***

В распаде социализма не все сразу настроились против социализма, но постепенно многие, усвоив западную идеологию. Все здесь перемешалось так, что никто не знал, что произошло. Свои «корни» стали искать люди. Другие излагали их «генеалогию», родословную. Оцените же, философы, только недавно отстаивавшие марксизм, вдруг стали его поносить, и на этом зарабатывали авторитет и социальное положение. А партийная номенклатура и армия чиновников, грудью стоявшие за Советский Союз, столь же быстро переметнулись на сторону рыночной экономики. Это было уникальным и неповторимым событием, неожиданно оглушившим всех, но подготовившимся всем предыдущим развитием социализма и здесь только «взорвавшимся». Социализм в течение восьмидесятых годов уже внутренне гнил и уже к середине восьмидесятого года показал свою полную нежизнеспособность и обреченность. И общество уже надо было или спасти или разрушить и перестроить. Другого выхода здесь не было. И СССР действительно самораспустился и распался на отдельные самостоятельные государства.
Но здесь мы имеем дело с индивидуальным сознанием, еще не окрепшим как сознание личности, и опорой на индивидуальное сознание, при которой недостаток общественного сознания восполняется западной идеологией, точно так же, как реальная жизнь основывается на иностранном капитале и его мировоззренческой ориентации. Отсюда мы видим только эмоции и проявления страстей, негативное видение жизни, которые отбросили научное познание. И естественно, пока мы живем «западом», у нас нет ничего своего, и мы просто опустошены. Точно так же опустошено и общество и общественное сознание, и оно просто заполняется западной идеологией и по существу представляет собой некое эклектическое соединение разнородных бессодержательных представлений.
Эпоха, в которой мы живем, поистине неповторима по своей сложности и многообразию проявлений, и она требует не индивидуального самосознания, а объективного подхода, не затемненного как раз амбициями и страстями, она требует, следовательно, беспристрастного исследования, не взирающего на лица и авторитеты. Ибо мы имеем дело с распадом, а не с созиданием, следовательно, не с предвиденными и запланированными событиями, которых ожидали. Авторитетов было много, когда на протяжении десятилетий конструировали коммунизм, когда создавали социалистическую теорию и планировали переход к социализму и коммунизму, когда, наконец, жизнь могла сверяться с программами и регулироваться в соответствии с ними и когда ни у кого не вызывало сомнения, что общество создаст изобилие и облагородит каждого, дав каждому по потребностям. Теперь, напротив, все общество находится во власти хаоса и беспорядка, а значит страха и сомнений, порожденных этим обстоятельством. И теперь речь идет не о создании каких-то идеальных моделей и лучших конструкций, которые могли бы обратить внимание людей и увлечь их, возродить в них энтузиазм (общество сегодня в гораздо большей степени нуждается не в умственных конструкциях, а в выведении людей и общества из выживания). И именно для этого оно нуждается в реальном изучении этой беспорядочной жизни и осмыслении всех процессов с точки зрения исторической перспективы. Иначе говоря, мы должны осознать, куда идет наш мир, и только после этого планировать, как пойдем, как организовывать эту расстроенную жизнь, на западный лад или из необходимости, развертывающейся у нас. И это уже само по себе говорит, что люди уже не верят никаким конструкциям и идеальным моделям, лишь приукрашивающими нашу уродливую жизнь. И, ни в чем еще не разобравшись, они находятся в растерянности. А нам в первую очередь нужна ясная концепция.

 А что здесь можно говорить, когда кризис свертывает производство и развивает нищету как всеобщего явления? Стало быть, капитализм, как и социализм, создает «армию» потребителей именно на основе технического прогресса, а постсоветское пространство – на основе «делания денег» на почве иностранного капитала. Это – две ступени развития. Ведь надо же уметь делать деньги, раздав весь свой производственный потенциал людям и иностранцам, чтобы на этой почве развивались межчеловеческие противоречия. А на Западе все это создается на основе технического прогресса, а у нас на почве беспрерывного обнищания.