Моя охотница - Тайга

   

   Наступила зима. Вслед за небольшим похолоданием сразу началась оттепель. Снег и морозы не спешили на Забайкальскую землю. Мы с друзьями поехали на кордон к нашему другу, егерю Володе – он сам позвонил и пригласил на охоту.
– Путевки – покупать?– спросил я.
– Не надо – есть уже. Приезжайте поохотиться, да и Татьяна соскучилась по всем и по Федьке–балаболке,– ответил он.
В пятницу после обеда вся наша «охоткомпания» взяла отгулы, загрузилась в «мерс» (так мы между собой называли «газик», приобретённый вскладчину и восстановленный почти из металлолома) и отправилась в тайгу в Володино хозяйство. Как только тронулись с места, я спросил у Федьки:
– Много анекдотов-то с собой прихватил?
– На вас хватит с лихвой, вот один, слушайте:

    Собрались пятеро дураков в дурдоме – это жёны их сдали – помешались они на охоте. Сидят... то байки охотничьи травят, то думу думают – не знают, как выбраться на волю. А в это время заходит медсестра и говорит одному:
– Ну, дружочек, сегодня мы с тобой расстанемся.
Тот молчит. Она второй раз повторяет – опять молчит. Только хотела в третий раз произнести, а он ей:
– Куда это мадам собралась? Уволили?
– Нет, Федечка, тебя выпускают – шума от тебя много, – ответила она.
– А я-то думал, что это тебя от нас убирают, хорошая, а то достала своими таблетками. Никуда я без товарищей не уйду. С кем на охоту ездить, прибаутки с матами слушать? Сама уходи отсюда.
Медсестра со слезами убежала, заходит врач и спрашивает:
– Зачем сестру обидели?
– Да вот... сказала, что меня выпустят, а товарищи мои тут останутся. Как быть?
– Ладно, всех выпишу. А меня на охоту с собой возьмете?
– Возьмем, если лайкой Валеркиной согласитесь быть.
Все грохнули ржать, так и не узнали, что врач ответил.
 
   Татьяна встретила нас, как родных – усадила за стол с пирогами и жареным мясом. Федька сел «на своего конька» и остановиться никак не мог – анекдотами  сыпал так, что мы с хохоту покатывались. Василий быстро цыкнул на Федора:
– Прекращай! Веди себя прилично – в гостях же.
Тот обиделся и вышел на улицу охладиться.
Володя рассказал:
– В тайге появился медведь-шатун, надо его ликвидировать, да и начальство просило козлятины. Как вы на это посмотрите?
Мы, конечно, согласились, лишь бы поохотиться. Решили ехать утром после завтрака, а тут Федька с улицы вернулся и к столу подошел. Не расслышав, что речь о медведе-шатуне, спросил:
– Что, опять меня заставите в берлоге «шурудить» и будить эту зверюку? Нет, пусть кто-нибудь другой на этот раз поднимает. Я – пас. Штанов запасных не захватил, да и в тот раз натерпелся страху, больше не хочу.
Поднялся хохот, а Василий и говорит:
– Судьба у тебя такая. Ты уже опытный в этом деле, другого охотника поставить никак нельзя.
Все опять рассмеялись, а Федор достал из карманов два «пузыря» и говорит:
– Ладно, чёрт с вами! Только придется сначала выпить за моё здравие, от сглазу, чтобы этот гад не сожрал.
Опять поднялся смех, но тут Татьяна пожалела его и говорит:
– Да ты не переживай, Федор, шатуна в тайге надо найти, а не поднимать косолапого из берлоги.
Мы первый раз увидели, как у Федьки, то ли от радости, то ли от обиды, навернулись слёзы на глаза.
– Довели...– сказала  Татьяна. Открыла бутылку и налила ему пол стакана.
– Пей, Федя, не слушай этих шутников.
Он выпил, а потом выдал:
– Зря я вас из дурдома вытащил.
Все стали снова ржать, а Володя с женой ничего не могли понять.
Я им пересказал Федькин анекдот, как нас, будто бы помешавшихся на охоте, жёны в дурдом сдали, а он вызволил. Друзья тоже смеялись.
      
     Утром подошли егеря с двумя лайками. Все сели на вездеход, и Тайга в кузове устроилась. Ехали так долго, что пока добрались до места, бурятская дорога вымотала душу и перетрясла все внутренности. Я отпустил свою собаку на волю, она крутилась под ногами и бегала вокруг, знакомясь с чужими псами. Володя поставил охотников и егерей цепью, чтобы идти и видеть друг друга.
     Вдруг моя лайка рванула вперед. Мы вышли следом на поляну и увидели, что она бегает кругами вокруг медведя, пытаясь цапнуть его за бока. Первое время тот крутился, потом сел и стал мотать головой. Володя вскинул карабин и выстрелил, все замерли, приготовив ружья, но... косолапый завалился набок.
    Тайга, больше не обращая внимания на зверя, побежала дальше, и вскоре невдалеке раздался лай, который не переставал. Двое егерей остались обдирать шатуна, а мы пошли на её зов.    
    Собака вертелась возле входа в нору барсука, изводя его лаем. Я даже не мог представить, как она ловко может взять зверя. Летом охотники разгребают нору – труда много с этим делом. А сейчас, надо было видеть – всех она удивила: барсук показал мордочку буквально на секунду, в этот момент Тайга изловчилась и, схватив его за нос, вытянула из норы. Володя подошел, когда она уже вцепилась ему в шею и придушила, егерь наклонился и хотел её погладить, похвалить, но лайка отскочила и подбежала ко мне. Доверчиво заскулив, прижалась к моим ногам – я достал сахар, погладил и отблагодарил кусочком.

   Вернулись к егерям, которые снимали шкуру с шатуна, и увидели, что те работу закончили. Володя похвалил Тайгу вслух:
– Настоящая у тебя собака, охотничья, знает хозяина и охотится с умом. Жаль, медведь не тот, которого мы искали – этот молодой, за лето не набрал веса. Может,  выслеживал барсуков, но от слабости ловкость потерял. 
Ждите меня с охотниками здесь, снимите шкуру с барсука, Валера, я подгоню машину, чтобы погрузить тушу, и пойдем искать дальше. 

                Глава 2.

      Мы присели перекурить. Вдруг невдалеке раздался  выстрел, за ним – второй, третий, четвертый – с промежутками в две-три минуты. Все насторожились, и каждый подумал про себя:– «В чем дело»? 
После пятого выстрела все стихло, и я сказал:
– Надо идти. Тут что-то не  так.
Василий отправился со мной, Тайга бежала рядом. Прошли метров сто, и на нас выбежали три гурана. Мы с другом выстрелили одновременно, но Василий, опередив меня, стрельнул еще раз. Подбежали охотники, Федя закричал:
– Что случилось?
Увидев трёх козлов, лежащих рядом, сразу успокоились и потащили их к убитому медведю – надо было содрать шкуры, а мы пошли дальше. Минут через тридцать были у машины, но Володи там не оказалось. Заглянул я в кузов, а он... стоял на коленях, качаясь из стороны в сторону и держась за голову.
– «Как можно так стрелять – не понимаю. Пять раз промазал, опозорил себя,– сказал он, когда заметил нас.
      Тишину нарушила Тайга, она заливалась лаем, не переставая. Володя слез с машины, и мы пошли к лайке. Перед нами открылась такая картина, что мы не поверили своим глазам: собака  надрывалась, бегая от медведя к медведю, а их лежало пять штук. Один шевелился, и она хватала его за бока.
– Выходит, я попал все пять раз. Знаете, как это было?
Увидел голову медведя из-за  валежника, стрельнул, а он встаёт и идет. Я выстрелил. Вижу – опять голова идёт. Стреляю – а голова... снова идёт, как заговорённая. И так... пять раз. Чуть с ума не сошел. Чтобы я, главный егерь, лучший стрелок Забайкалья, промазал столько раз – быть такого не может! Я же думал, что медведь один...
... Плохой был для них год – не накопили жиру и голодные бродили по тайге. Опасные они, если не залягут вовремя по берлогам, нападают гурьбой в своё удовольствие.

      Василий подошел и добил раненого шатуна, Володя поехал за ребятами, а мы стали делать петли, чтобы поднять в машину добычу, и снимать шкуры, пока они теплые. Когда они подъехали, у нас всё было готово, вместе погрузили, но на кордон не поехали – далеко и поздно уже. Решили переночевать в зимовье – до  него  ехать минут тридцать. Уже стемнело, двигались потихоньку, и вдруг...  остановка, мы подняли брезент и в свете фар увидели трёх гуранов. Фары их ослепили, и козлы замерли. Василий с Юркой встали и, как по команде отстрелялись, а мы выскочили и закинули добычу в кузов. Через несколько минут подъехали к зимовью, и я был удивлен, какое оно просторное. Зажгли свечку, затопили печь, и минут через  двадцать стало тепло, хоть раздевайся. Но это только на время – его давно не топили, и быстро становилось прохладно, постоянно надо было поленья подбрасывать. Пока егеря снимали с козлов шкуры, мы наварили мяса и сели ужинать.
Федька, как всегда, был в своем репертуаре.
– Ну, кто из вас хочет выпить? Я – первый.
Подумали, что он шутит, а Василий говорит:
– Нече зря трепать языком? Наливай, если есть!
Наш Федька, аж подпрыгнул от радости, достал из-за пазухи два «пузыря», у всех  даже рты открылись. Я подумал:– «И как он терпел столько времени»?
Никто и не предполагал, что у него такой запас с собой. А Федор разлил по кружкам – получилось всем поровну. Один из егерей спросил его:
– Как это тебе удалось?
Но тот не ответил. Все выпили, и Федька продолжил балагурить, а мы – смеяться.

     Тайга, забившаяся в дальний угол под нары отдохнуть, зарычала.
– Всё, я молчу – сказал ей Федька – не любишь ты меня, вот и рычишь постоянно,  никогда не дашь слово сказать.
 Все засмеялись.
– Вот ведь как получается – она умнее всех нас. Что бы делали мы без нее, хотя бы с первым медведем? А как взяла барсука! Героиня, супротив этих пустобрёхов.
Егеря обиделись на Федькины слова, но промолчали и легли спать. Утром охотники поднялись до рассвета, хотя вставать не хотелось, но природа всех вынуждает,  даже животных. Я подбросил поленьев в печурку и пошел с Тайгой «до ветра». Когда вернулись в зимовье, чайник на печурке уже кипел, позавтракали и стали собираться.
      Володя прогрел машину. На кордон ехали, поднимаясь потихоньку в гору. В один момент Тайга прыгнула за борт на дорогу, перевернувшись в воздухе, встала на ноги и побежала впереди машины. Подняв брезент, я наблюдал за ней, а лайка резко повернула в сторону.
Володя затормозил, мы взяли ружья и пошли за ней следом. Вдалеке послышался нетерпеливый лай. Ускорив шаг, удалось увидеть, как Тайга прыгнула и опять вытащила барсука за нос из норы. Все были удивлены, а я гордился и восторгался её способностями. Сняв шкуру с барсука, мы вернулись к машине, а я, подозвав свою «подругу», потрепал ласково холку и дал сахарок. Хотел посадить в машину, но, вывернувшись, она помчалась всё также впереди. Молодые егеря попытались отпустить своих собак, но те даже с места не сдвинулись.

      Ехидный Федька все примечал. Как только сели в кузов, из него опять «попёрло» – начал травить анекдот за анекдотом, не задевая нас. А потом заявил:
– Я думаю, что толковая собака – с утра пораньше в тайге, а те, что пригрели  задницы около хозяев – это пустолайки. Делаем вывод: выбросить их надо из кузова вместе с хозяевами, пусть бегут впереди машины. Кто – «ЗА»? Голосуем,  ребята!
Но никто не засмеялся, чтобы не обидеть егерей, и Федька понял, что «хватил лишка». А те заступились за своих собак обиженно:
– Молодые наши лайки, мы их на барсуков не натаскивали.
– Ха! А нашу Тайгу, кто натаскивал? Сама до всего дошла,– быстро нашелся Федька.
     Вдруг машина остановилась – это опять Тайга свернула в сторону. Вылезли  все из кузова, собака принюхивалась и вертелась на одном месте – то побежит вправо, то влево, и так минут пять. Я уже хотел ее окликнуть, но ребята спустили своих собак, и те, подбежав к Тайге, понюхали воздух и... рванули  влево. Лайка  посмотрела на них и... помчалась в противоположную сторону. Федька и тут съязвил:
– Щас и посмотрим, с чем эти умники вернутся...

     Егерские быстро вернулись и, подбежав к хозяевам, заскулили. Тут послышался лай Тайги, и мы пошли на него. Увидев нас, она прекратила шуметь и отошла в  сторону – рядом лежал ещё теплый гуран, оказавшийся подранком – очевидно, бежал, пока были силы. Отличный нюх имела моя собака.
Мы подошли и увидели кровь – лайке ничего не стоило повалить его, ослабленного, и придавить горло, чтобы не убежал. Вот и звала нас на помощь. Ребята опешили, ободрали шкуру и потащили его к машине. Тайга опять не пошла в кузов, а побежала впереди.
     Федька совсем разошелся – издевался над ребятами, как мог, сыпал анекдотами, которые сочинял на ходу. Проехав километра два, машина снова остановилась. Моя лайка побежала к Яблоновому хребту, мы вылезли из кузова и пошли следом. Услышав лай, нашли её крутящуюся около норы, встали невдалеке и наблюдали. Лайка прыгнула на выскочившего из норы барсука, тот перевернулся, и она опять ловко ухватила его за нос. Где этому научилась – так я и не узнал, наверное, сидело у неё в генах. И этого барсука «привели в порядок» – шкуры надо снимать, пока теплые, чтобы не испортить.
 
      Когда дошли до машины, Тайга попросилась в кузов – устала, видимо, и я поднял её. Она дождалась, что все сели, потом улеглась рядом со мной, и уже без остановок мы доехали до кордона.
А Федька... вот что значит – язык без костей – досталось всем, на кого он только смотрел.
      Мы-то привыкли к его выходкам, а каково молодым егерям...  Жаль было их, но... закон  тайги – выживает сильнейший. Володя же прервал его и сказал:
– Пусть здесь медведь хозяин, а человек – человеком должен оставаться. Буряты говорят:–«В тайге надо бояться человека, а не зверя. Все зло – от людей. Лес горит – человек виноват, ключ не бежит – это лес по ключу выпилен – человек виноват. Что останется нашим детям? Хоть бы кто подумал об этом...»
... Выделили лесосеку китайцам, а что они натворили там, кто будет проверять – вот и остался хребет да голые камни, а рос лес. Вывезли всё – и землю, и пеньки.
Все притихли, даже Федьке совестно стало - задумался.
      
      Наконец мы добрались до кордона, стали выгружать  добычу. Татьяна смотрела на это богатство и на лице у нее сияла улыбка – столько привезли, уму непостижимо.
И тут опять Федька внес свою лепту в сослагательном наклонении:
– Если бы не наша Тайга, этого бы не было. Что толку от двух пустолаек? И как хозяева думают ходить с ними в тайгу?
Как будто их рядом «не сидело»...

      Моя собака тоже слушала, и... показалось, что она поняла и решила заступиться за егерей и новых друзей. Подошла к нему сзади и так прикусила за «это место», что он вскрикнул от обиды и боли.
– Что я... вру? Про тебя же только хорошие слова говорил... ой-ё-ё... какая собачья неблагодарность...
А на самом деле, я подумал, что Тайга любила в доме тишину и поняла, что хохот и шум всегда начинался после того, как Федька что-нибудь говорил. Решила, что это он всему виновник, и наказала.

      Перекусили мы, попили чаю, загрузили добытые трофеи в наш «мерс»  и отправились  домой.
– Я скоро приеду,– пообещал  Володя.
Через неделю он привез нашу долю за медведей и по банке барсучьего жира, что натопила его жена для всех нас. Очень пригодилось народное средство в зимние холода от простуды.
Вот так и жили, помогая друг другу.
 
      Вспоминая прошедшую молодость, становилось обидно – работал, как положено, а когда пошел на пенсию, насчитали копейки. Часто приходилось задумываться – как  жить дальше – крутились, как белки в колесе. Иначе бы не выжили. Спасибо тайге, которая кормила народ Забайкалья.