения.

Глава семейства пояснил, что книги взяты из районной библиотеки, чтобы перевезти их с утра на работу.
– Ты будешь читать эти книги на работе? – поинтересовалась дочка, разглядывая одну из книг, вынутую из пакета.
– Но почему же на работе? У нас многие сотрудники пользуются художественной библиотекой, а читают, естественно, дома.

В понедельник он едва дождался конца обеденного перерыва, когда в профсоюзной библиотеке появлялась библиотекарша Елена Кирилловна Розанова. Обслуживала она читателей три раза в неделю: понедельник, среда и пятница.
Посетители долго не задерживались в свое рабочее время, и часто Елена Кирилловна брала, что называется, заказ и ближе к концу рабочего дня подбирала литературу на требуемую тему, касалось ли то общенаучной, учебной или художественной литературы.

Виктор Петрович выложил перед Еленой Кирилловной содержимое двух пакетов и прокомментировал свое предложение.
Библиотекарша не была в восторге, но и не отклонила предложение.
Виктор Петрович посоветовал ей обратиться в дирекцию в отношении транспорта для перевозки свободных книг из районной библиотеки по месту его жительства.
Елена Кирилловна определенно сказала, что дирекция на это не согласится.
Тогда Виктор Петрович сообразил, что может попросить помочь с перевозкой десятка пачек со связками книг кого-нибудь из своих сослуживцев.

В среду Антонов с помощником привезли в обед книги из районной библиотеки в месткомовскую.
Розанова радовалась существенному пополнению книжного фонда, как ребенок. Несколько дубликатов отложила в сторону; другие стала выписывать на карточки. Можно было подумать, что она обрела второе дыхание. Библиофил чувствовал полное душевное удовлетворение от проделанной операции по спасению большого количества книг.

В пятницу Виктор Петрович не попал в профсоюзную библиотеку: рабочий день короткий, а дел по службе к концу недели, как правило, набирается с избытком.
В понедельник Антонова послали в местную командировку со второй половины дня.

В среду он с нетерпением дождался конца обеденного перерыва и…
Елены Кирилловны не было на месте. От сотрудников, желающих обменять книги, он узнал, что профсоюзную библиотеку ликвидируют (!?).
Мол, есть распоряжение дирекции: освободить занимаемое помещение специализированной научно-исследовательской организации от художественных книг.

Мало того, по утверждению людей, приближенных к дирекции, это надо сделать до конца месяца, когда начнется капитальный ремонт помещения.
Виктор Петрович поинтересовался: А где Елена Кирилловна?
Ему ответили: В больнице.
– А как же библиотечные фонды? - поинтересовался Антонов.
Прошел слух, что их судьбу поручили заведующей техархива и нормоконтроля, но та хочет дождаться Елены Кирилловны.

Прошла еще неделя полной неопределенности.
В отделе кадров Виктор Петрович выяснил, в какой больнице находится Елена Кирилловна.
Боже праведный! Он не узнал заведующей библиотеки на больничной койке: она осунулась, почернела.
Мужчине довелось услышать подлинную исповедь женщины, длительное время стоически борющейся с превратностями судьбы.
– Вообще-то я окончила техникум приборостроения, - повествовала Елена Кирилловна. - Но у меня на руках - сын-инвалид. Ему нужен каждодневный уход. Пришлось устроиться на работу со щадящим режимом. Вот уже более 10 лет я верчусь, как белка в колесе.
– Елена Кирилловна, а как же Вы находили согласие с начальством?
– Дело в том, что прежнее руководство организации мне шло навстречу: соглашалось на сокращенную неделю и укороченный рабочий день. Ко всем праздникам я получала подарки или денежные выплаты. Худо – бедно, но концы с концами мне удавалось сводить.

– И что же произошло?
– Сменившееся полгода назад руководство НИИ «Спецавтоматика»  как будто с цепи сорвалось, – с обидой в голосе произнесла библиотекарша. – Видимо, они осознали, что продукция института никому не нужна, и пошли по линии наименьшего сопротивления: пока еще организационно НИИ существует, сделали ставку на сдачу излишков площади Института в аренду.
– Знаете ли Вы, Виктор Петрович, – доверительно произнесла Елена Кирилловна, – но средств от аренды излишков площадей хватает лишь на то, чтобы сотрудники не разбежались окончательно.
– Вы так полагаете или знаете?
– Наверное, Вы заметили, что преобладают почти одни пенсионеры; молодежь на условия выживания хиреющей организации не согласна.

– Как вы оказались прикованной к больничной койке? – с горечью спросил Виктор Петрович.
– Работая с библиотечными стеллажами, я упала со стремянки самым неудачным образом, – пояснила ситуацию Елена Кирилловна. – Как диагностировали хирурги, я сломала шейку бедра, что может быть следствием возрастного остеопороза. В итоге у меня нет возможности опоры на сломанную ногу, возникают сильные боли.
- Почему же Вы не привлекли помощников?
– Будучи в расстроенных чувствах, я решила снять большую часть книг с самой верхней полки. Черт меня понес под самый потолок библиотечного помещения. Но, видимо, набрав в руки непомерно большую тяжесть, я потеряла бдительность: стоило мне неловко повернуться, как лестница подо мной заходила ходуном, - я выпустила из рук книги, но было уже поздно: лестница предательски качнулась, сбросив меня на пол с относительно большой высоты.

Вот уж поистине, знать бы где упасть, подушку захватила бы с собой наверх.
– Видимо, мне оформят инвалидность, - подытожила несчастная женщина. – Но чтобы в организации мог работать инвалид, ему нужно оборудовать рабочее место в полном соответствии с характером его инвалидности. И кто же этим будет заниматься?
–  Может быть следует объединиться структурно библиотеке и службе нормоконтроля? – предположил расстроенный в чувствах Виктор Петрович.
–  Предлагали умные головы, - откликнулась Елена Кирилловна, - но наши нормоконтролеры не хотят лишней нагрузки без соразмерной доплаты. Здесь нужен человек одержимый. Но одержимый – человек неудержимый
– И что же будет с многотомным и многоотраслевым книжным фондом? – в недоумении поинтересовался Виктор Петрович.

–  А Вы разве не слышали? - посетовала библиотекарша. – Его разбазарили. Ключи у меня забрали и, насколько я слышала, первым отобрал ценные издания, например по искусству, директор. На следующий день - два заместителя директора, потом - начальники отделов, и под конец на завтра - предполагается снять замок с двери, чтобы любой желающий…

– Поистине тихий ужас! – воскликнул библиофил. - И где же Вы будете работать?
– Очевидно, меня уволят, поскольку я на бюллетене пролежу здесь больше месяца.

– А как же Ваш сын?
– Он теперь ежедневно вечерами после работы приходит меня навещать.
– Он работает? – уточнил Антонов.
– Да, ему удалось устроиться в компьютерную фирму системным администратором. Он неплохо зарабатывает, так что мои жертвенные усилия не прошли даром. И теперь не чаю, как попасть домой, чтобы провожать и встречать сына. Конечно, мечтаю и молюсь, чтобы он нашел себе девушку, которой я могла бы его передоверить.
– Вы намерены прервать дело Вашей жизни? Ведь несколько тысяч книг непременно требуют своего поводыря.

– О чем Вы говорите, Виктор Петрович? К библиотечному делу я уже не вернусь, слишком много душевных сил оно у меня отняло. Может быть, кто-то не знает, но привязанность к книгам - одна из самых поглощающих страстей интеллигентного человека.
– Это тот самый случай, когда обстоятельства сильнее нас, - сокрушенно произнесла библиотекарша.
– И то верно, – подумал про себя Виктор Петрович, покидая больницу, – в наступившее время всякие там сентименты: подвижничество, отсутствие сноровистости и разворотливости - третируются самым наглым, непристойным образом. Казалось бы, общество, кичащееся неумеренным достатком и кричащим богатством, могло бы если не содержать, то поддерживать людей, беззаветно преданных своему благому делу, не приносящему прибыль и барыши, но поддерживающим богатство духовной сферы, своего рода благодатной атмосферы, в которой душа чувствует себя комфортно и умиротворенно.

– Почему такое стало возможным? – спрашивал себя Антонов, и сам же отвечал: - Да, потому что коллектив организации не встал на защиту духовной сферы; потому что библиотека не стала площадкой общения людей разного социального достатка. Люди успешные и состоятельные сюда уже не ходят. А люди бедные – они не ждут просветления от книг. Что же касается таких, как Виктор Петрович – середнячков, то они пытались с советских времен воссоздать вокруг себя некий самодостаточный эстетский книжный мир, который неизменно с ними в квартире, независимо от политических передряг.

Но в конечном счете оказалось, что башни из слоновой кости рафинированных эстетов и аристократов духа не спасают от социальных катастроф.
И так же, как анаконда периодически сбрасывает старую кожу, общество на крутых поворотах избавляется от догматов старой этики и заскорузлой эстетики.
К сожалению или к счастью, в своей массе книги отражают дух времени, его обычаи и пристрастия.

И хотя большинство книг одеты в твердый переплет, он не спасает их бумажное нутро от сиюминутной конъюнктуры. Казалось бы, книги позволяют восполнить недостающий опыт, сократить время приобщения к сакральным истинам и властным рычагам управления все большего количества людей.

Но, увы, никакой жизни не хватит среднестатистическому члену данного сообщества, чтобы, действуя в соответствии с опытом, зафиксированным в книгах, достичь высот господства, если человеку не сопутствует удача - его величество случай. В итоге множество книг учат тому, как не упустить случай, если уж он имеет место.

В разные эпохи, разные жанры беллетристики выявляют достоинства людей, позволяющие им овладеть случаем.
С ужасом приходится признать: накал страстей на разломе исторических эпох достигает такой неимоверной силы, что человек срывается и начинает неправедно вести себя: то скоски, то хамски, то люто.
А поскольку человек смертен, то беллетристика неизменно подводит читателя к тщетности дикой изворотливости отдельных властолюбцев, пытающихся случай воплотить в гранит.

Когда Виктор Петрович вернулся домой, он стал методично полка за полкой паковать в старые газеты книги из своей квартиры.
Жена и дочь, само собой, заподозрили неладное.
Библиофил пояснил, что намерен передать книги в дар библиотекам в Новой Москве через свою районную.

Жена и дочь запричитали, мол, как же так, ведь это немалая ценность.
– Отберите, что вам необходимо, - тоном, не допускающим возражений, произнес Виктор Петрович. – Или вам жалко отдать на благое дело?
Совместными стараниями женщин образовалось три полки книг в мебельной стенке. Виктор Петрович отобрал еще любимых книг на четвертую.

Фактически в квартире остались книги из сокровищницы литературного наследия. Книги же на газетной бумаге о способах и формах выживания в условиях войн, революций и коммунистического строительства по существу себя пережили благодаря твердым переплетам. Однако на поверку они лишь живописали то, что содержали ворохи газет того времени.

Для историков литературы, очевидно, важно все; но, чтобы владеть умами современников, нужны тексты не только бумажных книг, но и электронных.
И хотя продолжительность жизни человека стала больше, однако темп ее безусловно уплотнился. В наше время не редкость, когда человек в течение своей жизни меняет несколько профессий, когда мужчины меняют жен, а жены мужей, когда дедушки и бабушки периода коммунистического строительства могут похвастаться правнуками и правнучками посткоммунистической эпохи.
Удлинившись, жизнь потеряла свою целостность и выразительность. Все чаще человек успевает проявить свои самые разнообразные природные и приобретенные способности.

И еще! Самое главное. Не надо ограничивать себя в чтении книг. А для этого не надо стремиться удерживать их на полке, а надо держать их содержание в голове, - не надо дублировать на полке и в голове. Полка должна постоянно обновляться, а голова непременно пополняться и дополняться.
Очевидно в прошлом, когда люди не обременяли себя совершенствованием памяти, им приходилось держать на полке много книг. Сегодня же память людей достаточно натренирована, и в своей основе прочитанное прочно оседает в сознании.

Следует признать, правда, что книжную полку проще освободить от свидетельств прошлой эпохи, чем человеческую память. Но здесь можно рассчитывать на эффект естественного старения человека и отмирание нервных клеток, содержащих допотопные или мусорные сведения.
И все-таки достаточно интеллигентный человек способен сообразно переменам исторических эпох, свидетелем которых ему пришлось быть, трансформировать свою память под нужды современных реалий и требований.

Весь день наступившей субботы господин Антонов потратил на вывоз упакованных книг из квартиры в районную библиотеку.
И что характерно: Инна Семеновна не удивилась, а даже похвалила.
Дело в том, что со следующей недели она переходила на библиотечную работу в Новой Москве.
Не исповедимы пути Господни: у интеллигентного человека в раздрызганной стране появился повод смеяться, а не плакать.