Душевно близорукие и душевно дальнозоркие

Когда шесть лет тому назад, заведя блог в Живом журнале (http://systemity.livejournal.com/), я написал, что он рассчитан на разговор с самим собой в присутствии свидетелей, то это был всего лишь экспромт, о смысле которого я, если и задумывался, то задумывался очень уж поверхностно. Но достаточно было небольшого опыта в ведении журнала, чтобы понять, что придуманная мною формула заключает в себе глубокий философский смысл.

Все мы - люди - очень индивидуальны, очень непохожи друг на друга. Существуют различные подходы к классификации этих различий. Можно делить людей по психотипам, по способности быстро реагировать мозгами, по качеству этого реагирования, по возможности и желанию строго придерживаться принципов общечеловеческой морали, наконец, по рисунку татуировок, предназначенных для того, чтобы одних людей случайно не спутали с другими. А мне всегда казалось, что самое естественное деление людей - по принципу их душевной близорукости или дальнозоркости. Причём этот вид бифуркации человечества не предполагает заметного количества промежуточных форм.

Душевно близорукие очень ясно ощущают свою индивидуальность и дорожат ею, душевно же дальнозоркие себя плохо видят и ощущают, они хорошо видят у других то, чем им очень хотелось бы обладать. Особо дальнозоркие видят у других то, что в упор не видят в себе, хотя у них это "то" может не только присутствовать, но и постоянно скрести душу по причине вульгарного неиспользования. Именно по этой причине подавляющее число изобретателей и...  дилетантов встречаются именно среди душевно близоруких. Душевно близорукие в отличие от душевно дальнозорких, например, слабо следуют моде, они любят завтра то, что любили позавчера... У Карла Юнга близорукие и дальнозоркие называются, соответственно, интровертами и экстравертами. Хотя К. Юнг нигде не упоминал, что у женщин интровертность сопряжена с постоянным каждодневным подвигом. А это именно так!

Есть большая разница в разговоре с самим собой в присутствии свидетелей или при участии свидетелей. В первом случае свидетели могут комментировать мысли беседующего с самим собой, а беседующий может реагировать или не реагировать на их комментарии. Во втором случае они по умолчанию допускаются к тому, чтобы подправлять, корректировать беседующего с самим собой. Если свидетель пытается внушить беседующему что-то, навеянное результатами тараканьих бегов на просторах извилин его мозга, то в первом случае допустимо оставить его наедине со своими тараканами, а во втором случае нельзя не объяснить ему разницу между интеллектом человека и таракана или же даже просто сказать: "Вы, батенька (или Вы, тётенька) - просто голый дурак/дура". Понятно, что разница здесь очень существенная.

Но главное в жизни беседующего с самим собой в присутствии, но не при участии свидетелей, заключается в резко уменьшенном объёме разнообразия впечатлений, которое душевно дальнозоркий пассивно экстрагирует из хаотически меняющегося окружения. Я вот, например, за шесть лет участия в социальных сетях всего лишь несколько раз мельком посмотрел т.н. "ленту друзей". А разнообразие впечатлений от окружающего окружения людям просто необходимо. Да что людям! Мои собачки, например, очень любят попробовать какое-то новое вкусное кушанье. Когда им покупают новые плюшевые игрушки-пищалки, они небыкновенно радуются, хотя у них таких игрушек полный чемодан. Так вот: душевно близорукие вынуждены генерировать в себе это самое разнообразие, а не ждать милостей от природы.

Вот в этом месте прочитавший написанное вправе спросить: "Что-то очень непонятно про разнообразие! Вот Вы каждый день копируете какие-то статьи, помещаете ссылки на видео, увлекаетесь коллекционированием танго... Ведь это и есть хаотично меняющееся окружение?!" Но на это замечание я могу ответить следующим образом: "Во-первых, это, да, окружение, но не хаотически меняющееся. Это - то, что я экстрагирую на исключительно избирательной основе, которая лучше, чем что-либо, характеризует качество моей душевной близорукости, а попросту говоря, меня. Во-вторых, меняющееся окружение - это пища, из которой я готовлю блюда своего внутреннего разнообразия, которыми я периодически делюсь со свидетелями."