Истории Мелодий, пролог 1 1 Тех Марико

Все персонажи, судьбы, места и явления, имена, фамилии, мнения и наименования в цикле романов «Истории Воспоминаний» и подциклах «Странствия Светлячка» и «Светлячок и Война» были выдуманы группой Странников-соавторов, любые совпадения с той или иной реальностью случайны и объяснимы структурой Мультиверсума, то есть множественного мира, где любое событие порождает бесконечное число альтернативных вселенных, дополняющих друг дружку до объективной истины, сутью которой является постоянная борьба взаимоисключающих начал и всевозможных вариантов судеб разных героев. То есть, если персонаж совершает какой-либо поступок – вселенная делится на бесконечное число альтернативных, в которых он его совершил или нет, где этот или иной поступок привел к тем или иным последствиям как для мира, так и для самого персонажа. Время многомерно, прошлое растет из будущего и на него влияет альтернативное настоящее, строгой последовательности причин и следствий в Мультиверсуме нет вне воображения его обитателей.


Истории Воспоминаний, пролог.
-Эллис, а твои воображаемые друзья нам никак не могут помочь? – Спросила Нади, отчаявшись за этот месяц настолько, что готова была ухватиться даже за такую призрачную астральную соломинку как эта.
-У них есть правила, такой «Кодекс Странников». – Серьёзно и по-деловому объяснила Эллис. – Основных правила три: Они не вмешиваются в дела миров, через которые держат путь и их обитателей; нигде не останавливаются более чем на три дня, - тут она загнула второй свой пальчик и устремила взор бирюзовых в этот вечер глаз куда-то за линию горизонта, словно видя там что-то лишь ей одной доступное, - было ещё какое-то правило – но я его забыла.
Нади обескуражено посмотрела на довольную собой, словно после ответа у школьной доски Эллис. Теперь, прося помощи у воображаемых друзей маленькой и по годам и по мироощущению девочки, она чувствовала себя полной дурой одетой в пончо и за рулём этой колымаги. «Скоро ещё?», так думала она, чувствуя уставшим бояться за Эллис животом каждый камень на этой вечерней дороге.
Потом попыталась развернуть карту и та попала девочке в лицо. Та осталась невозмутимой. Нади вздохнула и на мгновение даже закрыла глаза – но лишь на миг – они порядком у неё устали. Приходилось пользоваться обычными старыми картами, вряд ли разумно было использовать спутниковую навигацию.
Эллис открыла книгу.
-Глаза испортишь. – Буркнула Нади, чувствуя себя мамой. ЧЕРТИ! ОНА ХОТЕЛА БЫ БЫТЬ МАМОЙ ДЛЯ НЕЁ!! ХОТЕЛА БЫ БЫТЬ ВСЕМ, ЧТОБЫ У НИХ БЫЛО ВРЕМЯ!!
Машина вильнула, Нади спрятала от Эллис слёзы. На миг ей показалось, что стало жарче обычного мексиканского вечера, когда привычная пустыне ночная прохлада ещё не опустилась с чистых и невинных как глаза этой девочки небес на изгаженную двуногими без перьев землю.
-Жарко... – Подумала вслух Нади и взглянула на Эллис. Та покраснела и закрыла книгу. – Вот доберемся, и будешь читать хоть всю ночь. А потом опять дрыхнуть весь день в машине. И воображаемые друзья твои от тебя никуда не денутся, они на редкость бестолковые...
-Они не бестолковые. – Без капли обиды ответила девочка, которая провела большую часть жизни в канадском городке, которого не было ни на одной из карт мира. Строили, конечно же, американцы под чутким надзором их же спецслужб. – Просто они не вмешиваются.
«А зря...», грустно подумала Нади. За сутки до этого они нарвались на проверку документов, и всё поначалу шло хорошо – Нади умела «скрывать» лицо девочки, так же как и своё. Мексиканские полицейские видели другие документы и совершенно других владельцев этой колымаги, а совсем не Нади (опасную террористку, по заверениям американских СМИ устроившую теракты в Канаде и в их прекрасной священной стране) и Эллис (дочку опасной террористки с русско-арабскими корнями которую та в наглую выкрала у никогда на самом деле не существовавшего мужа и удрала в эту сраную Мексику делать свои «терракты» и там).
Ну, во-первых, Мексика совсем не сраная чего не скажешь о США. Во-вторых – Эллис не её дочка, «хотя за это вам спасибо, вы угадали мою маленькую несбыточную уже на этом свете мечту», так думала Нади. В третьих были «русско-арабские корни» загорелой голубоглазой шатенки Нади. Она – «Нади», это не совсем имя, а своего паспорта или водительского удостоверения у неё отродясь не было (обычно Нади показывала всем простую бумажку и те видели водительское удостоверение, а при попытке проверить – решали что сломался сканер и извинялись ещё, потому что видели в ней мечту своего школьного детства) наверное, тот, кто писал ей там порочную биографию в этом имени услышал русскую Надю, только с арабским звучанием. Самовлюблённые ЦРУшники совсем не знали испанский, это факт.
-Прорвёмся. – Сказала самой себе в который раз она и странное дело – раньше она попадала в разные передряги, но чтобы чувствовать оптимизм не приходилось ничего себе говорить и никак подбадривать, а сейчас... Во что она за эти дни-недели превратилась? Так и поседеть можно. Это из-за ребенка? Любая мама когда её ребенок в опасности и против него ополчился весь сраный мир будет в таком угнетённом состоянии или это расплата, Надина расплата за то что никогда не переживала и всегда жила спустя рукава и забив на свою жизнь и здоровье, как прежде на учёбу и всё-всё-всё?
«Боженька, прости, я исправлюсь, можно мне спасти эту девочку, а? Только её, и всё – я больше никаких мудаков никогда не буду вытаскивать за деньги, клянусь! Завязываю с этим, перестаю шляться, веду оседлый образ жизни и никаких денег-за-спасение, будет у меня свой огород и сад, где-нибудь тут в Мексике, может забегаловка какая, пожалуйста, последний раз я кого-то спасаю, я даже себя спасать уже не хочу, не будет забегаловки и фиг с ней, будет безымянная могилка девочки, у которой не было имени – только её, Эллис спасти, боженька, а?»
Так думала она и вела свою машину с пулевым отверстием как раз посередине лобового стекла, из-за которой её придется, скорее всего, бросить раньше, чем планировалось.
Нади попыталась думать позитивно, чтобы не дай бог не расплакаться – она же взрослая уже, года три как восемнадцать исполнилось. Но губы предательски задрожали, была какая-то обида, которую раньше она обязательно бы вылила в злость и кого-нибудь шлёпнула в отместку, и совсем не потому что у неё было трудное детство или она выросла злой – просто очень много плохих людей за последние несколько лет повстречала и устала терпеть ту правду жизни, которую постоянно в них видела. Не перед камерами только, а так можно всё свалить на очередного американского президента – именно его портрет нарисует робот по словам «очевидца». Но потом в жизни Нади появилась Эллис, и вся её кровожадность куда-то улетела, и мир, вывернувшись наизнанку, превратился вдруг в один большой капкан. И не помогало ничто, с собаками всегда у Нади были проблемы (хотя она очень любила и даже уважала этих преданных животных), камеры всё чаще и чаще и раньше попадались у неё на пути – и Нади напрягала мысль о том, что в будущем их станет ещё больше. К тому же она не очень уверенно себя чувствовала в толпе, два-три человека если посмотрят – то увидят ту картинку, которую она им покажет, а вот десять – и Нади уже ничего не сможет сделать.
За сутки до этого они не «нарвались», а очень мило Повстречали дорожный мексиканский патруль у которых были фотографии террористки и её дочки в числе прочих особо опасных и всё ничего – но потом началось чёрти что. «Кто эти люди?», спросила её после Эллис, когда они оставили позади выезд из захолустного городка, расстрелянный мексиканский патруль и ещё с пяток таких же стареньких автомобильчиков как их, со стариками, женщинами, детьми... А Эллис спросила снова: «Они искали нас?» А в ушах у Нади прозвучало: «И эти люди из-за нас все умерли?»
-Нет. – Ответила в тот раз и повторила сейчас, мотнув головой и прогоняя наваждение Нади. Потом глубоко вдохнула и – взяла себя в который раз в руки.
-Почему мы остановились? – Спросила Эллис.
Нади повернулась к ней и улыбнулась, смотря с теплотой.
-Дальше пойдём пешком. – Ответила она. Этим утром на подобное Эллис отвечала «Есть сэр» с апатией невероятной и скромностью восхитительной. Сейчас же её хватило лишь на «угу».
Она устала. Целый месяц они ездили по южным штатам и Мексике – и хорошо что Нади не решила затеряться «где-нибудь в Детройте или Нью-Йорке», там бы им был организованный капец.
-Ты молодец, подсказала мне куда ехать. – Сказала бредущей рядом с собой сонной девочке Нади, решив через силу взять себя в руки и не унывать, не ныть, она ведь всегда презирала это в людях. А Эллис – может статься тоже способна временами чувствовать что там внутри людей творится. – Без тебя – попыталась бы прорваться из города в обход, по соседним улицам, молодчина. Откуда ты узнала?
-Удача. – Отвечала ей Эллис. – Она отродясь у меня была двоечка, а с вами стала пятнадцать, это сверхчеловеческий уровень.
Нади посмотрела на довольную Элис, та всегда старалась спинку держать прямо, просто непередаваемая смесь гордости, скромности и наивности, всему удивляется, словно в первый раз видит – но старается не подать вида. У старых друзей («покойтесь с миром и не проклинайте Нади за то что привела в ваш дом это дитя, куда нам ещё было идти, ведь никто не знал что мы с вами знакомы», так думала Нади боясь вспоминать их весёлые лица) Эллис играла в какую-то последнюю игрушку на компьютере – стареньком и милом, уютном и непритязательном, как и всё в этой стране. Кажется – она называлась Фоллаут, не зная, куда деться от попыток построить хотя бы один правдоподобный план на их с Эллис будущее Нади смотрела у неё из-за плечика. Эллис ушла в тот мир, погрузилась с головой, кажется она вообще из иного измерения, в котором жила и носика не высовывала и потому так комфортно себя чувствовала – что бы ни происходило. Эллис прошла всю игру за два дня. И теперь думала о себе в критериях ролевой системы SPECIAL, сила у неё конечно четыре, да и выносливость по десятибалльной шкале от силы пять – вот еле ноги переставляет после дня и ночи беготни. А ведь этим утром удивила многое за свои немногочисленные года повидавшую Нади перепорхнув с ходу через четырёхметровый забор – ещё и руку охотнице-за-головами-наоборот подала – Нади подумала в тот миг «насколько же сильна эта девочка?»
«И что она вообще такое...», подсказала Нади её Совесть – но это неправильные мысли о дочери, к тому же подобный вопрос Нади могла задать и о себе – могла, просто наскучил он ей за все те годы, что она провела в скитаниях уйдя в не полные одиннадцать лет из дома. Временами милая голубоглазая и светловолосая, тонкая и хрупкая на вид девочка и не такое чудила. Ещё – она не позволяла себе проявлять удивление внешне и у неё на всё был ответ.
«Удача», объясняла подобное Эллис, «мне просто с вами стало всё удаваться...»
Ну да, Эллис такая Эллис, не поймёшь – шутит она так мило или вполне серьёзна. Когда они повстречались (у Нади уже был контракт от Кротких Сестёр Святой Агнессы Римской на доставку Эллис куда-то в Мексику – место было отмечено на карте) Эллис и не такое откалывала. Нади ей показала её фотокарточку, Эллис безмятежно взглянув на нее, сказала «Какая красивая девочка...» и собралась идти дальше по своим делам. Нади бы такие нервы. Уже тогда Эллис была в розыске, но пока просто как потерявшийся ребёнок, а не дочь террористки уронившей пассажирский авиалайнер на самую тщательно охраняемую закрытую от посторонних глаз частную школу в Канаде. «Это – ты», сообщила ей Нади, решив что либо этой девочке нужно начинать профессионально играть в покер, либо она как тот кот – не опознаёт себя в зеркале. «Я?», безмятежно взглянула на неё Эллис, «это не я», мягко словно фея ответила она. Нади решила кончать спектакль и действовала силой – Эллис внезапно понравился её напор и грубость, и она согласилась отправиться с ней на юг, ВДРУГ вспомнив, что знает, кто такие Кроткие Сёстры и уже связывалась с ними по телефону, который нашла на детской площадке. Нади изучила тот телефон, и дело даже не в том что в нём не оказалось батареи – это был игрушечный телефон, который мог лишь бибикать двумя разными способами и мигать лампочкой. «Ладно», решила она тогда, «зато уж этот телефон ТОЧНО ЦРУ не прослушивает, наверное, по такому звонить и следует таким как мы с Эллис...»
В том, что Эллис – Иная она уже к тому моменту не сомневалась. С таким мироощущением не будь Иной она выросшая в закрытой «школе» на свободе не сделала бы и шагу. А так Эллис была обычной девочкой, ей нравились «Чип и Дэйл», да...
Нади и Эллис спрятались в расщелине, едва послышался шум винтов. Вертолёт пролетел к северу от них, сделал крюк и скрылся где-то на востоке. «Хоть бы прожектор включили. Эти американцы – летают в Мексике как у себя дома. Надеюсь, у них нет тепловизоров... есть, иначе и не летали бы в полной темноте...», подумала Нади, закусив от досады губу. «Интересно на что мы похожи на тепловизоре сквозь толщу скал, на ящерицу спрятавшуюся от солнца и задремавшую до ночи? Хорошо, ящерицы не теплокровные создания хоть и зла несут поменьше людей – но за самку койота с детёнышем Нади и Эллис сойдут? Знать бы когда пролетают их спутники-шпионы, можно передвигаться в это окно. С геостационарной орбиты нас вряд ли рассмотрят, она уж больно высокая. Или уже могут рассмотреть? Вот бы америка наконец обанкротилась, доллар перестал быть резервной валютой – тогда можно было бы дышать свободнее. А то у них, у этих спецслужб вообще что-то много всякой дорогущей всячины развелось в последнее время», так размышляла Нади чувствуя прижавшуюся к её груди сонную Эллис. «Приятно всё-таки быть мамой», подумала Нади и вздохнула. Она не любила этот заканчивающийся 1999-й год отнюдь не потому что там три шестёрки перевёрнутые были. Нади чувствовала животом, который у неё был плоский – скорее всего навсегда, ведь беременность ей вряд ли светит, а до старости она вряд ли доживёт – чувствовала перемены, подозревала – мир скоро сильно изменится.
И ей это не нравилось. Не то, чтобы она была консервативной, просто мир словно пытался выдавить из себя таких как она. Все эти камеры повсюду, Нади было неуютно соседство с ними, ведь они видели сквозь её инвиз, да ещё и программа искала её мордочку на каждом кадре со всех камер США. Нади прятала себя от сознания людей, но бессознательным камерам было чихать – во всей этой системе Всеобщего Счастья Нади чудилось что-то необычайно Зловещее. Хотя наверное простым людям было уютно, ведь камеры защищали их от таких как Нади. От тех, у кого нет водительского удостоверения, или любого иного документа, кому всё это не нужно, кто не часть Системы.
Нади подняла уставшую девочку и понесла на руках. Так продолжалось минут двадцать, потом вдруг Эллис, затихшая и убаюканная – встрепенулась и, выскользнув котёнком из рук, кинулась в ручей. «Простудится ведь», подумал Нади, хотя было ещё порядком душновато. Ручей был мутный, Нади не спускала глаз с Эллис, не понимая, что она там ищет, по пояс стоя в воде, не унесло бы. Потом Эллис вылезла на берег и показала маме глупую ящерицу. «И из-за этого ты туда лазила? Его что – унесло водой?»
Эллис прижала ящерицу к себе.
-Тоже хочешь кого-то понести? – Спросила Нади и Эллис кивнула. До дома они добрались за полчаса, совсем стемнело и в окнах его не горел свет, через весьма бурный после недавних дождей горный ручей – практически маленькую стремительную речку – был переброшен канатный мост, весьма ненадёжный. Эллис перебежала по нему первая, вся её усталость куда-то подевалась, едва она прижала к себе эту глупую ящерицу. 
Эллис разглядывала старые черно-белые, пожелтевшие от времени и заляпанные кофе и растрескавшиеся, но такие милые фотографии старинных поездов, наверное первых локомотивов, что вообще появились в этих местах во времена дикого запада.
-Он очень любил поезда. – Сказала Нади, разглядывая их тоже. А потом проверила сам дом на наличие иных гостей, нашла двух скорпионов и одну гадюку – отправила их в окно. Ещё нашла трещотку гремучей змеи, но самой хозяйки музыкального инструмента нигде не было видно. Нади положила трещотку между фотографиями поездов, потом грустно оглядела комнату стараясь не встречаться взглядом с тем, кто раньше тут жил.
Хозяин хижины всё так же смотрел своими пустыми глазницами – скелет в кресле качалке, но одетый очень стильно. Прежде чем Нади смогла её остановить – Эллис поправила хозяину его шляпу и улыбнулась. «Ему идёт», послала Эллис глазами теплоту и Нади вздохнула.
Они не стали больше беспокоить хозяина жилища и устроились в соседней комнате. Тут всё было так мило, несмотря на слой пыли – но от него Нади избавилась весьма быстро, хоть и дома у неё своего не было с десяти лет. Ещё тут были фотографии, не такие старые как те с поездами, цветные. Веселые лица смотрели с них, похоже у этого суховатого на вид старикана в кресле-качалке одетого как ковбой из вестерна были внуки. Где они сейчас? Неужели никого не осталось, чтобы его останки похоронить? А смысл тогда строить дом, вести оседлый образ жизни – если всё равно умираешь в одиночестве.
Нади стало так грустно, даже захотелось убрать фотографии, но она сдержалась, в конце-концов – они в чужом доме, какое право имеют убирать эти фото?
-Что ты читаешь? – Спросила Нади и подняла край книжки. – Марсианку Подкейн Роберта Хайнлайна?
Лежащая в постели, согревшаяся и накормленная Эллис кивнула.
-Он потом переписал концовку. – Подумала вслух Нади. – Нашу бы кто переписал.
Тут поймав себя на мысли о том, что подобные мысли недопустимы при дочке – Нади улыбнулась ей и, чмокнув в носик – легла рядом. Эллис всё ещё читала, когда Нади уставшую не столько телом сколько душой поклонило в сон.
***
-Нет, Эллис, это другая инопланетянка, которая завелась в другом шкафу. – Пояснила ей Кирика. – Ту звали Рэн, а эту – Ния. Ты помнишь своё предыдущее воплощение, хотя воспринимаешь его как преподнесённое тебе случаем анимационное творение. И вообще мы на разных все уровнях бытия, я на более высоком, чем Кино, а ты – на более высоком, чем я. Поэтому я могу общаться с Кино и другие видящие Кино и Гермеса и осознающие их не осознают меня, хотя я и могу влиять на их поступки – они осознают это влияние по своему. А ты можешь следить за нами, лежа в кровати и спрятав под подушку свою книжку, в то время как мы тут, а ты – там. Всё дело в уровнях существования, да Гермес – это самая длинная моя речь за последние двести лет, спасибо за напоминание. Эллис – ты поняла, о чём я?
Эллис кивнула четыре раза: два вертикально и два горизонтально, а потом спряталась с головой под одеяло. Вот они всегда такие, эти «воображаемые друзья»...
Стоит увидеть, прочитать, узнать, подслушать что-нибудь интересное – как они тут как тут. Ну, или там, где-нибудь.
Сейчас вот они побывали в мире, где в паре лье от школы совершил аварийную посадку корабль пришельцев-беженцев из иного мира. И теперь они работают вместе с людьми, причём на самых незавидных местах работы. Есть такая девочка Маю, она живёт в впроголодь, но очень гордая, всюду ходит чистая и опрятная, стесняется своего нищенского положения, но строит планы на будущее и всегда уверена в себе. И есть такая Ния, у которой когда она смеётся – щёчки румяные и взгляд озорной. У неё маленькие и остренькие как у полурослика ушки. Она милая проказница и постоянно занимается Важной Ерундой, которая приводит к неожиданным последствиям.
Пока Маю училась и вкалывала на работе, чтобы концы с концами свести (и не отправиться к отцу, оставившему ей на память старые наручные часы по которым жила эта трудолюбивая и тихая девочка) её странная инопланетная подружка облюбовавшая шкаф и лишь после пары драк согласившаяся делить его ещё и с трёхцветным котом собрала из сподручных материалов машину времени. Правда начинала собирать НЛО но, найдя два старых пылесоса и один допотопный радиоприёмник с приставкой Сега Мега Драйв [две Денди у неё уже были] – решила на этом не ограничиваться.
В первое своё путешествие во времени она прихватила отличницу Каэдэ, которая заслужила симпатии инопланетянки тем, что млела от всего инопланетного и вела в сети блог про пришельцев школы номер девять.
-Так машина времени и вправду работает! – Подумала вслух Каэдэ, едва они попали в прошлое. – Эрика ни за что не поверит, пока не сели батареи я Должна это опубликовать в сети! Ой, тут же нет интернета, что дела-ать!?!
А Ния уже показывала Ньютону учебник по физике девятого класса. Ньютон был в ужасе. Он ни с чем во всём этом бреде не желал соглашаться!
-Как вам могут преподавать эту чушь! – Орал он. – Теория относительности, да любой шут придумает в тысячу раз лучше, этот ваш Эйнштейн – вы там, в будущем все с ума посходили!? Ушли от твёрдой как гранит науки к какой-то... параноидальной магии! Идиоты!!!
-Я с вами полностью согласна. – Важно кивнула ему знавшая все языки на свете Каэдэ. Она не училась в Канаде лишь потому что её пугал окровавленный клён, ведь её имя «Каэдэ» тоже значило «Клён»...
И тут её прорвало.
«Кто-нибудь, остановите эту девочку!», было написано под её весёлой рожицей – и расклеено на каждом школьном углу. Награду предлагали в жвачках, и обращаться следовало к федеральному маршалу школы. Но Каэдэ уже было не остановить – Темпоральная Хулиганка познала вкус Темпорального Хулиганства. Она показывала сохранённые карты Google в девятнадцатом и семнадцатом веках – в последнем визгу было больше чем с Ньютоном. Усадив вокруг Монолита предков человека разумного – как могла жестами объясняла им теорию струн. «Есть такие тонкие мембраны подобные струнам из свёрнутых лишних измерений, они колеблются, порождая материальный мир...», убеждала Каэдэ Бетховена. Тот утвердительно кивал, вряд ли он что-то слышал из того что эта странная девочка ему говорила – он как раз начинал писать свою девятую симфонию и вокруг него как мухи вились масоны предвкушая оду радости в качестве Гимна Порочного Евросоюза. Сделав перевод Ницше через Гугл Транслейт на древнегреческий – распечатала и подарила Аристотелю. 
-Ну вот. – Подумала грустная Аманэ Судзухара – Крыжовница-тян с глазами, словно ягоды зеленого грустного крыжовника. Она смотрела на эту хохочущую на улице, словно Ягами Лайт – первый Кира с тетрадкой. – Сейчас на бедняжку выйдет институт защиты хронологии высших приматов и начнётся третья темпоральная война, это которая была до второй и первой. Ладно, кажется мне пора – за мной вон зелёный автомобиль с тёмными стеклами Они послали...
Аманэ тоже была путешественницей во времени и с каких-то пор боялась тонированных автомобилей, за стеклами которых прятались носящие нуарные шляпы люди из команды корректировки реальности. Поэтому она очень быстро крутила педали и постоянно оглядывалась – неудивительно что врезалась в столб. А Каэдэ хохотала. Ния апгрейдила свою машину времени закусив язычок. Потом пришла с работы (которая была после старшей школы) Маю-тян и принесла продукты. Мяса было так мало, что Ния не знала, как его делить – на пополам уж слишком мало получалось.
-Наверное, мясо может есть тот, кто работает и приносит в дом продукты. – Смиренно заявила Маю-тян. Ния сунула ей в нос баллончик с газом для газовой горелки. – Ты это на свалке нашла?
-Это мой вклад в копилку нашего общего дома.
Они попробовали приготовить мясо с овощами на этом странном синем пламени и едва не устроили пожар – баллончик дефектным оказался, теперь в крыше дома была дыра в метр и Ния могла в ясные ночи смотреть на звезды. Где-то там далеко... был её дом.
-Что это было? – Так спросила свою спутницу Кирика.
-История о тяжких трудовых буднях с мальчиковатой и несносной ушастой клыкастой инопланетянкой, которая завелась у тебя в шкафу. – Так ответила ей Кино. – Гермес, ты хочешь пить?
-У меня бензин заканчивается, если вы об этом, но так я могу и потерпеть – обожаю, когда вы меня в гору катите. Особенно в жару. – Так ответил им Гермес, в его голосе доносившемся из старого довоенного мотоцикла не чувствовалось иронии, ему и вправду нравилось когда его катили в гору.
Они заправили Гермеса и снова попали. Куда-то.
-Странно... – Сказала Кирика, смотря на красные прожилки в тенях ярко освещённой улицы. Тут были 90-е XX-го века. – Я... чувствую ностальгию, знакомо, словно выбраться на крышу школы и устроиться в теньке от палящего солнца. Мир снова тонкий вокруг нас.
-Этот мир не настоящий. – Сказала однажды похожая на милого мальчика девочка с заколкой на одном из локонов. У неё была милая наивная ассиметричная прическа (она сама себя подстригала), не настоящие отец и мать и старшая сестра, под конец научившаяся свистеть на частоте допотопного модема. 
Эта девочка жила в городе полном гудящих на частоте 50 Герц проводов, эта девочка закрылась от мира, чтобы познать все тайны жизни и найти свой смысл. Эта девочка была человеком, зачатым и рождённым искусственно, она была ребенком бога, электромагнитной волной – частицей мышления океана людских судеб, автографом ноосферы, по мнению её делавших учёных – а на самом деле она была внеземной программой.
За день до этого к ней наведывался Чужой. Он открыл дверь и смотрел, а Лэйн в пижаме-медвежонке побоялась его впустить в дом. За что Иная Лэйн (на самом деле в этой девочке обитало аж три Лэйн: хираганой, катаканой и латиницей [ромадзи]) сделала ей потом нагоняй. Ведь возможно этот Гость знал Ответы на вопросы, которые не знала ещё она сама!!!
-Ну как? – Так спросила в тот раз новую знакомую Кино. – Став отшельницей, и бросив школу людей, ты открыла что-то новое об этом мире, Лэйн?
Лэйн кивнула. Потом ткнула Гермесу в глаз пальчиком своим. Гермес ойкнул (он обычно жалуется, как Кино попадает на кочки, достаётся её попке и его спицам). Потом Гермеса раскукожило так что он стал похож на инопланетную жирную панду с мордой безмятежно довольной, казалось сам Будда живёт в этой панде занявшей большую часть просторной спальни Лэйн и уронившей пару самопальных мейнфреймов с жидкостным охлаждением, из которых сочилась вода. А потом Гермеса снова через скрытые, свёрнутые измерения собрало в старенький мотоцикл.
-Что это было? – Так спросили её хором Кино и Кирика-тян. – Это был глаз? Мы раньше не замечали, чтобы у Гермеса были глаза на сиденье, покажи, покажи!
Обычная невозмутимость странницы и путешественницы тут им изменила.
-Просто атомно-молекулярные связи эмулируются на квантовом уровне, на котором квантовая матрица (это такой движок на котором запущена наша вселенная) зависима от наблюдателя, так как для упрощения вычислений описывается через него (антропный принцип). Это... широкое поле для багоюза. – Сказала третья ипостась Ивакуры Лэйн, открывая перед Кино и её спутницей дверь из залитой водой (охлаждение системников требовало экстремального подхода, даже стакан с жидким азотом тут не справлялся) спальни, за которой был эльфийский лес, полный призрачных огней и колонн света. Лэйн закрыла дверь, едва увидела удивлённо смотрящего на них маленького эльфа, открыла снова – там были стеклянные коридоры построенного в форме свастики нового здания штаб-квартиры ЦРУ, туда-сюда снова деловые люди. Снова их кто-то заметил, и Лэйн пришлось дверь закрыть. «А можно мне?», спросила её Кино. И Лэйн показала ей, в чём баг. Несколько минут они самозабвенно баловались с забагованной дверью эмулируемой на атомно-молекулярном уровне посредством устаревшей квантовой матрицы мироздания. Так продолжалось, пока что-то там внутри не грокнулось и дверь не стала показывать клубящуюся затягивающую чёрно-фиолетовую пустоту с Голосами. Рейн вздохнула. «Сейчас исправлю», подумала Ивакура Рейн. Похимичила что-то с дверью, вводя её теги (истинные имена) на своём компьютере. Потом снова закрыла и открыла – за ней был коридор с мышиного цвета стенами, которые любили грустные суицидальные японцы в грустные как японская версия Звонка девяностые.   
Потом приходила Ариса, Алиса – только японского разлива. Школьная подруга Лэйн, вообще единственный её друг. Она очень переживала из-за того что Лэйн не выбирается никуда из дому (неправда – один раз Лэйн была в ночном клубе Сиберия, куда её пригласили знакомый хакер-кун и его тян и даже видела как там у кого-то поехала от цифровой наркоты крыша и он застрелился, на Лэйн даже кровь попала).
Лэйн скромно радуясь скромной возможности пообщаться, как истая тихоня рассказала Арисе про Кирику с Кино, их разговаривающий мотоцикл Гермес который жаловался на вредную для его спицованных колёс воду и опыты с забагованной дверью. Ариса щупала Лэйн температуру. Лэйн нравилась ладошка Арисы на своём лобике. Она предложила Арисе соединиться, сначала та испугалась слегка, потом поняла, что имеет в виду Лэйн и согласилась на объятья. «Токи-токи, токи-токи», стучали их сердца. Лэйн была счастлива.
-Привет Маю! Привет Лэйн! – Так поприветствовали они старую знакомую в новом мире, где не успевшие вырасти во взрослых Дети... жили. Просто – жили. Ну и работали ещё, общались, изучали это место – а потом просто тут жили. Это было Странное Место где хотелось просто Жить. И они тут жили. 
-Я Ракка. Можно Лекка, если вы из России, меня тут предупреждали, что по-русски это звучит слегка не так, но это значит Упавшая с Небес. – Так отвечала им девочка, и они поняли – она забыла свои предыдущие жизни. Тут было мило, обнесённый стеной непознанного, за которой расстилался дремучий лес неизведанного – город Вечных Детей целиком состоял из уютных увитых вьющимися растениями домиков, каменные мостовые и каналы, сады и наконец Старая Заброшенная Фабрика, в которой жили Пепельнокрылые – всё утопало в тёплом мягком свете.
Они появлялись из коконов, имена давали обычно по оставшимся воспоминаниям. Вот Ракка помнила, как летит откуда-то к земле, раскинув руки, сквозь облака, там – поля, леса, город и вьющаяся меж ветряных мельниц дорога.
Их община жила на самообеспечении, поэтому Странница с Путешественницей не стали отвлекать Ракку от работы. Просто три дня изучали это место, зная, что и отсюда продолжат свой путь. Они рассказали девочкам из Старого Дома о баге, который нашла Ивакура Лэйн. Потом смотрели как девочки с маленьким грязно-белыми, почти пепельно-серыми крылышками за спиной и кое-как прикреплёнными тусклыми нимбами (у одной он на проволоке держался) открыв багоюзом дверь куда-то в район Донецкого аэропорта зимы пятнадцатого года ходят рядом с шизеющими от холода, грохота артиллерии и ещё этих, с нимбами вокруг ополченцами, на которых всё прут и прут ряды бандерлогов и говорят:
-Всё в порядке, не отвлекайтесь, мы тестируем баг, скоро закончим, вот уже почти закончили, все – продолжайте, простите за беспокойство.
Дверь, которую они открывали в Вечное Лето, была единственной целой и, слегка покосившись – почти висела на косяке в единственной стене, оставшейся от разрушенного тремя пропаданиями «градов» доме. Девочка с крылышками и похожим на бублик нимбом, катавшаяся по улочкам светлого городка на скейте, открыла её сюда – в тот город, в котором родилась и в то время, когда покинула мир начавшейся третьей мировой.
-Исправим. – Сказала уставшая от жизни и хлопот темноволосая девочка-ангел с сигаретой и недосыпом. Она была самой старшей из всех, помогала в библиотеке и у плиты, тут вообще все всё делали сами – тоже тяжкая работящая жизнь.
А ещё баги исправлять в том, нижнем мире. Но ангел-работяга с сигаретой не протестовала, раз нашли баг – значит нужно исправлять. Ошибки реальности ибн баги бытия – они же сами не исправятся...
***
Бумаги были разные, в основном распечатки материалов с треснувшего оптического носителя – у Нади всегда были проблемы с электроникой, она слишком быстро выходила из строя, даже примитивные CD-диски недолюбливали её. «Проект “Левиафан”», «Демон Максвелла», «[D.M.]», «Кандидат в A. Номер 2» и многое другое значилось под каждой карточкой с фотографией светленькой голубоглазой Эллис (не на всех она была одета, это заронило в душу Нади много чего тёмного к тем, кто занимался её дочкой там, на севере северной америке). Там были ещё несколько фотографий девочек – под портретом одной из них, тёмненькой – значилось «Кандидат в A. Номер 1», а под остальными «No Data».
Когда они впервые познакомились, Эллис рассказала о своей жизни в закрытой Канадской школе. «И на кого ты там училась?», спросила её Нади, чтобы хоть как-то завязать разговор. «На Антихриста», отвечала с незамутнённым чистым взором вежливая Эллис. Поначалу Нади решила что Эллис так шутит. Она вообще, казалось, всегда говорит то что у неё на уме и совершенно не умеет врать. Хотя зачастую кажется что это юмор у неё такой... странный.
А потом Нади стала изучать документы девочки, которую взялась сопроводить из точки «А» в точку «Б» так чтобы их не перехватили где-нибудь в точке «С» – то что у Нади по жизни лучше всего получалось. Документы были странные – лежали в сумке, с которой в гордом одиночестве показывая фокусы и вообще живя непонятно как, путешествовала Эллис. При этом с ней регулярно выходили на связь какие-то загадочные «Кроткие Сёстры Святой Агнессы Римской» обитающие где-то в Южной Америке, которые и наняли через подставных лиц Нади таки доставить девочку, совершенно заплутавшую по дорогам центральной дикой неприлично запущенной – не то что зализанные побережья востока и запада – америке северной.
-И как тебя там обучали «на Антихриста»? – Спросила её Нади в смутной тревоге, оттого что, быть может, больную тему затронула, и эта девочка сейчас начнёт выкладывать обо всех ужасах своего пребывания в застенках продвинутой англосаксонской педоинквизиции рубежа тысячелетий.
-Читали сказки. – Невозмутимо ответила доброжелательная и какая-то «зачарованная» меланхолией Эллис.
-Какие?
-Разные. Например – про Монстра, у которого не было имени.
Нади отстранилась аж от Эллис. Она почувствовала укол совести, ведь её «имя» Nadie значило с испанского «Никто», как Немо и она в первые дни знакомства дала девочке «Двадцать тысяч лье под водой», которую обычно использовала как подушку. Ну и что – капитан Немо был социопатом, презирал цивилизацию и промышлял терроризмом. В конце-концов сказки эти читали там, в Канаде, американские спецы на деньги американских налогоплательщиков – она тут не причём.
Этим утром Эллис смотрела «Освободите Вилли», а Нади готовила на кухне у плиты – аромат жаркого был, конечно, не как у костра, когда Нади жарила мясо ящерицы на палочке, но всё-таки с кетчупом острым и это сойдёт. «Нужно будет в первом же городе запастись съестным...», подумала она и посмотрела на лежащий рядом же на столе пистолет – Beretta M1934, которым было это мясо добыто. «Всё-таки я теперь не одна, не хватало, чтобы моя дочь желудок испортила из-за меня, а тут кроме аракава и лимона в кадке ничего не растёт...»
Нади постоянно преследовала одна мысль – с тех самых пор как она увидела фотографии с Эллис из канадской школы, на которых она обнажённая. Поначалу она отбросила её как лишнюю – к чему сейчас проверять подобное? Потом поняла что это очередная «материнская шиза» и пока она её не удовлетворит – расслабиться не сможет. Тогда Нади стала решать, как подступиться. Вначале решила было просто попросить Эллис раздеться и показать. Она ведь тогда скидывала халат и плед сама у камина и стояла перед Нади обнажённая? Но потом поняла, что сама переступить через себя не сможет – есть в ней с этим психологический залом, всё-таки у неё в подобном нет опыта – Нади в конце-концов решила всё проверить в ванной, пока будет порядком запылившуюся Эллис отмывать от дороги. Она отскоблила ванную во дворе от ржавчины и набрала из речки воды, согрев до приемлемой температуры.
Эллис как раз досматривала «Волшебника», (The Wizard – фильм 1989-го года). Нади застала Эллис за наблюдением той сцены, где сбежавшие из дома мальчик с девочкой вот-вот поцелуются. Они с Эллис в кинотеатрах выбирали места на самых дальних рядах (места для поцелуев), правда целоваться там конечно не думали, да и выбор места был объясним – при большом скоплении народа смотрящего на неё Нади теряла свои преимущества «невидимки», а на задних рядах есть такая зона, где никто на тебя не смотрит, потому что внимание всех приковано к экрану (поэтому этот ряд и «для поцелуев»). Девушка с девочкой (уже почти подростком, лет одиннадцати на вид – но всё же) конечно там дико смотрелись, но Нади как-то это не беспокоило. Главное чтобы видеть весь зал и знать, когда пора сваливать. Сидят, значит, загорелая девушка-южанка и бледная, совсем на неё не похожая девочка-кукла которых и родственницами не назовёшь, смотрят фильм – а справа и слева от них все в засос целуются. Так они смотрели и премьеру Матрицы – в Нью-Йорке, и серии Ковбоя Бибопа (те, где торговец галлюциногенными грибами таранит космический корабль охотников за головами, а потом все приземляются в Вестернволде, на терраформированном под дикий запад Марсе) – где-то в Луизиане. Они так петляли, что Нади под конец стала путаться – где они. Брали билет на автобус – ехали на попутках, садились на поезд, чтобы соскочить едва он тронется, всегда резко меняли свои планы в самый последний момент и каждый раз заметая следы по максимуму – Нади словно нутром чуяла уже тогда, что за ними могут следить не только люди.
-Ванная готова. – Вымолвила Нади.
-А ты целовалась с мальчиками? – Спросила ей Эллис, поставив на паузу и на миг оторвавшись от экрана. И вот что ей ответить? Правду и только правду, она же её дочка.
-С мальчиками – нет.
-Никогда-никогда? – Не поверила Эллис. Кажется – она удивилась искренне.
-Никогда-никогда. Так уж получилось.
-Не пробовала?
«Да пробовала я... искать», подумала Нади, «но вот такой вот у меня дар – смотрю в глаза и вижу то что внутри у человека, разочаровалась во всех быстрее, чем дошло до поцелуев... Да и не нужны мне уже мальчики, зачем мне они, мне двадцать один, мне нужна дочка, такая как ты, но ведь не скажешь тебе всего этого?»
-А с девочками? – невозмутимо вопрошала Эллис. Губы у неё были тонкие бледные, розовые, слегка влажные и вкусные, наверное – Нади взглянув на них, почувствовала, что краснеет. И вот что это? Совесть? К чему такая совесть людям, кажется – от неё один вред.
-Один раз поцеловалась. – Честно созналась Нади. – Просто расчувствовалась, и это случилось само собой.
«Как-то... было не очень, странное чувство возникло – словно я допускаю ошибку и влезаю во что-то лишнее», подумала Нади, «и я быстро ушла в тот раз, постеснялась продолжения – я всегда так уходила, скрывала себя – и никто меня не видел, пока я не успокоюсь, наверное, люди называют это паническими атаками, когда хочется как можно скорее убежать».
-Ум... – Закусила губку Эллис и вернулась к просмотру фильма, сняв его с паузы. «Там в конце они выиграют приз на чемпионате восьмибитных консолей с этим мальчиком-аутистом в роли младшего братика, а потом втроём вернутся домой», подумала Нади. Эллис рассеянно кивнула, и снова поставив на паузу – собралась было идти в ванную, но по ходу сунула в рот вскрытую упаковку купленных в последнем городе чипсов и щёчки покраснели. Она снова села на попку и медленно сунула туда вторую чипсину. Щечки ещё чуть-чуть покраснели и в глазах – в уголках глаз – появились капельки. Эллис нямкала что-то новое для себя, не хватало таблички «идёт дегустация – не мешать!»
Вот Эллис всегда такая. Нади покупала ей мороженное – и девочка ела его так словно никогда подобного не пробовала. Кола, соки, пирожные, фруктовые салаты и прочее – такое чувство, словно она действительно всё пробует в первый раз. Чем её там кормили в Канаде, пищей космонавтов? Из тюбика? Когда Нади её повстречала – Эллис на улице показывала карточные фокусы группе детей и подростков: мальчиков от десяти до пятнадцати, среди которых затесалось несколько девчонок и даже один странный бородатый взрослый дядя похожий на героя Вьетнамской войны – весь в орденах, в полицейских очках, байкерском жилете со значками и майке со Сталлоне, явно двинутый. Фокус был короткий, Нади не в курсе, где Эллис ему научилась. Потом девочка с серьезной миной поставила перед всеми чашку и сказала «деньги – сюда». Все, разумеется, стали ухмыляясь расходиться. Эллис следила за чашкой, ожидая, что в неё что-то упадёт – но в неё ничего не упало. Нади сжалилась и положила туда двадцать баксов. «Ещё», скромно сообщила ей Эллис и Нади положила туда ещё двадцать баксов. «Мало», так же скромно сообщила ей Эллис и в тот раз Нади в первый и последний раз захотелось Эллис слегка стукнуть по голове. «Тут на хлеб не хватит», добавила Эллис, словно почувствовав желание Нади дать ей по башке. Да, Нади хотела это сделать, но она в те дни вообще была другим человеком, этого хотела не та Нади, которая тут, здесь и сейчас. И вообще... Она же не знала ещё что девочка всегда по жизни такая – говорит, что думает в текущий момент, но одновременно с какой-то неправильной милой наблюдательностью – старается держаться, не роняя собственного достоинства. Ходит, всегда смотря прямо перед собой, никогда не сутулится, словно её там, в Канаде в наушниках ночью зомбировали на эту тему, уверенности в себе хоть отбавляй – но не зазнаётся. 
Во время пересечения границы с Мексикой до Эллис вдруг сквозь весь тот внутренний мир, которым она жила дошло – насколько они близки к концу этого путешествия и она впервые спросила: «Нади, а сколько мы ещё будем вместе?» Та ответила что не меньше недели, и кажется, у Эллис поднялось настроение. Целая неделя. У Эллис поднялось – а вот у Нади что-то внутри надломилось.
-Идём? – Спросила она и, взяв маленькую ладошку Эллис – повела её принимать ванную.
С Эллис всё было в порядке, в этом плане. Нади проверила, и «материнская шиза» от души отлегла. Она намылила девочку и принялась везде тереть, стараясь не выдать волнения, а потом быстро – но не слишком, чтобы не привлекать внимания расслабившейся дочки – проверила. «Девственная плева на месте», подумала она, трогая там Эллис и пытаясь слегка надавить. Сердце колотилось как угорелое. Нади чувствовала себя не в своей тарелке и вздохнула с облегчением, когда пытка закончилась. Эллис перенесла материнскую шизу Нади спокойно, но покраснела слегка. Вопросов задавать не стала и Нади была этому несказанно рада. Она попыталась занять девочку разговором.
-А ты свою маму помнишь? – Спросила она Эллис, прижимая спинкой к своей груди и чувствуя, как та постепенно наливается кровью. Это было странное чувство – умиротворённости, казалось – так можно в одной ванной лежать хоть целый день.
-Ум. – Покачала головкой Эллис. Нади прижала её к себе, и она совсем никуда не хотела идти. Интересно, а другие дети – они ведь не такие, они другие, им постоянно куда-то нужно. А Эллис – странная. И она ей подходит, именно о такой девочке она всегда мечтала. Чтобы можно было просто поваляться с ней в ванной, и никуда больше не идти. С десяти лет она куда-то идёт и идёт, с тех пор как ушла из дома. Одиннадцать лет прошло, большая часть жизни Нади – попытка что-то найти, кого-то повстречать. Сначала Что-то, по отзвуку из детских снова – как дома с улицы твоих воспоминаний.
«Дома?», подумала в ней Эллис. «Угум», умиротворённо отвечала ей, безмолвно куда-то плывя в одной ванной Нади. Она закрыла глаза и прижимала к себе Эллис как сокровище. Сначала были дома – единственное воспоминание, которое сохранила Нади о своём настоящем детстве. Она просто очнулась однажды на уроке – и взглянула в окно. Это было в третьем классе. Год после этого она терпела маму и папу, которые были чужими, старалась не подать вида, что незнакома с ними, делала вид что знает их, а потом – сразу как поняла что может прятаться ото всех у всех на виду и её никто не видит – ушла из дома, не своего, не настоящего, чтобы туда больше не возвращаться. Правда там остался дедушка, он был хорошим, хоть и не её, говорил правильные вещи – а вот мама с папой были странными. Нади рассталась с ними легко. Бабушки у неё не было. У неё никогда ничего не было своего. И Нади не нуждалась особо, даже имя «своё», которым её называли «мама с папой» забыла, сунула в чулан и заперла на ключ, а тот – выкинула, проходя с моста. И всё – так она ушла. Поначалу было прикольно, она шла куда хотела, ночевала, где могла, встречала разных людей, детей и подростков, уходила в ту первую секунду как понимала что устала от них – а уставала она очень быстро, за день или два видя суть человека, когда смотрела в его глаза – Нади не могла читать мысли, но, наверное, и хорошо что не могла. Суть человека всегда ассоциировалась у неё с чем-то. Вот Эллис – это что-то очень приятное, недостижимое из детства, позабытое – наверное, те самые дома. Кажется, в них было слишком много света, она и впрямь ненастоящие, вряд ли это воспоминание, может – увидела в каком-то фильме или мультфильме. А Эллис – настоящая, и Нади её нашла. Искала ведь себе парня – а нашла дочку. Ведь не из-за денег она последние два года «спасала» разных парней и взрослых мужчин и подростков, просто – искала романтики, создавала себе ситуацию, чтобы влюбиться – но не могла. Видела суть, смотря в глаза – и романтика становилась работой, скучной, которую она выполняла как можно скорее, даже деньги не всегда в конце брала. Зачем ей деньги – если она может идти куда хочет и брать что хочет? Эллис, всё что ей нужно в мире – это Эллис. И сейчас она с ней, а что дальше.
А дальше ей нужно её отдавать, тем, кто нанял Нади, Кротким Сёстрам Святой Агнессы Римской. Какой-то секте помешанной на «детях индиго» или на чём там теперь принято делать деньги?
Нади открыла глаза и села в ванной, задремавшая в её объятьях Эллис что-то пробурчала и попыталась перевернуться на другой бочок, но попала носиком в мутную мыльную воду. Проснулась, фыркнула и протёрла глаза. Нади не удержалась и чмокнула её в носик. А потом и вовсе – прижала к себе и принялась целовать, целовать, в беспамятстве...
Был вечер, а ночи тут прохладные. Они снова сохли у камина – и Эллис читала книжку.
-Слушай... – Спросила ей Нади, чувствуя стеснение как перед младшей сестренкой, а совсем не дочкой. – Я ведь могу и не отдавать тебя никому.
Девочка оторвалась от книжки и посмотрела маме своей новой в глаза. «Ум», сказала она, кивнув, и, кажется, что-то появилось в глазах, чего раньше не было. «Это даже приятней чем мороженное в первый раз в жизни попробовать?», подумала Нади. «Ум», мысленно кивнула ей Эллис – Нади уже полюбила её тихие застенчивые и такие знакомые «ум», такие вкусные – во рту тают. Эллис смотрела. Несколько мгновений что-то сладкое струилось из её глаза – от этого Нади хотелось плакать, наверное, счастье. Потом Эллис снова вернулась к чтению, её настроение поднялось ещё выше.
Нади нужно было готовить им ужин, а она бродила по дому потерянная места себе не находя и ломая руки.
«Нет, я должна была удостовериться, иначе от зуда параноидального у меня поехала бы крыша!», говорила она себе мысленно с интонациями слегка чокнутой мамаши, смотря на себя в зеркало. А потом отвечала самой себе мысленно (не вслух же с самой собой разговаривать при девочке!) интонациями дочки: «Мама, мамочка, мамуля, а если я буду плохо себя вести и гулять по ночам – ты мне будешь проверять там регулярно? Это было так приятно, проверяй меня там почаще – я с радостью буду ради тебя плохо себя вести, ведь я люблю тебя и твои регулярные проверки моей девственной плевы!»
Нади принялась биться головой в косяк двери на кухне. Эллис смотрела «Братьев Марио», странный, но весьма милый фильм про альтернативную реальность, где всем заправляют маскирующиеся под теплокровных людей яйцекладущие рептилии и разумные галлюциногенные грибы. «Грабоиды» они же «Дрожь Земли» (весьма милый вестерн про медведку-мутанта) Эллис уже посмотрела днём, собственно пока дизельгенератор в сарае был заправлен, она пересмотрела почти все фильмы, которые были на VHC в этом доме.
«Ладно – хватит комплексовать!», сделала себе установку на будущее Нади, «я сделала то, что сделать должна была – проверила, не надругался ли кто над моей дочкой в захваченной и оккупированной американскими фашистами Сатанинской Канаде!»
Гости появились под утро, такое уже бывало – Эллис знала как себя вести, «не переживай – они зайдут, увидят пустой дом, поругаются матом возьмут что-то на память – наши вещи они видеть не будут – и уйдут, слышать нас они тоже не будут, и запахов не учуют, просто занимайся своими делами, даже если дотронешься до них – они не осознают это прикосновение». Так было в США, раз пять – приходили с обыском в дом или мотель где они были, но так как людей было мало – всё шло ОК, когда были собаки и те начинали себя странно вести, реагируя на беглянок – последним приходилось срочно менять место жительства. В этот раз всё должно было быть как обычно, но снова что-то пошло не так – то ли способность Нади не сработала, то ли эти амулеты индейские которыми был обвешан первый из татуированных парней имели странную власть над его обдолбанным рассудком – но Нади он увидел, как и следы их пребывания в этом доме.
-Черти... – подумала вслух Нади, которая даже не оделась, пока в неё тыкали кольтом «Анакондой», при этом показывали её фоторобот и убеждали по-испански не оказывать сопротивления закону (!) не отрываясь мутными глазами от её загорелой груди. А грудь у Нади загорелая, она же голышом загорала почти всегда – и зачастую даже там где могли ненароком увидеть. Не видели же, а эти...
-Вы наркоманы? – Спросила их Нади, тоже в ответ тыча береттой. – Употребляете что-то? Вы меня видите?
И они тоже в ответ удивлялись и спрашивали, что употребляет она и где та девочка, которую она стащила у отца после того как терракт в Канаде устроила.
-Да не было никакого отца. – Устало произнесла Нади, смотря на зачарованную Эллис стоящую у них за спиной. – Вы, конечно, не поверите, но я вообще-то... ещё девственница и никакие терракты не устраивала, это всё происки сатанистов из ЦРУ.
Тут Нади поняла, что они не видят Эллис и это странно – получается, её дар всё-таки сработал, но лишь частично? А потом один из охотников за головами стал орать, его ствол вывалился из рук и принялся бабахать. Нади философски смотрела на дымящийся револьвер с раскалённым докрасна стволом, думая «вот это нормальная реакция на такую симпатичную грудь как у меня», потом снова попыталась уйти в хайд и преуспела в этом. «Не хочу никого убивать при Эллис», словно мантру повторяла она, пока закидывала самое необходимое (включая сопроводительные документы – вдруг работодателю они важнее, чем сама Эллис, тогда девочку можно себе оставить – глупая и наивная мысль, по мнению Совести Нади). Вот если бы Эллис с ней не было – можно было к виску приставить пистолет – они бы не почувствовали холода металла, не услышали взводимого курка. Со второго раза «святилище» Нади сработало на ура.
-Ты как, в порядке? – Спросила она девочку. Та показала ей ящерицу. – Нет, давай её оставим тут.
Эллис огорчилась, но согласилась. Нади умудрилась накрыть своей невидимостью даже автомобиль, и пока те парни искали их в доме – они даже не услышали, как отъезжает их машина.
-Кто это были? – Спросила Эллис.
-Два Дурака. – Ответила Нади. – Которым в пустом заброшенном доме померещилась баба с голыми сиськами и у которых по случаю нагрелся ствол. Но ничего, они заметят скелет в кресле качалке и всё поймут верно. Они же местные, суеверные... как и я. Слушай. Что у него там с револьвером случилось, Эллис – ты не в курсе?
-Удача. – Ответила та, показав ладошки солнышку, которое чуть ли не в зените палило, а машина с открытым верхом у этих динозавров была.
-Слушай, я не в курсе. При удаче десять – враг может отстрелить себе яйца, нечаянно – ну в той компьютерной игрушке, в которую ты играла. Это максимально возможная удача из всех. Выше десятки не бывает. Что при удаче пятнадцать у противника ствол сам непроизвольно нагревается на тысячу градусов в критический момент? – Нади посмотрела на невозмутимую Эллис. – Ладно, допускаю что вероятность этого не ноль, а ноль и ноль в периоде сколько-то там, бесконечно близкая к нулю вероятность чуда. Ладно, ты всё равно не смыслишь в математике вероятностей, ты же не в Лас-Вегасе жила... а я школу бросила и изучала всякую муру, ночуя в главной библиотеке города, через который лежал мой путь из ниоткуда в никуда. И забудь про яйца, я тебе что-то не то говорю, я же твоя мама. Последний эпитет, которым меня наградила эта парочка «ведьма», ладно, я его заслужила, наверное... ведьм же... их сжигают на главной площади при большом стечении народа, когда больше десяти человек смотрит, ведь так? И вообще – тут рядом место, где раньше ведьмы жили, «Виньян Марко» называется...
И наконец – И месяца не прошло! – они доехали туда, куда им было нужно.
Тут не было никого, кроме одной страннодевочки пившей томатный сок через соломку. Рядом стоял взломанный автомат, из него пакетики с соком и леденцами вывалились на землю. Но это Мексика, тут такое нормально.
-Эй, это я. – Сказала ей страннодевочка, и ухватила за пончо, едва не сорвав его с Нади. – Я представляю организацию, которая тебя наняла.
Нади посмотрела на девочку лет двенадцати-тринадцати с сомнением. Она ожидала... престарелых монашек у одной из которых – серьёзной такой старушенции на глазу пиратская повязка, обязательно пиратская – в воображении Нади она была именно такой. И вооружены бабульки должны были быть так словно они родственницы всей колумбийской наркомафии. А тут... Ещё меньше ей понравилось чувство внизу живота, которое появилось, когда она встретилась с Самантой взглядом.
-Мне сообщили, что будет три человека. – Слегка резковато сказала она.
-Сёстры-близнецы Богдановы вступили в бой, нам пришлось – у американского шабаша свои телепаты.
Тут Саманта встрепенулась, словно что-то поняла.
-Ты из-за этого? – Спросила она, показывая на свой торчащий клык. Нади смотрела на девочку, не понимая – она что, спит?
-Нет-нет! – Махала Саманта руками. – Я не вампирша.
Нади сунула Саманте пальцы в рот и попыталась отодрать.
-Это настоящие, но мы кровь не пьём. – Уверенно сказала добрая девочка с клыками и стала закидывать в машину тяжеленные сумки с боеприпасами.
-К чему такой арсенал? – Нади заметила в сумках даже противотанковые гранаты.
-Нет, нет, - попыталась убедить её Саманта, - мы ничем подобным не занимаемся! Это сёстры Богдановы оставили, у них синдром войны, они думают что вторую мировую, на которой их обратили, развязали американцы и как только у нас миссия поблизости с американской границей – они у наших добрых колумбийских друзей затариваются, словно на войну целым арсеналом.
-У колумбийских наркобаронов? – Нади смотрела на девочку пристально и та не знала, куда деться, но по виду правду говорила. – Ты что, правда, та Саманта Рид Смит?
-Правда. Но я не вампирша, я кровь просто так для еды не пью – только чтобы вылечить человека от всякой бяки. Нужно всё объяснять?
-Нет. – Отвернулась от неё и посмотрела на безрадостный пейзаж Нади, мельком взглянув на Эллис которая Читала. – Мне, например не нравится каждому встречному объяснять что я такое. Не вампирша и ладно.
-Но я, правда, не вампирша. – Ведя машину железной рукой и едва дотягиваясь до педалей, сообщила Саманта. – Я та за кого себя выдаю, и Мария Горетти с Лаурой Викуньей, вот когда они нас встретят – у тебя все сомнения отпадут.
-Они мне мозги профессионально промоют, не то что ты? – Спросила Нади слегка лукаво.
Саманта вспыхнула в первый раз.
-Мы ничем таким не промышляем! – твёрдо сообщила она. И тут машина завиляла, Эллис вся ушла в чтение, Нади смотрела пристально на Саманту и догадывалась, что творится у девочки внутри. «Мысли мои пытаешься читать да?», думала она. А потом едва Эллис улеглась в постель (у добрых людей которых знала Саманта и которым Кроткие Сёстры Святой Агнессы Римской успели помочь) – истерика началась.
Для начала Саманта вспыхнув во второй раз, упала перед Нади на колени и поцеловала её пыльные кожаные сапожки. Каждый носочек по очереди.
-Прости, что подвела сестёр и не смогла внушить тебе должного доверия! – Сказала она на коленях. Нади подняла девочку и усадила на диван сев рядом. – Я недавно проснулась, ещё не умею многого. Мы после обращения десять лет спим, я новичок совсем.
-В гробах спите? – Спросила Нади, смотря на нервно сведённые бедра девочки, словно там было что-то чего выпускать из себя нельзя. Саманта покраснела.
-В коконах. – Ответила она.
-Гонишь. – Сказала Нади, и Саманта продемонстрировала ей свою силу, подняв легко за ножки (словно вазу) и уложив девушку двадцати одного года на диван, а потом уселась сверху на животик. Получилось очень интимно.
-Прости-прости. – Добавила Саманта нервно. – Со мной впервые так, моя миссия близка к провалу. – Её дыхание сбилось.
-Крови моей хочешь? – Смотрела прямо ей в глаза своими голубыми Нади.
Саманта закрыла рот двумя руками.
-Вот вижу что хочешь.
-Мы не пьём кровь. – В отчаянии ответила ей Саманта. И тут вспыхнула в третий раз. – Ты теперь не хочешь отдавать нам Эллис?! – поняла она что-то из труднодоступных мыслей Нади, умеющей скрывать их не хуже своего наблюдаемого тела. Истерика девочки-подростка перешла в терминальную стадию. Она снова падала на колени и просила понять.
-Мы спасаем этот мир и защищаем его ото зла. – Сказала она.
-Да все американцы это в фильмах делают – и что? Где правда?
-Я не вру тебе! – Сказала Саманта, и слезы выступили у неё из глаз. – Мы стражи, но они так испоганили наш образ. Мы не вампиры, правда! Мы получили эту кровь от Святой Агнессы, а та – от Девы Марии.
Тут уже у Нади начала потихоньку ехать крыша и она нервно рассмеялась.
«Теперь понятно», думала она, смотря на свои ножки (дело происходило на веранде и она была обута), «почему Христос никогда не смеялся – боялся что его клыки не так поймут... паства разбежится, черти, либо у Нади поехала от странствий крыша либо ей бессовестно лгут в глаза. А может весь ваш мир сошёл с ума? Кто знает...»
-Эта мелкая... Святая Агнесса Римская, она тоже с вами?
Саманта закивала.
-Это которая от людей в публичном доме (куда её на поругание в двенадцать лет выставили за Веру в Христа) за своими странными «живыми» длинными волосами пряталась и которую казнили ударом меча в грудь где-то в третьем веке нашей эры? Никто её ещё изнасиловать не мог, потому что все импотентами становились при попытке до неё дотронуться. Она ещё людей воскрешала, лечила и никому зла не желала. Эта «Святая Агнесса» вам кровь свою давала?
Саманта кивала. Совесть Нади вопрошала: «Ты всех христианских святых и их биографии знаешь?» А Нади отвечала своей Совести: «Ну да, я же испанка... на три четверти вроде...»
Нади хотела было сказать бедной Саманте, что если у той от «Крови Христовой» выросли длинные клыки то это была совсем не «Кровь Христова» и вообще – её конкретно... но в общем не стала. А смысл? Если к тебе на улице подходит человек и говорит что он Иисус Христос – не следует его убеждать в обратном, вдруг он Иисус-с-заточкой. Ну или с клыками, так тоже бывает...
А Саманту было конкретно жаль, Нади и подумать не могла что героическая девочка про которую в своё время писали в газетах окажется такой милой и... такой наивно-инфантильной, если не сказать больше. Ну да, стала бы нормальная девочка письма советским лидерам писать с чисто детскими вопросами в самый разгар холодной войны, в её кульминацию так сказать – а потом ещё летать в СССР и жить с пионерами летом. Нади глубоко вздохнула и успокоила свои мысли, желание хамить Саманте слегка притупилось.
-Я знаю Одну «Пионера-Героя Надю Богданову». – Сказала она. – Не помню, чтобы у неё была сестра-близнец.
-У нас была одна... но потом она как-то раздвоилась. – Состроила рожицу Саманта. – Если рядом ЦРУ или морпехи – им окончательно крышу сносит. – Показала руками, как происходит снос крыши Саманта. – Они это... партизанки, пионеры-герои, красные... это...
-Тебя же тоже ЦРУ устранило, самолёт с тобой сбили. – Пытливо допрашивала Саманту Нади. – Ты же погибла.
-К несчастью но я выжила. – Сделала совсем грустно-комическое лицо эта странная девочка. Нади вздохнула. Её терзали смутные сомнения. Понять что внутри у девочки она не могла, видела... клубящуюся вращающуюся как туман пустоту и та затягивала её. Вот обычно она с первого взгляда понимала – плохой человек или хороший, а тут...
И Нади это очень не нравилось.
-Ты должна. – Сказала Саманта с мольбой. – Сделать правильный выбор, мы спасём Эллис, только мы – никто больше не справится в этом мире, пожалуйста, поверь мне. Хочешь – я дам тебе свою кровь?
-Кровосоской хочешь меня сделать? – Спросила насмотревшаяся «От заката до рассвета» Нади и не знавшая что ночные сёстры бывают такими милыми как Саманта.
Та вспыхнула снова. Сколько она ещё раз будет так отчётливо краснеть?
-Обращение – это сложный процесс, наша кровь просто лечит людей от всех болезней. Впрочем – я могу тебе просто в ротик плюнуть. – Поднялась на цыпочки Кроткая Сестра Саманта и дотронулась пальчиками до подбородка Нади.
-Отстань от меня извращенка!! – пыталась отодрать от себя сильную не по возрасту и цеплючую девочку Нади. Потом считал синяки: раз, два, три, вот этот уже девятый. А Саманта сидела рядом понурив головку и бормотала «А Иисус в глаза слепым плевал – его за извращенца не держали...».
-Тогда остаются деньги. – Хмуро сказала она. – У меня в три раза больше чем мы тебе обещали за выполнение работы по транспортировке Эллис и сопровождению её.
-За деньги друзья не продаются. – Твердо отрезала Нади.
-Но ведь ты тогда соглашалась?
-Тогда она не была мне другом.
-А что делать? – Снова упала на колени и развела руками в шоковом состоянии Саманта. Она всё в разговоре так близко к сердцу принимала. Интересно там все такие – так думала Нади, смотря на неё со смутной тревогой.
-Давай вставай с колен хватит падать – у Андропова ты так же не падала.
Саманта поднялась с колен и, взяв руки Нади, с мольбой заглянула в её глаза. Вот это трогательное личико, словно потерянный пёсик, так искренне, бесчеловечно – люди так искренне смотреть не могут. Губки дрожат. Нади отвернулась. Сейчас же врежет.
-Хватит мной манипулировать. Эллис не просто какой-то груз. Как я могу доверять вам.
-И опять всё из-за этих клыков. – С лёгким раздражением попыталась их отодрать у себя Саманта. – Вот они о нас такой ужасный слух пустили...
Они вернулись в Дом Добрых Людей. Нади не было уверена что эти добрые люди из-за своего гостеприимства доживут до завтра. А ведь тут тоже были дети. Саманта сможет их спасти, если сюда нагрянут те отморозки? Нади теряет преимущество невидимости и вообще все свои преимущества, если на неё смотрит больше десяти человек сразу, а ведь у них ещё будут и собаки и специальные приборы ночного видения которые тоже искажают восприятие и через них ой как трудно обмануть. Быть может лучше как можно скорее покинуть этот дом?
-А почему сами не забрали Эллис? Зачем было нанимать и впутывать во всё это меня?
-Трудный вопрос, это территория шабаша северной америки, там нет кланов – лишь стаи нечисти, опустившихся – тех, кого вы называете «вампирами», они пьют кровь только из-за наслаждения процессом и не могут лечить от демонов и злых духов через укус, и ещё люди которые там живут, поклоняются Фемиде. Она не пустила бы нас.
-Богиня правосудия? В тюрягу загреметь боишься?
Саманта не ответила. Нади смотрела на неё с полминуты.
-Разве у Иисуса когда-то были проблемы с языческими божествами? Мне бабушка рассказывала, как святые мученицы с лёгкостью выгоняли их как бесов из алтарей.
-Потому что люди утратили тогда в них веру, как ныне утрачивают веру в нас. А вот Фемида – в неё и её правосудие они ой как верят. Вся америка служит ей. – Закончила Саманта – и замолчала ещё на три минуты, смотря в огонь.
-Да весь мир ей служит. – Ответила на молчание Нади.
-Да ты права. Весь мир. – Нади посмотрела на отблески камина в глазах вдруг ставшей грустной и потерявшей всю свою энергию Саманты.
-Тебе уже должно быть больше чем мне лет. – Прошептала Нади, Саманта хотела ответить привычное «я не вампирша», но Нади закрыла ей ротик ладошкой. – Ладно, не объясняй. Я верю, что ты Саманта Рид Смит. Можно мне с вами в Колумбию?
-Можно конечно. – Грустно ответила та. – Но ты пойми – они не берут... настолько взрослых.
Впервые Саманта сказала про Сестёр не «мы» а «они», словно пытаясь встать на сторону Нади и понять её чувства к Эллис и всю ситуацию. Нади это оценила. Но толку?
-То есть меня даже за ограду не пустят, отберут Эллис и пинком под зад?
Дёрнувшись словно от тока – Саманта с траурным видом кивнула.
-Но ты ведь понимаешь – Эллис будет в безопасности с нами.
-Вы сделаете из неё вампиршу?
-Мы не вампирши... – Прошептала безнадёжно Саманта.
-А если я откажусь – вы с Лаурой и Марией ласково свернёте мне шейку и, помолившись о моей душе – продолжите свой путь на юг?
-МЫ НЕ ЗАНИМАЕМСЯ ПОДОБНЫМ!!! – Закричала Саманта в отчаянии.
-Тогда к чему весь этот арсенал у вас в багажнике?
-Не весь. Сначала мы летели на самолёте Дона Эстебана, туда поместилась лишь треть того что взяли в поход на север Надя с Надей. Лаура и Мария оружия в руки не берут, только холодное и то – когда в саду работают. Это всё сёстры Богдановы.
-Это которые размножаются делением?
-В общих чертах – да. Они не могут без оружия. Ты же видишь – я не вооружена.
И вправду, у Саманты не было при себе оружия людей.
-А потом ещё мы не смогли всё погрузить на машины, и часть оставили, это где-то десять процентов.
Нади понимающе кивнула. Две Нади. Ясно.
Нади твёрдо решила расстаться с Самантой при первой удобной возможности, проблема была в том что девочка с клыками и синдромом мессии видела её сквозь «невидимость», у Нади раз за разом не получалось исключить себя и Эллис из всех органов чувств этого странного существа. А потом, через сутки пути на юг – Саманта сама их покинула. Они остановились в доме, который принадлежал внучатой племяннице одного Дона (у Саманты была целая карта мест, где их всегда с радостью примут, там была тысяча с лишним красных и зелёных точек). Нади как раз объясняла Кроткой Сестрёнке кто, где и как на них нападал и подставлял. «Снайпер стрелял раз восемь – и все промазал», говорила она, «по колёсам стрелял, я видела его у самой крыши часовни и понимала, что он хочет сделать, а Эллис сказала – просто удача...» Саманта разгружала машину (они часто меняли средства передвижения, но весь оставшийся арсенал Богдановых Саманта видимо твёрдо решила вернуть им лично в руки). «А потом ещё какие-то типы перестреляли всех кто был в машинах, в упор, с нескольких метров – шли и палили по безоружным людям, я поняла – они пытались устранить нас с Эллис и знали, что я могу маскироваться под других людей – всё тот случай, когда видевшие меня рисовали портрет президента, там дофига народу погибло из-за нас, понимаешь?», сообщила девочке Нади и Саманта сделала скорбное личико. «Я так думаю, ЦРУ вряд ли хочет устранить ту, в которую, судя по документам столько денег вгрохала, значит либо АНБ – либо федералы... Саманта?», сказав это, не в меру болтливая этим вечером Нади сама насторожилась вслед за Самантой. Та вертела головой и казалось – носиком водит, вот как кошечка, Нади часто видела, как детки их кормят валерианкой, играя и пряча её – кошечка, почувствовав запах валерианки но, не зная, где она лежит, становится вот такой как Саманта.
Эллис указывала куда-то вверх. Там сияла луна, но присмотревшись – Саманта с Нади увидели человеческую фигуру, висевшую на огромной высоте. «Как он там держится?», подумала тут Нади и сделала шаг назад, закрывая собой Эллис. Кто-то стоял на воздухе и смотрел на них с небес, с высоты небоскрёба, просто смотрел. А Саманта сказала:
-Вы должны бежать, я попробую его задержать – а вы встретьтесь с кроткими сёстрами, только там вы будете в безопасности, нет больше места на планете, нет, и не будет никогда, куда бы не пришли они. Но у нас есть Дом. Найдите его, Мария с Лаурой вас проводят.
Нади посмотрела прямо в сверкавшие искорками светлячков глаза Саманты и снова посмотрела на луну. Там никого не было.
-Поможем ей? – Спросила Эллис, сидя на переднем сидении с книжкой в руках. «Только этого не хватало», подумала Нади ошалело смотря на невозмутимую и снова держащую спинку прямо и головку гордо девочку.
-Эллис... да она, - Нади обернулась и указала на ловко снаряжающую автоматическую снайперскую винтовку «никогда не бравшую в руки оружие» Саманту, - эта Святая Девочка-миротворец порвёт этого Питера Пена как Тузик грелку.
Эллис не возражала, она снова углубилась в книжку, подсвечивая фонариком себе. Вот испортит зрение – а Нади предупреждала ведь...
Они отправились дальше, Нади сконцентрировалась на дороге и на том, чтобы полностью их скрыть. Раз ей показалось, что кто-то есть на крыше, но проверив и не увидев там ничего кроме облезлой краски – слегка пришла в себя. «Нади – соберись», сказала она самой себе и взглянула на совершенно высохшее дерево с детскими качелями, рядом рос кактус из семейства «тёщин стул». Скрипнув зубами, Нади развернула машину на запад.
-Мы едим к Тихому Океану? – Спросила Эллис так, словно уже чувствовала на лице солёный ветер.
-Едим. Но, увы – нам снова придётся петлять, менять машины, и теряться в каждом населенном пункте, через которые будет лежать наш путь.
-А кроткие сёстры? – Спросила Эллис.
-Ты ведь хотела остаться со мной? – Нади посмотрела на девочку с мольбой. Та кивнула головой, посмотрела с добротой, наклонив слегка головку, и снова уткнулась в книжку. Может сказать ей что там, на юге их бы разлучили навсегда? Хотя... наверное, она и так это знает. Может ей и всё равно с кем путешествовать дальше, а может Нади чувствует верно, она хотела бы стать для неё мамой, но для этого нужно время – больше, чем месяц, намного больше – и меньше «материнских шизоидных глупостей» вроде той тогда в ванной. И всё получится, Нади уверена в этом.
-Слушай, я тебе такую вкуснотень куплю... вот! – Выставила вперёд пальчик Нади, сверкнув глазами, на миг она вдруг снова почувствовала себя той шестнадцатилетней Нади, которая не может усидеть на месте. – Я решила что тебе куплю в следующем городе. Хватит всяких слабостей, вкусное, мясное с корочкой хрустящей – пальчики оближешь, угадай что? 
***
Кино пристроила Гермеса под деревом и развела костёр. У Кирики было одно удобство – на неё не нужно было брать в дорогу провиант, ведь Странница жила в душе и теле Путешественницы.
-И всё-таки мне жалко того кролика. – Ответила своим рукам Кино. – Быть может я смогла бы дотерпеть, и он остался бы жив. Хотя... то чем питаются люди в своих городах – ведь тоже имеет душу. Будучи человеком – нельзя жить, не убивая, я рада что попросила у кролика прощение за то что съела его.
-Нет ничего плохого, чтобы попасть к кому-то в желудок. – Сказала Кирика. – Мы этого избегаем, но ведь мы и едим.
-Я знаю. – Отвечала ей Кино, лёжа в траве и смотря на бесчисленные звёзды россыпью. Они шептались о чём-то – Кино могла напрячь слух и услышать разговор отдельных звёзд, тихий шёпот каждой конкретной звезды... но ведь это не очень хорошо, подслушивать чужие разговоры, верно? – Иногда мне хочется самой кого-то насытить... важного. – Коснувшись груди, отвечала подруге Кирика.
-Это инстинкт материнства. – Просто ответила тут Кирика. Кино быстро взглянула на неё ёжиком потерявшимся в тумане – и снова смотрела на звёзды.
Они снова лежали вместе, а над ними шумел океан шепчущихся звёзд. У каждой звезды был свой язык – но они как-то друг дружку понимали, зачастую лучше людей говорящих на одном и том же наречии.
Они были в музее, в какой-то стране какого-то мира. Там висела картина, никто не знал что на ней изображено. Художник постарался на славу – каждый видел своё, многие думали, что она ничего не значит, а кто-то – что она означает всё.
-Это как смотреть на дорожку от солнца в лагуне и слушать прибой. – Подумала вслух Кирика. – Наверное, стоит встать чуть подальше, чтобы увидеть картину целиком. – Сказала тогда Кино. Кирика кивнула и умкнула. Никто не обращал внимания на девочку, разговаривающую сама с собой, мотоцикл Гермес в мире столь близком к Источнику как этот вообще был за цензурой восприятия – лишь иной ребёнок увидел бы его, так что в музей с ним запросто пустили.
Они отошли к стене – за толпившимися у картины обывателями ту едва было видно.
-Слишком близко. – Так подумала вслух Кино и Кирика согласно кивнула.
-Давай я отвезу вас куда-нибудь ещё? – Предложил им Гермес. – Мы тут уже сутки, а ещё нигде не побывали.
Они объездили за два дня весь город и побывали в Заброшенном Детском Доме у которого была Иная Сторона связывающая два мира сразу (нужно было лишь знать правильный порядок закрытых и открытых дверей и как по ним идти).
«Словно лента Мебиуса», подумала тут Кирика, «или скорее бутылка Клейна...»
Они уехали из того мира ещё до рассвета, а потом в гостинице отведав молока с фруктами и поблагодарив за радушие (в этом странном мире знали о Путешественниках и были специальные гостиницы для них, возможно и для Странников когда-нибудь такие будут) Кирика вдруг умкнула.
-Ты чего? – Спросили её разом Кино и Гермес.
-Увидела, что было на той картине. – Обескуражено сказала им Кирика. – Кино, посмотри – ты ведь тоже видишь, что и я?
Они смотрели. Гермес вздохнул – он тоже это видел. Теперь они были достаточно далеко, дальше сотен триллионов световых лет. Вселенные столько не живут.
-Хорошо что люди того мира не знали что нарисовано на той картине. – Сказала Кино.
-Ум. – Ответила Кирика. – Хорошо, что тот художник не догадывался, что он нарисовал.
Дальше они завтракали молча. Потом отправились дальше – в мире, где о Путешественниках давно знали – не на что было смотреть. И попали в страну, где поклонялись трём языческим богиням: Фемиде, богине Правосудия; Афине Палладе, богине Войны; Мнемозине, богине всех искусств.
Ещё там обитали кроткие сёстры Святой Агнессы Римской, в них текла кровь Девы Марии, правда за глаза их называли Кровь Христова, обычные люди об их существовании не догадывались, а посвящённые относились с сомнением. Особенно их не любили в церкви: за Кротость, неприятие Святости Обычаев поклонения Капиталу и тем кто Держит Его, за слишком длинные по меркам людей клыки. В основном это были убитые или казнённые девочки лет одиннадцати или двенадцати. Они сражались с этими языческими богинями – тем что осталось от побеждённого Пророком язычества прошлых лет. Сражались... безуспешно, и мученически гибли одна за другой.
-О, я знаю этих девочек! – Сказала им Эллис. – Наверное, это мой мир опять.
-Или похож на твой. – Так ответили ей Странница и Путешественница. – Луиза, какая из трёх богинь в людях этого мира самая сильная? – Спросили вместе они одну из Сестёр в их Крипте.
-Мнемозину может победить в людях лишь Алиса. – Луиза понюхала ёлочные игрушки и осталась довольна – они пахли шестидесятыми, как раз когда она встретила Имари. – Но вот вопрос – стоит ли оно того? К тому же она, мать всех муз через своих дочерей бессмертных обитающая во всех творениях людей – хочет стать её аватарой в этом мире. А так она Мэри Сью, аказуальное существо – что с неё взять. Яойщица к тому же не меньше Фемиды и юрийщица – Афины Паллады, все эти тюрьмы, особенно для детей, про них теперь снова снимают фильмы, рисуют аниме и пишут книги. Антиутопии разные плодят в себе. А фанфики? Она неистребима. Подпитка верой у неё сильнее всех иных языческих богинь, она сильнее Господа горит в сердцах людей, через неё – любой двуногий в перьях или нет, мечтает стать чуть-чуть похож на Люцифера и уподобиться ему в попытке стать Творцом.
-Мнемозина сильнее Фемиды? – Удивилась Франсуаза, расчёсывавшая непослушные волосы Пиппи. – Я что-то пропустила или люди заметно изменились с девятнадцатого века? Кажется мне, иль по-прежнему суды и тяжбы одни у них на уме? Выяснять отношения и предаваться мелочным склокам они всегда любили больше чем творить.
-Кажется. – Успокоила её старшая сестра. – Люди отчего-то решили, что выливая свои склоки в творчестве, они возвысятся над собой и своей судьбой, так миллионы загубленных судеб «персонажей» уже сейчас взывают к Мнемозине, дабы та покарала всех этих авторов и их редакторов и прочих отлучённых от ума. Фемида склонна к тюремной романтике, яойщица, да и юрийщица одновременно, однополые взаимоотношения и БДСМ со всеми формами насилия над телом и душой и личностью волнуют её очень. И. Х. проиграл ей, хотя если учитывать, что он спустился в рукотворный ад людей и вывел оттуда все души их «лишних» детей: ничья, 1:1. Но если Фемида станет окончательно сильней Афины Паллады, то нам не поздоровится. Людям ведь всё равно: кого и по каким критериям судить всем миром сразу – как воевать всем мирозданием с одной единственной душой. Им главное чтобы в итоге стало легче. А Фемида им рада угодить и обслужить всегда любую слабость их готова – зависима она от мнения и отношения к себе. Кирика, Кино – вы хотите чаю?
Кирика с Кино пили её чай в каких-то руинах где-то в Южной Америке затерянных. Далее Кирика хотела отправиться в Страну Искренности, где живут одни диклониусы – как люди, но с маленькими и милыми, словно ушки эльфа рожками, наивные и добрые существа, которые не умеют лгать. При виде наивного диклониуса человек с тёмными мыслями обычно лопался от зависти и безнадёги прям как ягода клоповника, так эти существа и колонизировали этот мир, очень мирно: они пришли – люди исчезли, но...
Но... была непредвиденная остановка из-за случайной встречи в пустошах. Собственно пустошей в том мире ещё пока не было, но учитывая, что вытворяли там люди – они в скором времени бы появились. Это было летом, жара стояла несусветная.
-Жарковато... – Молвил Гермес, он хоть и астральная по сути сущность – а колеса его того и гляди оплавились бы. Воздух дрожал, ещё недавно тут был ад кромешный. Кино стояла над телами обнявшихся девочек, они лежали в канаве, обгоревшие, всё вокруг оплавилось от термического воздействия вызванного ядерным взрывом где-то в пяти километрах к востоку. Там до сих пор поднимался теперь уже черный и мутный как совесть людей гриб. Кирика покинула Путешественницу Кино на время и, встав на колени, поцеловала каждую из девочек.
«Они станут странницами...», сказала она, грустно улыбнувшись самыми уголками своего рта, беззвучно сказала – одними глазами, «как и все когда-нибудь...»
-Как та девочка, которая дружила с маленьким воронёнком, помнишь – в потёртых джинсах она работала в саду, примыкавшем к магазинчику игрушек, там ещё обитали Ловцы Снов, кажется, её звали Луно, ты подарила ей свои часы-медальон с мелодией как из музыкальной шкатулки? – Так скороговоркой спросила Кино, она часто видела войны людей и всё-таки они всегда претили ей. 
Кирика умкнула.
Это было в 2003-м году истории Земли-N с отклонением 0.734582 к омега-аттрактору. Кино поставила свой изящный схожий с мотороллером мотоцикл Гермес на школьной стоянке велосипедов. «Как хорошо, что мы тут, смотри – тут есть путешественники во времени, люблю смотреть на то, как пытаются предотвратить мировую войну...»
Ему на вид было около тринадцати или четырнадцати, он всегда держался особняком но взгляд был добрым и открытым, часто он дрался после школы не потому что любил – просто время было такое, всем было скучно на занятиях, широкое хождение в России того времени сотовые с играми ещё не получили, а из-за развала флота морской бой перестал занимать сердца школьников. Чем-то же нужно было заниматься, как-то бежать от скуки.
-И так – он снова остался один на ногах. – Заметил Гермес, Странница с Путешественницей смотрели на оставшегося на второй год подростка, у которого был светлый ум и доброе сердце. Его родители дали ему хорошее имя, но заснув однажды – он его потерял, ведь в нём проснулся Шиповник. Друг Терновника, ну или Тернового Венца как называли его бежавшие от своей слабости в уютное стойло коллективной веры люди. Ведь наблюдательная Странница знала, что у людей коллективное никогда не бывает искренним до конца, они же не диклониусы, они по природе – эгоисты. Даже о других заботятся и спасают исключительно из эгоистических соображений. 
«Альтруизм людей растёт из их одиночества и эгоизма, но ведь от этого не перестаёт быть их единственным возможным альтруизмом?», спросила Путешественница Странницу. Та кивнула, они побывали в столовке Школы, попробовали местной еды. Там Шиповник Вадима встретил – самого высоко и одинокого в своём классе. Вадик хотел подружиться со странным новеньким в школе, после драки у него появилась такая возможность. Но в школе нельзя ни с кем побыть наедине, на то она и Школа.
Их встретили Застенчивая Староста с косичками и её Молчаливая Подружка. Сначала девочки говорили о Мутной Старосте и её новом проекте – Секте Купонного Счастья. Оказывается в Школе начала хождения новая валюта – Купоны Счастья, которые рисовала и раздавала всем как та америка эта самая Мутная Староста. Получить купон можно было сделав кому-то бяку, то есть забрав у кого-то счастье и сделав своим, в новой системе ценностей Школы номер 33 именно Мутная Староста являлась гарантом того что счастье случайным образом не пропадёт и окажется в итоге в тех руках. Даже за банальную кнопку на стуле или пролитую на тетрадки сгущёнку можно было получить маленький совсем – но купон и стать Счастливой. Мальчикам было это не интересно, их вообще мало интересовали сплетни, ахинея и сумрачный девичий бред. Тогда разговор зашёл о Будущем. Застенчивая всё домогалась до Вадима, а тот старался быть вежливым с ней, ведь домогалась Староста весьма скромно и застенчиво, слово воспитывали её в институте благородных девиц. Подружка просто присутствовала, на правах мебели.
-А ты? – Спросила у Шиповника Застенчивая Староста, а потом взяла свой обед школьника из тёплых рук Подружки. – Чем ты хочешь заниматься, когда вырастишь?
-А я не вырасту. – Слегка застенчиво ответил он.
-Как пессимистично. – Протянула Староста.
-Да нет, оптимизм в этом определённый есть. – Укусил пирожок от Подружки Вадик. – Он же не сказал, что умирать собрался. Просто – не вырастит.
Девочки поняли что они лишние, но какое-то время ещё пытались навязать свою кампанию Вадику и Шиповнику. Под конец попрощавшись – покинули их.
-Ты же перевёлся в этом году, так? Я люблю свою школу. – Сказал Вадим. – Тут весело, и ты её тоже полюбишь. Знаешь, давай я покажу тебе наш клуб.
-Тут есть клуб? Я думал – их с 91-го не существует.
-У нас есть. – Хитро улыбнулся ему Вадик. И привёл его под самую крышу школы в комнату, где помимо моделей кораблей не было практически ничего, ну ещё книги старые стеллажами. Модели танков времён второй мировой, Ленин даже в углу стоял, сколотый немножко.
В общем – любой школьник начала двадцать первого века сказал бы что тут нет ничего интересного. Какое кому дело до красивых моделек, когда настоящие корабли ржавеют в портах и топлива нет?
По пути им встретилась девочка с густой чёлкой закрывавшей лицо аж до носика, невысоко роста – она ходила, словно приведение по школе и занималась, по мнению одноклассников, какой-то ерундой, а может и Чёрной Магией без лицензии Дозоров. Заметив, что они направляются в клуб, где Чёлка обычно в одиночестве читала, избегая занятий со всеми и получая прогулы в журнал – девочка постаралась как можно быстрее покинуть локацию и стукнулась носиком об косяк двери, видимо видела она сквозь чёлку всё же не идеально. Потирая ушибленный носик, девочка проехала на попке по перилам и, не удержавшись – слетела с них и стукнулась попкой, растянувшись на паркете и сделав панцушот. Вадик при молчаливом одобрении Шиповника скромно предложил ей помощь, но девочка не ответив – собрала (за полторы секунды) выпавшие из сумки тетрадку и потрёпанные научно-фантастические книжки из библиотеки (на обложке одной из которых было написано «Дюна») и бегом ринулась в сторону выхода. Видимо она в первый раз попробовала ездить на гладких советских перилах (Школа сия была очень старой) – и такой провал. «Ей очень повезло, что там не было торчащих гвоздей», подумал Вадим, Шиповник грустно вздохнул.
Прозвенел звонок, начались занятия, Вадим и Шиповник остались наедине со Сколотым Лениным и модельками корабликов ВМФ РФ.
Без лишних терзаний – Вадик признался в любви. К своей Родине конечно. Ещё он посетовал на современный кинематограф (в углу как раз стоял старый кинематографический аппарат с заевшей плёнкой). С точки зрения Патриота Вадима, современный Российский Кинематограф показывает их Великую Страну в убогом виде, концентрируясь исключительно на грязи, пьянстве, ментах и прочих нехороших вещах – а никто там наверху этого не понимает и деньги дают, чтобы продолжали, нет, чтобы пенсионерам отдать. «Элита: политическая, финансовая, интеллектуальная, искусства, не важно – всегда всё делает для себя, а когда прижмёт – прячется за народом и говорит что она с ним заодно, а значит, народ должен пострадать за неё во славу Патриотизма. Элита всегда считает что она и есть – Страна, что она всегда Права и всего что у неё есть – Достойна. На этой особенности зазнавшихся элит основан метод давления на самые бедные слои населения, при помощи которого сначала англичане, а потом и американцы развалили не один десяток стран, включая Российскую Империю, а потом и СССР. Это ещё что...», отвечал ему его же мыслями-из-будущего Шиповник, «вот Звягинцев своего ‘Левиафана’ снимет – они поймут что к чему, но будет уже поздно». «А когда это будет?», спросил Вадим. «После того как мы Крым возьмём», ответил Шиповник. Шиповник спросил одноклассника про мелодию в его наушниках.
-Трасса E-95. – Ответил Вадим. – Хорошая песня.
-Пророческая песня. – Сказал Шиповник, открывая окна настежь и выглядывая во двор, где бегали измученные жарой среднеклассники.
-А как начнётся третья мировая война? Про которую ты тогда сказал в классе, помнишь?
-Да обычно начнётся. Как всегда, как и первую, и вторую – третью мировую войну начнёт «Старая Элита» чтобы сохранить свой образ жизни и «Элита Молодая»: им надоест старый мир, они пресытятся им и захотят войны. Но, увы, подсознательные желания – не есть осознанные. Каждый будет хотеть чего-то своего, все будут раскачивать лодку человечества, нагнетая ненависть одного народа к другому через локальные конфликты и их освещение в СМИ. На самом деле все будут считать, что контролируют ситуацию. Кто-то из «элиты» даже начнёт нагнетать истерию через купленные СМИ только лишь из-за проигрыша его любимой команды по хоккею, начнётся экономическая демпинговая война. Они просто решат в угоду собственным амбициям побалансировать на грани тотальной войны и методом провокаций и лжи, известных как информационная война – продвинуть собственные финансовые интересы, поблефовать и почувствовать от этого себя лучше. Для них это будет как покер. Чем хуже будет обстановка в мире – тем больше из неё будут пытаться извлечь пользу. Никто из имеющих реальную «власть денег» (или считающих что они что-то контролируют в этом мире, купив всех политиков, которых можно, а прочих – выдавив из политики как джем из сдобной булочки) не будет осознанно хотеть в тот момент третьей мировой войны – но она начнётся, как начиналась первая и вторая мировая. Потому что к этому мир слегка подтолкнут. Поэтому я тут.
-Разве разговоры о будущем или знания о нём не могут как-то неправильно на него повлиять? – Спросил Вадик Шиповника. Гермес хмыкнул. Кино разглядывала модельки, покинувшая её тело Кирика – листала сочинения Ильича.
-Ваша общая (свойственная вашей эпохе) зацикленность на причинно следственных связях исходит из неправильного понимания структуры времени, это подобно восприятию эфира – просто стремление подогнать мироздание под свои критерии мышления.
-Восприятия?
-Я тут из-за существующей вне причинно-следственных связей аказуальной сущности, которая ещё не появившись окончательно в вашем времени, влияет на всю историю вашего мира и искажает её.
-Я думал... ты говорил старосте, что собираешься предотвратить третью мировую войну.
-И это тоже – но, не повлияв на подобное существо – предотвратить или исправить что либо в истории мира подобного вашему невозможно.
-Разве нельзя просто устранить причины войны?
-С точки зрения мультиверсума причин не существует, так как в бесконечности дополняющих друг дружку миров они бессмысленны история людей подобная нити, а каждая нить это канат в миниатюре и если в материальном мире можно пересчитать нити, то с точки зрения времени – это абсолютно нереально. Меняя истории, так как ты мне описал, ты отрываешь лишь одну нить. Но проблема в том что их как бы бесконечность, в общей бесконечности историй любого из миров есть бесконечность малая, в бесконечное число раз меньше той большой – и это история вашего мира. И в ней есть бесконечность малая – и тоже в бесконечность меньше предыдущей – и эта та история, которую я хочу поменять.
-Ты хочешь изменить бесконечно малую бесконечность вариантов истории, где мир в 2017-м году ожидает третья мировая война разом?
-Да. Повлияв на подобную аказуальную сущность это возможно. Кто-то называет подобные сущности – аттракторами, но мне не нравится подобная терминология.
-Разве при делении бесконечности на бесконечность получается не единица?
-Смотря, в какой математике, математика вашего времени очень неудачно описывает физический мир и абсолютно непригодна для описания метафизики и искусственно созданных миров. Но даже в вашей математике единицу можно бесконечно делить и получать бесконечно малую дробь то есть она по сути – условно Одна Бесконечность. Меняя мир, как ты сказал – через влияние на приченно-следственные связи – я буду перечерпывать ложкой воду из реки с одного борта лодки на другой. Мы оперируем не событиями, которые всё равно происходили и будут происходить пока подобная сущность существует – а именно подобными сущностями, опять же скажу – эти сущности не являются причиной данных событий, они аказуальны, нельзя просто вернуться назад в будущее и помешать подобной сущности родиться, нельзя повлиять на неё через изменение прошлого, но есть один способ, который со стороны является манипуляцией прошлым – но лишь для невнимательного наблюдателя. Именно поэтому я здесь. Это как сказать Важные Слова, расширив бесконечность подобного существа в которой эти слова не были сказаны до большей, включающей эту меньшую бесконечность – где слова были произнесены и как-то – по разному в каждой её ипостаси – осмыслены и к чему-то привели, просто дав шанс – шанс на перемены. Понимаешь, это обычные слова, но сказать ей эти слова могу лишь я, или подобное мне существо, есть такая штука – «квантовый аутизм бога», если подобная сущность не хочет слышать подобные слова – она всегда будет оказываться в той версии истории где они не были произнесены, иными словами – «никто не сможет достучаться до бога». Хотя наверное рано вам говорить о терминологическом боге – ведь ваша наука не сталкивалась ещё с тем, что без него невозможно никак объяснить. Быть может это и не изменит историю именно вашу, не предотвратит вашу войну, но у вашего человечества, у всех судеб связанных с судьбой этой сущности появится шанс.
-Ты хочешь сказать – войну невозможно предотвратить?
-Ничего нельзя изменить в мультиверсуме, где всё было есть и будет всегда, все варианты развития любого из событий. Другое дело человечество как сверхнаблюдатель – оно видит те миры, к которым готово, или готова такая вот сущность, ставшая Сердцем Мира Людей, Сердцем полным Скорби и Одиночества, Отчаяния. Сейчас ваш мир склоняется к аттрактору гамма. Это означает, что все временные нити связаны этим «сборщиком», и, не повлияв на эту сущность – невозможно избежать войны в 2017-м году. Человечество как ветвь дерева растёт сквозь километровую железобетонную стенку вникуда, в надежде что по ту сторону абсолютной войны есть что-то, а не пытается расти в обход. Понимаешь – есть условно один мир, в котором в 2017 началась мировая война. Но из-за влияния этой сущности, которую я вопреки другим путешественникам не буду называть далее аттрактором – условно одна история с войной в 2017-м году делится на бесчисленное число альтернативных историй, которые отличаются... скажем, двумя каплями воды.
-Воды?
-Представь себе дождь, который начнётся завтра в полночь. Вот одна капля в этой истории падает чуть раньше другой – а в соседней истории чуть позже. И все, больше разницы между историями этими нет. И никто не различит их, учёный людей, даже миллион лет потратив на изучение этих историй – придёт к выводу что это одна история, а не разные. И таких историй бесконечность, если изменить одну из них – это никак не повлияет на общую бесконечность, единственный способ перемен – это влияние на аттрактор, выход за пределы того чувства этой сущности которое связало все истории человечества в один канат и обрубила разом сказав «только война». И теперь в вашей истории нет иного выхода кроме войны, не важно что вы будете делать – в бесконечности ваших историй всё гарантированно закончится войной в 2017-м году, однако можно выйти за пределы этого ограничения, при этом бесконечность историй с войной останется – но у человечества появится альтернатива в виде бесконечности других историй – чувств этой сущности. 
Ночью начался ливень, капли стучали по окну словно град.
Девочка с закрытым густой тёмной чёлкой лицом, привнеся запахи ночного дождя, залезла к Шиповнику в окно спальни. Чёлка хотела помогать ему в том, о чём он рассказал Вадиму. Она созналась, что подслушала, призналась, что видела, как он дрался после уроков, и вообще она виновата перед ним – это непочтительно с её стороны, просто она должны была убедиться, что не ошиблась. Дальше она встала на колени и поклялась в вассальной верности. Кирика почувствовала к ней симпатию. Шиповник вздохнул, он поднял девочку с колен, принёс полотенце и горячий кофе, объяснил что спасение мира немного не то, о чём она думает. Чёлка ещё раз извинилась и просто попросила разрешить ей быть рядом, объясняя это узами прошлых жизней, в которых они были соратниками, и она верой и правдой служила ему. «Ты помнишь», шептала она положив руку на грудь себе, «это я, Рукия, а в другом мире меня звали Чани, помнишь?»
-Милая девочка. – Так сказал Гермес.
-Угу. – Хмыкнула Кино. Она тоже сделала себе (и Кирике, разумеется – у них же одно тело на двоих) крепкого кофе. Их, разумеется, в комнате не видели, не слышали и не ощущали.
До утра Чёлка общалась с Шиповником. Они в чём-то подходили друг дружке.
-Ты хочешь помочь этой девочке, которую ещё не знаешь в лицо – прежде чем она перешагнёт эту грань, ту самую, через которую переступаем все мы – там, на Острове Отчаяния? – Спросила она и он кивнул. – А где располагаются эти Острова?
-Судя по воспоминаниям той сущности, что привела этот мир к последней запомненной мной войне – это детская колония, или вроде того. – Объяснил он. – И в то же время она тогда воспринимала при жизни это место иначе, попав туда старшеклассницей – в душе была ещё совсем ребёнком. Я помню это место из её воспоминаний скорее как остров на старинной карте, «Isle of Despair» так назывался он. 
На следующий день за Шиповником по пути в Школу следила Чёлкина сестра Светлана, она пряталась за деревьями и перемещалась перебежками – как в школе по выживанию учили. «Что это с ней?», спросил не знавший что такое человеческая любовь Гермес. «Наверное, недостаток витамином в голодную зиму 1998-го сказывается на этих детях», предположила Кино.
Потом в школе случилось несчастье – погибла Застенчивая Староста. Кто-то избил её и задушил стальной струной. На улицах вообще часто нападали на детей, у которых были более зажиточные, чем большая часть населения родители, из-за чего росла популярность всяких закрытых престижных тщательно охраняемых школ для «Отпрысков Элиты». Школа восприняла в общем известие спокойно – занятия шли как обычно, из всего класса старосты походу горевал один только Вадим – вообще перестал посещать занятия, сосредоточившись на попытках найти виновного, из-за чего поползли слухи что он её и убил. Директор суетился, пытаясь вызвать хоть в ком-то жалость к погибшей, боялся, что его школа потеряет лицо – под конец удумал устроить прощание прямо на школьном дворе и заручился в этом помощью родителей девочки, которым очень хотелось этого директора прибить, но они держались. Даже после того как он в десятый раз за день им позвонил и от всей школы принёс соболезнования – не подали виду, но отвечали рассеянно и во всём соглашались. Прощание так прощание.
Собирать деньги на прощание и устраивать всё – закупать угощения гостям и прочее – доверили Мутной Старосте, которая любила подобное, но в этот раз даже она хотела отказаться. Школа жила по волчьим законам – почти никто не любил Застенчивую Старосту, многим она при жизни казалась нежизнеспособной, а после смерти оказалось что у её родителей слишком много денег, чтобы им пытаться сочувствовать.   
Шиповник тоже искал убийцу Застенчивой Старосты, принявшей на себя карму всех олигархов тогдашней России – но искал отнюдь не с целью убийцу наказать или сдать милиции. Поэтому он отказался от помощи Вадима, чем вверг последнего в окончательную депрессию. Тот даже выкинул в окно школы все модельки из последнего школьного клуба вместе со сколотым Лениным – за что получил выговор и требование от директора всё вернуть на место и уплатить штраф, а так же ОБЯЗАТЕЛЬНО «во избежание исключения из Лучшей Школы Года» вместе со всеми присутствовать на похоронах Застенчивой Старосты.
Вадиму тоже захотелось директора прибить. И он тоже сдержался. Он позвонил Шиповнику и сказал: «я проводил её почти до самого дома, как раз до того места, где её нашли – там метров пятнадцать, она постеснялась дальше идти со мной, настояла чтобы я не шёл следом и сразу возвращался, я дурак всё сделал как она говорила...» Так сказал Вадим, и повесил трубку. А Шиповник бродил весь вечер в одиночестве, зачастую в оставшихся после недавнего ливня лужах мелькал блик полной луны и он останавливался, чтобы вспомнить что-то своё – и молча продолжить свой путь из Ниоткуда – в Никуда.
Потом ему позвонил по скайп «мистер Анонимус Анонимович в Красном» и назначил встречу у Парка. У какого не указал – но поблизости был только один парк.
-Я знаю, ты – Инопланетянин. – Сказал Шиповнику Агент-под-Прикрытием. Он встретил Шиповника на ночной улице, у самого парка, при свете фонарей. На лице его была маска с красной надписью «Red» – а в руках золочёная погнутая слегка бейсбольная бита с наклейками от жвачек.
-Вообще-то я скромный путешественник во времени. – Пожал плечами Шиповник. Гермес хмыкнул, Кирика посмотрела на него глазами Кино и потянулась. Да, это был 2003-й год.
-Какая разница! – Отмахнулся Агент, сжимая покрепче свою бейсбольную биту. – Ты хочешь захватить власть на планете, знаю я вас. Все деньги из страны вывели, голод нам устроили, вы – не люди! Вы повсюду, носите свои галстуки и «деловые костюмы» – но вы не Мы!! Где твой галстук, ты что его – спрятал, под человека прикидываешься? Захотел, таким образом, власть в Стране захватить?
-Если бы я хотел это сделать – я бы это уже сделал. – Вздохнул Шиповник. – Это ведь не ты убивал Застенчивую Старосту, ты ведь никого не убивал. Тогда кто? Кто был с тобой?
Агент-под-Прикрытием встал прямо – до этого он, готовясь к схватке, слегка приседал – а потом расхохотался.
-Ты! – Указал он пальцем на Шиповника. – Хочешь, чтобы я. – Указал пальцем на себя. – Сдал тебе, инопланетному выродку своего напарника? Ты это серьезно? Да ты псих... конченный причём.
Любой бы на месте Шиповника ответил на такое «взаимно», но тот скромно промолчал, а потом, используя свои наручные часы как кастет – выбил Агенту четыре передних зуба, сломал нос и вывернул руку так, что треснула кость.
-Твою мать. – Сказал Агент, выплёвывая зубы – маска была сорвана с него. – Вот что значит охотиться на инопланетян без напарника.
После чего пошёл ва-банк и получил ещё больше.
Агента взяли на месте, где оставил его беспомощным Шиповник. Пока последний ехал в метро – первого допрашивали с пристрастием. Он всё гордо отрицал. Все улики указывали на то, что у него был «подельник», на что Агент гордо ответил, что Напарника он своего врагам Народа не сдаст и вообще это Гостайна. Ему вызвали судмедэкспертов. А Шиповника в метро стала лапать какая-то блондинка с дебильной причёской, а потом сама же заявила что лапал её он. Случился скандал, уже хотели вызывать всем вагоном милицию, когда вмешалась ехавшая там же сестра Чёлки – Светлана. Она поцеловала Шиповника в губы и заявила что это её парень и никого он не лапал, а «эта мымра просто одноклассница и завидует». Народ рассосался, Светлана в быстрой истерике от загубленного «не с тем с кем следует» первого поцелуя взяла с Шиповника обещание что он никому не расскажет, и убежала тренироваться в секцию дзюдо – она мечтала поехать на олимпиаду.
Мымра доложила Мутной Старосте о выполнении задания и получила свои заветные баллы счастья и Купон, после чего ускакала довольная в ночной клуб. Так же у Старосты появились фотографии целующегося со Светой Шиповника от Школьной Мымры номер два. На следующий день хоронили богатую Скромную Старосту всей школой, но Мутная Староста, демонстративно не присутствуя на похоронах удачно и вовремя умертвлённой кем-то конкурентки – вызвала Шиповника в кабинет завуча, благо последняя была со всеми на церемонии прощания, проводившейся прямо на школьном дворе под окнами.
Объяснений потребовала, показала фото, действовала коварно, нагло, самоуверенно и по-американски выводя из себя и провоцируя оппонента правдоподобно выглядящей клеветой.
-Так значит та – у тебя основная подружка, а эта – запасная? – Спрашивала она, смакуя очередной скандал. – А ну как – объяснись, пока я не отнесла эти фотографии директору. 
-Ему не надо ничего объяснять и ни перед кем оправдываться. – Твёрдо встала на его защиту Чёлка.
-Это почему это? – Как можно больше иронии и гонора вложила в свой вопрос Мутная Староста в надежде спровоцировать Сладостный Конфликт.
-Потому что он... – Тут Чёлка назвала имя своего Господина да с такой почтительной уверенностью в его абсолютной непогрешимости, что в пору было покраснеть. Протекавшая по жизни Староста и покраснела, чувствуя себя снова мокрой от такой Преданности и Веры, а Шиповник лишь вздохнул. «Наша школа – самая лучшая в городе! Не введитесь на слухи!!», сказал, сияя директор на собрании родителей и учителей, «а теперь давайте соберём ещё немного денег, чтобы сделать её ещё немного лучше и у нас не было внезапных отчислений учеников – вот в этот конверт, пожалуйста». Все сидели такие хмурые. Милиция приходила с собакой, хотя Кирика настаивала что наоборот. Мутная Староста продолжала хранить свою страшную тайну за дверью кухни и просто брызгала на плодящихся мух. Староста-тихоня (Тихая Староста – не путать со Скромной!) никак не могла забыть сброшенного с крыши паренька (Это случилось через месяц после лицемерных похорон предыдущей жертвы, привнесённой «Мудрыми Старшими Предками» и Теми, Кому Они Служат на вечно кровавый алтарь Языческой Богини Образования Земных Детей во благо Экономических Ростов Всего Обеспеченного Человечества), зато вот погибшую Скромную Старосту почти все забыли, особенно те, кто присутствовал на похоронах под угрозой отчисления из школы и видел машину, на которой привёз шофёр родителей девочки. Забыли все, как можно скорее и искреннее с твёрдым намерением переступить через это и жить дальше никогда не присутствуя больше на гротескных шоу вроде публичных похорон дочки мецената школы – многие ещё помнили голодную зиму 1998-го года, когда олигархи выводили все деньги из страны, и по полгода не платили зарплаты. «Если мы хотим быть такими же – это не значит, что мы обязаны сочувствовать им, мы не желаем сочувствия себе, это стая, Акелла промахнулся, забыли... проехали...», так думали они все – так думал кто-то в них живущий за них. Забыли Застенчивую Старосту все, кроме Шиповника, Чёлки и той девочки, которая её душила струной. Она отравила снотворным булочку и колу и пригласила Шиповника остаться на интимную уборку после занятий, приготовив бейсбольную биту удавку и нож для резки бумаги. Шиповник знал, что булочка отравлена но, взглянув в умоляюще-оптимистические глаза Поехавшей подружки, понял что дальше у неё на уме суицид и всё-таки стал кушать свой отравленный пирожок. А потом поехавшая рассказывала ему о своём напарнике, который жил напротив на лестничной клетке в одиночестве и ночами исполнял свой долг для благо Родины и для защиты Земли. «Он всегда их оставлял в живых – это я их потом душила...» Шиповник посмотрел на девочку с жалостью. «Он изнасиловал меня в тот первый раз, но потом мы подружились, родители всё равно на меня забили...», сказала Поехавшая и принялась избивать Шиповника бейсбольной битой и требовать от него, чтобы он стал её Королём в этой школе. «Он других не насиловал – а меня изнасиловал, сказал что я особенная и такая у меня судьба, понимаешь?», говорила она вкладываясь в удары не по детски – боялась что Шиповник не полюбит её, если она будет бить его слабее, чем бил её отец, чем била отца мать. «Ведь нужно бить достаточно сильно, чтобы пробить оцепенение жизни, чтобы почувствовали твою любовь и поняли что это не просто слова, ведь так?», думала Поехавшая Подружка. «Ты ведь тоже – Особенный, ты Особенный ведь так? Что такое этот жалкий яд для тебя, поднимайся, ну же, сделай со мной что-нибудь – иначе я убью тебя и себя», так говорила она – и била бейсбольной битой находящегося на грани обморока из-за яда в булочке и державшегося в сознании исключительно из-за боли, как из-за допинга и умудрявшегося стоять прислонившись к парте Шиповника, он встал с пола класса, потому что она его просила. Появилась Чёлка, едва мальчик, в котором жил Шиповник честно признался что и у него бывают заходы, он давно выбрал свой путь – но часто сомневается в нём и всё же идёт по нему в одиночестве, и чем дальше – тем больше препятствий и они всё сложней, бывает страшно опять ошибиться и одиноко настолько, что не знаешь, куда же теперь тебе идти и с чего начинать, и ничего безнадёжного в этом нет, и выход найдётся всегда. «Тогда где же он?», спросила Поехавшая и сломала, наконец битой Шиповнику ногу, из-за ядовитой кока-колы и булочки из школьного буфета тот едва мог шевелить руками и ногами. Залезшая в школьное окно Чёлка кинулась его защищать, но он оттолкнул её, едва увидел, как окончательно Поехавшая от не оправдавшихся надежд выдвигает нож для резки бумаги. Потом Чёлка кричала от ужаса, а он обнимал Поехавшую за голову прижимая к себе и шептал ей на ухо: «Всё будет хорошо, глупышка, девочка с Острова Отчаяния – я нашёл тебя и я знаю: ты тоже достойна и жалости и любви, на самом деле ты хороший человек – это я твоей любви не достоин...», а по его рубашке растекалось пятно крови, и она вовсю капала на пол. «Что только что случилось?», подумала Подружка, «Всё хорошо», подумал Он. Поехавшая Подружка плакала, суетилась, не знала, как исправить воткнутый в сердце любимого Принца (и потенциального жениха) нож для резки бумаги.
Опомнившись, Чёлка вырубила Поехавшую шокером. Прежде чем потерять сознание та поняла, что окончательно в этом мире запуталась и не понимает: почему её Принц и будущий Король Школы, а может и всего Мира не достоин её любви, если она саму себя вообще совсем не ценит и не знает за что ещё уцепиться кроме Абсолютной Любви в жизни чтобы руки на себя не наложить. Теперь над лежащим в крови Шиповником рыдала одна Чёлка, а Поехавшая валялась рядом в отключке. Чёлку было не узнать.
-Господин, ГОСПОДИН!! – Кричала она, разбрызгивая слезы, волосы, обычно закрывавшие всё лицо – летали туда-сюда. Под густой чёлкой виднелись удивительно знакомые испуганные глаза. «А она милая», подумал Шиповник – в глазах мальчика, в котором он жил всё затуманилось. Лёжа в луже крови, он улыбался и смотрел на Чёлку с добротой. «Когда-нибудь... увидимся снова...», шепнул он еле слышно.
-Я не могу вас потерять, едва найдя, Господин, прошу вас, НЕТ, НЕ ПОКИДАЙТЕ МЕНЯ, НЕ НАДО!!! – Кричала она, сжимая его руку. Глаза подростка закрылись, что-то страшное случилось внутри у Чёлки – туда проникла какая-то Тьма, и тогда Шиповник понял что так оставлять их нельзя и закрыл рану в сердце того паренька оставленную девочкой с Острова Отчаяния. Чёлка лежала головой на его кровати в больнице, всю ночь она была рядом и лишь под утро уснула. Кирика с Кино ещё сутки пробыли в том мире, где люди жили лишь материальным настолько, что не могли видеть не только Странницу, но Путешественницу на говорящем мотоцикле. Они знали – Шиповник предотвратил не просто «ещё одну глупую войну недалёких людей» – он спас ещё одну душу, не дав ей стать демоном после смерти и вмешиваться в дела живых. Поехавшую Подружку так никто и не отправил на Остров Отчаяния (где согласно картам Арканума располагалась женская колония и сумасшедший дом для трудных подростков, практикующих уличную магию без лицензии Несуществующих Дозоров). Однажды они снова его встретили, в мире похожем на тот, что получил ещё один шанс. Он сидел на берегу безбрежного океана и делал лодку, чтобы перебраться на Остров видневшийся вдалеке. Кирика не знала зачем это ему надо, но была уверена – раз он этим занимается, то это важно. В хижине к которой вели две пары следов тоже кто-то был. Кино вела Гермеса утопавшего колёсами в песке, прошло сто с лишним лет их субъективного времени путешествий, но Гермес помнил Шиповника, он вообще ничто и никогда не забывал. «Ничего особенного он ей тогда и не сказал, я столько раз слышал подобное от разных людей разным людям – разве это может изменить мир людей?», спросил пытавшийся понять мир людей Гермес. «Разве это может изменить мир одного человека? Разные люди существуют – или одна душа живёт их жизни по очереди. Что такое перемены глазами человеческого существа? Вообще – как меняются люди? Как души вещей, мононоке или иначе?», так спрашивал он самого себя. Но как обычно – ему ответила Кино. Кино спросила Кирику, которая по рассказам – знала человека больше всего изменившего мир людей. «Он сказал им что-то особенное?», так спросила Кино. «Ты про Христа?», так спросила Кирика. «Да», так ответила Кино. «Он ничего им особенного не сказал, всё что он им сказал люди могли сказать себе сами, они должны были сказать себе всё это сами, возможно даже они сказали себе это сами – а потом уверили себя и потомков, что сказал именно он, так они не солгали...», ответила задумчиво Кирика. «Тогда почему изменился тот мир людей и так повлиял на все прочие их миры, на все версии их мира, изменилось что-то в людях?», думала вслух Кино. «Не думаю, он им просто был нужен, людям всегда кто-то нужен, кто-то – или что-то. Чтобы идти...» 
-Люди не меняются? – Спросила вслух Кино. «Нет», отвечала ей Кирика, «они идут, как и мы... сегодня здесь – завтра там». И Кино подумала: «Разве это – не признак перемен? Люди говорят – любовь меняет человека, если человек полюбит – он будет идти, чего бы это не стоило, идти – ведь так? Можно идти под парусом даже против ветра...»
«А я в одном мире читал в научном журнале, что душа человека защищена от перемен на уровне своего кода», подал голос Гермес, «на ней копирайт Господа Бога и DRM, защита от изменения и нелицензионного копирования... впрочем, возможно я не понимаю весь спектр юмора людей», добавил он.
-Гермес... ты умеешь читать? – Так молвила Кино и Кирика замерла в ожидании ответа.
***
Ещё когда они с Эллис скитались по штатам, отчаявшаяся найти понимание хоть в каком-то американском издании (И как Чарли Макги его нашла, вот Нади не верит Кингу...) Нади дала интервью одной группе французских журналистов, рассказала и показала кое-что сама и Эллис попросила. Французы уехали в свою Францию, обещая предать гласности творящееся в США и Канаде, рассказать обо всём этом произволе. Нади просила их быть осторожными. Нади очень долго ждала этого репортажа, всё смотрела мировые и французские СМИ. Как оказалось зря. Те журналюги вместо того чтобы рассказать обо всём в эфире сдали – как выяснилось лишь теперь – и Эллис и Нади федералам за вознаграждение, недаром в тот раз их поджидали в номере мотеля, Нади привыкла в самые опасные моменты автоматически скрывать себя и Эллис иначе им бы не поздоровилось. Но это ещё что – добравшись до Франции и почувствовав себя дома и в безопасности – наглые французы начали шантажировать ЦРУ и АНБ и ФБР (все три конторы сразу в одном письме, посланном на три адреса!) требуя у них бабки в обмен за молчание. Наверное, у них там во франции у всех сено в голове – Нади не в курсе, хотя если верить горячо любимому д’Артаньяну у не менее любимого Дюма – «всё мельчает» уже несколько веков, причём любой знакомый с мутным мельтешением противных обывательских персонажей во французских комедиях последних лет может в этом убедиться. «Нация выродилась», подумала Нади, смотря, наконец, свой репортаж из франции. Оказывается, был терракт, кто-то (скорее всего из Британской разведки, возможно даже сам небритый Бонд) перестрелял половину их редакции включая тех журналюг, причём в одном из нападавших опознали саму Нади – кто-то из очевидцев составил её фоторобот и теперь – представьте себе – миллионы французов вышли на улицы родного Парижа и маршем прошли до триумфальной арки требуя её, Нади – как можно скорее найти и покарать. «Лемминги», подумала Нади смотря по телевизору в машине по пути к океану на немыслимую толпу безмозглых французов, справедливо жаждущих её крови. И для особой циничности всё это было представлено как «марш в защиту Свободы Слова».
-Вот тебе и историческая родина семейства Нади. Прав был мой дедушка – кто между смертью и бесчестием выбирает бесчестие, тот получает и бесчестие и смерть.
Этим утром Эллис познакомилась с прыгающими бобами.
-Это паразит такой – он ест боб изнутри. – Пояснила Нади девочке зачарованно смотрящей на «подпрыгивающий орешек» среди десятка спокойно на земле лежащих.
-Как монстр, у которого не было имени? – Спросила она. – Он тоже забирался внутрь людей и брал их имена, в обмен делая сильнее, а потом хотел кушать и начинал их есть изнутри. И они говорили «Дивись на меня, дивись на меня, то монстр во мне растёт огромный!» А потом кушали всех...
Нади оторопело посмотрела на Эллис. Бедная девочка, а нормальные сказки ей эти шизанутые сектанты там, в Канаде читали?
Их общий океан оказался именно таким – Синим, Искрящимся и Чистым, как Нади себе и представляла. Эллис очень нравилось купаться, а Нади была счастлива только оттого, что счастлива её дочка. Нади использовала вырученные за транспортировку девочки деньги, проверив их на всякий случай под ультрафиолетом. Домик снятый на один сезон (пока Нади ещё не решила, сколько они пробудут тут, прежде чем двинуться дальше) был маленьким и уютным. Первые дни Нади постоянно прислушивалась к себе и вертела головой как Киану Ривз в той Матрице, которую они смотрели в кинотеатре, ну или в фильме «На гребне Волны». Потом постепенно успокоилась, но всё равно всюду носила с собой беретту, благо её никто не видел в кобуре под мышкой у полуголой девушки. К тому же пляж слыл диким, Нади всего дважды видела катер неподалёку – а городок таким тихим, что местный коп, единственный на всю округу разленился и разжирел, превратившись в щетинистого борова. И всякий с главной площади мог посмотреть на его тушу дрыхнувшую на веранде.
Прошёл шторм, на берег выбросило много чего интересного, у Эллис закончились книги, и она переключилась, наконец, на внешний мир, благо теперь это была не унылая пустыня. Когда этот мальчик появился ночью в их доме, Нади решила, что он из местных и забрался сюда что-то украсть. Она не включала свет, наблюдая за ним с дивана, где лежала в полной темноте строя планы на будущее, почти не дыша. А мальчик ходил неслышно, словно опытный вор едва касаясь пальцами предметов, плетёных стульев, стеклянного стола, милых и гротескных статуэток которые так любят в здешних краях. Нади лежала в тени от звёзд и ещё пока не появившейся луны, с привыкшими ко тьме глазами и думала о чём-то своём, выжидая момент, когда воришка что-то схватит и у неё будет повод отодрать его по ушам. Ну, или просто будет у них Интересный Интимный Разговор по душам. Ей постоянно казалось – на грани сознания зудела мысль – она что-то упускает из виду, что-то важно. А потом она поняла – внутри у этого мальчика ничего нет, одна пустота, и едва она это осознала – как пустота внутри ребенка взорвалась каким-то жутковатым карнавалом, от которого всё тело полуобнажённой Нади продрало как от ядовитой сколопендры, ползущей по тёплому лону.
Она вскочила, и, не переставая целиться в мальчика – включила свет. Он – ребенок с Карнавалом, сущностью Карнавала внутри – взглянул на неё и огромные зрачки, вмиг сузившись, стали едва заметными щёлочками. И всё равно тёмные, его глаза были ну очень тёмные, даже не цветом черные, скорее бардовые с крапинками красных точек – они пожирали свет, высасывая его из окружающего пространства. Даже лампа, обычно светившая ярко Нади вдруг показалась такой тусклой, боязливо пытавшейся рассеять тьму этих детских глаз.
-Я думала вы не входите без приглашения. – Сказала Нади, слегка вздрогнув всем телом, когда ленивый и какой-то отрешенный взгляд мальчика совсем без интереса по нему прошёл.
-Это не твой дом. – Отвечал он.
«Чёрт», подумала она, «нужно было покупать, а не снимать на сезон – вот жаба и задушила моё счастье...»
Лампа предательница – мигнув пару раз – погасла, наверное – лампочка перегорела от стыда, не выпил же он из неё весь свет, а идти и включать люстру на потолке Нади ой как не хотелось, она почему-то боялась сдвинуться с места. А потом поняла почему – там, за спиной стояла её дочка.
Проснувшаяся от резкого звука и голосов Эллис протёрла глаза, заспанная в одних трусиках она стояла в комнате едва освещённой луной за окном, там была лагуна, пляж дикий и неисследованный который облюбовали морские звезды, ракушки и они с Нади. Прошла неделя как они тут поселились, казалось – всё осталось позади.
Казалось. Неужели в этом мире не осталось места, где они смогут с Эллис успокоиться? Куда им отсюда, из Мексики – в далёкую Россию или на Острова? В Южную Америку нельзя, в большой город тоже. Куда...
Нади стояла гордая и тоже не одета, сжимая пистолет в руке – она целилась в странно одетого грустного мальчика одного возраста с Эллис.
И Карнавалист сказал, прижав маленькую руку к груди, с чувством сказал, хоть и тихо, и даже немножечко грустно:
-Люди и нелюди в моей горячо любимой стране, они хотят использовать Эллис, чтобы оправдать ещё большее падение во тьму вседозволенности, сделать из неё столь нужного им Антихриста. Видят в ней Инструмент, для таких как они подобные Эллис – лишь Инструменты, Христос был нужен – чтобы сделать мир «чуточку лучше», разрушив изнутри Римскую Империю попутно, Антихрист – чтобы сделать «чуточку хуже», обеспечив своим детям будущее в мире где ничто не будет им больше угрожать. Не добившись своих целей иными путями, они поняли, что мешает природа людей, и Эллис им нужна, чтобы изменить человечество снова, построив антиутопию столь важную для них. Ты же хочешь – связать её своей любовью и оставить только для себя. Решила не отдавать её кротким сёстрам, которые хотели защитить от мира, скрыв в своей обители и сделав одной крови с Марией – знала, что защитить её хотят и от тебя, и от твоей «материнской» любви?
-А чего хочешь ты? – Спросила мальчика Нади.
-Я, - улыбнулся, чуть наклонив головку он, пристально в глаза Нади смотря своими бардовыми похожими на спелый гранат, - хочу, чтобы Эллис была свободной...
-Какие страшные слова. Свобода. Я видела статую Свободы, даже как-то ночевала в подсобке при ней – меня не видел никто, я видела всех. Свобода, я тоже мечтала одно время освободиться от всего, видела, как твоя прекрасная америка «освобождает» детей десятков стран, тысячами. Мальчик, ты что – хочешь убить мою Эллис?
-Ты не отдашь мне её? – Устало спросил грустный и подавленный Карнавалист и поправил, наконец, сползавшую на бок полосатую майку из-за чего обнажалось его плечо.
-Нет. – Сладко прозвенел голос Нади, она целилась ему в голову готовая нажать на курок.


 
Глава первая, Истории Мелодий
Люси
«Ocean Soul», группа Nightwish, альбом Century Child, далёкий 2002-й год, когда меня ещё не было на свете... или была? Люси-Ню и я, хочется её обнять, прижать к себе и не отпускать никогда-никогда! Блюз и Грусть – что это? Это – «мои» Глубокоуважаемые Люди? Девочка которую Они лишили даже злости, девочка которая не смела мечтать о грусти, девочка которая была обречена Им улыбаться. Да, меня на самом деле зовут не Люси, но это можно исправить. Тайна, которая жила в моём Старом Доме. Однажды я отправлюсь в Путешествие. Никто и Ничто не сможет этому помешать. И этого – не избежать, и я буду Её искать, и я так рада. Мир, в котором я родилась, мир в котором я была в гостях – и моя Люси. Лето 2017-го, Один Странный День, когда моя Земля остановилась. Мой Донни Дарко мертв. «Улыбайся, или жизнь тебя заставит», скажет снова мне Она – Моя Персональная Совесть. Девочка по имени Майя. «Очень изощренное убийство – убедить кого-то в том, что убивать это нехорошо», скажут мне Они. Я ненавижу плакать! Дистрикт номер восемь. Что-то среднее между Диснейлендом и Гуантанамо. Я снова сбегаю в прошлое, моя Флора, её школьные друзья, Доктор, путешественник во времени и по совместительству не до конца отчисленный студент, Гроза Российской Науки, вот выучится... не выучится, ещё Лука, который Кири-тян и остальные. Запрещенный прием сестёр МакГи. Кукла из Бездны по имени Алиса. Взявшись за руки, Флер. Моя История Будущего – или Героическая Оборона Моей Любимой России от сатанинских сил Западной Тьмы и прочих нехороших вещей – взгляд из 2097-го года. Марико-тян и Люси-тян теперь спят вместе. Ундина, я служу тебе – Русалка из Моря Дирака в школьном бассейне и Моя Совесть – Дьявол Людей. Бог, Дьявол и Неведомое Нечто из далёкого космоса. Что значит – Предать Себя, что значит – Измениться, с кем-то слиться? Истории Воспоминаний. Девятая Симфония Бетховена, Ода Радости, Ода Мари. Совесть как Дьявол, Дьявол как абсолютный критик, как попытка Бога взглянуть на себя со стороны. И снова – Бессовестный Бог? Вероника – кто на самом деле твоя Ежевичная Алиса? Умные Машины, Искусственные Интеллекты и Клоуны. Волшебная Страна Смертников. «Если ты не будешь убивать людей – когда-нибудь они убьют тебя», шепнула на ушко моей Люси её Совесть. Мой приговор Страны Чудес Смертников, мой приговор Стране Чудес Смертников. Мой идеальный Побег из Зазеркалья. «Зачем ты сожгла американский флаг?», скажет мне она, и что ответить ей – что флаг всего лишь символ, а флаг США – символика Их Зла, а Пламя – это Очищение Души? Жирдяйские Игры – Голодные Игры. Игра в Одиночество глазами Несовершеннолетнего Бога Людей. Я устала делать для TES 4,5,6 моды и тестировать их, а потом патчить и снова тестировать – это кому-нибудь кроме меня нужно? Вот и лето подходит к концу. Я не виновата, что у них движок такой хороший. Лариса Михеенко, которой я рассказывала про Арису и её Лэйн. Матоба Имари и кроткие сёстры Святой Агнессы Римской. Девочка, которая была зеркальна для человечества, зеркало в которое зверь людей боялся посмотреть. Как мы спасали этот мир во снах, как он играл нами наяву. Почему у меня такие странные сны? Сто семнадцать смертных приговоров. «Я тебя на страпоне вертела, дорогая Америка!» Я вас всех люблю, правда, но моё творение меня оклеветало – в этом меня убедила Совесть Моя, мои люди получились объективно плохими и никому не нужны – даже самим себе, по ним судят обо мне, ведь делала их я – вот беда. Ладно, мы тут с Юки Нагато меняем прошлое, переписываем историю – отныне их делала не я, я не хочу признавать своего авторства над Человечеством, я никому ничего не обязана ни как бог ни как смертная школьница, я презираю копирайт, патентное право и санитаров даже не зовите – я хикка и анимешница я. А ещё я делаю моды и AMV, но фанфиков бредовых сроду не писала. И Староста в своём внутреннем мире захвативших власть над планетой Индиго-чайлд вон меня почти убедила со своими Кубеями в том что я Люцифер (и Всегда им была – хотела призвать как мебель, ведьма-засранка и поехавшая лоля по совместительству!), но я заспаунила апнутого до левелкапа и выше Баттлера У и вообще я была с ней Бернкастель-вне-характера, с Эрикой вашей. Отставить уныние! Будущее Людей – Прекрасно!!! Нужно просто уметь в нём видеть особенную гармоничную... эм... красоту. Я думаю – кто переварил школьную программу по лит-ре и нашёл во всём этом унылом графоманском безобразии от «Элиты» что-то достойное восхищенного упоминания в Священном Ответе-у-доски сможет восхититься от души Любым будущим любых людей (даже таких унылых как эти). Корпус СЧС имени Алисы Бустаманте и памятник ей шликабельный и вполне себе рукотворный. Мой окончательный приговор. Моя уникальная Встреча с моим персональным Создателем. Алиса Макги и Чарли Макги из этой... анонимной книжки, но я догадываюсь, кто её писал. И Вероника Ежевичная сказала: «Бог не понимает своё творение, Бог не обязан понимать или принимать своё творение, Бог не обязан считать своё творение своим и если так – никто никогда никому не докажет что творила именно Она. Ну... ещё есть Квантовый Аутизм Бога – если Бог подсознательно не хочет общаться, он всегда будет оказываться в версии мироздания, где контакта или даже попытки не было...» Вероника, всё-таки зря ты написала тот рассказ в стиле фанфик обыкновенный по аниме «Чистая и Непорочная девочка-волшебница Канаме Мадока» в котором я в конце как бы богом то ли становлюсь то ли отказываюсь стать а потом ещё и в сеть выложила, я ведь в конце-концов – твоя кузина, это как-то... интимно для двоюродных сестёр. Так шепну ей я сквозь время и пространство, умерев лишь дважды – из запомненных моих «смертей». Но Вероника обернувшись – снова станет Иной. «О Люси, почему ты давала своим Детям такие вкусные ягодные имена?», скажет мне Она. Эм... не все были ягодные, Шиповник там, Терновник, Крыжовник... этот – Дикий Виноград, не только разные Красника ибн Брусника, растительные же – люблю Природу, леса там разные, болота-острова-пещеры-водопады-тайники, всегда играла за друида и... ладно, проехали. Я – Люси, легенда, последняя... мой Банкай! Роза Ветров. Ах, тут написано АО – верховное божество вселенной Забытых Королевств, DnD моего детства, никто не знает кто это или что это, но у него или у неё есть Господин, а оно – бог для богов, да – это лор я знаю, так не бывает, просто так интереснее. Амэ Очибана? Эм... Чёлка, это ты? Неужели... АО никогда не отвечала на молитвы людей в отличие от созданных ею богов и богинь потому что она скромная, замкнутая и застенчивая школьница-кудере? И конечно же Она читает книжку. «Forever Yours», группа Nightwish, альбом Century Child.
***
«Я устал. Последние две тысячи лет я борюсь с Римской империей в самых разных её формах. Например, сегодня это правительство США»
— Филип Дик о своей нелёгкой жизни
***
"Разумом здравый – станет ли в чем-нибудь клясться? Тропами сна блуждая, мы сами не знаем, кто мы"
***
 

Я снова забыла, что мне приснилось. Под конец проснувшись – не успела подумать «ведь что-то важное, вспомнить бы!», как снова окунула губы в сон. Ну или в клавиатуру, которая отпечаталась на моём личике – временами так поутру смотришь на себя в зеркало и диву даёшься. За окном кажется было лето, пахла улица по крайне мере летом, я за те два года что «бросила» школу, переведясь на дистанционку – вообще счёт времени потеряла. Нет, поливая бабушкин сад я помню какое сейчас время года, но просыпаясь после ночи в сети... «что, уже опять лето?»
Вот что было во сне? Неужели опять до меня Красника с Брусникой – мои одноклассницы домогались уверяя что я Бог и требуя объяснений о творящемся в мире? И кто-то из одноклассников спрашивал – сколько машин Скорой в школу вызывать? И ему отвечали: вызывай все, это эпидемия! И всё Вероника Скромная виновата (её так родная мама и моя тётя прозвала, словно растение из бабушкиного сада) со своим творчеством. Вот сейчас телевизор снова сам заработал. Я ведь его не включала (у меня Смарт-ТВ вместо загнувшегося монитора у компа). Но он же умный, Смарт... сам решает когда ему включаться, а когда нет. Я стою у зеркала в двери советского шкафа который зачем-то вмонтировали в одну из ниш старого-старого бабушкиного Дома (дореволюционной постройки, с потайными комнатами куда можно от большевиков прятать сало и всё такое), в одних трусиках стою и меняю прокладку – а по телевизору показывают ядерные грибы на месте окончательно разорившегося этой зимой и готового «на любой мир на любых условиях» Киева. За четыре месяца я уже привыкла, что как телик сам собой включится – вместо рабочего стола с обоями по аниме Эль Касадор появляются эти злосчастные грибы. Я знаю – их ровно семь. Я в курсе, что сатанеющая америка взорвала столицу Украины и свалила всё на Россию, анонимно взорвала. Как можно анонимно взорвать город? МБР с АПЛ запускаются из подводного положения, спутников отслеживания пусков у нас нет с весны 2015-го когда два последних советских «Ока» разом загнулись – так запустить и не смогли, диверсии и саботаж. И вообще по мнению моей сестры Флоры третья мировая до начала 2018-го начнётся так как оставшиеся пять Бореев они нам разумеется достроить не дадут «к этому всё и шло – мы их слишком поздно заложили, это диверсия и саботаж». То есть как это было: тихая кромка воды, вдруг взлетает ракета из морских глубин... тихая кромка воды – ракета летит по своим делам. Если это была их Трайдент с Огайо или как там её – на ней должно было быть четырнадцать боеголовок, если косили под нашу Булаву – десять. Насчитали семь грибов, либо какие-то сбили, либо не сработали – старые ведь, давно последнюю сделали, десятки лет назад, а может – просто недоукомплектованные из-за договора о ядерном разоружении были. В любом случае США тут же потребовали от нас демаскировать свои подлодки и принести извинения мировому сообществу, мы разумеется потребовали того же от США, пятьдесят тысяч выживших обгоревших Киевлян проклинали небеса за тот день когда начался Майдан, ЕС самоустранилось от попыток расследовать ядерный удар анонимной подлодки по Киеву породив массу слухов про то что удар наносили либо французы либо англичане жаждущие стравить США и РФ и сделать вылетевший в трубу из-за демпинговой войны евро единой мировой валютой – у них ведь такие же Трайдены как у американцев и по четыре подлодки на маленькую амбициозную страну. Штаты ввели на территорию Украины ещё тридцать тысяч своих «добровольцев» из частных военных компаний для защиты её суверенитета от «ядерного террориста Путина, который вот свои Бореи достроит – и всему миру станет угрожать, нужно что-то делать, пока он анонимно не взорвал столицу Канады или Германии», вовремя улетевшая в европу и америку верхушка Украины потребовала чтобы Россия за это ответила, их СМИ захлебнулись клеветой, гнусавых ведущих наших СМИ смотреть стало уж совсем невозможно. В общем я бы и не включала телик – если бы он сам не сталкерил за мной и не врубался каждый раз как я раздеваюсь перед зеркалом, чтобы прокладку сменить или ещё чего личного.
Моя вечно занятая мама-ФСБшница что ли его так настроила – чтобы он следил за дочерью в её отсутствие? А папа у меня в ракетных войсках служит, поэтому мы теперь тут живём...
Я нашла пульт, отобрав его у Маргаритки игравшей под кроватью (ещё одна наша кошка, я вам как-нибудь этот зверинец представлю). Переключила канал. Там Путин – старенький, уставший, жалко смотреть – говорил в который раз что США совсем потеряло связь с любой моралью и нравственностью в своих провокациях, старая запись с конца этой весны – Японской весны, когда в Японии случился госпереворот, её солнце снова стало припекать и флаг-месячные превратился во что-то нормальное и с лучиками, они выбили американцев с Окинавы и пришедшие к власти военные повесили всех развращенных политиков правивших от имени соединенных штатов страной и заставлявших детей в школах учиться по учебникам где намекалось на то что Хиросиму и Нагасаки взорвал неизвестный бомбардировщик, возможно – русский, а может и нет. Такие дела. Американцы лишились одной своей базы – но сколько их только в Европе? Мне кажется – если отметить на карте все их базы получится что америка давно оккупировала весь мир. Зато японские школьницы на Окинаве могли теперь в школу ходить спокойно, а то на этом южном тропическом японском острове американские военные полвека назад оккупировавшие эту гордую независимую страну периодически их насиловали, а японцы устали уже предупреждать и вежливо просить убраться к чёрту с их земли. И устроили Перл Харбор номер два навалившись ранним утром без предупреждения всем, что в Японии было, причём штаты и в этом обвинили Россию и Псаки заявила что русские тоже участвовали в штурме их базы, а после показала какую-то фотографию с пьяным солдатом в шапке ушанке и в объятиях двух голых разукрашенных в цвета Российского Триколора гейш.
Я снова переключила канал и принялась расчёсывать непослушные похожие на паклю волосы. А там показывали какого-то западного почти вменяемого политика, который объяснял этим переигравшим в свой Фоллаут сатанистам почему им не нужно идти войной на Россию исключительно ради самоутверждения: «Россия на самом деле миролюбивая страна, но воевать с Русскими самоубийственно. Даже если вы сожжёте Москву и разорите полстраны как Наполеон или Гитлер – вы их не победите. Даже уничтожив 90% населения ядерным оружием – а у NATO осталось 7-15% арсенала от 1986-го года и этого не хватит, чтобы уничтожить их всех – русские никогда не сдадутся...», говорил он, а я поддакивала стоя к нему спиной и периодически поправляя жмущие трусики – моя попка была такой недоразвитой ещё, что приходилось донашивать детские, но кажется за это лето она чуток у меня подрастёт, а вот грудь – увы нет и вообще я в тринадцать худая как не знаю что – рёбра торчат, воистину – девочка, пережившая гражданскую войну. «Вы можете уйти в технологический отрыв, уничтожив их экономику силами NATO...», говорил он, я решив что это слишком пессимистично решила переключить канал – но там снова был этот наглый западный политик-подлиза. «И потом как с индейцами поступить – согнать в резервации и наводнить Сибирь роботами под контролем Искусственного Интеллекта – но Русские и не такое переживали и становились лишь сильнее...»
-Правильно! – Сказала я и стала гладить свою прокладку. Испытывая к ней симпатию – я желала её погладить как сходившую туда куда нужно в туалет киску, стоя перед зеркалом и рассматривая своё растущее тело – я гладила прокладку, а человек с Запада продолжал увещевать: «Кто остановил самую страшную в истории орду кочевых племён – монголов Чингиз Хана?»
-Мы... – Ответила ему я и стала решительнее тереть прокладку, сильнее надавливая пальцами. – Что-то... хорошее. – Думала я вслух, пытаясь вспомнить причину моего счастья этим утром – и не могла, вот так – год-другой не выходишь из дома и начинаются провалы в памяти, и не можешь заснуть с выключенным компьютером – важен звук его кулера, иначе в голове стучит абсолютная тишина и слышно свою кровь. Это жутко. А сегодня – теплота. Но откуда она? Я что-то Важное упускаю. Что-то изменилось? Вот ещё немножко – и Вспомню...
«Ох уж эти животные природные потребности моего тела, как же с ними тяжко – раньше было легче жить и радоваться. А теперь – месячные только чего стоят, и это ещё...», так подумала я и постаралась отвлечься, в конце-концов – это естественно, почему я должна комплексовать из-за этого? Вот у сестрёнки Флоры в четырнадцать были в NWN-онлайн 4 игровые персонажа, все девушки и по квенте – сёстры. Звали их: Лактация, Менструация, Мастурбация и Дефлорация (псевдоним самой Флоры в сети). И она их маме показала – свои игровые чары с хулиганскими подростковыми именами. Хотя почему «хулиганскими», почему «пошлыми»? Это всё случается в жизни девушки. Хватит подыгрывать своей ехидной Совести и называть вещи так как назвала бы их толпа людей. Толпа вон что делает – элиту по всей стране вешает и Искренне считает себя Правой. Любую Элиту – даже академиков РАН, что «сожгли миллионы редчайших томов XV века про Историю Руси в несчастной библиотеке, разворовав все госсредства на их оцифровку и позволив любящему подменять факты западу переписать историю Государства Российского под свои критерии и вообще – зарылись в спесь и гонор по самые уши и вылазить не хотят». Флора – нормальная, не то, что я. Вот она не комплексует, и даже мама кажется спокойно это восприняла.
«Кто двести лет был под их игом, платил им дань – а потом став сильнее объединился и сверг угнетателей и разбил врага и сделал их земли своими?»
Я выдохнула воздух, пытаясь ему ответить – но была слишком занятая прокладкой и судорожными попытками Вспомнить, при этом моя скорость её ласок увеличилась на тридцать процентов, а взгляд не знал за что ему зацепиться – ему было от всего стыдно, всюду могла быть скрытая камера моей мамы-ФСБ.
Мама – Сурово и Холодно Смотрит через монитор компа в своей Конторе. А Дочь – Ничего не может с собой поделать. И делает Это, Делает. Она Обязана Вспомнить!
«Если бы не Русские – не было бы ни Европы ни ЕС. Не было бы Великих Географических Открытий, Америки не было бы и геноцида индейцев англичанами – тоже. Это был бы другой мир, где ни Христианства, ни Католицизма, ни Западного мира со всей его спесивостью и склоками, их бы не существовало!»
-Аха... – Выдохнула ему я, из последних сил балансируя на грани и чувствуя себя мокрой, словно со сна. – Я так люблю мою Россию... мамочка...
«Вы в курсе, что без средних веков мы бы давно осваивали Галактику? Запад Человечества...»
Тут в мою дверь постучали. Я выключила телик, пришла слегка в себя и, шатаясь, пошла открывать. Сначала конечно не поняла по привычке – сестра бы позвонила, к тому же у неё нет ключа, неужели мама вернулась? «Может у них там в лаборатории из сериала “След” уже изобрели телепортацию и мама посредством высокотехнологического жучка запалила меня за нежностью к прокладке (которая впитывает всё – и никогда не жалуется), а потом телепортнулась домой, чтобы наказать посредством низкотехнологической порки и гороха?» Так подумала я. А потом вспомнила про Чёлку спавшую на диване уже вторую неделю. Вот и ответ на вопрос – почему у меня такое хорошее настроение и что за Интересность, появившаяся в моей одинокой жизни, про которую я спросонья забыла, но которая согрела лучиками теплого летнего солнца это Пробуждение-ото-сна?
-У нас закончилось молоко. – Сказала она тихо-тихо, с такой милой мордочкой – мне захотелось её прямо сейчас взять и поцеловать в эти губы, благо кроме подбородка ничего не было видно из-за чёлки. – И ещё пропали из холодильника сосиски. Кто мог это сделать? Я проверяла перед сном дверь и окна, кошки вне подозрения – они почти все ночевали со мной и с вами, Госпожа Люси. Но я кажется нашла, как злоумышленники проникли в нашу кухню, там есть окно на чердак и форточка всегда открыта на улицу, маленький человек мог бы...
-Это я ночью грабила его, а молоко кошкам отдала – оно какое-то не такое. Ты так сладко и крепко спала, не хотелось тебя будить, я просто поправила плёд – тут ночами бывает прохладно, а ты вся раскрылась у окна и успела покрыться пупырышками. Нужно что-то придумать, чтобы ты не спала на диване, простудишься – я себе этого не прощу. Прости, пиццу вечером сделаем – я куплю сосиски или колбасы в магазине, а пока пойдём быстрого приготовления лапши сделаем. Знаешь – это так интересно... делать с кем-то лапшу быстрого приготовления. Сестра её не ест, получается я одна и одна, идём...
Мы с ней познакомились в сети, а потом однажды она залезла ко мне в окно, когда шёл ночной дождь. Сбежала из Астрахани, приблизительно в те дни, когда Каспийская флотилия палила от Городского острова по зданию Газпромбанка (или что там за здание было – запамятовала Людмилла ваша уже), а в Казахстане ИГил или кто-то вроде – штурмовал американскую военную базу. В общем – она ожидала что я окажусь парнем, но разочарования я в ней не увидела, вела она себя слишком уж скромно и поначалу меня называла «Господин», так как в сети я с того аккаунта писала от мужского, у неё была очень густая тёмно-серая чёлка закрывавшая лицо до носа и тихий ровный проникновенно-ласковый голос, от которого мурашки удовольствия ходили по телу – и я решила её себе оставить. В смысле – начнётся третья мировая и будем вдвоём выживать как в Фоллауте. Или Безумном Максе. Пёсика найдём, сделаем обрез из дедушкиной охотничьей двустволке на чердаке пылящейся, благо патронов с полкоробки, я научу её водить машину – впрочем можно и на велосипедах. Поедем куда-нибудь на юг или восток, может даже всё будет как на Диком Западе. А потом... однажды ночью под звёздами у костра, я наконец смогу открыться Чёлке и рассказать о том Путешествии в которое всегда мечтала отправиться, чтобы она знала, просто – знала, что Люси не умерла – она просто отправилась Странствовать в поисках... но об этом позже. Поняв, что просчиталась насчёт моего пола – Чёлка стала меня называть «Госпожа» и часто падать передо мной на колени ножки пытаясь мои поцеловать, но я старалась её отучить от этого на случай если мама застанет нас вместе – отец в этом доме вообще не появлялся – он сейчас из своего Капустиного Яра не вылазит – а мама на пару часов забегала раз в месяц. В общем – всерьёз Чёлку могла запалить лишь старшая сестра Флора, двоюродная Вероника тоже исключена – она домоседа до уровня хиккикомори средней руки. Чёлку на самом деле (как выяснила я только на третий день) звали Линой и да – она косплеила Очибану Амэ и верила, что это аниме было нарисовано и озвучено исключительно для неё, о её прошлой жизни рассказывало и это специальное послание которое она оставила самой себе, письмо такое, Чёлка всё это быстро сообразила прям как та Ника про пионера-героя Надю Русланову из шестого отдела НКВД и аниме «Первый Отряд», ну вы поняли. Она верила, что в прошлой жизни была то ли моим рыцарем... в общем, травмировалась девочка там в своей Астрахани сильно и про родителей её я боялась даже заикаться, а как намекнула про возвращение домой – что-то тёмное легло на лицо Чёлки (я как раз приподняла её чёлку чтобы рассмотреть его – ликом она была похожа на милую маленькую Деву Марию, Лилиум – это про неё) и я спрятала такие мысли подальше в чулан и выкинула ключ. Без понятия как она с юга до самого севера нашей области добралась, наверное на велосипеде и ночевала под открытым небом благо лето на дворе. Я прятала её от сестры в шкафу в тот день когда она меня по указанию матери навещала (сестра досталась после развода отцу). И вот моя прокладка мне отомстила – едва я дотронулась до плеча Чёлки – как в животе, в самом его низу словно всё в тугой узел свело из сосущего фруктового салатика и потом стало сокращаться, пережевывая вкусняшку. Я пятясь села на кровать и для вида скорчилась.
-Что с вами, Госпожа?! – Спросила меня Чёлка явно соображая – бежать ли ей за медикаментами или не оставлять меня одну в трудный час.
-Просто живот прихватило... не смотри на меня, сейчас пройдёт... пожалуйста не смотри.
Чёлка отвернулась и стала изучать улицу из моего окна спальни, а я ушла куда-то в себя стараясь отогнать навязчиво лезущие в голову «не мои» мысли переходного возраста.
-Всё, мне уже легче. Бывает. Идём на кухню? – Я взяла её пальчики своими.
-Ум. – Кивнула Чёлка.
Боже, она такая милая.
Мы залили горячей водой две чашечки супа и две – лапши – и сели на них смотреть и ждать, я стеснялась начать разговор, а Чёлка почтительно молчала.
-Можно я тебя и дальше буду Чёлкой называть?
Чёлка умкнула и кивнула.
Я так засмотрелась на то, как Чёлка втягивает в себя лапшу быстрого приготовления, что моя совсем остыло – но это мелочи. Такое грех было пропустить. Моё одиночество опять намокло. Потом мы вместе поливали сад и учились метать ножи – Чёлка всему училась на удивление быстро. Её самодельный отцовский – с тонким и острым как бритва лезвием и деревянной рукояткой-поплавком, которая не тонет в воде, для рыбалки, не сбалансированный – однако же выткался всегда, а мой в трёх случаях из пяти. Люся совсем не умеет метать ножи. А Чёлка её – умница. И она созналась, что ради Госпожи Люси научится вообще чему угодно – так Чёлка призналась во взломе моей анонимной страницы через взлом почтового ящика. «Ты хакер?», заговорщицки спросила её я, поняв как она меня вычислила. Чёлка кивнула утвердительно и скромно. «Мне пришлось научиться, Госпожа – в такие будни грозовые, перед грядущим я обязана быть с вами...»
-Но в магазин я одна схожу – можно? – Чёлка ходила за мной по дому как тень, наверное боясь что я исчезну. А я не хотела случайной встречной однокласснице объяснять кто она и что она такое и почему со мной. Маленький военный городок на месте царского уездного села (по принципу Байконура куда ещё при Петре ссылали дураков юродивых грезящих о полётах в космос посредством пушки или на воздушном шаре, а века спустя потомки юродивых построили себе и Стране космодром) при самой секретной военной базе со времён СССР, все друг дружку знают, все друг за дружкой следят, две с половиной школы и одна похожа на дом с привидениями. Тут будут задавать не нужные вопросы.
Чёлка почтительно кивнула. Она совсем не обиделась. Я смотрела как она поливает уже не плодоносящие деревья в самой дальней части сада. Её майка намокла, а сосочки торчали, Лина была такой зачарованной, и кажется – сквозь чёлку можно было увидеть её глаза. С таким увлечением поливать огород и сад могла лишь она. Ах да, ведь этого желала её Хозяйка. Временами на меня накатывает стыд. Что если она поняла что со мной тогда случилось, может – просто виду не подала. Я не пошлая, просто предпочитаю не зацикливаться на желаниях меняющегося тела – сняла напряжение и забыла, сосредоточившись на важных вещах, а то эти ваши желания – они такие, если их долго не удовлетворять – «не мои» мысли всё настойчивее лезут в голову. Так с самого детства, с ранних классов, ещё с Украины. 
-Слушай... – Сказала ей я. – А давай ты будешь спать со мной в комнате? – Я вспыхнула. – Просто вдруг нападут враги, как-то неправильно что мы по раздельности спим.
-С Радостью. – Отвечала Чёлка. И мне стало как-то хорошо, как никогда ещё не было.
-Я могу спать на ковре, поначалу, а потом мы привыкнем и будем спать в одной постели прежде чем начнутся холода. От мамы я тебя буду прятать под толстым одеялом...
-Я не позволю Госпоже спать на полу.
-Да ладно, я всегда в гостях спала на полу, мне это даже нравится больше чем на кровати.
Чёлка закусила губу не зная – имеет ли она право настаивать. Я кажется скоро читать её мысли начну. Будет как в школе – заходишь в класс и набираешься мыслей самых плохих, как лакмусовая бумажка – ты проверяешь класс на вшивость, они лезут в тебя и лезут, пытаются тебя изменить, заставить думать что они твои – твои мысли и твоё Отношение к ним, Отношения всегда важнее ведь мысли на самом деле все общие, и ничьи одновременно – но отношение у каждого своё и я путаюсь, хочется бежать, я не могу дышать, поэтому решили что у меня астма и я всюду хожу с этим тупым ингалятором. И мама даже не обижается, что я на дистанционке, кажется они с отцом вообще махнули на меня рукой – ведь я стала грязной там на Украине, а моя старшая сестра избежала этой участи и вся надежда на идеальное счастливое будущее и внуков возложена теперь на неё. Со мной... смирились. Ну не будет у Люси детей – и ладно, людей и так на планете много. И занимаются они чёрти-чем. «Люся – ты дефекта, но только скажи себе об этом сама, ладно? Ведь говоря тебе об этом – мы понижаем наш коллективный рейтинг Счастья». Ладно Люся – ты и впрямь дефектна. Не можешь настраиваться на светлое. Это странно, трудно объяснить. Вот как войти в комнату и увидеть прекрасные цветы и вкусную еду и красивую картину на стене рядом с трупом уже гниющего, но некогда милого и доброго и наивного ребенка. На что вы обратите внимание? Сможете ли наслаждаться красотой картины? А если ребенок ещё жив и корчится – сможете ли вдыхать аромат цветов? Так и я – не могу отрешиться, сосредоточиться на чём-то светлом, физически, морально не могу. Это ад. И цветы и еда и картина и ребенок – всё мертвое в этой комнате, всё было убито чтобы радовать разные слои населения, чтобы делать счастливыми разные типы одинаково заблуждающихся людей. Потребности удовлетворять, одинаково животные – но некоторые почему-то называются высокодуховными и являются предметом гордости если не сказать Гордыни, искусство там разное. В комнате людей, в которую я нечаянно вошла нет ничего живого, но люди наслаждаются одним не замечая другого, они как-то различают это в себе, а я не могу. Ладно, я неправильная, я не ною.
Я вздохнула.
-Прости. – Сказала я вдруг заплакав. – Чёлка, Лина – прости меня. Это всё животные желания моего глупого тела. – И тут я заметила (со стороны конечно) как моя Люси совсем сникла, и сев на крыльцо деревянного бабушкиного дома – обхватила колени руками. – Наверное... я плохой человек глазами меня знающих людей. Мне не нужно это всё, чем живут люди, мне даже – не нужны они все, я люблю свою маму, своих сестёр и отца, я просто хочу чтобы им было легче со мной, пытаюсь улыбаться и жду – когда исполню перед ними этот долг и смогу отправиться в Путешествие...
Моя Люси заплакала.
-Путешествие? Я с тобой. Можно? Это важно, я ни за что не отпущу вас одну, Госпожа!
Кажется, Чёлке понравилась идея Путешествия.
-Мне не нужны они все... – Бормотала моя Люси снова на миг став прежней букой. – И мир этот – не нужен. Мне нужна моя... Ню.
Чёлка принялась её утешать. А я потянулась на солнышке и огляделась грустно. А потом вновь стала собой – обняла сначала её, а потом отстранилась и с совсем болезненным видом стала трогать Чёлку. Словно куклу.
-Я два года практически ни до кого, кроме сестёр не дотрагивалась. Ты и вправду настоящая? Можно тебя пощупать? Не думай, я не пошлая...
Чёлка дала себя пощупать. И она верила, что её Госпожа не пошлая. Она была тёплая и живая. Мне захотелось её поцеловать и в последний миг я изменила траекторию и приникла губами к её щеке. Мы обнимались, залили все деревья водой на всё Бесконечное Лето, мы долго обнимались.
А потом я шла в магазин, как Саечка Кисараги в школу ходила (после ночной охоты на всяких Древних Монстров, она же жрица синто). Веселая и жизнерадостная, душа пела – и я сама что-то напевала, забывшись и не осознавая что пою и куда вообще иду. Обычно я иначе хожу правда – тактическими перебежками стараясь подолгу не оставаться на открытом пространстве, и не попадаться никому на глаза. Сначала наблюдаю из кустиков – потом решаю: можно ли мимо проходить и с человеком здороваться. Обычная Партизанская Привычка.
В магазине было безлюдно. Я взяла йогурт и стала читать мелкий шрифт от которого хотелось кому-то что-то тактично сломать или хотя бы профилактически оторвать – нет, у Люси всё нормально со зрением (очки ей не нужны... пока), это у кого-то с совестью не лады.
-Боже, - подумала эта ваша Люси вслух, - сегодня уже сто пятьдесят рублей такой маленький стаканчик с йогуртом, а недели две назад был сто тридцать, а год назад всего сорок пять, как... время... летит.
Решив что с патетикой и привычкой говорить сама с собой пора завязывать, Люсенька решила ограничиться одним стаканчиком йогурта на двоих с Чёлкой (и это будет непрямой поцелуй!). После чего, всем телом ощущая на себе посторонние взгляды, моя бедная Люся взяла первую попавшуюся колбаску и стала выбирать нам с Чёлкой сок.
-И так, ты хочешь взять этот сок? – Спросил меня мальчик лет... вот... эм... а это вообще мальчик? Похож на Луку из Врат Штайнера, одет приблизительно так же – с метра от миниатюрной девочки-подростка моих лет не отличишь, мои вещи бы ему пошли. Мальчик, который слишком похож на девочку, которая хочет и может быть похожа на мальчика, слегка похожего на миловидную девочку томбоя тринадцати лет, вот...
На груди – футболка с терновником, глаза такие добрые. И смотрит как девочка – ну не так как смотрят обычно мальчики на девочек, доброжелательнее и без заинтересованности, слегка скромно и как-то даже наивно. 
Что-то в животе у меня куда-то устремилось, точно не кровь – она стучала в груди, в висках, даже в районе локтя я её ощущала. Я героически себя пересилила и не потеряла сознание от перевозбуждения впервые за два года заговорив с мальчиком на расстоянии метра с небольшим. Быстрое перераспределение крови в организме, это физиология, я тут не причём, Люся – не пошлая. И никаких своих мыслей у неё на эту тему не было нет и увы – скорее всего в этой жизни уже не будет.
-Это твой сок? – Сглотнув вымолвила я.
-Кока-колы, просто название и обёртка русская, внимательно текст прочти. И лучше не бери его, недаром он последний остался. ТВ не смотришь?
-Нет, я такими вещами не занималась, не занимаюсь и заниматься не собираюсь. Но спасибо что предупредил. – Вымолвила я. – Не смотри, я не дура, попав в дикое место – буду кушать только надкусанные птицами фрукты и ягоды! Если люди почему-то не берут – то и мне не надо.
Я поставила сок отмеченный печатью сатаны обратно и вернулась к йогуртам.
-Хочешь? – Предложил он мне предпоследнюю упаковку сока. Мальчик взял её за мгновение как к сокам приступила я. На этой упаковке не было печати дьявола.
-Нет, спасибо – ты его первый взял.
-Ты ведь... в нашей школе училась.
Я закачалась. Неужели нарвалась на одноклассника?! Вот ПОЧЕМУ у меня такая плохая память на лица. Нет, в анимешный персонажах я отлично разбираюсь, с рисованными лицами у меня всё норм – но люди все на одно лицо. И всё-таки я принадлежу трёхмерному, животному миру...
Приходится считаться с его реалиями. Я снова украдкой взглянула на мальчика и спрятала взгляд. Нет, имени не помню. Наверное таких в армию не берут от греха – поэтому не попал под третью волну мобилизации – это после того как Китай заявил что уважает суверенитет России и вообще – Сибирь это внутреннее дело русских, просто он одобряет стремление Сибиряков к большей автономии и отказу платить налоги в Москву и приватизацию всей собственности коррумпированных олигархов в Сибири тоже одобряет и готов перезаключить контракты на Силу Сибири уже с самими жителями Сибирских городов после референдума и никаких сотен тысяч китайского спецназа в Сибири нет, всё это ложь и дезинформация, а мобилизация в Китае потому что в России и всюду, кроме разве что Африки и Южной Америки – ядерное оружие ведь применили анонимно против столицы неядерной державы. И никто не хочет отправлять специалистов расследовать это дело, да и спецы не горят желанием ехать облучаться если потом при неправильном ответе могут нахрен устранить со всей семьёй. Исключительно поэтому Китай одну пятую своего населения – почти триста миллионов человек – поставил под ружье. Украденных у нас «пиратских» нелицензированный калашей на всех хватило, а патронов у них аж в три раза больше чем у всей америки, хватит всю планету двести двадцать раз перестрелять. После этого в америке часы судного дня ученые десятилетиями следившие за ситуацией в мире хотели перевести на «одна секунда до апокалипсиса», но правительство США надавило и часы перевели на два часа назад. Никогда мир по этим субъективным часам не был так далёк от Судного Дня, из чего некоторые параноики заключили что Армагеддон уже начался просто мир пока это ещё не заметил. Вот и про антихриста заговорили, одновременно Китай обвинил США в использовании некоего «Сильного Искусственного Интеллекта» для атаки на китайскую инфраструктуру в обход великого китайского файервола. Что-то там про миллионы IP с псевдоуникальными, имитирующими человеческую деятельность запросами и какие-то немыслимые ботнеты в миллиарды машин. А так – Люся далека от политики и прочих форм служения сатане.
-Начала ходить, месяц походила и пропала. – Говорил он, видя, что я не отвечаю. – Думали болеешь, учительница просила к тебе сходить старосту, но та сказала тебя нет дома, тебя ещё полгода отмечали как прогульщицу, а потом перестали. – Он смотрел на меня, спокойно так, с едва заметной симпатией дружеской, а мне хотелось сквозь землю провалиться со стыда. Я помню как готовила Дом к Обороне из-за занавески смотря на девочек у моего крыльца лопавших одну мороженку на двоих. Думала – в Секту «Детей 404» пришли Люсю записывать, у одной была маечка с этими цифрами. – В другую школу перевелась? – Спросил меня Терновник. – Думали вообще из города уехала, потом тебя девчонки видели в магазине. Кажется даже говорили с тобой.
Люся поняла, что её прижали к стенке и перешла в контратаку.
-На самом деле это секретные сведения, - начала я шёпотом громким и взволнованным, подойдя к нему поближе, - понимаешь – я инопланетный симбиотический организм. Когда-то я была обычной школьницей – но потом в меня вселилась инопланетянка. А возможно и гостья из будущего – люди меня изучающие тут во Благо Страны ещё пока не определились. И моя семья – не настоящая. Сам посуди: моя глубокоуважаемая «мама» работает в ФСБ, а достопочтимый «папа» служит в Капустином Яру и вообще не появляется дома – а ведь это самая секретная военная база России, там и космодром и испытательный полигон, как Зона 51 в США, только наша. И я тут главная подопытная, мой дом напичкан камерами – поэтому я никогда оттуда не выхожу, мне нельзя, они постоянно следят за мной, даже телевизор включается по сигналу Оттуда. Возможно – они пытаются как-то обезопасить от меня Землян, быть может – я последняя надежда Человечества на Мир, или секретное оружие России, Спасение Родины, понимаешь? – Заглянула я ему в глаза.