Сандръ. Разбор полётов по примечанию

Изучая печальную историю "уходцев" (уральских казаков сосланных в Туркестанский край в 1875 - 1879 гг., за неповиновение властям при принятии нового Положения), я невольно натолкнулся в интернете на сканы оригинала статьи Сандра в журнале "Русское богатство", содержащие примечание на странице 12, которое ранее оставалось для меня неизвестным. К сожалению, до того момента оригиналом статьи Сандра я не располагал, а присланные мне товарищем материалы, не содержали данного примечания. Казалось бы, что интересного в примечание? Оказывается оно раскрывает весь глубинный смысл очерка Сандра "Уральцы в Туркестанском крае". Не знаю, читала раньше цензура примечания, или на них смотрели как на несущественные пояснения к основному тексту, но почему то, именно в примечаниях авторы старались передать всю глубину замысла своей работы.

Большой толковый словарь современного русского языка Д. Н. Ушакова (онлайн версия) так трактует значение термина: Примечание, примечания, ср. (книж.)

1. Дополнительные объяснения, заметка позади текста или в сноске под текстом.

2. Только мн., на что Род литературного произведения, - Разбор чего - нибудь, заметки по поводу чего - нибудь, комментарии к чему - нибудь (устар.).

3. Замечание, обращение внимания (устар.). Это явление достойно особого внимания.

Чтобы не водить читателя "вокруг да около", приведу полностью текст данного примечания, начав от начала того абзаца в статье Сандра на странице 11 в журнале "Русское богатство", после которого идёт примечание в сноске под текстом.

"Неудавшаяся, таким образом, попытка произвести выборы не научила ни чему лиц, приводивших в действие новое Положение: 1 - го сентября (1874 года - Н. П.) был командирован в Уральск начальник окружного штаба генерал - майор Зверев для убеждения казаков подчиниться новому Положению, вследствие чего по станицам опять собраны были сходы, - писал Сандръ. - Когда же и эти увещевания ни к чему  не повели, отдано было приказание отделять на сходах желающих приступить к выборам депутатов от нежелающих, для чего предложено было казакам расписываться на особых чистых листах, на которых, по свидетельству современников, не указано было даже в чём даётся подписка*).

*) Вот что значится по этому поводу в прошении, поданном в 1881 г. уральцами сенатору М. Е. Ковалевскому (на снимке - Н. П.), командированному из Петербурга в Оренбург для ревизии этого генерал - губернаторства, по случаю происшедшего в нём расхищения свободных казённых земель (башкирских): "В 1875 г. последовало введение нового Положения в Уральском казачьем войске (УКВ - Н. П.). Вводя это положение так, как вводили и вводят теперь в других войсках новые реформы и устройства, никого не спрося, у нас, в уральском войске, не произошло бы никакого движения, и мы этого нововведения как следует и не заметили бы: так мало нарушало оно наши старые порядки; точно так, как из земель Уральского войска сделали Уральскую область, а из войскового правления сделали областное правление, не спрося казаков, и последние не обратили на это никакого внимания. А спроси согласие казаков, и на изъявлённое согласие потребуй подписок - произошёл бы пожар. Так и случилось с новым Положением.

Уральские офицеры и чиновники, которым поручено было ввести новое Положение, по непонятной причине, поступили совсем иначе. Они во всех станицах собирали казаков и задавали нам такой вопрос: "Хотите ли вы принять новое Положение, или нет?" не пояснивши нам, что за новое Положение, в чём оно состоит; так мы до сих пор и не знаем сути нового Положения. Весьма естественно, что на подобные вопросы ответы, будь они отрицательные или положительные, не будут приняты за преступления. Поэтому многие казаки простодушно отвечали: "Нового Положения мы не желаем". Ответ этот был принят за сопротивление и донесено было офицерами, как о бунте. Последовали аресты, приход пехоты Гурийского полка и отправление казаков в Уральск, в острог, как преступников. Со стороны казаков, изъявивших нежелание, было тотчас заявлено, что они не сопротивляются новому Положению и принимают его безропотно. Аресты и отправки в остроги было остановились, и дело тем могло бы и кончиться. Но офицеры самовольно, без указания свыше, не руководствуясь ни логикой, ни доброй совестью, потребовали от казаков подписки в принятии нового Положения, предложивши нам для этого белый лист бумаги и заставляли каждого казака написать на нём свою фамилию. Руководствуясь чувством самосохранения, казаки подписать свои фамилии на белом листе решительно отказались. Горячими мольбами мы умоляли офицеров ввести новое Положение без подписок, но нам отвечали кандалами. Это факт" (См. "Соврем. Изв." 1881 г., № 206).

Кто же такой был сенатор М. Е. Ковалевский, которому "рискнули" подать прошение ссыльные уральцы (здесь, речь идёт о ссыльных уральцах, которых оставили отбывать ссылку в Оренбургской губернии, а это, в основном, были немощные старики и больные казаки, не способные перенести изнурительный переход по этапу в Казалинск. Впоследствии, в ссылку к казакам, были отправлены их жёны и малолетние дети, до 12 - ти лет. - Н. П.)?

Михаил Евграфович Ковалевский (1823 - 1884), русский государственный и судебный деятель, сенатор, член Государственного совета Российской империи, член Верховного уголовного суда по делу Соловьёва А. К., покушавшегося на императора Александра II.
2 апреля 1879 года Александр Константинович Соловьёв (1846 - 1879) произвёл 5 выстрелов из револьвера, в том числе 4 - в императора, но промахнулся. 29 мая 1879 года состоялся суд, на котором Соловьёв сказал, о себе: "дворянин, отставной коллежский секретарь, 33 лет, крещён в православной вере, но религии не признаю". Суд приговорил его "лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни чрез повешение" и приговор, вскоре, привели в исполнение.

17 января 1881 года М. Е. Ковалевскому поручили провести ревизию Оренбургской губернии и он блестяще справился с поставленной задачей. Результатом ревизии явилось обнаружение безнаказанной раздачи башкирских земель и лесов, принадлежащих государству. Обширные имения задаром доставались местным чиновникам и их родственникам. В воспоминаниях о М. Е. Ковалевском его племянник Е. П. Ковалевский писал: "У нас в семье рассказывали, что , когда М. Е. приехал в Оренбург, то тамошний, ныне покойный, генерал - губернатор N. (здесь, речь идёт об Оренбургском генерал - губернаторе Крыжановском, отправленным в отставку в марте 1881 года - Н. П.), осведомившись, что у ревизии имеются уличающие его данные, так испугался, что, приехав в помещение, которое занимал М. Е., бросился перед ним на колени и умолял не поднимать дела. М. Е. остался непреклонен и довёл дело до конца. N. был уволен".
 
Итак, в 1881 году Ковалевский проводил ревизию Оренбургской губернии и дел оренбургского генерал - губернатора. Вероятно, в Оренбурге ему и было подано прошение от ссыльных уральцев. Кто подал и как, - неизвестно. Были среди оренбургских офицеров, вероятно, "добрые" люди, которые и взялись передать прошение высокопоставленному петербургскому чиновнику. Почему, именно, ему? Главная заслуга Ковалевского - беспристрастие и глубокое понимание судебных уставов, выказанное им как обер - прокурором и сенатором уголовного кассационного департамента Сената. Вероятно, надеялись уральцы, что сенатор во всём разберётся и поможет им вернуться в родные станицы. Кроме того, позже это прошение ссыльных уральцев также было опубликовано в московской газете "Современные известия" от 28 июля 1881 года, № 206. 

Современные известия политические, общественные, церковные, учёные, литературные, художественные - ежедневная газета, издававшаяся в Москве с 1 декабря 1867 года Н. П. Гиляровым - Платоновым. Два отдела газеты (внутренние и иностранные известия) составлялись почти исключительно издателем. До 1882 года "Современные известия" шли хорошо, имея много подписчиков; позже дела Гилярова - Платонова пошатнулись, и газета едва просуществовала до его смерти; последний номер вышел 21 октября 1887 года. Газета, издаваемая славянофилом Николаем Петровичем Гиляровым - Платоновым (1824 - 1887) пользовалась в либеральном обществе нелестной репутацией "органа попов". Тогда почему в ней было опубликовано письмо уральских казаков - старообрядцев?

Оказалось, что Гиляров  - Платонов окончил Московскую духовную академию. Ему присвоили степень магистра богословия и оставили бакалавром по кафедрам библейской герменевтики и учения о вероисповеданиях, ересях и расколах. В 1855 году его отправили в отставку за чтение лекций о расколе не полемических, а научно - объективных, уволив также из духовного сословия. С 1856 по 1868 гг. состоял на гражданской службе; получил чин  статского советника, но уволился со службы. Затем почти двадцать лет, издавал в Москве ежедневную газету "Современные известия", где печатались смелые и правдивые, часто неугодные властям статьи, вследствие чего газета неоднократно подвергалась цензурным предостережениям и взысканиям. Вот, это уже многое прояснило в случае с публикацией "прошения".

Надо отметить, что уральские офицеры ни могли не знать, что казаки - беспоповцы строго придерживались раскольничьего принципа: "Всякий, кто хочет спастись, не должен принимать "печать антихриста" (паспорт) и записываться в раскольничьи списки". Само слово раскольник, для них, означало отступник, нарушитель правой веры; соответственно запись раскольником означала признание старообрядчества отступлением от православия и утверждение правоты "никонианской" церкви. А толк странников (бегунов) и вовсе заявлял, что "истинный христиан должен разорвать всякую связь с обществом и стать странником - не иметь "ни града, ни села, ни дому". Поэтому, подписка на "чистом листе бумаги" с записью своей фамилии, была категорически отвергнута многими уральскими казаками - старообрядцами. Для беспоповцев считалось тяжким грехом давать, даже, в судах какие - либо подписки. Они готовы были, скорее, умереть, чем нарушить свои "раскольничьи" принципы.

Ещё раз прочитав очерк "Уральцы в Туркестанском крае", я обнаружил продолжение публикации в "Современных известиях". Его Сандръ поместил почти в самом конце своего очерка. Поэтому будет уместным привести его здесь полностью, без купюр.

"Перед нами, - писал Сандръ, -  № 206 газеты "Соврем. Известия" за 1881 год с корреспонденцией из Оренбурга следующего содержания:

"Его величество государь император изволил простить всех сосланных уральцев и отпустить их на родину, если они того пожелают, ни слова ни говоря им о принятии нового положения. В этой высочайшей воли нельзя не заметить дальновидности. Если уральцы пожелают возвращения в Уральск то принятие ими нового положения разумеется само собою: нельзя предположить, чтобы кто - нибудь, поступая в общество. не признавал тамошний порядок вещей. В Уральском войске принято и практикуется новое устройство, новое положение, и немыслимо, чтобы, желая возвратиться на родину, ссыльные казаки его не признали.

Совсем не так поступили оренбургские власти. Поселённые в оренбургских станицах, ссыльные уральцы были вызваны с семействами и имуществом в Оренбург. Здесь прочитали им всемилостивейшее прошение и дарование права возвратиться на родину. Ссыльные упали на колени, подняли кверху руки и благодарили Творца за дарованную им милость, при этом из них многие плакали. Были ли то слёзы сознания несправедливой кары шестилетним изгнанием и полным разорением за неумение их офицеров ввести новое положение, которого они никогда не отрицали, - не умею сказать. Кажется, после этого следовало бы только пустить уральцев восвояси. Но канцелярские формальности и бюрократические  приёмы в эту всеобщую радость влили порядочную дозу горечи. По приказанию оренбургского генерал - губернатора, генерала Астафьева, уральцам поднесли для подписания прошение такого содержания:

"мы просим у вашего превосходительства увольнения нас на родину, раскаиваясь в своих заблуждениях и преступлениях, и новое положение принимаем и обязуемся выполнять его".

Опять старые погудки на новый лад! - восклицал от возмущения, Сандръ. - Скажите, зачем это прошение? Разве это не опять подписка, из - за которой пострадало более трёх тысяч семей? Разве это не опять вызов на упорство, которое будет принято зв бунт? - вопрошал он.

"Подписать это прошение уральцы решительно отказались. Теперь 12 - й день держат их на заднем дворе оренбургского станичного правления, без покрышки, под открытым небом, без защиты от перемены погоды, как какую - нибудь скотину. Между возвращёнными есть несколько восьмидесяти и столетних стариков, много детей и грудных младенцев; всего 40 семей".

Вероятно, сенатор М. Е. Ковалевский тщательно разобрался по существу прошения ссыльных уральских казаков, потому что "после воцарения Александра III ситуация стала быстро меняться". 30 мая 1881 года последовало разрешение раскаявшихся казаков возвращать в войско, вследствие чего до 500 высланных было возвращено (По Казину - Н. П.). Возвращение произошло, уже, после публикации в газете.

"ВЫСОЧАЙШЕЕ повеление это было объявлено на месте в июне 1881 года, - писал Никольский, - и к марту месяцу 1882 года было зачислено в войсковое сословие 491 человек, а именно: из находившихся в Туркестанском крае 68 человек, в Оренбургской губернии 56 и из числа скрывающихся в Уральской области 367 человек, то есть около 1/4 части всех сосланных".

Генерал - лейтенант Михаил Иванович Астафьев (1824 - 1884) на протяжении ряда лет возглавлял Оренбургскую губернию и был наказным атаманом Оренбургского казачьего войска (1878 - 1884), а в марте 1881 года стал, ещё, и генерал - губернатором Оренбургского края.. На этих постах он много занимался как военными, казачьими, так и гражданскими делами. Управлял распределением средств, собранных в ходе всероссийского сбора пожертвований пострадавшим от пожара 1879 года в Оренбурге и голодающим вследствие неурожаев 1880 - 1882 гг. В 1883 году царь Александр III разрешил писателю Н. Г. Чернышевскому, отбывавшему ссылку в Сибири, поселиться в Астрахани. Директор департамента полиции В. К. Плеве предупредил Оренбургского губернатора Астафьева, чтобы по пути следования Чернышевского "не делалось ему каких - либо оваций". По мнению оренбургского краеведа Н. Е. Прянишникова, Чернышевский доставлен в Оренбург 19 (31) октября 1883 года и в тот же день отправлен далее.

Вячеслав Константинович Плеве (1846 - 1904), служивший в Судебном ведомстве обер - прокурором, 15 апреля 1881 года был назначен Директором Департамента государственной полиции. Головокружительной карьере Плеве помогла эпоха реформ Александра II, при которой отживший бюрократический строй нуждался в хорошем обновлении. Требовались молодые, энергичные люди. Такие, как Плеве. И скоро его незаурядные профессиональные качества проявились в полной мере.

Назначенный, вслед за Плеве, 4 мая 1881 года новый Министр внутренних дел граф Н. П. Игнатьев был талантливый дипломат, но оторвавшийся за годы пребывания за рубежом от российских реалий; он не смог справиться со своими обязанностями и, вскоре, получил отставку.  У меня нет основания подозревать этого человека в причастности к истории с "подпиской" в Оренбурге летом 1881 года. Поэтому внимательнее изучим личность директора департамента полиции В. К. Плеве.

В конце мая 1881 года В. К. Плеве был включён в особую комиссию по разработке "Положения о мерах к охранению государственного порядка", которое было принято 14 августа 1881 года. По отзывам, именно Плеве наиболее активно, из членов комиссии, занимался разработкой законопроекта. Это Положение предоставило генерал - губернаторам широкое право издавать обязательные постановления "по предметам, относящимся к предупреждению нарушения общественного порядка и государственной безопасности...", чем порой генерал - губернаторы часто злоупотребляли. Также отличительной чертой "почерка" Плеве, была вербовка союзников из числа вчерашних противников. Именно он поддержал перед царём ходатайство бывшего террориста Льва Тихомирова о разрешении ему возвратиться в Россию и не ошибся в своём "протеже". Вероятно, ведомство шефа полиции Плеве готовило и проект Высочайшего повеления, предусматривающее возвращение в войско только тех Уральцев, которые "заявят полное раскаяние в содеянных ими проступках".

Вышеизложенные факты дают основание утверждать, что генерал Астафьев стал требовать со ссыльных уральцев "раскаяние", которое последние расценили, как "подписку", в строгом соответствие с Высочайшем повелением от 30 мая 1881 года. Вероятно, публикация в московской газете вызвала широкий общественный резонанс и ссыльных уральцев из Оренбурга отпустили в родное войско без пресловутой "подписки".

"Возвращение  казаков через Оренбург было постыдно, - писал В. П. Правдухин. -  Генерал Астафьев  потребовал, чтобы они дали  расписки в полном своём раскаянье. Но казаки и теперь не захотели виниться. Они наотрез отказались приложить руку к ненавистной бумажке. Их снова погнали на старые места. И вот, только теперь ссыльным разрешили уехать... в свою область  без особых обязательств". В. П. Правдухин написал, что ссыльные уральцы по Бухарской стороне Урала подошли к Калёновскому форпосту в первый день осенней плавни. Вероятно, это случилось в середине сентября 1881 года. В начале XX века М. П. Хорошхин писал: "Осенняя плавня производилась в нижнем течении р. Урал с Калёновского поста, отстоящего от г. Уральска на 189 вёрст, и оканчивалась впадением р. Урал в Каспийское море. Плавня начинается между 15 - 22 сентября и оканчивается около 1 ноября".

Попытаемся восстановить хронологию событий: 30 мая 1881 года последовало Высочайшее разрешение, а 28 июля 1881 года была публикация в газете "Современные известия", следовательно ссыльные уральские казаки с 16 июля (16 + 12 = 28) 1881 года держались на заднем дворе станичного правления. Потом их отправили к прежнему месту ссылки и, вероятно, лишь, через месяц (около 1 сентября 1881 года) отпустили восвояси. От Оренбурга до Калёновского форпоста 456 верст (По Рычкову), чтобы преодолеть такое расстояние пешком, измождённым людям, потребуется минимум 15 дней.

Не берусь строить догадки, но ссыльным уральцам в Оренбурге, можно сказать, что повезло. Не думаю, что шеф полиции Плеве и генерал - губернатор Астафьев рискнули действовать вопреки царскому повелению. Однако, что то их заставило смягчить, на время, требования к ссыльным Уральцам. Необходимо также отметить, что 11 июля 1881 года распоряжением правительства Оренбургское генерал - губернаторство было упразднено. На следующий день эта же участь постигла Оренбургский военный округ (он был подчинён Казанскому военному округу). Оренбург потерял своё прежнее стратегическое значение, свой прежний воинственный облик и вошёл в число заурядных губернских городов Российской империи, а название "Оренбургский край" превратилось в историческое понятие. Возможно, это обстоятельство могло способствовать тому, что ссыльных уральских казаков отправили на родину в УКВ без пресловутой "подписки". Потому что, уже, весной 1882 года из Туркестанского края никого из "уходцев" без "подписки" не отпустили.

"Сосланным на Аму - Дарью высочайшее повеление о разрешении возвращаться казакам на Урал было объявлено в 1882 г., - писал Сандръ, - причём также ставилось условием, чтобы каждый из них письменно заявил о своём раскаянии в совершённом проступки, но поселенцы подписки не дали. В 1883 г. им было объявлено разрешение возвратиться на Урал казаками без всякой подписки, но поселенцы отнеслись к этому с большим недоверием и продолжали оставаться на местах поселения и вести жизнь, как на биваке, не устраиваясь. Наконец, им были обещаны денежные пособия от казны на переезд, но поселенцы и после этого продолжали оставаться на месте".

К сожалению, Сандръ, вероятно, владел недостоверной информацией или же, умышленно пытался завести в "тупик" общественное мнение по этому "болезненному" вопросу. Оказалось, что уральцы, изначально, не должны были освобождаться от ссылки без письменного раскаяния. Видимо, в Оренбурге сыграла важную роль публикация в "Современных известиях", а также непосредственное участие в деле сенатора М. Е. Ковалевского, имевшего высокий авторитет в правительственных кругах и, возможно, "компромат" на нового генерал - губернатора Астафьева. В 1883 году письменное раскаяние для Уральцев заменили устным, но с оформлением протокола в станичном правлении, тем самым подтолкнув некоторых "уходцев" к возвращению в УКВ. Ситуация в Туркестанском крае, также выглядела несколько иначе, чем её обрисовал в своём очерке Сандръ.

В начале осени 1882 года, после многих лет вынужденного бездействия, завоеватель Ташкента, боевой генерал Михаил Григорьевич Черняев (1828 - 1898) был назначен Туркестанским генерал - губернатором. Черняев пробыл в этой должности лишь около двух лет. Злые языки утверждали, что он не обнаружил ни административного таланта, ни искусства в выборе сотрудников и доверенных лиц. Одним из его приближённых был Всеволод  Крестовский, записки которого об "уходцах", цитировал в своём очерке Сандръ. Существует мнение, что Черняев принял горячее участие в судьбе уральских казаков, переселённых на побережье Аральского моря за свою приверженность к старообрядчеству. В 1883 году он направил в военное министерство письмо, где упомянул "о жалобах уральцев на истязания, которые им были чинимы в Туркестанском крае". В письме также указывалось:

"1) что, по личному его, генерала Черняева, мнению, положение 1874 г. следовало бы отменить, 2) что жалобы Уральцев на истязания их местными властями встречают подтверждение в делах штаба округа, 3) что едва ли на Урале всё обстоит и будет обстоять благополучно и 4) что возможно было бы оказать какую - либо милость Уральцам в Манифесте по случаю Священного Коронования Государя Императора, - Черняев просил о присылке лица, облечённого доверенностью Государя для решения вопроса об ответственности лиц, виновных в истязаниях Уральцев, а также и вопроса о своевременности отмены положения 1874 года".

"По получении этого письма, - писал Никольский, - несмотря на замеченное в нём противоречие всех заявлений, сделанных Уральцами, с действительным положением дела, Военный Министр признал необходимым поручить наказному атаману Уральского войска князю Голицыну представить данные по затронутым в письме вопросам.

В своих объяснениях поэтому поводу князь Голицын подробно выяснил: 1) что нововведения в отбывании воинской повинности, установленные положением 1874 года, были незначительны и вызывались крайнею необходимостью, так как при прежних порядках пришлось бы составлять в военное время полки из людей, не умевших обращаться с оружием, 2) что в положении 1874 года нет ни одного слова о школах, существующих в войске уже давно и посещение коих вовсе необязательно, причём в войске допускается даже открытое обучение у так называемых раскольничьих мастеров и мастериц, 3) что решению станичных судей представлены только маловажные дела, решавшиеся прежде станичными и поселковыми начальниками, каковой порядок был сопряжен с большими неудобствами и злоупотреблениями, 4) что съезд выборных имеет только совещательное значение, а что касается депутатов при хозяйственном правлении, то уже возбуждён вопрос об упразднении их и что, во всяком случае, начальство не может прикрываться ими, так как жалобы на местное начальство никогда никому не возбранялись, 5) что реформа 1874 года вообще была полезна для войска и, если встретила противодействие населения, то, главным образом, потому, что была приведена в исполнение недостаточно умело и первое время недостаточно авторитетно и 6) что возвращение в войско ссыльных Уральцев "в качестве каких - то триумфаторов, заставивших, наконец, правительство преклониться пред их упорством", было бы опасно и могло бы вызвать смуту в войске, в котором пока господствует полное спокойствие и доверие начальству". 

Заслуживает внимания тот факт, что М. Г. Черняев ходатайствовал о проведении ревизии Туркестанского края. Возможно, он надеялся, что для проведения ревизии в крае пришлют сенатора М. Е. Ковалевского. Однако, ревизию не назначили и генералу Черняеву не суждено было добиться освобождения ссыльных уральцев без пресловутой "подписки". Сам же он, вскоре, был отправлен в отставку.

"Во всеподданнейшем докладе этого дела Военным Министром, - писал Никольский, - по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению, 28 февраля 1883 г., сообщено было генералу Черняеву для исполнения и руководства, нижеследующее:

1) ВЫСОЧАЙШИМ повелением 30 мая 1881 г. даровано уже полное прощение всем тем сосланным в Туркестанский край Уральцам, которые заявят раскаяние в оказанном ими явном сопротивлении начальству, а потому упоминать о таковом прощении в ВЫСОЧАЙШЕМ Манифесте по случаю Священного Коронования Его Императорского Величества становится уже излишним (Александр III был коронован 15 мая 1883 года в Успенском соборе Московского кремля спустя более чем двух лет после фактического вошествия на престол (2 марта 1881 года) - Н. П.).

2) Изменение формы, при соблюдении коей только и возможно воспользоваться означенною милостью. в смысле не требования от сосланных Уральцев раскаяния в совершенных ими поступках, не может быть допущено, так как это дало бы повод к ложному истолкованию смысла подобного снисхождения и было бы несправедливо по отношению к населению, оставшемуся спокойным и всегда беспрекословно исполнявшему все распоряжения правительства.

3) Командирование в Туркестанский край особого лица для производства следствия об истязаниях, которым подвергались сосланные Уральцы шесть лет тому назад, признаётся не своевременным и могущим возбудить между сосланными Уральцами новые толки и неосуществимые ожидания".

В 1882 году ссыльные уральцы отправили по почте из Казалинска в Петербург письмо, написанное Уставом, для уральского студента - юриста Н. М. Логашкина (см.: По следу уставного письма ссыльных уральцев - Н. П.) с надеждой, что он поможет разместить их послание в столичной газете, вызвав публикацией письма общественный резонанс, и обратив внимание властей на ужасающее положение уральцев в Туркестанском крае. Возможно, "уходцы" знали о подготовки Манифеста по случаю предстоящей коронации нового российского монарха. Заглавную роль в подготовке к публикации сыграл студент - уралец Н. А. Бородин, который имел тесные связи с революционерами и издателями демократических газет. Однако, опубликовать письмо "уходцев", под названием "Судьбы владычны", тогда не удалось. Вызвать бурный общественный резонанс, как в случае со ссыльными в Оренбурге, не получилось. Вероятно, "хлопоты" М. Г. Черняева оказались напрасными, потому что они велись келейно, за "закрытыми" дверями военного ведомства, без общественного осуждения "истязателей" ссыльных уральцев возмущенными столичными читателями. Генералу Черняеву дали ясно понять, что уральцев, из числа наиболее закоренелых раскольников, не для того сослали в Туркестанский край, чтобы потом освободить без раскаяния в совершённых поступках. А так как раскаяния от них не дождались, то проводить расследование истязаний не стали.

По утверждению А. И. Никольского Военный министр направил генералу М. Г. Черняеву письмо с ответом на его хлопоты по ссыльным уральцам следующего содержания:

"Ссыльные Уральцы могут возвращаться на родину не иначе, как со смирением и покорностью, получая прощение лишь от Монаршего милосердия, строптивые же и непокорные, помышляющие вступить в пререкание с Верховною властью и предлагать условия Самодержавному своему Государю, недостойны встать в ряды любезноверного Ему Уральского казачьего войска".

Несмотря на то, что массового освобождения уральцев из ссылки в 1882 - 1883 годах не случилось, многим "уходцам" всё же удалось возвратиться в Уральское войско. Однако, при каких обстоятельствах и когда их освободили, доподлинно неизвестно. "Всего по последним сведениям, - писал Никольский, - доставленным в 1889 году, в войско было возвращено 829 человек". "Возвращенцы" были и при наказном атамане Н. Н. Шипове, который "хлопотал" об их освобождении перед царём по случаю 300 - летия службы Уральских казаков России в 1891 году. На Урал тогда возвратилась, лишь, "мизерная" часть уральцев из Туркестанского края. Подавляющее большинство "уходцев" осталось там, навсегда.

PS. Привожу текст Высочайшего повеления от 30 мая 1881 года, который обнаружил в книге "Столетие Военного министерства. 1802 - 1902. Воинская повинность казачьих войск", изданной в 1907 году, коим было определено:

"1) Тех из сосланных административным порядком в Туркестанский край и Оренбургскую губернию Уральцев, которые заявят полное раскаяние в содеянных ими проступках, возвратить на родину, с зачислением вновь в войсковое сословие Уральского войска.

2) Тем из сосланных Уральцев, которые пожелают остаться на жительстве в Туркестанском крае, предоставить право записаться в местные городские и сельские общества, с освобождением их от всех государственных податей и повинностей в течение пятнадцати лет.

3) С теми из сосланных в Туркестанский край и Оренбургскую губернию Уральцами, которые самовластно возвратятся в пределы Уральской области и не выполнят изложенного в первом пункте условия, поступать на основании ВЫСОЧАЙШЕГО повеления 6 ноября 1880 года".
      
   

Источники:

Давлетбаев Б. С. Ковалевский Михаил Евграфович//Башкортостан: краткая энциклопедия. - 1996.

Заседание Верховного уголовного суда, происходившее 25 мая 1879 г. по делу об А. К. Соловьёве. СПб., 1879, с. 2.

Казин В. Х. Казачьи войска. - СПб., 1912.

Ковалевский Е. П. Воспоминания о М. Е. Ковалевском. - СПб., 1912.

Михайлов А. Михаил Григорьевич Черняев. Биографический очерк. С приложением выражений общественного к нему сочувствия. СПб., 1906.

Правдухин В. П. Яик уходит в море. - СПб., 2011.

Рцы <Романов И. Ф.>, Как я нашёл Никиту Петровича/Публ. и компмент. А. П. Дмитриева//Возвращение Н. П. Гилярова - Платонова: Сб. ст. и материалов. - Коломна, 2007. - С. 353.

Рычков П. И. Топография Оренбургской области (Избранные главы). - Уральск, 2009.

Сандръ. Уральцы в Туркестанском крае//Русское богатство. 1905. № 6.

Старообрядчество и секты (интернет - ресурс)/http://ptales.holdgold.ru/page.php?id=183

Столетие Военного министерства. 1802 - 1902. Воинская повинность казачьих войск: исторический очерк/гл. ред. генерал - лейтенант Д. А. Скалон; составители: полковник А. И. Никольский и коллежский советник Н. А. Чернощёков. - СПб., 1907

Хорошхин И. П. Краткое описание рыболовств Уральского казачьего войска/И. П. Хорошхин. - СПб., 1902.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.) - СПб., 1890 - 1907.