Затерянное племя, продолжение

- Прелесть, какая вещица!   Чистый хрусталь. Чистый хрусталь.

Прозрачная тонкая салфеточка с ажурной вышивкой по краю радовала глаз.
Она еще долго могла бы выражать свое восхищение, но пресекла себя, - глупо стоять перед прилавком и бубнить одно и то же.
Салфетка стоила дорого.
Но, представив,  как она где-нибудь    / еще не придумала где/    расстелит  ее, выставит все безделушки   / красотища!/    достала кошелек  и, все-таки, купила салфетку:
 - До получки как-нибудь дотяну.
Она любила украшать свой дом.

 Вот всегда, как на закат чуть забудешься, какая-нибудь ерунда привидится - подумала она с досадой - Надо же, что вспомнилось.    Где та салфеточка?  Где тот дом ?! 
 По закоулкам памяти блуждала горечь, отыскивая что-то.
Она очень хорошо помнила,   с  чего все началось  - с пустой вешалки, когда  пришла  после  работы и не обнаружила вещей мужа.    Так трусливо, поджав хвост, ничего не объясняя, просто собрал чемодан и ушел.   И время-то выбрал, когда на работе была.  А в записочке  только два слова: «прости, Светик».
Больше всего ее возмущало это "Светик", ласково-интимное, так неуместное здесь.

Она еще долго потом выслеживала его, устраивала скандалы.  Врывалась в чужой дом, пугая хозяйку – большеротую  молоденькую женщину. 
Наконец,  доведя себя до исступления, стала забываться в вине.
Сразу появилось много друзей. И плевать, что алкаши.  А нормальные что  ли лучше?  Вон собрал чемоданчик и ушел, не оглянулся, больше десяти лет вместе прожили, считай часть тебя.
Алкоголь разливался по телу,  обида отступала, пряталась.  Хорошо.  Ее все устраивало.
Несколько лет забытья.

Помнит двух молодых людей. Два тихих провинциала.  Откуда они взялись в доме, кто их знает.
Она чувствовала, что ее обманывают, хотят заполучить квартиру.  Но, все-таки сделала  красивый артистичный жест – лихо так подписала бумаги.  «А вот такая я!»

- Слышь, Леха, выпить хочется. – Глухо проговорила она. 
Леха тоже дремал.   То, что выпили с утра,  осело тяжелой мутью.
Надо было выпить еще.   Главное, чтобы не думать, не вспоминать.
- Лех, сходи к Матвеичу, может у него есть.   Принеси, а.
Мужчина приподнялся, покачался немного  и побрел на поиски.

***
        «Неужели,  я тоже когда-нибудь потеряю последний стыд?» - Влада содрогалась от отвращения, глядя на сексуальную возню парочки «соплеменников».
Прохожие возмущались, кидали в них бутылки.  Дырявый забор плохо скрывал происходящее.

Влада встала и поплелась  неведомо куда, подальше от позора.
Перебирая свинцовыми ногами липкую весеннюю грязь.
"Сколько можно пить и не спать? Сейчас упаду, и буду лежать здесь.  И скажут - бомжиха пьяная валяется. Как страшно.
Пожалуйста, дай мне сил. Может я это все заслужила, но я хочу быть другой.
Пожалуйста".