Короли и плебеи Глава 14

Теперь Тиль стоял на оживлённом перекрёстке и мысленно без устали ругал себя: зачем он тормознул этого подозрительного типа? Отпустить его теперь, значило посрамить честь мундира, а вести в участок как-то не хотелось. Боязно, да и жалко как-то. Похоже, у этого субъекта не всё в порядке с головой
- Эти бюрократы утверждают, что это не моя машина только потому, что она не оформлена мне в собственность, - распинался разговорчивый гражданин без документов, - да у нас с ней родство душ! Мы буквально созданы друг для друга. Я для неё, а она для меня (это он сказал, точнее не придумаешь). Я зову её ЛидУшка. А она откликается мне. Не веришь?
Он позвал машину ласковыми словами, а она просигналила ему в ответ. Мильдан вытаращил глаза. Он готов был поклясться, что шизонутый тип не нажимал ни на какие устройства.
- Теперь ты видишь? Видишь?! – эмоционально воскликнул он, - А её бывший владелец даже имел наглость не подать в розыск. Негодяй! Бездушный тип! Представь теперь каким это было для Лидушки нервным потрясением. А я её успокаивал, утешал, как мог. Естественно, что она ко мне привязалась. Зато теперь эти яйцеголовые полицейские совершенно сбиты с толку. Ведь все они помешаны на инструкциях. А согласно инструкции: раз не поступило заявление от потерпевшего, значит и дела-то такого нет. Выходит, машина не краденная, раз не числится в розыске.
- Разве нельзя было пробить номера по базе данных?
- Они сначала так и сделали, только зря потрудились. Номера-то фальшивые.
«Ну вот и номера фальшивые. Плакала моя репутация!» - совершенно расстроился Тиль.
- В конце концов эту машину оформили как находку. А значит, если не объявится старый владелец, через год и один день, считая от того срока, она будет моя. Осталось три дня, как в сказке. И мы с Лидушкой будем навеки вместе. Такая вот история нашей любви.
«Нет, он точно шизонутый! – размышлял про себя Тиль, оглядывая ещё раз потрёпанный прикид типуса и любуясь его антикварной шляпой, - интересно, а девушка у него есть? Или он любит только свою машину?»
- Послушай, - вслух спросил он, - раз ты так её любишь, тебе не приходило в голову как-то подкрасить её, подштукатурить?
- Включи мозги, начальник! Это же машина, не тёлка. Чего ей краситься? Я люблю её такой, какая она есть. И конечно она не тёлка. Она не предаст, будет верна тебе до гроба.
- И техосмотр ты, конечно, тоже не проходил?
- Идиотский вопрос! Разве не видно? Неужели не заметно, что Лидушка моя никогда не унижала себя техосмотром.
- Заметно, заметно. Фара разбита. Бампер помят. Внешний вид не выдерживает никакой критики. Права-то у тебя, хотя бы, имеются?
- Веришь ли, приятель, дома забыл.
И вот как после таких слов не произвести задержание? Только как это делается?... Мильдан наморщил лоб, пытаясь вспомнить инструкцию…
Что там говорится в таких случаях?
«Если гражданин либо гражданка оказывают сопротивление при задержании, - попытался он вспомнить дословно текст документа, необходимо…»
Как же там дальше?
- Я гляжу, ты в органах недавно? – заботливо поинтересовался гражданин без документов.
- Да так получилось, - оправдывался Тиль.
- Ну так и быть, я тебе подскажу. Согласно инструкции, следует сначала громко и чётко перечислить мотивы задержания, объявить права нарушителя, предупредить об уголовной ответственности за сопротивление представителю правоохранительных органов. В случае неповиновения применить силу. В экстренных случаях допускается пустить в ход табельное оружие.
- И ты последуешь за мной добровольно?
- Я что, похож на идиота! – фыркнул тип.
- И что, мне придётся применять табельное оружие? – растерянно спросил Тиль, тараща глаза.
- Ну, попробуй, - скептически предложил ему гражданин без документов и снова закурил, вальяжно облокотившись на свою машину.
- А как его применять?
- Дай я подскажу, - предложил типус, бесцеремонно вынимая пистолет из кобуры Тиля, - вот так… сначала нужно снять пистолет с предохранителя… далее можно сделать несколько предупредительных выстрелов в воздух.
Он продемонстрировал с насмешливым видом… От этих звуков у Тиля зазвенело в ушах. Он зажмурился. А проходящие мимо, подозрительно начали коситься в их сторону.
- Да! – констатировал подозрительный гражданин, - дела совсем плохи. И чему вас, яйцеголовых, только учат в ваших полицейских академиях? А если бы перед тобой вдруг оказался прожжённый негодяй? Наручниками ты, хотя бы, пользоваться умеешь?... Всё ясно. Давай покажу… Это делается так. Чик-чик и защёлкиваешь. Нарушитель обезврежен.
В результате произведённой операции, сведущий гражданин оказался в наручниках.
- Но прежде чем производить вышеозначенные действия. Более того, даже прежде чем начинать разговор, необходимо не просто представиться, но и предъявить документы представителя патрульной службы. Какого чёрта ты не показал ксивы, Тиль? Теперь я с полным правом могу заявить в участке, что мой арест является противозаконным.
- А как ты докажешь?
- А если я умудрился снять всё на мобильный телефон? Если где-то спрятался журналист со скрытой камерой? Если это подстава? Сколько раз я тебе повторял, Мильдан, прежде чем задавать вопросы, необходимо предъявить санкции.
- Чёрт меня раздери! Тито Лангрен! – вскричал Тиль, дербаня себя кулаком в лоб.
А он-то всё вспоминал: где он мог видеть этого парня?

Никогда Мильдан так не радовался при встрече со старым знакомым, в основном потому что теперь он может с чистой совестью его не арестовывать. В детстве они были знакомы не так уж долго. Лангрен появлялся в их посёлке не часто, а то вовсе подолгу где-то пропадал. Потом Мильданам пришлось переехать. Но хоть бы прошло 100 лет, даже из тысячи, он должен был бы узнать Макшухера по его философии.
Тилю до смети было любопытно: как дела у старого приятеля и чем он занимается. И он тут же хотел открыть рот, чтобы задать этот вопрос. Но окинув ещё раз с головы до пят взглядом его внешний вид, вдруг решил, что пожалуй, нетактично спрашивать о подобных вещах. Как бы там ни было, но в данном случае жизненный опыт его мамочки, пожалуй, её не подвёл. Макшухер был всё такой же… И на такой стрёмной тачке!
Тиль Мильдан попытался пожать руку друга, но тут обнаружилось, что тот ещё в наручниках. Надо бы их снять… Но…
- Ключ потерял? Не ищи, не трудись, - предупредил его действия Лангрен, мастерски открывая наручники обыкновенной булавкой.
«Это криминальный стаж! – почти с восхищением подумал Тиль, - Что бы сказала моя мама?»
- Значит ты теперь полицейский? А помнишь, как мы ходили воровать котлеты в местную столовку? А толстая повариха погналась за нами и, поймав тебя за химок, отхлестала по голой заднице мокрым полотенцем?
Как и в прежние времена, Тито Лангрен о себе больше помалкивал, зато много спрашивал Тиля о его жизни и слушал с интересом. Проанализировав его рассказ о чрезвычайном происшествии на автостраде, осведомился:
- А твоему отцу не приходило в голову подать на принца в суд?
- А разве это возможно? – искренне изумился Тиль.
- Вот что губит нашу страну, так это несознательность и крайняя неосведомлённость её граждан! По моему глубокому убеждению, Пронсельвани давно бы уже встала в один ряд с прогрессивными странами Европы, если бы обыватели удосужились хотя бы прочитать её конституцию. Ещё в середине прошлого столетия в основной закон нашей страны был внесён ряд поправок, меняющих кардинальным образом политический режим государства. Но в бумагу вписать гораздо легче, чем в сознание людей. Я ненавижу бюрократов, но считаю, что некоторые бумаги можно и должно уважать. Я даже стихи написал по этому поводу. Вот послушай:
«Любая бумага - бумаге рознь,
Пусть в ад провалятся все крючкотворы!
Но есть документы, где народа кровь
В каждой букве алеет плодотворно!»
Это я сочинил в честь трёхлетнего юбилея создания профсоюза грузчиков за то, что они выдали мне паспорт, - в конце пояснил Тито Лангрен и продолжал далее начатую тему, - короли привыкли говорить: «Государство – это я» В нашей стране до определённого периода было тоже самое. Король и был государствам от имени которого принимались законы и вершился суд. Его не могли судить, а напротив, судили от его имени. Теперь же судебные решения выносятся от имени государства Пронсельвани. А король – лишь должность на государственной службе. Так что твой отец вполне может подать в суд на наследника, как на обычного гражданина. Такие прецеденты уже имелись в достаточном количестве. Правда, с королём обычно судятся олигархи и парламентарии, реже частные лица, обладающие большим влиянием в обществе.
Но прогресс и демократия движутся вперёд. В данный момент в нашей стране развилась широкая сеть комитетов и общественных организаций от имени которых вы и можете действовать. А там уж дело получит политический резонанс. И кто знает: чем это вообще может кончиться?
Тут Лангрен углубился в глубокомысленные размышления о политической грызне правящей верхушки. И привёл такие подробности, как будто только то и делал всю жизнь, что вращался в элитных кругах. Кругах, куда обычным людям вход строжайше воспрещён.
«И откуда он всё знает?» – подумал Тиль.
И в самом деле, эрудиция Лангрена и его осведомлённость в различных областях всегда не поддавалась описанию. Может он жил в библиотеке?
- Да ты что! Ты это серьёзно? – на выдохе произнёс Тиль, потому что у него аш дыхание перехватило от такого жуткого предложения, - Мой отец должен оказаться с глазу на глаз с такой особо важной персоной! Да я бы умер на месте!
Тут Лангрен почему-то рассмеялся. Он вообще всегда был такой. Бывало начнёт хохотать. Над чем: не понятно.
- Ты должен обязательно позвонить мне, Тиль. Я лично займусь твоим делом, познакомлю с нужными людьми. Пройдусь с тобой по всем инстанциям
- И что, ты сделаешь это для меня?
- Что значит: для тебя. Это моя работа.
- А ты разве работаешь? – снова удивился Тиль
- Известно, ведь я же не буржуй, чтобы паразитировать на теле трудового народа. Тружусь по мере сил на радио, телевидении и в газете. Защищаю права беднейших слоёв населения. Я тебе дам адрес, придёшь в нашу студию. Спросишь Жуля Селестрро, там тебе всякий подскажет.
- Постой, ты знаешь Жуля Селестрро?
Вот это новость! Это тот самый оппозиционный журналист, статьями которого просто зачитывался его отец, затирая газеты до дыр. А у них во дворе только и разговоров о том: кто этот парень, да как выглядит, сколько ему лет? Удивительно, об этом человеке говорит весь Мегалиолисс, но никто его не видел. Он не посещает телеэфиры и не снимается в новостях. Поговаривают, что он не хочет светиться, скрываясь от преследования органов.
- Ты видел Жуля Селестрро?! Какой он???!
- Включи мозги, Тиль. Я и есть Жуль Селестрро. Это мой псевдоним.
Вот это новость, так новость! И что теперь скажет мама?...
- А я знала, - не моргнув глазом говорила Луиза Мильдан за ужином в этот вечер со слезами на глазах, - в этом мальчике всегда было нечто. Я так и предвидела, что он далеко пойдёт.
А отец подсчитывал деньги, которыми с щедростью наградил Тиля Лангрен в качестве аванса на предстоящие расходы, связанные с судебными разбирательствами, при этом бормоча себе под нос:
- Они думают, что я буду подавать в суд на такую важную персону. Такой я дурак! С какой стати мне потакать неумытым пролетариям… Можно подумать Лангрен о нас заботится… Можно подумать его интересуют права беднейших слоёв населения. «Свобода, равенство, братство» - всего лишь слова. Философия неудачников! Обычная зависть ничтожеств к богатым и знаменитым. Все они просто завидуют силе их личности, харизме Его высочества, его образованию и благородству.
- А деньги??? – в один голос спросили жена и сын.
- А что деньги? Деньги я верну. Организую свой бизнес, раскручусь, потом отдам. Нам – успешным людям, это раз плюнуть! Да и не Лангрена это деньги. Откуда ему их взять? Наверняка занял у Стюиля. Он всегда даёт в долг, а потом про это забывает. А где он их берёт? У Его высочества… И если здраво рассудить, то выходит, что я должник вовсе не Лангрена, а добрейшего нашего наследника. Да! Доброта его и щедрость во истину не имеют пределов! Луиза! Луиза! Какая честь нам оказана такой высокопоставленной персоной! Линоузеры умрут от зависти!
Похоже, мировоззрения Леопольда Мильдана опять безнадёжно качнулись вправо.
Однако Селестрро он явно недооценил, потому что история эта имела продолжение.

- Так то есть вот как? Что так и сказал: «Ваше предложение меня не интересует?»
- Так и сказал, - пояснил Мег Жульену, когда они поздно вечером пили пиво в гримёрке телестудии, - да ну и бог с ним. Да и дался тебе этот Леопольд Мильдан, он всегда был зануда и премерзкий тип. И какой он типаж для нашего шоу «Священной власти беспредел»? Интеллигентный хлюпик и заморенный флегматик, ни харизмы в нём, ни темперамента.
- Ну, это как посмотреть, - возразил ему Селестрро, - видел бы ты этого флегматика на автостраде в тот день. Что за поза! Что за слог! Одно слово: «Стреляйте! Всех не перестреляете!» Робеспьер, не иначе. И куда что девалось, как появились деньги?
- А ты-то откуда его видел?  – спросил Мег Тибург и тут же пожалел об этом (Селестрро терпеть не мог лишних вопросов).
- Откуда видел? – переспросил Жульен, - Да так, проходил мимо… Буржуй недорезанный! – продолжал он ругаться, - Он значит решил меня кинуть?! А на мои деньги открыть ресторан!... Впрочем, сдаётся мне, что это легко поправить…
Он взял в руки телефон.
- Пр-ростите, я говор-рю с мистером Амонтисом, начальником налоговой полиции гор-рода? – заговорил он пижонским голосом первого принца.
Мег Тибург ухмыльнулся. Это был его любимый прикол. Голос был настолько похож вплоть до мельчайших нюансов, что всё это было выше описаний. Он копировал с точностью и высокомерные нотки в голосе наследника и его манеру картавить. Как-то Жульен на спор соперничал с электронным модулятором голоса. По общему мнению собравшейся компании, с полным преимуществом. Компьютерной программе явно не хватало артистизма. И как ему всё сходит с рук? Быть может дело в его неописуемой наглости?
Лангрен с детства отличался тем, что исключительно умело пародировал манеры и повадки наследного принца. За что щедро получал медяки и конфеты с туристов и прохожих зевак. Эти мезонсцены пользовались таким успехом, что позже Тито Лангрен даже давал целые представления. И имел большой сбор. В конце он снимал свою замызганную шляпу, протягивал её и выл юродским голосом:
«Подайте, люди добрые нищему принцу на пропитание
И этим вознаградите его за старание!
Моя ветхая хижина высотой всего 1000 метров,
И забор вокруг неё в несколько сот километров.
Беден наш двор и наша прислуга,
Наша охрана и наша обслуга.
И даже сторож теннисного корта
Настолько нищ, что ездит на Феррари без эскорта.
А ужиная в ресторане, обделанном позолотой искусной,
Вынужден лобстеров запивать коньяком недешёвым французским».

- Это Эмануэль Грандескки вас беспокоит, - продолжал Селестрро, - Узнали? Ну что ж, богатым не буду… так вот, мистер Амонтис. Мне тут в голову ударила одна идея по улучшению античных фасадов города. Но проезжая на своём голубом лимузине по улице Жёлтых магнолий, я заметил, что недавно открытое учреждение некоего предпринимателя Мильдана не совсем вписывается в фасад… При чём здесь налоговая полиция? Ну, вы прямо, как маленький. Да, когда будете закрывать заведение вышеозначенного и обдерёте его до нитки, обязательно передайте от меня личный привет. Увидите, как ему будет приятно.

- Ну, вот, - пояснил Селестрро Мегу, - теперь посмотрим, как этот буржуй дня через три примчится к нам с пением интернационала на устах.
- Послушай, Жуль, а ты, часом, не переборщил?
- Что?!!! – взревел тот, - По-твоему можно меня кидать безнаказанно? Да он ещё легко отделался!
- Ну, хорошо, хорошо. Ответь мне только на один вопрос. Мучаюсь им страшно. Когда к нам на передачу приходил принц, это был он или двойник в твоём лице?
Мег задал очередной вопрос и тут же снова пожалел об этом.
- Послушай, а когда на рождество ты переодевался Санта-Клаусом, я же не спрашивал: он это был или ты? – получил вопрошающий очередной беспардонный ответ и удар пустой жестяной банкой из-под пива в лоб.

*****
- Я не пойму, Нико, что – в Мегалиолиссе так трудно найти человека? Это ведь тебе не китайская провинция, здесь население-то гораздо меньше.
Король лично решил разобраться в деле оппозиционного горлопана Жульена Селестрро, неутомимость которого серьёзно начала надоедать ему в последнее время, а неуязвимость просто вводила в полное недоумение.
- Ну…, - начальник охраны замялся, - да не нервничайте же вы так, сир Гессор, может водички принести?
- Ты зубы мне не заговаривай! Раньше у тебя с этим не было проблем. Да и какие проблемы могут быть у тебя – внука контрабандиста? Небось, все крыши, малины и злачные места знаешь наперечёт!.... Мишель, соедини меня с начальником сыскной полиции…
Мистер Тишот, вы отыскали Селестрро?... Что значит, как нюхом чует опасность, ушёл на дно и с концами? А зачем же тогда целое бюро под вашим началом проедает деньги налогоплательщиков?
- Этот Селестрро, Ваше величество, просто невидимка какой-то, - оправдывался тот, - был здесь, и нет его. Все его видели только что, а где сейчас – не знают.
- Вы прямо мне какие-то сказки рассказываете. Круговая порука – вот как это называется.
- Да что вы говорите! – всплеснул руками Нико.
«Определённо он темнит», - подумал король.
- Ну, у начальника сыскной полиции вряд ли, а у тебя, Стюиль, явно здесь личная заинтересованность.
- Прямо-таки не пойму: о чём вы говорите!
- Ты случайно с Селестрро этим лично не знаком?
- Да откуда, сир Гессор?
- Ну, как? Ведь родом он из здешних мест, и проживал как раз в близлежащем районе. И в порту крутился день и ночь, и в портовом посёлке. Помнится, ты как-то хвастался, что там всех знаешь.
- Ну, в порту знать всех невозможно, это же порт. А что до того, что хвастался я, подумаешь – приврал маленько.
- А вот некто мистер Колоуме, содержатель бара, даёт прямо противоположные показания. Он утверждает, что прекрасно знает Селестрро, знаком с ним с его детства, неоднократно принимал его подростком в своём баре. Пить, он не пил, в основном воровал свиные отбивные, но бывать бывал, в иные времена и по нескольку раз на дню, как правило, в твоей компании.
- Да быть этого не может! Этот пьяница наговаривает на меня, грех это! Чтобы я знал какого-то Селестрро, богом клянусь – не было этого. Хотите присягну на образке Святого заступника Ионы?
- Да не трудись, Стюиль, конечно, Селестрро ты не знал, фамилия у него в те времена была другая. Его звали Тило Лангрен.
- А-а-а…, - Нико картинно забил себя кулаком по голове, - так я теперь понял почему не мог его отыскать: я же искал Селестрро, а он, оказывается – Лангрен. Кто бы мог подумать! Да, был у нас там один такой, по прозвищу Макшухер. Но мы были с ним совсем не друзья, так – приятели.
- Да, Стюиль, с тобой хоть сейчас иди в разведку. Молодец, прямо – молодец, железный малый! Только вот одно мне скажи: потерять работу не боишься? А вместе с тем и должность, и звание? А может отдать тебя под трибунал?
- Что хотите со мной делайте, сир Гессор, - промямлил Нико, покраснев от напряжения, - а вам я всё сказал.
Король был хитрый человек, поэтому не стал ломать дров, а зашёл с другого конца.
- Нико, да я всё понимаю, - он подмигнул ему, - я слышал, у контрабандистов есть нерушимый кодекс чести. А ты ведь в душе контрабандист?
«Да понятно, не прихвостень, - думал про себя Нико, - потомок контрабандиста лучше умрёт, но не выдаст друга своему начальнику».
- Ты мне лучше вот что скажи, - продолжал король, - Антос-Эмануэль с ним никак не пересекался?
- Видите ли, Ваше величество, - начал ходить Стюиль вокруг да около, - это люди слишком разные. Лангрен, он – незатейливый паренёк, без изысков и с участковым нашим не в ладах...
- Знаю, знаю. Наслышан о его подвигах. Он, кажется, карманный воришка. И кто ещё там? Карточный шулер?
- Да, в карты шельмует он классно! Вы бы видели какие штучки выделывает...
Стюиль осёкся.
- Дело вполне возможное, и Антос-Эмануэль парень со странностями, - продолжал король, - портовый посёлок в пол километре от нашего фамильного особняка. Вышел погулять за ограду, а ведь ты знаешь, что у Его высочества были такие чудачества.
- Так вы у него и спросите.
- Да спрашивал я. Он-то, возможно и не помнит, но мог ведь, сам того не замечая, нанести парню какую-нибудь смертельную обиду. Ведь есть же причина такой маниакальной ненависти? Сдаётся мне не по политическим соображениям он пишет про него крамольные статьи.
- Разве я ясновидящий, а сам Макшухер со мной не делился.
- А вот некая Маруша из закусочной, похоже, больше тебя осведомлена. И кое-что рассказала следователю. Ведь причина – женщина, так я предполагаю.
- Какая ещё женщина?
- Ты дурочка-то не включай, Нико. Я всё равно всё знаю. Влюбился по уши твой Селестрро в дочь хозяина цветочной лавки.
«Вот умный вроде человек, а реально сейчас глупость сморозил, причём здесь рыжая Жануша? Да и когда это было, да теперь он и не вспомнит: кто она такая. Да и мало ли в кого Макшухер был влюблён. Но лучше бы мне поддакнуть ему, потому что, похоже, я выкрутился», - соображал про себя Нико.
- Иначе и быть не может! – продолжал изливать свои тирады король, - Что ещё могут не поделить двое молодых людей столь непохожих до мозга костей. Но при чём здесь Антос-Эмануэль?
«Да, действительно, при чём? Как он это себе понимает?»
- А я тебе отвечу: она ведь, наверняка, из тех девиц, которые дежурят тут у нас под окнами, домогаясь внимания наследника, наверняка хранит у себя дома его фотографию. А её неудачный поклонник взревновал. Вот отсюда, и вся его ненависть к богатству, блеску и роскоши, пренебрежение к властям, ведь именно из-за этого девушка его и бросила, и влюбилась безответно в другого: богатого и знаменитого.
- Вы на редкость проницательны, Ваше величество.
- Я знаю. С тех-то пор он (так я предполагаю) и задумал свою месть. Определённо! А тебе советую, если ты действительно желаешь добра своему другу, поговори с ним по душам: стоит ли ломать жизнь из-за какой-то профурсетки?
«Да, действительно, стоит ли? - мысленно разговаривал сам с собой Нико, - И если бы речь шла о бабе, Макшухер и мараться бы не стал. Все они для него – ноль без палочки».
- По любому: всё это была блажь!
- У меня вот, к примеру, - ни к чему ляпнул Нико, - тоже один случай был. Остановилась в гостинице напротив нашего дома одна эфиопка…
- Я предлагаю ему сделку: хороший гонорар в обмен на принципы, - прервал поток его излияний король, - А деньги – это и слава, и признание, и красивые женщины. И не какой личной мести, слово честного человека.
Король и в самом деле был человек чести, в разумных, конечно, пределах.
- Простите, сир Гессор, хотел вам дать один совет, просто, чтобы вы не тратили время: Макшухеру не нужны ваши деньги.
- Что, принципы дороже?
- Дело не в принципах, просто деньги ему не нужны.
- Так не бывает?
- Иногда бывает, правда редко. Это как раз тот случай. Ему не нужны ни деньги, ни ваша протекция, можете не сомневаться.
- Впечатляет! А ты с ним всё-таки поговори, пусть он подумает. И сам подумай о своей карьере. Я же не всегда буду проявлять такую лояльность. С огнём играешь, Стюиль! И в следующий раз придумывай отмазки правдоподобней. Что значит, ты не знал: кто такой Селестрро. Неужели, занимаясь поисками, ты не читал его личное дело, не видел его фотографию. Сгинь с глаз моих долой!!!
- Фотография, фотография, - бормотал про себя Нико, выходя из королевского кабинета, - сам-то он видел его фотографию? Прямо чертовщина, не иначе!
Мысли же монарха шли совсем другим путём:
«Не нужна ему, значит, моя протекция, - думал он, - а это мы проверим».
- Мишель, - сказал он, снимая трубку, - будь добр соедини меня с министром культуры.
Король задумал нечто такое, чего сам от себя не ожидал. От чего на следующий же день директор радиостанции «Свобода fm», непосредственный начальник Селестрро, товарищ Че (или проще – мистер Чебукер), разбирая почту и вскрыв один из конвертов, присвистнул. А через секунду уже мчался по коридорам с воплями:
- Это бомба! Срочно разыщите Жульена!
Но его, как всегда, не было на месте, а его мобильный был недоступен.

- Я в жизни не слыхал такого абсурда! – эмоционально говорил, размахивая руками и ходя из стороны в сторону по комнате, Антос-Эмануэль, - Я даже и представить себе не мог, папа, что ты способен на такое! Номинировать на государственную премию этого недоумка! Отмени своё решение немедленно!
- И в самом деле, - философски и с высока заметил младший сын короля Константос, присутствующий тут же, - в свете последних событий это выглядит, мягко говоря, странно.
- А премию ему вручат не за последние события, а за его талантливы и интересные теле и радио-проекты.
- Так ему ещё и премию вручат! – старший сын монарха просто не находил слов, чтобы выразить своё острое неприятие происходящего.
- Ну, разумеется, я уверен, что с его-то способностями выиграть в конкурсе не составит труда, - заявил Гессор Грандескки.
- Я предчувствую, что он на этот раз промахнётся!
- Не думаю, Антос-Эмануэль, я тут изучал его последние разработки, их будет вполне достаточно, чтобы государственная комиссия признала победителем именно его.
- Так вот как!
- И это справедливо и непредвзято.
- Но простите, невозможно даже и представить всю нелепость ситуации, по традиции государственную премию вручает король самолично. Я не зануда, но всё это может быть неверно истолковано, - снова вставил Константос.
- По крайней мере, мы хоть его увидим, - упрямо заявил король, раскрывая газету.
- Сомневаюсь, - тихо пробормотал себе под нос Антос-Эмануэль.

Телеведущая с экрана: «А с вами мисс N по прозвищу Язва. На означенную церемонию Селестрро не явился. Вместо него на сцену взошёл растерянный и ошарашенный Нагкуш и заявил, что ему очень жаль, но возложенное на него поручение он обязан исполнить. Победитель отказывается от премии, так как считает невозможным принять её из рук короля».
«В такое идиотское положение я не попадал уже давно, - вынужден был констатировать про себя униженный таким поступком до полного ничтожества монарх, - помнится, с тех самых пор как ко мне в личный кабинет во время путча вломилась куча вооруженных идиотов. Они требовали, чтобы я срочно следовал за ними, а у меня под пиджаком были одни лишь панталоны».
- Ну что ж, - обратился с ответным словом к присутствующим монарх, - друзья мои. Сегодня я убедился, с большим сожалением, что хвалёные принципы вашего Селестрро – лишь очередная газетная утка. С полной уверенностью заявляю, что у этого человека нет никаких принципов. Принципиальный человек не боится смотреть в лицо своим врагам. Я всё сказал. До свидания.
- И снова я, Мисс N. Уважаемые зрители, вот это сенсация, так сенсация. И кто бы мог такое ожидать. Со всех сторон я слышу возгласы: «Непостижимо!», «Немыслимо!» «Какая наглость! Что себе позволяет этот мальчишка! "За последние 25 лет от этой премии отказался лишь барон Хульмиг, но у него хотя бы были регалии».

«И что это за человек? – продолжал размышлять про себя король, - Я никак не могу его просчитать».
Тут нужно заметить, что Гессор Грандескки неплохо знал людей и был хорошим психологом, но этот тип и в самом деле никак не укладывался в известные ему типажи и рамки. Найденное на его столе вечером загадочное письмо поставило короля в ещё больший тупик.
«Ваше величество, - писал Жульен, - Я прошу у вас самое искреннее прощение за то, что случилось. Поверьте, меньше всего я хотел поставить вас в неудобное положение. И будьте уверенны, что лично к вам я не питаю никакой ненависти.
p.s. Вы были правы в одном, у меня и в самом деле нет никаких принципов».
- Абсолютно ничего не понимаю, - бормотал про себя король.
Такому повороту событий, определённо не было никаких объяснений… Хотя, где-то я тут читал об этом.
Монарх очередной раз просматривал протоколы допроса свидетелей по делу Селестрро, отобранные по его просьбе из архива. Поначалу это ему показалось бредовой болтовнёй. Так где же это место? А!...
«Тогда поднадзорный заявил, что является членом тайной всесильной организации, ставящей своей целью свержение существующего режима».
Им кто-то манипулирует. Определённо! Об этом говорят и отдельные фразы из его письма, к примеру: «не питаю никакой ненависти» или «нет никаких принципов».
- Алиса, ты случайно не припоминаешь такое название: «Гроб Грандескки»? – спросил монарх у жены, которая перебирала бумаги в его кабинете.
- Нет, - явно без задней мысли, между делом ответила та.
Странно, а вот у Его величества словосочетание это прямо-таки крутилось на кончике языка…
- Подумай хорошенько, Лис, может слышала от кого-нибудь из окружающих или подобный набор звуков у тебя с чем-то ассоциируется?
- Гроб Грандескки? А что это? Ритуальная служба? Заказывая официальные похороны лучше обращаться в…
Похоже, у королевы это название и в самом деле не с чем не ассоциировалось. А вот у короля, пожалуй, что – да…  И ассоциировалось именно с его женой.
«Гроб Грандескки называется эта организация! Гроб Грандескки!» - вопил предшественник Гессора VI – Карл-Фридрих III, по совместительству его отец.
- И что за манера, - возмущалась королева, - брать такую маркетинговую политику, чтобы где можно и не можно использовать имя короля. Хоть в суд опять подавай! Как мне надоели эти судебные тяжбы! Эти рекламные агенты учитывали бы хотя бы специфику бизнеса. А тут недавно я прочитала в газете такое объявление: «Заказывая два гроба, третий получаете бесплатно»…
Король не слушал её, а давно уже в своём ноутбуке шарил по секретным сайтам. Он искал упомянутое название, где только возможно, но не находил ни среди действующих, ни среди себя разоблачивших организаций. Так же ничего похожего никогда не упоминалось ни в протоколах допросов полицейских различных стран мира, ни в разведывательных управлениях секретных иностранных служб. Он даже пробовал искать это наименование среди игорных клубов, кафе, баров, ресторанов с криминальной репутацией, но тщетно. Как же там? Как же говорил его отец?
Правда, это было давно, тому назад лет двадцать… «Гроб Грандескки называется эта организация, Гроб Грандескки! И поверьте мне, она вобьёт свой последний гвоздь в наш гроб!»
«Мистер Колоуме так же упомянул, что поднадзорный Селестрро грозился, что вскорости вобьёт последний гвоздь…» Теми же самыми словами! Совпадение? Вряд ли. Таких совпадений просто не бывает.
- Лис, - прервал он жену, - «Гроб Грандескки» - это не похоронная фирма, это тайная организация. Так может быть всё-таки тебе знакомо это название? Папа Карл упоминал его в связи с чем-то. Помнится, это касалось именно Антоса-Эмануэля.
- «Гроб Грандескки»? – снова переспросила королева, - Никогда не слышала.
Неожиданная догадка поразила короля подобно молнии.
- О боже! - вскричал он, - Не может быть!!!
Но теперь-то в его голове как раз и сошлись все ниточки. Стала абсолютно понятной и естественной мистическая неуязвимость его тайного противника, а также способность пропадать в никуда в самых неожиданных случаях.
- Революционер чёртов! - снова вскричал он, - Весь в свою мать!

Вот именно такой и была предыстория тех событий, которые описаны были в начале нашего повествования.
А сейчас Жуль ехал домой на своём замызганном джипе и не знал, что в это самое время начальник полицейского департамента мистер Артишок подписывает ордер на его арест по подозрению в убийстве наследного принца.
«Щенок! Мальчишка! Молокосос! Мажор недоделанный! – бесился про себя он, - Я ему покажу, как издеваться над пронсельванским законодательством! И куда только смотрят его родители? Совсем что ли не занимаются воспитанием собственного сына? Я бы на месте его отца драл бы… Впрочем, что там драл! В камеру одиночку бы его запереть месяца на два, вернулся бы оттуда, как шёлковый! Я ему покажу, как писать издевательские бумаги на государственных бланках!... Я его теперь за эту бумагу… Я не знаю, что я с ним сделаю за его вопиющие в своём бесстыдстве резолюции!... Хотя ему-то всё равно, что с гуся вода. И он это знает…"
 
продолжение следует