Поездка

              Всё было, как обычно. И это «обычное» приходилось на лето. …А было это в далёкие семидесятые годы, прошлого столетия. Тогда всё было по-другому, но самое главное – мы были молодыми!.. И этот факт очень сильно влиял на наши мироощущения. Никто из нас в те годы не умирал с голоду, и не было безработных, отделенных от общества; все учились, при этом ещё успевая как-то работать, обеспечивая этим свой прожиточный минимум. Находилось достаточно времени для встреч и общения, – собирались, как правило, на кухнях, при свечах и гитарах, но самые знаменательные встречи проходили всё-таки летом, на даче… А это уже отдельный разговор...

      Каждый, из нас, начало лета проводил по-своему: кто-то отрабатывал практику в институте, кто-то ехал в стройотряд, – ведь надо было хоть немного пополнить свой бюджет. На заработанные деньги можно было купить, к примеру, магнитофон, …или сменить старую гитару на новую, при этом пристроив свою «старушку» в хорошие руки. Ну, а когда дела заканчивались, все, по возможности, приезжали на дачу... Это была традиция, идущая ещё с детства.

      Там-то, на даче, мы чувствовали полную раскрепощённость, сбросив с себя путы условностей и предрассудков. Нет, мы не были подростками, бросающимися из огня в полымя, – мы стали уже серьёзными людьми: нам было по двадцать пять. Кто-то ещё учился в институте, кто-то пришёл из армии, а другие уже работали вовсю. Но нас объединяло одно – ностальгия по детству, пожалуй, даже, по отрочеству. Этим мы были спаяны намертво, …хотя «женатики» потихонечку выходили из нашей коалиции, обосабливаясь в своей тихой семейной жизни. Были и другие, которые, сгоряча, уже успели «хлебнуть семейного счастья», а теперь возвращались на «круги своя»...

      Муж и жена, Громовы, были нашими друзьями. Они относились к той породе молодых людей, для которых брак совершенно не влиял на главные устои добрачной жизни. Лучше друзей, чем они, трудно себе было представить... Вернее сказать, общей подругой для всех была Лариса, а её супруг, Виктор, был «пришлый». Но они с Ларой учились в одной группе, в институте, и поэтому мы считали его своим. Виктор легко и просто влился в наш коллектив, спокойно принимая наши условия, – хотя многое в нашем поведении ему не нравилось, но вида он нам не показывал…

      Вот, как раз они и стали тем «энергетическим центром», вокруг которого мы собирались, как замёрзшие путники у костра. Громовы хорошо знали нашу проблему, которую нам каждый раз приходилось решать, – а сводилась она к одному: где проводить очередной вечер!?.. Костёр с сосновыми сучьями, под открытым небом, в лесу, где тебе и дождь, и сырость, и надоедливые комары… – это, явно, ушло в прошлое... Нас теперь тянуло под крышу, в тепло, и мы хорошо поняли – всему своё время.

      Супруги Громовы предложили свой стопроцентный вариант – собираться у них. Дом, по меркам тех времён, был довольно большой, но главное, что отец Лары постоянно пропадал в Москве – и на даче появлялся довольно редко, по причине постоянной занятости.

      Бабушка Ларисы, которая в основном и хозяйничала в доме, не имела определяющего голоса. Её влияние распространялось только на кухню, да на годовалого правнука Диму, которого Лариса родила год назад, в июле. Тогда у внучки «пропало лето» – с ребёнком пронянчилась... Теперь, как думала она – «надо наверстать упущенное». Ведь сейчас Димку можно уже и на бабушку перекинуть, и самой, хоть немного, плечи расправить. Вот и придумали они, вместе с Виктором, проводить вечера – встречи друзей, у них, на террасе. Сначала одна среда была, потом – пятница прибавилась, а дальше – третий… и четвертый вечер присоединился…

      То, что бабушка в доме, и что ребёнка надо укладывать, – никто уже на это внимания не обращал. Воспринимали гостеприимство Громовых, как само собой разумеющееся. Иногда заваливались к ним без особого приглашения. Бывало, что и днём приходили. Виктору, вскоре, эта беспардонность стала надоедать... – Ну, что с него возьмёшь?.. Он же не наш – «чужой»… – Лариса же, наоборот, гостям всегда была рада, хотела хоть так из домашней рутины вылезти.

      Но какие бы размолвки не происходили у них в семье, к вечеру они были солидарны и ждали гостей на своей террасе, специально для этого оборудованной. В оформлении интерьеров дачи участвовали оба, – благо подручного материала для этого было достаточно: старинная мебель и канделябры, огромный круглый стол, накрытый зелёным сукном, и старинные бархатные занавесы с тяжёлыми кистями. Но главным украшением всего этого «бала» старинного антиквариата, был огромный самовар.

      Все эти приобретения появились в доме благодаря стараниям Ларкиного отца, большого любителя старины. Когда, в шестидесятые годы, люди избавлялись от всего старого и ненужного, он всё в дом тащил, – правильней сказать, на дачу, – здесь всё пригодится, уютней будет. Так и превратил он свой загородный дом в антикварную лавку.

      Подошёл очередной вечер встречи. Было лето. За окном благоухал июль. Солнце, запутавшись в ветвях соседнего леса, постепенно сползало за деревья. Самовар, «раскочегаренный» ещё час назад, начал остывать. Пахло дымком и вечерней свежестью. «Народ» медлил: в другие вечера, бывало, уже за столом сидели, а сейчас только я, уставший ждать всех, бродил по полупустому дому в ожидании гостей. Я всегда приходил первым, чтобы поболтать с хозяевами. Мне нравилось у Громовых. Интерьеры дома несли утончённый привкус старины. Казалось, что когда-то в них обитали персонажи Бунинских рассказов...

      Две недели назад я защитил курсовую за первый курс и теперь вдыхал полной грудью воздух свободы. Как же это прекрасно, когда тебя ничего не связывает и ты никому и ничего не должен. Лето... дача, – ну что ещё нужно усталому студенту, сбросившему с себя груз последних экзаменов!

      Появился Никита со своей женой Анной, – они поженились только год назад, а неженатым, пожалуй, оставался только я один. Но это не мешало мне быть со всеми на одной ноге, так как мы все дружили с самого детства, – были всегда вместе и прекрасно проводили время.

      Сели за стол, когда уже совсем стемнело. На столе красовались: нарезка колбасы, сыра, две вазы с фруктами; к ним прилагались изысканные хрустальные фужеры, из коллекции отца. В общем, всё то, что отлично подходит для хорошего красного вина и весёлой вечеринки. Вино было самодельным, но это ни в коем разе не умоляло его достоинства: хозяин дома выделывал его из яблок, вишни, слив – он пробовал всё, что произрастало в его саду... Лара, тайком от отца, потихоньку крала, из его подвала – то бутылочку, а иногда, и сразу три... Но пропажи никто не замечал. Запас вина, пополнявшийся каждый год, делал исчезновение этих бутылок совсем незаметным.

      – В конце-то концов, пора начинать! – не выдержал Виктор, – а то мы так до утра сидеть будем!.. Мало ли, у кого какие неотложные дела… Кому надо, подойдут! – логично подытожил он.

      – Вот! – восторженно произнесла Лара, выставляя на стол две бутылки вина. – Смородинное!.. Вы, до сегодняшнего дня, навряд ли такое пробовали, – ему уже года три будет… Давай, Витюш, наливай! – сегодня, пожалуй, ждать больше некого, а подоспеет кто, будут воду из колодца пить!

      Застолье началось, как всегда, дежурно. Были произнесены тосты за Громовых, – а как же по-другому: они «благодетели» наши!.. За Димку – их сына.., за бабушку и отца.., а потом пошло и поехало... Незаметно, принесённое вино закончилось. Разговор становился всё более свободным и развязанным. На столе появлялись новые бутылки, но их ждала та же участь, – и они опустели… за рекордно короткое время…

      Бродского и Окуджаву вспомнили только в начале застолья. Прошлись по новым фильмам Тарковского и спектаклям Захарова.., возникла дискуссия о Владимире Высоцком…– все отметили, что он уже далеко не тот, …да и гитара у него постоянно расстроена.

      Лара «царствовала» за столом. Она хорошо понимала, что является лидером и главным центром компании, а все остальные приходят только на неё посмотреть. Но как долго мог терпеть, весь этот «театр»… Виктор?.. Об этом не знал никто… Поговаривали, что после таких вечеров, когда все расходились по домам, он устраивал ей хорошую взбучку, …даже до рукоприкладства доходило. А её, на следующий день, видели на улице или в магазине, тщательно прячущую следы побоев под толстым слоем макияжа, …хотя она и старалась прикрывать лицо лёгкой косынкой.

      Виктор ревновал её ко всем, как говорится, даже к фонарному столбу.., а что уж говорить о мужской составляющей нашей компании. Да и сейчас, чувствуя, что Лара перегибает палку, он решил предпринять что-то... 

      – Ребята, а поехали купаться на озеро!? По-моему, водичка сейчас в самый раз, как парное молоко!.. – вдруг, без всякой причины, предложил он. – А ты Лар, заканчивай со своим позёрством, – всё, концерт окончен. Душно тут! – так на воздух хочется… Всё..., все на воздух... – выходим! выходим… – Виктор начал поднимать Никиту. Анна, жена Никиты, пожалуй, единственный трезвый, на тот момент, человек – уже стояла у выхода на крыльцо. Лара, недовольная, натянуто улыбаясь, следила за действиями мужа.

      – Витюша, ты сегодня, как чужой… – ну что ты волком на меня смотришь!?.. Осторожней, а то я так и свалиться могу!.. – заплетающимся языком произнесла Лариса, осторожно спускаясь со ступенек террасы.

      – Я не чужой, просто надоело… И твоими выкрутасами я сыт по горло! Так хоть прокатимся с ветерком.., – сквозь зубы процедил муж.

      Глаза Виктора горели дьявольским светом, и казалось, что его осенила какая-то идея, воплощению которой он решил пожертвовать собой, …да и нами тоже...

      Народ высыпал на воздух. Все были хоть и пьяны, но идею Виктора – куда-нибудь поехать, – поддержали с энтузиазмом. Мы посчитали, что действительно, надо сменить обстановку, и лучший выход из этого – прокатиться на «громовской» машине. Куда ехать, – а самое главное, как?.. – никто не представлял… Ведь, кроме Ани, все были пьяны и не отдавали отчёта, что делают. Но процесс был запущен, и отступать уже поздно...

      Мы все залезли в новую, ещё пахнущую краской, «шестёрку» Жигулей. Виктор уселся за руль, рядом сел Никита, который недавно получил права, а до этого, в основном, гонял на мотоцикле. На заднем сидении уселся я, рядом со мной плюхнулась Лара, – её близость, в тот момент, мне была приятна. Анна наотрез отказалась садиться, как она выразилась – «в „катафалк“, набитый дураками, садиться
не намерена!», – такой категоричный вердикт она вынесла, глядя на наши пьяные физиономии.

      – Ладно, – запрыгивая в машину, произнесла она, – не бросать же вас! Разобьётесь, а я потом одна виноватая буду!.. Погибать, так уж вместе…

      Машина рванула с места, выбрасывая куски дёрна из-под колёс. Стали петлять по узким проулкам дачного посёлка. Главное, не запутаться и постараться вырваться на ближайшую асфальтированную дорогу. Виктор хорошо знал местность …при дневном свете и, будучи трезвым.., – но в таком состоянии, в котором он находился на данный момент, можно было только лежать в тёплой кровати, принимая успокоительные таблетки.

      Витя был зол на всех и, прежде всего, на самого себя. Почему он так долго терпел весь этот «цирк», который разыгрывался у них дома чуть ли не каждый вечер!?.. Это хорошо ещё, что сегодня гостей мало! Обычно приходили – в два, в три раза больше. А особенно злило его то, что такая жизнь нравилось Ларе: она жила ожиданием каждого вечера, – весь день только и думала о предстоящей встрече: говорила, кто к ним сегодня придёт, что приготовить и как развлекать гостей, чтобы никто не скучал.

      Но сейчас она сидела рядом со мной, на заднем сидении, всем своим горячим телом прижавшись ко мне. Находиться втроём, сзади в «Жигулях», довольно тесно, и мы с Ларой использовали эти неудобства, как могли: незаметно касаясь друг друга. При этом я старался делать вид, что с интересом смотрю в окно, а она перебрасывалась с Анной ничего не значащими фразами, но тела наши существовали сами по себе.

      Наконец, колёса автомобиля коснулись гладкого асфальта. Теперь можно было «пришпорить коня», и Виктор незамедлительно постарался это сделать, нажимая вовсю на педаль газа...

      В темноте казалось, что машина, как заправский болид «Формулы-1», уверенно рассекает пространство. Мы мчались «под сто»!.. – в ночной мгле… и по двухполосной «шоссейке» местного значения.., где каждая рытвина или камушек, лежащий на поверхности, мог бы стать роковым препятствием!.. Эта скорость была чрезмерна... Как-то, проскакивая очередную канаву, не сбрасывая скорости, мы подскочили на сидениях так, что довольно сильно ударились головами о потолок машины, – тогда ещё не было привычки пристёгиваться ремнями безопасности…

      – Всё, хорош! – заорал Никита. – Теперь я поведу!.. Витёк, глаза открой, куда едешь! Не картошку везёшь!.. С нами дамы, в конце концов… Уважать надо!..
 
      – Дамы – в девятнадцатом веке остались, Никит, а с нами просто пьяные бабы, которые лыка не вяжут и матерятся на каждом шагу. Спроси у Ларисы, – она тебе всё в подробностях расскажет, как я её у магазина с местными парнями застукал: там такой мат стоял, что уши вяли!.. – Виктор дёрнул машину, и мы поехали дальше. – Ладно, ладно... Всё, едем купаться на Чёрное озеро! – выпалил Виктор. – Едем!?..

      Мы развернулись, при этом въехав в ольховый куст, стоящий у дороги. Наверное, поцарапали машину… но кто об этом сейчас думал, – все веселились. Лариса пела «Всё могут короли»… Никита барабанил пальцами по стеклу, - изредка и невпопад стараясь подпевать Ларке. На обратном пути вновь подскочили на злосчастной канаве, – но на этот раз никто не обратил внимания…

      – Ура! На озеро! – радостно кричала Лариса. Все были солидарны с её призывом. Только одна Аня, вжавшись в сидение и припав к окну, всматривалась куда-то вдаль, пытаясь, видимо, хоть что-то отыскать глазами в этой непроглядной темноте. Она уже абстрагировалась от этого бедлама, который стал ей невыносим, и терпела, хорошо понимая, что по-другому никак нельзя.

      Виктор и Никита на озере купались голышом. Я не отважился… и явно, что начинал трезветь. Лариса была в купальнике. Анна вообще не раздевалась, – она стояла на берегу, скрестив руки на груди, и смотрела в сторону от озера… Ребята резвились, то уплывая так далеко, что их становилось не видно, то, как ошпаренные, с какими-то первобытными криками, выскакивали из воды, пробегали в лучах фар автомобиля, блестя белыми телами на фоне мрачного озера... 

      – Пора! – выкрикнул Виктор, натягивая на себя брюки.

      – Наконец-то!.. – вырвалось у Анны.

      Действительно, пора было собираться, и это поняли все. Хмель прошёл, оставив нервную дрожь и слабость в коленках, а редкое постукивание зубов, дополняло это удручающее состояние. В таком виде вести машину было ещё тяжелее, чем в пьяном...

      – Слушай, Никит… порули лучше ты, а то у меня что-то руки трясутся… Ненароком в канаву угодить можем!.. А ты тот ещё Шумахер! – Виктор похлопал Никиту по плечу. – Идёт!? Ну, вот и ладушки! – я хоть с женой любимой рядом посижу, а то она совсем от рук отбилась, – а? Ларчонок!?.. – Он ехидно посмотрел на только подошедшую Ларису.

      Назад ехали понурыми. Говорить было не о чем, и каждый думал о своём. Никита вёл машину плохо: то рвал с места, то, наоборот, тормозил, причём очень резко – там, где этого и не требовалось… Подъезжая к дачам, вообще свернул не на ту дорогу… которая увела нас в лес, в сторону другого посёлка. Виктор попросил остановить машину и поменяться с Никитой местами… Сел за руль, повернул машину, но не полностью, а так, что она стала поперёк дороги… – нажал на газ и рванул в лес…

     – Так короче будет.., – как бы оправдывался Виктор, но по его поведению было видно, что делает он это нарочно, назло, – но только кому?.. Наверное, всем нам: я представляю, как мы его достали. Машина проехала ещё метров сто и остановилась. Ехать дальше по бездорожью было нельзя, тем более – неделей раньше прошли сильные дожди, и земля была наполнена влагой. Виктор жал и жал на педаль акселератора, закапываясь задними колёсами в податливую почву. Всем стало ясно – сели...

      – Витя, ты сволочь! Зачем ты это сделал?.. – взмолилась Лара. – Ведь ты знал, куда ехал… Ты это всё специально устроил!.. Откройте дверь! …я пешком до дома дойду, – а вы оставайтесь здесь, с этим сумасшедшим, – пусть он вас в болоте утопит!.. У него ума хватит...

      Она выскочила из машины и бросилась в лесную чащу, – её спина то тут, то там мелькала среди стволов деревьев.

      – Остановись, дура! – Виктор сначала решил бежать за ней, но потом, оценив свои силы, - а он был ещё достаточно пьян… – вернулся к машине. – Ребята, давайте вытаскивать! – и вновь занял место за рулём. – Ну, давайте, толкаем! Ань, а ты отойди лучше: без тебя справимся...

      Он начал газовать, зарываясь в землю всё глубже и глубже, а мы с Никитой всё толкали и толкали автомобиль. Через некоторое время, осознав бесперспективность этой затеи, мы отошли от машины и уселись под деревом. Наступила гнетущая тишина. Виктор сидел, опустив голову на руль.

      – Он, что, заснул там? – Забеспокоился Никита. – Пойдём, посмотрим. – Эй!.. Ты чего!? Уснул что ли?..

      – С вами заснёшь!.. Вы мёртвого поднимете… Как же вы все мне надоели.., – выдавил из себя Виктор, выходя из автомобиля. Он начал ключом закрывать двери, при этом предварительно погасив фары. – Всё, финита ля комедия… я – домой, а вы… как хотите!..

      Фары погасли. Наступил полный мрак. Затем глаза стали привыкать к темноте и появились первые силуэты, - это были стволы деревьев, кусты.., рядом стояли Аня с Никитой, Виктора с нами не было… Он, словно растворился в предрассветной мгле…

      Домой шли молча. Настроение было подавленным. Наверное, каждый из нас хорошо понимал, что детство уже закончилось, …да и дружба висела на волоске. А то, что нас ещё сближало, кроме как безрассудством не назовёшь. Мы держались за любую ниточку, которая связывала нас с прошлым, но видно, что это было уже бесполезно: не успевали мы связать нить в одном месте, как она рвалась в другом, – надо было осознать это и принимать действительность, как она есть. А действительность состояла в том, что мы стали взрослыми, хотя поступки наши чаще еще напоминали детские шалости. Взрослость – это уже совершенно другая жизнь. Жизнь, в которой нужно отвечать за каждое своё действие, брать на себя ответственность за каждый свой поступок.

      В полдень, когда я ещё спал, ко мне пришёл Никита и позвал помогать вытаскивать машину, которая так и простояла в лесу целую ночь...


03. 2015 г.