Выбор пешки

               
- И давно вы здесь? – стараясь скрыть дрожь в голосе, спросил я.
- С 1962 года, - ответил Витя.
Или как там его по-настоящему зовут?
А пришелец (не может этого быть, это же Витёк, мы с ним столько лет знакомы, столько всего пережили, не могу поверить) продолжил говорить.
- В какой-то степени мы вас спасли. Вовремя заменили Хрущёва на своего человека и избежали ядерной войны.
- Сохранили планетку для себя, да?! – мой голос непроизвольно сорвался на визг.
Сердце учащённо билось.  Я гадал, что делать дальше. Мы оба безоружны, но я человек, а он… точнее оно…. Витёк, мразь, мы же друзьями были, как ты мог скрывать….
- Да, - просто сказал Витя. – Но при этом и вас спасли. Видишь, я говорю тебе правду, не кусаюсь. Не бойся меня. Ничего плохого я тебе не сделаю. Мы ведь столько лет знакомы….
Он словно озвучил мои мысли, и это разозлило меня ещё больше. Но виду я не подал. Мне нужно было собрать как можно больше информации, чтобы потом передать её. Вот только кому? Ладно, начну с милиции, а там посмотрим.
- Не говори мне, пожалуйста, про наше знакомство. Считай, что оно у нас закончилось.
- Вот как? Жаль…. – голос, на удивление, искренний.
Ему действительно жаль? Нет, он захватчик, ему не жаль. Просто лопнуло прикрытие и всё. Не жалел же Гитлер людей, земли которых он захватывал. А он был человеком. Наверное.
- Сколько вас? – задал вопрос я.
- Много, - сразу же ответил Витя. – Выбери из людской толпы в любом большом городе десять человек и один почти наверняка окажется нашим. А то и два.
Мне стало нехорошо. Семь миллиардов поделить на десять это будет…действительно много. Чёрт, я так волнуюсь, что даже посчитать не могу!
- Успокойся, Дима, - Витя усмехнулся. – Дыши глубже. Вас всё равно пока больше. Да, ты не ослышался, я сказал, пока. Мы изо всех сил сдерживаем размножение, стараемся вливаться постепенно. Ваш вид вымрет ещё очень нескоро, даже не при твоей жизни.
О Господи, я сплю, молю, дай мне проснуться, а не то я сойду с ума, Господи…
- Но всё-таки вымрет?
- Да, хоть вы нам и нравитесь. Но нам приходиться выбирать между вами и нами, и этот выбор очевиден. Я повторюсь: на данный момент человечеству ничего не угрожает.
- Ты серьёзно думаешь, что от этого мне легче?! – я опять сорвался на крик. – Вы, как…как раковая опухоль, а ты - как онколог, который говорит что, мол, сейчас вам, батенька, ничего не угрожает, поживёте ещё пару месяцев! Хотя нет, ты даже хуже! Онколог же не виноват, что у пациента рак, а ты…вы…
- Хватит кричать, от твоего крика у меня уши вянут.
«Уши вянут» было любимым изречением Вити. Он постоянно использовал его к месту и не к месту. Это было так…по-человечески. Но ведь это и было их работой, разве нет? Полная маскировка, чтобы обречённое человечество ничего не заподозрило.
- Тебе вряд ли от этого полегчает, но мне жаль, - сказал Витя. - Жаль и тебя и твой народ. Я половину жизни провёл среди вас, вы, можно сказать, стали моей семьёй. И если бы всё зависело от меня, или от посланников, вроде меня, я бы что-нибудь придумал, какой-нибудь выход для существования обоих рас, но, не мне решать. Я это сейчас говорю не для того, чтобы ты меня принял, знаю, ты не примешь. Мне просто хочется, чтобы мы опять стали….
- Друзьями, - закончил я за него.
- Да, - сказал Витя и с надеждой посмотрел на меня. – Мы сможем снова сойтись? Ни от тебя, ни от меня ничего в судьбе мира не зависит, мы оба пешки. Так почему бы пешкам, которых уже выкинули с шахматной доски не подружиться? Вновь.
Что-то во мне после этих слов оборвалось. Злость на Витю прошла без следа. Остались только растерянность и страх. Я уже не видел в нём пришельца и узурпатора, только друга. Может бывшего, может - нет.
- Но ты же даже не человек, - слабым голосом сказал я, уж не знаю, зачем. Может, чтобы перевести разговор на другое. Снова сделать его пришельцем.
- Я человек, - буркнул Витя. – С меня нельзя содрать кожу и увидеть под ней зелёную ящерицу. Мы отличаемся от вас только генетикой и несколькими особыми органами. Поэтому Земля нам подходит, как никакая другая планета в Галактике. Но речь сейчас не об этом. Ты не ответил на вопрос: есть ли шанс, что мы снова будем друзьями? Или, хотя бы товарищами? Поверь, для меня это очень важно….
Замолчи, подумал я, ради Бога, заткнись. От каждого твоего слова веет человечностью и от этого ты…вы мне ещё противнее. Лучше бы вы на своих кораблях обстреляли нас смертельными лучами, как в «Войне миров». Лучше бы вы нас заразили какой-нибудь хворью. Как угодно нас извели, только не так….
- Я так не могу, - наконец сказал я. – Мне нужно время.
- Хорошо, - сказал Витя. – Можешь идти.
Я не сдвинулся с места.
- Ты… Отпускаешь меня?
- Это тебе не фильм ужасов, в котором я буду гоняться за тобой с топором. Я ничего тебе не сделаю.
- Я молчать не буду, - сказал я, проглотив комок в горле.
- Делай, что хочешь, тебе никто не поверит. Думаешь, ты первый, кто узнал? Да вас таких сотни! И никто вам не верит. И даже если поверят…. Что ж, мы везде. Каждый десятый, помнишь? Мы работаем редакторами газет, мы патрулируем улицы в нарядах милиции, мы ходим по коридорам власти, мы поём на эстраде, мы заседаем в судах, мы преподаём математику вашим детям, мы подписываем международные договора….
Больше я этого слушать не мог. Я бросился прочь от него, из квартиры, из подъезда. Я бежал по улице, расталкивая прохожих, удивлённо разглядывающих меня вслед.
Остановился я только у первого попавшегося таксофона. Номер милиции набрал только с третьей попытки.
- Милиция слушает, - деловитый женский голос по ту сторону трубки.
- Здравствуйте, - начал я.
И замолчал.
Мне действительно не поверят. В лучшем случае посоветуют пойти проспаться. Такова уж человеческая натура – пока его (как меня) не ткнёшь носом в правду, человек будет спокойно давать инопланетянам вытеснять его вид с планеты.
- Говорите же! – голос внезапно стал строгим. – Если это шутка, то я советую больше так не делать, если не хотите проблем.
- Простите, - выдавил я. – Я просто ошибся номером.
- Дмитрий, полагаю?
От упоминания моего имени, меня словно ударило током.
- Я хочу передать вам привет, от нас, - продолжила девушка-милиционер. – Не сотрясайте зря воздух. Это только усложнит вам жизнь. Нам даже не придётся прилагать никаких усилий – ваши же собраться запрут вас в какой-нибудь лечебнице. Лучше выпейте чего-нибудь и подумайте, как жить дальше.
- Я не сдамся, - сказал единственное, что придумал я.
И услышал смешок в трубке. А потом она начала декламировать.
- Мы работаем редакторами газет, мы патрулируем улицы в нарядах милиции, мы ходим по коридорам власти, мы поём на эстраде, мы заседаем в судах… - понёсся из динамиков монотонный голос и я бросил трубку. Бросил в буквальном смысле, оставив царапину на корпусе таксофона. Она повисла на проводе, продолжая издавать приглушенное бормотание.
Ноги подкосились и я сел на бордюр, склонив голову, словно признавая поражение перед силой, над которой я не властен. Сидел я долго, пока не пошёл моросящий дождик. После этого поплёлся домой.
Вторжение на Землю уже произошло. Не хочу повторять эту муть про газеты, милицию и эстраду: вы и так всё слышали. Что бы я ни делал, этого не остановить. Витя был прав, я – лишь пешка. На поле, где пешки белые, а старшие фигуры на обоих половинах поля – чёрные.
Может быть, когда умрёт последний человек, и останутся только они, ничего особо не измениться. Всё-таки, они от нас почти не отличаются. Может к тому времени они забудут о своём происхождении и будут уверенны в том, что они люди. И наша цивилизация продолжит жить в них.
А пока я постараюсь смириться. Куплю в супермаркете пузырь, напьюсь. Приду домой, буду лежать в своей кровати и размышлять. А на утро….
Наутро я, как всегда, пошёл на работу. А после работы – в бар, где мы, обычно, допоздна засиживались с Витьком (кстати, по дороге я заметил, что некоторые прохожие смотрят на меня как-то…по-особому, что ли. И даже не некоторые, а каждый десятый).
Он был там. Сидел за «нашим» столиком в углу, спиной к входу. На несколько секунд я остановился в дверях, гадая, как поступить: убежать и никогда не появляться здесь, или подойти к нему. Наконец, я выбрал второе и двинулся к столу.
Я сдался окончательно и бесповоротно. Понял, что буду продолжать общаться с Витей. Некоторое время нам будет неловко, и я не буду упоминать о его внеземном происхождении. А потом всё-таки расспрошу его о чём-нибудь безобидном, например, о его родной планете. Только об этом. Уничтожение землян – табу.
Так и сделаю. Притворюсь, что ничего не было.
Я же пешка.
- Ты пришёл! – воскликнул Витя.
- Да, - просто ответил я и сел напротив него.
- По пиву? – предложил он с надеждой.
- По пиву, - согласился я и подозвал официантку.
                Конец