Забытое

В   предпоследнем  тексте  о душе  забытое.   И не только в нём. Напомню, что  классик  создал свои произведения в 1919 году.  После поражения пролетариата.  Было такое  дело  в Германии.  Из произведений: Человек в нормальном состоянии никогда не одинок.  Он  разговаривает с разными людьми, и за этим проходит день. И заботы становятся терпимее.  А если он и бывает один, то это не одиночество. 
Так и герой повести  жил: разделял мнения, страхи, радости, утешения многих людей. Можно сказать, целого мира.  Всегда вокруг него было что – то общее. И даже в страдании, в унынии, он всегда принадлежал  к какой-то массе, к какому-то защищающему союзу, к миру благопристойных, добрых и честных людей.
А теперь, став преступником, он узнал вкус одиночества.  Каждая его стрела попадала в него самого, каждый утешительный довод оказывался бессмысленным, всякое бегство от страха приводило только в тот мир, с которым он расплевался.  Всё, что всю его жизнь было хорошим и правильным  теперь перестало быть таким.  Всё надо добывать из себя самого, никто   не поможет.  А что он находил в себе? Неразбериху и смуту.
Читаю и думаю: трудно будет жить родившимся в «перестройку»  и в Украинском деле преступникам. 
Автор  и о душе общества думал не менее тревожно. Эпизод из повести:
- У каждого  свои звёзды, у каждого своя вера. Я верю только в одно: в гибель.  Мы едем в повозке над пропастью, и лошади понесли.   Везде  великая война, великий перелом в искусстве, великий крах государств Запада. У нас, в старой Европе, умерло всё, что было хорошим и свойственным нам:  наш прекрасный разум стал безумием, наши деньги – бумагами, наши машины могут только стрелять и взрываться, наше искусство – это самоубийство. Мы гибнем, друзья, так нам суждено.  Ты посланец Востока, ты или шпион, или переодетый полководец, ты здесь потому, что здесь начинается конец,   и ты это чувствуешь.  Но мы рады умереть, мы не сопротивляемся.
- Ты можешь также сказать: мы рады родиться. Всё – иллюзия.
(Но в глубине сердца героя повести сидел страх, сердце не хотело умирать, сердце ненавидело смерть).
- Ты один из величайших художников этой эпохи, но ты затравленный, жалкий, замученный и запуганный человек. Ты поёшь песнь о гибели, ты поёшь её, сидя в своём   горящем  доме, который ты сам и поджег. Тебе при этом нехорошо.  Не хочется ли тебе перестать петь эту песню?  Не хочется ли тебе жить? 
Читатель, не  нам ли эти вопросы?  Не  пора ли нам  начинать строить СРДС,   на деле, или, хотя  бы,  в наших головах?      Эта информация для размышления, не более того.                В. Лоб.