Глава 121

1 -7 апреля 2015 г.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Голые короли

Глава сто двадцать первая

В Чубайса целились, но не попали. Десять лет спустя в Немцова попали, не целясь. Совершенствование профессиональной выучки отечественных киллеров впечатляет.

Всякая истина содержит в себе намек на бессмысленность этой истины. Получился прицельный выстрел -страшно. Не получился - смешно. В глаза Чубайсу выражали сочувствие. За глаза ехидно посмеивались и говорили так: «Чубайс воскрес? Нет, просто высунулся из котельной. И превратился в блеклого вождя либерального полусвета». И еще что-то желчное насчет «протухшей звезды политического небосклона».

Ну, коль высокие мотивы отсутствуют, то низкие обсуждать незачем. Вот если бы попали...

С Немцовым все наоборот. Пока был жив, серьезные люди не желали иметь никаких дел с этим «нижегородским плейбоем», выписанным из политики с диагнозом «антропологический мутант демократии». Отряд не заметил потери лица.

После состоявшегося покушения на фоне собора Василия Блаженного многим стало ясно; светлое будущее принадлежит только людям с темным прошлым. И капали сопли в глубокий колодец лицемерия: «Не забудем! Не простим!..»

Если где и не забудут, так это в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, где хранится дело агентурной разработки под кодовым названием «Фаберже». Сам Немцов значится в нем под псевдонимом «Поляков». Хотя отмечена и его настоящая фамилия - Эйдман.

В пору его вербовки нормальный был обалдуй. Потихоньку кучерявился себе - вначале фарцовал, потом обувал в преферанс заезжих лохов и тусовался в политическом движении «Молодые евреи за демократию».

Из губернаторов со специализацией «катала» Немцов был зван в правительство Черномырдина по настоянию Татьяны Дьяченко, имевшей на него виды, к политике не относящиеся. Стал казаться самому себе полноправным кремлевским фаворитом новой формации, потенциальным наследником Ельцина. На самом деле исполнял роль местечкового актера с амплуа героя-любовника, выпущенного на столичную сцену с единственной задачей отвлекать внимание публики своими светлыми штанами и яркими галстуками, а также провинциальной бравадой нувориша с поникшими кудрями.

О подлинных целях закулисных интриг кремлевской режиссуры узнавал, лишь когда входил не в ту дверь. В таких случаях его бесцеремонно разворачивали обратно и неласково интересовались, понял ли он?..

15 лет назад Жириновский высказался о нем с поразительной прозорливостью: «Я не бил его. Не хотел марать руки об этого карточного шулера. Он это понял. До сих пор обходит меня стороной. Черт с ним! Его время прошло, так и не наступив. Он никому не нужен. Его слили в унитаз те, кто вытащил из долговой ямы и сделал сначала губернатором, а потом вице-премьером, теперь вот - лидером думской фракции. Его песенка спета. Он - покойник. Пока политический, а скоро будет - физический... Немцова за жадность и болтливый язык точно уроют те, кто вытащил его в свет. Он уже во мгле политической могилы...»

Жириновский удивительно точно предсказал нелепую гибель Немцова, потому что знал истину: его жизнь никому на этом свете не нужна, а вот смерть понадобится многим.



Комментарий к несущественному

Это не Хемингуэй первым задался вопросом про вечный колокол судьбы, а Джон Донн, английский поэт XVII века: «Нет человека, который был бы, как остров, сам по себе. Каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край мыса или разрушит замок твой или друга твоего, смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол: он звонит по тебе».

Туповатой, равнодушной ко всему, кроме собственных интересов, высокомерной Америке - не охватить было глубокий, трагичный, никогда не слышимый голос Колокола, звучащий, как имя поэта: «Дон-н!» Однако кое-что застряло в сознании со времен покорения Дикого Запада, и американцы придумали для себя более понятную поговорку: «На каждой летящей пуле есть и твое имя». И колокольный звон не слышен.

Высокие мотивы отсутствуют, а низкие обсуждать не имеет смысла, а потому не спрашивай никогда, откуда летит твоя пуля: «Но этот груз тебя не пустит ввысь, где этот мир - лишь сотня башен да ленты рек, и где, при взгляде вниз, твой Страшный суд почти совсем не страшен».

Спи, баловень греха, обманутый собственной судьбой. Вот если бы не попали...



Правое дело

Когда эмиссары ЦРУ обратили свое пристальное внимание на млеющего от счастья провинциального выдвиженца в реформаторы, который даже дышать забывал, если на него нацеливались объективы телекамер, им и в дурном сне не могло присниться, что он завербован КГБ еще в 1988 году. Кстати, почти одновременно с Евгением Киселевым, тогда еще преподавателем фарси на курсах при Высшей школе КГБ, ставшим агентом «Алексеевым».

Молодого реформатора- каталу «контора» опекала плотно. Интерес ЦРУ к нему просекли, разумеется, сразу, но не препятствовали сближению, а лишь наблюдали, прикидывая, что из этого может получиться. Времена на дворе были уже другие, только это мало что значило - у Лубянки при любых временах долг шантажом красен, а у «Полякова» этот долг был выше крыши. Персональное досье еще с поры лихого губернаторства в Нижнем разбухло от наблюдений за круговоротом бабла в областной природе рыночных отношений, размечавших жизнь фигуранта мелкими хищениями в особо крупных размерах.

И вражда, и дружба криминальных авторитетов с полукриминальным губернатором зарождались и гасли исключительно в тайных шулерских катранах Поволжья, где они деловито и сплоченно работали с клиентурой краплеными картами. Не стоит думать, что Эйдман-Немцов по кличке Пудель, Андрей Климентьев, он же Прыщ, и Валерий Аникин, носивший погоняло Аника, жили только с игры, но они не относились и к той категории преферансистов, которые получали удовольствие от самого процесса, исполненного адреналиновых страстей. Скорее, набор шулерских приемов рассматривался ими как модель современного бизнеса, идеология коего старше всех молодых евреев-демократов вместе взятых: не обманешь - не продашь. Не тягались нижегородцы только с пензенскими каталами. Те бомбили круче, а работали тоньше.

Проигрывая, Немцов не особо сокрушался, благо административный ресурс позволял компенсировать утраченное, когда он проворачивал вместе с Сергеем Кириенко и Борисом Бревновым очередную приватизационную аферу. Принцип был тот же: не обманешь государство - откуда ждать милостей? Однако и здесь, случалось, кидали его самого. Как, например, с куплей-продажей Балахнинского бумажного комбината. Немцов толкнул его за семь, а выкупил обратно за 120 миллионов долларов, отпущенных Москвой на финансирование оборонных предприятий области. Разница, подразумевалось, частично идет семейной паре Гретчен Уилсон и Бориса Бревнова, ставшего впоследствии ненадолго главой РАО «ЕЭС России», пока Чубайс не вышиб его, сообразив, что после мистера Бревнофф с его американской супругой отыметь будет нечего самому.

Половина отката от аферы с бумкомбинатом должна была по уговору оказаться в карманах оранжевых штанов губернатора, но семья Бревнова не пожелала делиться халявным приданым, и в оранжевых штанах осталось то, что и было. А были друзья.

Если смотреть вглубь времен, можно долго загибать пальцы: нижегородского мэра Дмитрия Беднякова агент «Поляков» сдал по подложному компромату, Андрея Климентьева - по реальному, на директора завода «Ока» сочинил донос, и того арестовали. Когда пропавшие калоши нашлись, Александра Кислякова выпустили, но директором «Оки» был уже человек Немцова.

Политически он тоже вырос за эти годы. Из пугливого движения «Молодые евреи за демократию» плавно перешел в «ДемРоссию», оттуда - в Российское христианское демократическое движение, после чего у его лидера Виктора Аксючица пошли сплошные неприятности, и вскоре он канул вместе с движением в никуда. В итоге всех неистовых борений за демократию возник Союз правых сил с «Новой силой» более-менее удачливого воришки Сергея Кириенко, «Демвыбором» Егора Гайдара, «Общим делом» Ирины Хакамады и прочими птичьими делами, кои благополучно агонизировали в мае 2001 года.

«Я еще не такой подлещ, чтобы думать о морали», - повторял он чьи-то слова на публичных политических тусовках. Иностранные корреспонденты и резиденты понимающе переглядывались: «О, мистер Немцофф далеко пойдет». Мистер Немцофф не спорил: «Я - политик высокого роста!» Кто бы открыл ему истину Ларошфуко: «В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют».

В переложении на нижегородский истина эта звучит так: всякий комар чувствует себя солистом, пока его не прихлопнут аплодисменты слушателей. Агентурная деятельность предусмотрительного реформатора сильно осложнила жизнь и судьбу его приятелей и активистов смешного движения за демократию - Михаила Герштейна и Леонида Эпштейна. После всяческих заморочек с органами, суливших реальную отсидку за дела, не связанные с демократией, молодые евреи отправились стареть на новую историческую родину под названием Брайтон-Бич.

Не забыл Немцов и про карточных подельников - Андрея Климентьева и Валерия Аникина. Прыщ на ровном месте словил шесть лет колонии-поселения. Аника при невыясненных обстоятельствах навсегда отбыл по месту жительства души, не успев поинтересоваться у Пуделя, по ком звонит колокол.

Когда Климентьева после оглашения приговора выводили из зала суда, он выкрикнул в сторону Немцова, проходившего по делу свидетелем: «Знай, падла, сормовская братва достанет тебя и в Москве!..»



Катание на лыжах в «Лужках»

Популярным объектом для насмешек Немцов стал после теледискуссии в прямом эфире у Александра Любимова - с Жириновским, лоббистский потенциал которого кремлевская администрация использовала в своих интересах. Владимир Вольфович пытался дискутировать всерьез, а Борис Ефимович, прихватив на ток-шоу порножурнал, открывал вождю ЛДПР блеск и новизну взглядов на секс, каковой, по его мнению, та же политика. И в конце концов достал оппонента скабрезными намеками.

Не вдаваясь в тонкости политеса, разъяренный вождь схватил стакан с апельсиновым соком и прилюдно умыл «наследного принца», метнув следом и сам стакан. Народ в истерике полег у телевизоров. Для Немцова же моральное потрясение оказалось, как ни странно, настолько глубоким, что он вынужден был обратиться к психиатру. Лишь спустя месяцы, избавившись от депрессии, обрел душевное равновесие.

На волне последовавшего затем всплеска деловой активности приступил к осуществлению масштабного проекта, реализация которого должна разом погасить все насмешки и пересуды. Проект назывался «О мерах по борьбе с естественными монополиями». Начать решил с Газпрома, возглавляемого в ту пору Рэмом Вяхиревым - карликом по сравнению с ним, «политиком высокого роста». Когда до Вяхирева дошло, что вице-премьер Немцов намерен по-нижегородски растащить газовую империю по кускам и распродать кандидатам в магнаты, он побагровел и просевшим до хриплого рыка голосом сказал так, что услышали даже на Ямале:

- Тебе сколько заплатили, чтобы ты приплыл ко мне с этим? Скажи, я дам вдвое больше. Но с одним условием: чтобы больше мне на глаза не попадался. Уши отрежу. Понял?..

- Ладно вам, Рэм Иванович... - вице-премьер, полыхая обреченными ушами, попытался смягчить реакцию естественного монополиста. - Это же в порядке предварительного обсуждения...

- Нет, ты ответь мне громко и внятно: ты понял?..

- Понял я, понял... - потерянно ответил Немцов. - Извините, спешу, дел сегодня по горло...

Встал и пошел к двери.

- Не туда! - рявкнул в спину Вяхирев. -Там выход!..

Немцов понял все после августовского дефолта 1998-го, когда дверь перед ним распахнулась на улицу, а сам он стал советником президента на общественных началах. Истинные фавориты Кремля стали на порядок богаче. Вороватый Борька Бревнов слинял в Англию, прихватив с собой тещу и сотни миллионов долларов РАО «ЕЭС России». Рыжий Чубайс просиживал в штаб-квартире МВФ на 19-й авеню в Нью-Йорке, выбивая кредитные транши, которые еще только предстояло украсть. Скромненький казнокрад Сережа Кириенко, переправив намытые бабки в Австралию, укрылся в тактической тени, где выстраивал очередной шаг своей карьеры, и все вокруг выглядело окончательно рухнувшим, однако фавориты еще что-то делили между собой, не принимая в расчет интересы бывшего «наследного принца», рейтинг которого как реально объявленного кандидата в президенты никогда не подсчитывал ВЦИОМ. Значит, и не предполагалось?

Только сейчас вошел в сознание этот вопрос вместе с готовым ответом: не предполагалось. Тяжкий ответ был сродни выстрелу в спину. Пьяный папик брякнул однажды и в следующую минуту забыл, что брякнул, а вскоре из правительства погнали взашей, потому что Татьяна Дьяченко заявила, что знает, чего на самом деле стоит Немцов, рейтинг которого во всех отношениях ниже уровня моря.

Она была уязвлена и даже подавлена тем, что приняла за принца похотливого альфонса, готового дни и ночи проводить в подмосковном вертепе финансово-промышленной империи Владимира Потанина под названием «Павловская слобода», проще говоря, «Лужки», где постоянно проводились мнимые конкурсы на звание «Мисс Очарование». Так это называлось. А выглядело по-другому. Шалеющие от собственного трудолюбия, модели исполняли излюбленный клиентами «тейбл-данс», сметая по ходу тяжелозвонкого скаканья потрясенные фужеры с испустившей дух «Вдовой Клико», и ВИПы обнимали их яремным взором, пока дежурные нимфетки, поскидав с себя все, кроме цветных тату, шаловливо ерзали на коленях у столпов российских системообразующих банков. Столпы мурлыкали и по-лошадиному улыбались...

Премьер Черномырдин публично запретил Немцову появляться в потанинском борделе. За малым по физиономии не съездил, когда кучерявый вице-премьер однажды должен был подменить его на протокольной встрече в аэропорту президента Азербайджана Гейдара Алиева. Явился на официальную церемонию прямо из «Лужков» как был - помятый, плохо выбритый, в клубном пиджаке и бежевых штанах со следами затяжного гульбища. И побрел по ковровой дорожке мимо почетного караула, не зная, где остановиться и что вообще делать. Хорошо, опытный и злой Алиев сам управился с церемонией.

Немцов просто ползал за ним, как пришибленный, и глупо улыбался.

После законной выволочки клялся, чуть ли не рыдал, обещая, что больше в «Лужки» ни ногой. Не прошло и пары недель, как известный московский журнал напечатал фото первого вице-премьера в обнимку с модельками из агентства «Мадемуазель», каждая из которых - сплошное очарование: сто баксов в час, и я твоя навеки. Татьяна Борисовна, бледнея от обиды и злости, читала откровения одной из них - Кристины Махленко:

«В двенадцать ночи начали работать. Кто раздевал только бюстгальтер, кто раздевал и трусы. Сказали: девочки, все решает один человек. Победительницу конкурса выбирает господин Потанин. Кто это, мы не знали. Подходит ко мне такой высокий, кучерявый брюнет. Назвался Борей. Спрашивает: «Хочешь первое место? Тогда поедем со мной в Австрию кататься на лыжах!» Я, дура, согласилась. Оказалось, «Австрия» располагается в одном из номеров. Ехать надо было немедленно и кататься прямо сейчас. Без лыж. Первое место. Тысяча баксов. Я отказалась. Заняла в конкурсе второе место. Никаких денег нам не дали. Утром - быстро в автобус, и все».

Мисс Кристина, конечно, сильно поскромничала. Кататься без лыж пришлось не с одним кучерявым брюнетом по имени Боря, но это уже не имело значения. По крайней мере для Татьяны.

- Ты уволишь этого урода! - твердо заявила она отцу. - Завтра же. Никаких «подожди», папа! Я не хочу позора на всю жизнь, и мне плевать, что ты там обещал Клинтону. Кстати, известно ли тебе, что твоего тезку называют «агентом с доступом»? Доступ у него к кому? К тебе или ко мне?.. Словом, так. Не уволишь Немцова, тем хуже для него. Уберут без пыли, шума и визга. Обратно в Нижний уберут. На завод «Красное Сормово». С неограниченным доступом ко всем чертям!..



Комментарий к несущественному

Психологический портрет Немцова далеко не полон, но полнота описания, увы, не улучшит образ героя либерального времени. А вот долгое пребывание его в гуще российской политики можно отразить всего тремя словами - как гвоздем по стене: «Здесь был Боря». Правду говорят, что смерть безжалостна. Жил бы и жил, кому-то ведь нужен был, для кого-то хорош, пусть не для матери, Дины Яковлевны Эйдман, про которую думать забыл лет пятнадцать назад, если не раньше. Тут все к одному. И пустота в душе, и политическое ерзание, и дерзкие мысли о себе самом, как о спасителе страны, и что-то еще - злое и одновременно жалостливое.

Но кому, с какого бодуна привиделось, что именно Немцову суждено развенчать и сокрушить «путинизм»? Да, он любимец московских либералов, неустанно твердивших, что «наш Боря еще всем покажет, вы его плохо знаете». Уже не покажет. Но не потому, что ожидаемый взлет прервали четыре выстрела в спину на Москворецком мосту, а потому что либеральный лохотрон закончился. К счастью для страны, закончился. А он продолжал играть в игру, которой нет. Явлинский это понял, а Немцов нет. Но Явлинский все-таки умный человек, а Немцов нет.

Тем более недоуменно и озадаченно звучит единственный вопрос: кому понадобилось его убивать? Семь лет назад был обнародован аналитический доклад Центра стратегических исследований США, в котором, в частности, было сказано, что политическое будущее России откроется и развернется после убийства Путина на выходе из храма Христа Спасителя 7 января 2008 года. И развернется это будущее от всенародной поддержки ко всеобщему «развенчанию путинизма» и долгожданному пришествию в Кремль либерального трибуна и глашатая истины Бориса Немцова. Ну не бред ли? Бесспорно, бред.

Однако этому бреду уже столько лет, сколько не живут даже сильно уцененные мечты либералов о власти. Кандидатура Немцова как вероятного лидера страны - это буффонада. Только никому не приходило в голову, что буффонада будет с летальным исходом. Надо иметь сильно ушибленные оппозиционной дурью мозги, чтобы считать Немцова реальным конкурентом Путина.

Надо быть клиническим сенатором Маккейном, бывшим баскетболистом Бараком Хусейном Обамой или, на самый худой конец, бандеровским параноиком Яценюком, чтобы увидеть в ком бы то ни было личность, способную заменить Путина. В том-то и дело, что нет такой личности, и суть происходящего совсем в другом: «А не замахнуться ли нам, господа, на Вильяма нашего, так сказать, Шекспира?» И замахнулись, не думая о последствиях.

А что последствия? В Вашингтоне и Ельцина полагали достойным президентом. Что характеризует не Ельцина, а позорно низкий уровень политического мышления. Не столь давно Вашингтон и Чубайса видел главой государства Российского. Не получилось. Помешал черный российский юмор, недоступный к пониманию в Америке. На вопрос, кто желал бы сегодня заказать Чубайса, последовал исчерпывающий ответ: все.

Сам Чубайс юмор понял, оценил и отскочил в безопасную тень. Потому и остался цел.

И не надо спрашивать, по ком звонит колокол. А вопрос, кому сегодня понадобилось убивать Немцова, вообще не имеет смысла. Стреляя в Немцова, рассчитывали попасть в Путина.

10-12 марта 2015 года.