Глава 22

Вера разговаривала в вышеупомянутом кафе с Томасом Мелова, когда их увидел через стекло с улицы Эпаф. Она не заметила любовника, бросившего ее еще недавно. Сейчас ее заботило другое: будущая известность Эпафа в сфере искусства. Томас был предупредителен, тактичен, спокоен и красив и устраивал Веру как деловой партнер. В отличие от ее отца, на роль кандидатуры будущего мужа она его не рассматривала. Как мужчина он ее совсем не привлекал и не вызывал дрожи в коленях. Эпафу тоже не была уготована такая роль - Казановы, но он был намного интереснее, сексуальнее, обаятельнее и Вере нравилась его пламенная страсть к ней. Из него можно было выстроить все, что она хотела, поскольку управлять им было проще простого.
Эпаф сразу же, исходя из речей Плутона, понял, что между этими двумя уже что-то намечается. И у него не было своего опыта, как это предотвратить. Весь его опыт основывался на сценах из кинофильмов, которые в большинстве своем смешны, наивны и милы, когда затрагивают тему ревности.
Томас не держал Веру за руку, не гипнотизировал ее взглядом и не делал ничего, вызывающего подозрение. Но Эпаф безошибочно понял, что он с Верой сидит не просто так, - ему от нее что-то надо и это что-то - конечно же, она сама. А до тех пор, пока она не отвечает этому человеку взаимностью, ее можно будет очаровывать, ухаживать за ней красиво и ненавязчиво, вешая лапшу на уши о деловых переговорах, реализации совместных целей и идей и тому подобном. Эпаф не знал, надо ли ему приготовиться к решительному разговору или сразу же начать обвинять молодого человека во всех грехах, поэтому он просто подошел и сказал им обоим:
- Привет!
Банальное такое вступление. Вера сию же минуту оценила ситуацию, усмехнулась и поняла, что ему нужно. А ведь на ее звонки не отвечал! Ну хорошо, она ему задаст сейчас!
- Здравствуй, Эпаф.
Эпаф так растерялся, что замер и не знал, что делать и говорить ли дальше. Вера, между тем, продолжала светским тоном:
- Познакомьтесь: Томас Мелова, довольно известный художник - портретист. Эпаф Тэрон Тимейос, мой друг.
Современные нравы так деликатны, так утонченны! Зачем именовать своего неофициального партнера любовником, когда слово «друг» звучит более вкрадчиво, интригующе и таинственно?
Томас Мелова знал, кто такой этот молодой человек. А теперь и Эпаф знал, кто такой этот мужчина с зелеными глазами, еще молодой, но уже многого добившийся. Явно не такой ленивый, как сам Эпаф.
Мужчины поздоровались за руку. Причины набить новому знакомому Веры физиономию не было, а руки чесались. Эпаф засунул их в карманы, чтобы Вера не заметила, как он сжал их в кулаки. Вера заметила все. Она работала в фирме «Четвертое измерение», где занималась изготовлением часов высокой точности, и способность замечать мелочи была у нее в крови.
- Эпаф, Томас выдвинул твою кандидатуру на вступление во Всемирный Союз Художников. На днях ее одобрили, и уже через пару месяцев ты получишь в организации членский билет.
- Поздравляю, у тебя талант! - Томас пожал руку Эпафу еще раз.
- У нас с тобой контракт на ближайшие четыре года. Его необходимо подписать. Ты будешь рисовать для фирмы «Жизнь коротка. Искусство вечно», а я стану Вашим посредником. Пятьдесят процентов гонорара ты получаешь вперед, остальное в течение года, как начнешь рисовать.
- И сколько мне полагается за каждую картину? - спросил Эпаф с любопытством, слегка самоуверенно взглянув на Веру.
Она усмехнулась его хвастовству.
- 350000 евро.
- А сколько картин Вы планируете заказать мне?
- Порядка пятнадцати в течение четырех лет.
Эпаф зажмурил от удовольствия глаза. Ему не хотелось спугнуть птицу счастья, севшую на его плечо. Он не понимал еще, что всем этим обязан Вере, вернее, влюбленности Томаса Мелова в его женщину. А Вера улыбалась, потому что понимала, что Эпаф уже все ей простил, осталось только сказать ему пару слов. Но лучше слова заменить сладкими поцелуями - так надежнее.
- Хорошо, подпишем контракт. Хорошее предложение.
Он не сказал, что восхитительное, поскольку знал, что прыгают от радости немедленно только дураки и дети. Томас Мелова пожал ему руку в третий раз и пригласил в свой офис через два дня для того, что окончательно уладить формальности.
- Пойду к стойке бара, закажу себе кофе. Можете пока поболтать, Вы же друзья, - улыбнулся Томас и отошел.
- И на что это он намекает? - подозрительно спросил Эпаф, едва Томас ушел на безопасное расстояние.
- Ни на что, дурак привлекательный. Мириться будем? Или ты предпочитаешь обижаться на меня годы кропотливого труда, потраченные на написание своих картин? - она поглядывала на Томаса, пившего кофе за стойкой бара.
- Интересный мужчина, - заметил Эпаф, намеренно скрывая свою ревность и досаду.
- Ему 32, а он уже довольно известный портретист, - повернулась Вера к Эпафу и ответив на его заявление.
- Он, разумеется, старается не ради меня, а ради твоих прекрасных глаз. Альтруистов в современном мире не осталось.
Вера рассмеялась.
- Волшебник, как я тебя люблю!
- Сейчас ты скажешь, что у него глаза не хуже и даже лучше…
- Если ты о своих глазах, но мне они нравятся значительно больше!
- Все шутишь надо мной! Все смеются надо мной: Плутон, ты и все твои… любовники.
- У меня так много любовников? - строго взглянула на него Вера.
Казалось, она удивилась.
- Когда я Вас увидел вместе, то решил, что Вы уже договорились встречаться, а потом и… пожениться. В наше время женщины сами выбирают себе мужчин, а не ждут милости от природы.
- Ты невероятно… предусмотрительный, милый мой.
- Как оказалось, я не все могу предусмотреть. Идя сюда, я думал, что застану тебя в обществе охранника, а не художника. Женщины в большинстве своем с первого раза отдают предпочтение откровенному быдлу… Разве ты не желаешь повторить ту ночь с прислугой?
Впервые в жизни Вера была так шокирована его обидными словами, что дала ему легкую пощечину. По сути, ласково погладила его по щеке. Но Эпаф понял, что это пощечина и что Вера оскорблена его грязными намеками. Но самое ранящее было не в пощечине, которую Эпаф получил, а в том, что к ним немедленно подбежал Томас Мелова и, красиво взяв Веру под локоть, предложил ей уйти вместе, так как уже поздно и она устала. Эпаф интуитивно почувствовал, что мужчина интересуется, не устала ли женщина, только если она всерьез его цепляет. Он сам ощутил, как ему паршиво и хочется дать Томасу по морде, чтоб не забывал, чья Вера женщина. Но не может же будущая знаменитость бить нынешнюю на том простом основании, что они девушку не поделили! И Эпаф промолчал и не предпринял ничего, о чем можно было бы упомянуть в красивом кино. Томас велел Вере садиться в его машину, предлагая ее отвезти, а сам задержался и сказал Эпафу спокойно и чуть-чуть укоряюще:
- Эх, ты! В твоем возрасте и с таким сексуальным опытом пора понимать, что знакомая женщина бьет мужчину по лицу, если он ей небезразличен.
И ушел, не слушая ответа Эпафа. А Эпаф понял, что никогда в жизни не был таким дураком. Как-то подозрительно при таком раскладе ему показалась ночь Веры с охранником. Она не хотела, чтобы Эпафа пристрелили? Можно было предупредить Эпафа о возможной опасности, а не идти на крайние меры. Но ведь Эпаф вел себя неразумно, сам лез на рожон и твердил, что останется с Верой до самой смерти. Чтобы выяснить до конца все обстоятельства, требовалось поговорить с Верой. Опять мусолить ее измену, обсуждать детали и закрывать глаза на то, что ему унизительно выслушивать все это… А что же делать? Это был единственный выход: откровенный разговор.