Молочная катавасия в стиле ню

            Просто удивительно, как из-за чего-то незначительного, несерьёзного может иногда получиться целая катавасия.
 
            К примеру, молоко – ничего ведь особенного. Обычный продукт, любимый почти всеми детишками, вполне невинный и полезный детским организмам. Взрослым он тоже полезен, но уже в меньшей степени, чем детям, хотя некоторыми взрослыми по-прежнему любим.

            Вот и Василий, муж Ларочки, очень любил молочные каши, хотя и был вполне взрослым, да и профессией обладал суровой и мужественной – шахтёр. Внешность у него была тоже мужественная - рост, сила и прочее. Хотя сам Василий считал себя некрасивым, а потому очень ревновал свою жену, хорошенькую голубоглазую блондинку Ларочку, ко всем мужчинам. Всё никак не мог поверить, что такая девушка могла выбрать его из толпы воздыхателей, полюбить и даже замуж за него выйти.

            Ларочка старалась лишний раз мужа не провоцировать, но что же тут поделаешь, если была она не только симпатичная, но и смешливая, и певунья, и плясунья. Где бы они ни появлялись, вокруг неё сразу начинали увиваться поклонники, а Василий сразу же начинал страдать.

            Страдал он не агрессивно, внутри себя, на обожаемую жену не кричал, но Ларочка за него очень переживала. Он сразу же начинал обижаться, грустить, пыхтеть. Ларочку, которая, как ни странно, мужа своего действительно любила, очень огорчал его насупленный вид. Но не сидеть же дома, как старикам-пенсионерам. Тем более детей у них пока не было – надо же пожить и для себя, повеселиться, поотдыхать от души.

            Как назло, иногда бывали такие ситуации, которые ревность Васенькину только подогревали.
 
            Вот, не далее, как вчера, сидят они мирно вечером у телевизора, вдруг в дверь кто-то ломится, тарабанит.

            Открывает Василий дверь, а на пороге – пьяный мужик, глаза вытаращил: «Ты почему здесь? Ларису позови!»

            Вася весь побелел, но сдержался, позвал: «К тебе, Лариса!», а сам рядом стоит.

            Лариса выходит к ним, а мужик поморгал и опять: «А Лариса где?»

            «Я Лариса».

            «Не-е-е, ты не Лариса».

            Ошибся, видно, подъездом. Где-то в их доме, действительно, жила какая-то ещё Лариса, разведённая, довольно свободного поведения дама.

            Пьяный мужик ушёл свою Ларису искать, а Василий сразу надулся, как мышь на крупу. Уж Ларочка и так, и сяк к нему.

            А он: «Как же он удачно ошибся. Именно, когда я должен быть на смене. Не знал, видно, что я поменялся сегодня, вот и пришёл. Одному удивляюсь, как ты его предупредить смогла – подмигнула, что ли», и замолчал. Так и на работу утром уехал, не поцеловал даже.
 
            Ларочка весь день переживала, решила вечером сделать мужу что-нибудь приятное, поэтому отпросилась с работы пораньше и пошла по магазинам.
 
            Это сейчас все мы ходим в магазин с какой-то определённой целью, «купить то-то и то-то». А раньше ходили не «в магазин», а «по магазинам», на всякий случай, «вдруг чего выбросят». Потому что было время абсолютного дефицита – ничего и нигде не было, за всем надо было гоняться, ловить и караулить.
 
            Вот и Ларочка пошла «за чем-нибудь». Первым на пути её был молочный магазин, из двери его торчал приличный хвост. Да не зверя хвост, а очереди. Оказалось, привезли молоко, разливное. А в городе том шахтёрском молоко было просто так не купить, в силу определённых объективных причин, о которых говорить нельзя по причине секретности.
 
            Ларочка обрадовалась: «Сварю Васеньке кашу, он растает от удовольствия, и мы помиримся».

            Лариса заняла очередь и помчалась на поиски тары. Она была готова нести молоко хоть в ладошках, хоть в клювике, но ведь много так не унесёшь.

            В один магазин заскочила безрезультатно, в другой, а в третьем имелся отдел по продаже соков. Может, кто помнит те времена – соки выливали из банок в большие стеклянные конусы, и уже из этих конусов разливали покупателям в стаканы. В этом отделе всегда было много пустых банок, но их не продавали, а сдавали на склад.

            Лариса смогла уговорить толстую и добрую продавщицу, и та продала ей одну пустую банку.

            Потом Лариса побежала в соседнюю столовую и там, в подсобке, помыла эту банку. Конечно, тоже пришлось уговаривать, чтобы разрешили.

            Набегалась Ларочка, но всё успела, даже очередь свою не пропустила.

            И вот, взмыленная от беготни, но счастливая, с банкой молока в руках добралась она до своего гнёздышка, поставила драгоценную добычу на картофельный ящик и занялась поисками ключа.

            Вы не знаете, что такое картофельный ящик? Это ящик, предназначенный для хранения овощей и всяких заготовок. Это тоже из прошлой жизни, когда сложно было купить приличную картошку в магазине, особенно зимой, а рынков колхозных в их городе не было, по причине особой засекреченности.

            Зато можно было вырастить свой картофель на выделенных профсоюзами участках. Чтобы сохранить полученный собственным трудом урожай, граждане приспособились сколачивать ящики и ставить их в подъезде, рядом с квартирой. Мешка три-четыре в такой ящик вмещалось. Да ещё и место оставалось для банок с соленьями-вареньями. Ящик запирался на замок, так как с сознательностью у нас всегда было не очень.

            Поставила, значит, Ларочка банку осторожненько на ящик, отыскала в своей бездонной дамской сумочке ключ и вошла в квартиру. Приготовление каши – процесс недолгий. У неё ещё оставалось времени достаточно, чтобы принять ванну. Она ведь вся была никакая после беготни по магазинам, а выглядеть к приходу Василия надо было на все сто.
 
            Наполнила ванну, напустила туда побольше «Бадузана» (это пена такая в наше время была для купания). Только разомлела Ларочка в душистой пене, только расслабилась, размечталась, как вдруг вспомнила, что банку с молоком в подъезде забыла.

            Вылетела Лариса из ванной, даже вытереться забыла, и бросилась к двери. Уф-ф-ф! Банка стояла на ящике, вот она – только руку протяни.

            Прислушавшись, не идёт ли кто по лестнице, Лариса, недолго думая, шагнула через порог, как была, голышом. А чего заморачиваться? Раз-два, банку быстренько занесёт, и обратно, в ванну, пока вода не остыла. Зря, что ли, столько пены истратила?

            Вот в пене-то, в «Бадузане», всё и дело. Пена ведь мыльная, значит, скользкая. Потянулась Ларочка за банкой, да и поскользнулась. Чтобы удержаться, ухватилась за ручку двери, не за ящик же хвататься – вдруг банку случайно заденешь.

            Дверь качнулась, Ларочка проехалась по бетонному полу подъезда и всё-таки шлёпнулась… Хлоп! Щёлк! Ларочка осталась на площадке в том самом виде.

            Она не сразу оценила масштаб трагедии, ещё засмеялась – вспомнила и книжку, и фильм с похожей сценкой.
 
            Смех перешёл в тихий стон, когда она сообразила, что это не кино, а, сообразив, запаниковала: «Что делать?! Надо же прикрыться как-то. Но чем?!»

            В отчаянии она подняла тряпку для вытирания ног, лежавшую перед дверью. Это были бывшие тренировочные штаны Васеньки. Такие  синие «треники» имелись в те годы в гардеробе каждой семьи - их носили дома, надевали для утепления под брюки зимой. По причине низкого качества они линяли и быстро снашивались, зато служили потом отличными половыми тряпками, так как были хлопчатобумажными.

            Она уже готова была натянуть эти бывшие штаны на себя, но смутилась их дырявостью и несвежестью.

            Брезгливо морщась, Лариса просто ими прикрылась и стала звонить в соседние квартиры. В двух квартирах молчанье было ей ответом. Оставалась третья, соседняя, жильцов которой она почти не знала, так как они вселились совсем недавно.

            Видела пару раз – муж такой весёлый, кудрявый, а жена, похоже, ревнивая и скандальная.

            Деваться некуда, постучала. Дверь распахнулась, на пороге стоял новый сосед и беспечно грыз яблоко, которым тут же и поперхнулся, увидев перед собой голую женщину, всю в потёках грязной пены, с прижатой к груди половой тряпкой.

            Ларочка бросилась спасать закашлявшегося соседа, стуча кулачком ему по спине, уронив при этом своё прикрытие, отчего сосед совсем обалдел и сразу продышался.

            Когда Ларочка, наконец, смогла объяснить, что случилось, сосед предложил: «Давайте, я перелезу через балкон в вашу квартиру и открою вам дверь».

            Потом посмотрел на неё и подмигнул: «Только, знаете, Вам одеться бы надо, а то попка Ваша, даже чумазая, меня соблазняет».

            Ларочка зарделась смущённо и наклонилась за упавшей тряпкой-штанами, но сосед её остановил: «Бросьте вы эту тряпку. В ванной висит халат моей жены, возьмите его, только искупайтесь сначала. Полотенце там тоже есть».
 
            Ларочка упорхнула в ванную, а сосед бодро полез через балкон. Благо, балконы были смежные, и дверь балконная у Ларочки оказалась не заперта по случаю тёплой погоды.

            Открыл, значит, сосед Ларочкину входную дверь, поставил замок на предохранитель и направился к своей двери. Дёрнул за ручку и понял, что теперь уже его дверь захлопнута, а стучать бесполезно, ибо Ларочка в ванной моется.
 
            Только сейчас он обнаружил вдруг, что и сам стоит в одних трусах. Трусы, конечно, приличные – не какие-то затрапезные чёрные сатиновые «семейники», и не пошлые, в цветочек, как у волка из «Ну, погоди!», а  купленные по блату польские трикотажные белые трусы, плавками. Но даже в таких трусах выглядел он скорее голым, чем одетым. Поэтому сосед решил не дожидаться в подъезде, пока Ларочка домоется, а вернуться в собственную квартиру уже проверенным путём – через балкон.

            Василий в это самое время возвращался домой, сожалея о вчерашнем приступе ревности, твёрдо решив помириться с женой и больше никогда не ревновать, потому что это очень глупо.

            Дом их выстроен был так, что балконы просматривались издалека. Василий привычно задрал голову, но вместо фигурки жены, как надеялся, вдруг увидел, как с их балкона на соседний перебирается совершенно голый мужчина. Ну, то есть, ему показалось, что мужчина был голый. Потому что, ослеплённый ревностью, он издалека просто не заметил белых трусов на незагорелом мужском теле.

            Василий взвыл и ускорил ход.

            Ничего не подозревающий сосед, вернувшись к себе, решил всё-таки надеть брюки и скрылся в спальне.

            Тем временем вернулась с работы его жена и нос к носу столкнулась с выходящей из ванной Ларочкой. Увидев нежно-благоухающую Ларочку в своей квартире, да ещё в своём парадно-домашнем халатике, женщина взвизгнула.

            Сосед, успевший надеть только одну штанину, выскочил из спальни. Подпрыгивая на одной ноге и придерживая болтающуюся штанину рукой, чтобы не упасть, другой рукой он стал растаскивать женщин, попутно пытаясь что-то объяснить.

            В этот же момент в их прихожей появился Василий. Василий уже дважды обыскал собственную квартиру, ничего и никого не обнаружив, когда услышал шум из соседней квартиры и быстро сопоставил, куда именно делся голый мужчина с балкона.

            Увидев, что его любимую Ларочку обижают, он рассудил, что разобраться с ней всегда успеет, а пока ринулся на помощь с криком: «Наших бьют!»

            Сосед, хоть и был легкомысленный, бросился защищать свою жену, сбросив так и не надетые брюки.

            В общем, самая настоящая катавасия. Скорее даже, битва титанов и титаночек, половина из которых были голыми (почти), а половина – одетыми.

            Потом, конечно, разобрались, помирились, извинились, посмеялись. Даже мировую распили за совместно накрытым столом. Заодно и с соседями познакомились, даже, можно сказать, подружились.

            В такой суматохе про молоко как-то все забыли.
 
            Наутро Василий спохватился: «А молоко где?»

            А молока уже и след простыл. Спёрли, наверное, под шумок, вместе с банкой, даже и не заметил никто, когда спёрли, не до того было.

            Да и шут с ним, с молоком, и без него помирились.

            Правда, иногда вспоминает Василий этот день и невольно приходит ему в голову: «А было ли оно, молоко? Может, его и не было?»

           Он мрачнеет, но старается сразу же эти коварные мысли от себя отогнать.

           А тем, кто сейчас, узнав эту историю, начнёт высказывать всякие версии и делать намёки, хочется сказать, что вот не надо этого. Доверять надо людям больше. Если всех подозревать, то такого можно натворить сгоряча.

           С каждым может всякое случиться, нельзя зарекаться.

           Ведь порой из-за такой ерунды может получиться такая катавасия!!!