Поцелуй. Рождественская сказка для взрослых

    Он не помнил, точнее просто не заметил, когда под ногами исчезла тропинка. Теперь он просто шёл по снегу, снег был неглубоким, и создавалось впечатление, что это дорога. Мир вокруг утонул в завитках метели, а может быть его просто и не было уже… Может он куда исчез, оставив человека одного. Без мира… Холод забрался везде, куда только смог, и теперь предпринимал попытку общей, лобовой атаки, казалось, что мороз просачивается прямо через ткань куртки и брюк, и что самое страшное – у него это получалось. Человек ощущал, как тепло буквально по каплям уходит, признавая власть холода. Битва была проиграна, и организм обсуждал вопросы окончательной капитуляции, которая должна была наступить очень скоро. Движение уже не давало защиты, но получив приказ неугомонного сознания мышцы, еще продолжали сокращаться, автоматически выполняя упражнение с названием «шаг, еще шаг, еще...». Мозг упорно твердил: «Иди», тело неохотно отвечало: «А на фига?». Сознание пробежалось по телу с ревизией, посылая  депеши в мозг о том, что пальцы ног уже давно ничего не чувствуют, что недавно потерял чувствительность нос и брови перестали двигаться, помогая глазам согреться. Странно, но Он раньше и не догадывался, что мерзнуть могут глаза… а они мерзли!
   Нужно было как-то переключить мысль, которая предательски шептала: «Ложись, полежи немного. Наберешься сил – пойдешь дальше, потом, а сейчас – ложись…». Он вспомнил далекий южный пляж, горячий песок, от которого слабо защищало брошенное полотенце, теплую волну. Красивые и главное теплые картинки промелькнули в сознании и угасли, как будто у фантазии сели батарейки. Удалось сделать еще несколько шагов. Он повернул голову и обнаружил, что усы примерзли к вороту свитера. Вытаскивать руки из карманов не стал, еще раз резко повернул голову, отрывая ледяную корочку, почувствовал боль и сразу подумал; «Боль – это хорошо, это значит, что еще не помер». Помечтал о том, какое ощущения мог бы вызвать сейчас глоток горячего кофе, конечно, от этого совсем не согреешься. Но все же… Мечта… мечты были, а кофе не было. Обычная ситуация. Только эта ситуация возможно станет последней в его жизни, а Он станет подснежником – так полицейские и медики называли обнаруженные весной трупы. И тут внутри встрепенулось его вредное, часто занудное  и неугомонное Я: «Ну, всё, надо же, заумирал… а ну марш вперед, подбери сопли!». Надо не сбиться с ритма ходьбы и тогда не придется отслеживать каждый шаг – всё происходит практически на автомате. Ветер усиливался, и кажется, мороз тоже старался не отставать… «Сколько интересно сейчас? 40? Хотя… какая, блин, разница… сейчас главное просто идти, всё остальное потеряло смысл и цену». И тут Он запнулся за что-то в снегу и упал, сначала на колено, а потом неудобно повалился на бок. Руки так и остались в карманах, и оказалось, что теперь их вытащить совсем не просто. «А надо ли вытаскивать? Оно тебе надо – упал и лежи, так проще согреться» - чей-то шепот в голове был приятен и отвечал потребностям измученного тела. Надо просто свернуться калачиком и закрыть глаза. И всё. Больше ничего не надо. Никому не надо. Даже думать не надо. Просто лежать и всё. Наверное, это и есть настоящее счастье – а все мучаются – думают – какое оно, счастье…?
  «Ну, и чего разлегся? Нашел время и место! А ну, встать!» - Вредное Я никак не унималось. Казалось, если б у этого Я были свои, отдельные ноги, оно сейчас начало бы пинать своё собственное тело. Но пинать было нечем, и тело продолжало лежать. И всё же Он заставил себя открыть глаза и … ничего не увидел, ничего кроме снега. «А может и правда… хватит… зачем всё это?». Он опять закрыл глаза и  прошептал: «Отче наш, иже еси…». Странно, неужели, если шевелить губами, то они согреются – этого не может быть, но ощущение тепла на губах БЫЛО. Он всё еще мог отличить галлюцинацию от реальности, и это было не впечатление, а ощущение! Теплота на губах могла означать только одно – поцелуй. Поцелуй был нежен и страстен одновременно, чуть ощутимое касание чьих-то губ было настойчивым и требовало ответного чувства и действа! Я, Вредное Я, несколько подленьких и пугливых мыслишек, сразу замолчали, наблюдая за Чудом. Он попытался открыть глаза, что б увидеть Чудо, но не смог. Толи ресницы успели смерзнуться, толи сил на эту каторжную работу больше не осталось. «Ты кто?» - ответа не последовало, но поцелуй стал еще сильнее, увереннее, и самое главное – жарче! Его губы уже ощущали не только тепло, а горячую влажность, с чуть заметным привкусом земляники. В ответ в теле что-то стремительно просыпалось, нет, это не было «вторым дыханием» - все «дыхания» закончились раньше, еще при ходьбе, мобилизованные Вредным Я. Это была как минимум «вторая Жизнь». Новая, молодая, упёртая, не признающая таких понятий, как слабость и немощь. У неё была только Сила и Мощь!
  «Ты кто?» - Дарящая Жизнь должна, просто  обязана иметь имя, и Он продолжал надеяться, что выяснит это. В ответ Он почувствовал, как целующие губы сложились в улыбку. Стало теплее. Нет, не снаружи, внутри, там, где очень глубоко откликнулась на Чудо занятая сборами в дальний Путь Душа.
  Вредное Я привычно заворчало: «Блин, нигде покоя нет… полежать не дадут!» Помолчало, наблюдая за движением тела, и добавило: «Вечно кто-то припрётся и пристанет!..»

    Небольшой сугроб зашевелился и стал превращаться в человека. Чудо продолжалось. Он открыл глаза и перво-наперво стал искать взглядом Её, ну никак не могла Она оказаться просто виденьем. И убежать так быстро не могла. Где Она? Он поднялся и осмотрелся. Да, она не потерялась совсем, она превратилась в Свет. Вон он - едва заметный огонек в паре сотен метров. Огонек в окне сторожки.