Кто как Бог

                Светлой памяти Михаила Лазаревича Миневича, участника Великой Отечественной войны

                «Здравствуйте, дорогой Михаил Лазаревич!
                Пишет Вам Сомченко Валентина той самой рукой и пальчиками, которые Вы мне пришили. Каждый день Бога благодарю за то, что прислали Вас работать в нашу районную больницу! А сынок мой сказал, что когда вырастет, станет  как Михаил Лазаревич. Рисунки нарисовал, как все это случилось. Дай Бог Вам крепкого здоровья и долгих лет жизни! И жене, и деткам Вашим. Машутка моя опоросилась, а самого крепенького поросеночка  посылаю Вам с Васькой-трактористом, который мне косилкой пальчики отрезал, когда я в обед на поле спала. Переживает, подлец, хочет вину свою загладить».

                К  письму был приложен детский рисунок, на котором доктор в белой шапочке с красным крестом пришивал огромной иголкой четыре огромных пальца к ладошке маленькой женщины, а над ней красовалась надпись «МАМА», чтобы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения.

         Михаил Лазаревич рассмеялся и показал рисунок дочерям.

-- Папка, как же ты без микроскопа  так удачно пальцы пришил?

-- А я, Иринушка, подумал: главное – соединить нервы и основные кровеносные сосуды, да косточки правильно поставить, а мясо само нарастет. А глаз у меня пристрелянный, как у Левши.

-- Тебя приглашают работать в Горьковскую областную больницу, квартиру обещают в центре города. Что им ответишь?

-- Пусть мама с бабушкой решают. А я пойду Ивана Степановича кормить. Мы с Анной Васильевной ему язву желудка прооперировали.

-- То-то я смотрю: все середочки у сливочного масла вырезаны!

            Анна Васильевна, очень внимательная и ответственная, была единственная хирургическая сестра, с которой Михаил Лазаревич делал все операции.

--//--

                Детей у Марии и Лазаря было семеро: четверо девочек и три мальчика. Младшенький, Мишка, поскребышек, ох, и бедовый – все деревья, все крыши, все заборы его. И синяки с царапинами тоже… Мишкины. Когда только успевал в школе на пятерки учиться? Полчаса – и все уроки сделаны. И опять он на улице. Но отцу помогал. С  лошадью. И с мебелью домашней, всегда Мишка всё починит. К десятому классу Мишка  превратился в симпатичного невысокого крепыша.

                Единственный из детей Михаил поступил учиться на мехмат Университета. К четвертому курсу у него уже статьи были, профессор Румянцев на кафедре хотел его оставить аспирантом, но… «Двадцать второго июня, ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началась война». Весь курс ушел в ополчение. Сначала военная подготовка, и математиков, конечно, направили в артиллерию. Друг Михаила, занимавшийся задачами теории вероятности, советовал прятаться при бомбежке в воронки от снарядов – следующий снаряд в воронку не попадет.

                Михаил командовал расчетом. Били метко, настолько метко, что немцы заинтересовались этой батареей и пытались её достать, но ребята не ленились, ночью меняли место, маскировались ветками, как могли.

                --//--

                Бой этот был жаркий, после артподготовки наша пехота пошла в наступление, а затем в штыковую атаку, но фашисты выпустили танки. И вот он прилетел, тот зловещий снаряд. Осколок его попал Михаилу в ногу, он потерял сознание, и, если бы не бойцы, любившие своего командира и под огнем рисковавшие жизнью, остался бы навечно в белорусской земле.

                Ранение осложнилось гангреной. Ампутировать ногу по бедро должен был молодой хирург, ровесник и земляк Михаила, они с ним подружились ещё в начале войны, когда Михаил первый раз попал в госпиталь. « Сергей, делай, что хочешь, но ногу ампутировать не дам. Братья погибли, как я к матери вернусь калекой», - настаивал Михаил. И Сергей решился. Уколы нового антибиотика сделали чудо. Правда пришлось ещё долго восстанавливаться после лечения, но нога была спасена, а это главное.

                После победы Михаил, перспективный математик, в университет не вернулся. Он понял, что главное в жизни – это медицина. Разумеется, медицинский институт он закончил блестяще, ординатуру – тоже, и уже в тридцать лет «с небольшим хвостиком» стал главным врачом больницы в крупном рабочем поселке Горьковской области.

                И как мы с вами видели, дорогой читатель, из письма Вали Сомченко – успешным главным врачом, в то время пальцы пришивали только в Москве, в очень редких случаях и под микроскопом.

Э П И Л О Г. Про случай с Валей Сомченко я с восторгом слушала из уст сестры Михаила Лазаревича, моей свекрови.

-- Да, ведь он у вас в семье просто гений!

-- А ты знаешь, мне мама перед смертью рассказала, что решила не рожать Мишу. Тогда  мода такая пошла: ну, сколько можно рожать – женщине отдыхать надо.
              Муж запряг кобылу и повез женушку в город к доктору. А старенький доктор стал её расспрашивать:

--  Муж пьёт, бьёт?
--  Нет, что Вы!
--  Тесно живете, бедно?
--  Что Вы! Просторный дом, две коровы, куры, поросенок…
--  Так рожайте! Здоровее будете и со всеми делами управитесь. А чтобы больше не было, я Вам совет дам.

                И мама встала, вышла к мужу и оба радостные поехали домой. А сыночку дали имя Михаил или Михаэль, что на древнем иврите читается как: « Ми кмо эль». Это означает: « Кто как бог». Только не главный и единственный Сущий, а его помощник. По-православному – архангел. Вот и думайте сами, дорогой читатель, про Промысел Божий.

                Михаил Лазаревич прожил в любви и уважении односельчан почти до девяноста лет  в служебной квартире при больнице, работал до семидесяти годков, потом все врачи у него консультировались. Да и в областную больницу его часто вызывали на консилиум.