Поединок

     Чтобы не захлебнуться в потоке литературной информации, чтобы опознать предпочтительное и родственное, использую некий принцип отбора. Назову его гносеологическим или проецирующим.   
     Вот, как я его понимаю.
     Из бесконечной реальности - макрокосма мы способны познать лишь  фрагмент,  вычлененный и, в конечном счёте, перекодированный  нашим внутренний миром - микрокосмом.  Мы - приёмники, настроенные на особую частоту.   Настройка на частоту происходит интуитивно, то есть сверх-сознательно.  Всё внешнее предстаёт для нас как проекции внутреннего, а в творческом процессе, скорее как символы внутреннего.  Французский социолог и антрополог Жильбер Дюран, изучавший структуры воображаемого, утверждал, что любое человеческое восприятие основано на мифотворчестве, следовательно, на символизации. 
     Весьма наглядно это проступает в литературных произведениях. Здесь индивидуальные и коллективные символы уже намеренно сгущены и рафинированы для комплексного восприятия. Они облечены  в художественные образы, эстетически и чувственно возбуждающие эмоциональную сферу, они выражены в словах, воздействующих на сферу ментальную.
     В потоке  словесных творений  интуитивно высматриваешь себя,  фиксируя и расшифровывая в себе отклики воодушевления или недовольства,  а  порой и возмущения.  Ныряешь в  резервуар собственных эмоций, питаемых личным и коллективным бессознательным. 
     Обо мне или не обо мне  - вот главный принцип отбора. Чуждое не втиснешь во внутрь, не впишешь естественно, без насилия над собой (разве что заучишь по принуждению или натужно одолеешь с научно-критическими целями). Такое насилие не останется без психологических последствий, оно грозит отравлением психики, некоей деструкцией внутреннего мира.
     Психологической защитой от чуждости для меня, как, впрочем, и для любого читателя, становится исключительно человеческий способ вбирания и распознавания  в виде интерпретации, трактовки. Их при любом прочтении, в любом личностном процессе генерации смыслов  и чувств не избегнуть.   
     И тут уже происходит насилие над автором,  субъективный замысел которого может погибнуть в трактовках. Идея, замысел становятся моей собственностью, автор теряет  право на истину в последней инстанции и уже не может указывать, как следует понимать его творение,  и что он имел в виду.
     В идеале каждый автор уповает на всепонимание, постижение именно его прозрений и интуиции.  А каждый читатель стремится к синергии, соучастию, сотворчеству.
     Свершилась ли наша встреча и взаимопроникновение – на это без сомнений укажет катарсис, инсайт. Откровение обо мне  самой. Озарение сутью способно возвысить до восторга и экстаза.   
Проняло, пронзило, тронуло, сдвинуло точку сборки. Преобразило, наконец.
В таком поединке смыслов, заложенных и расшифрованных, смерть автору не грозит, а читатель счастливо избежит насилия.