По ту и эту сторону мира

Мой сосед необычный человек... То есть он не человек... Нет, он человек, только не такой, какого встречаешь каждый день на улице... Наверное, трудно привыкнуть к тому, что напротив тебя живет мертвец... Спрашиваете: как может жить мертвец? Увы, может, и в этом есть безумие современного мира. Мой сосед – зомби, и к этому я до сих пор не могу привыкнуть.
Все изменилось тридцать лет назад, когда планету охватила пандемия неизвестной и неизлечимой болезни, пришедшей из космоса. Вирус попал с остатками кометы, которая пролетала мимо Земли и под действием гравитации Луны разломилась на части. Считается, что кометы приходят из зоны Койпера и именно они разносчики жизни – так называемая теория панспермии! – только на этот раз эти небесные тела принесли смерть... или жизнь в образе смерти – сейчас трудно подобрать близкое по смыслу слово, ибо жизнь и смерть – слова-антогонисты, а тут они слились воедино. В любом случае, с этого момента история человечества получила новый отсчет.
Часть кометы упала в какую-то поляну на территории Сицилии, где в это время несколько боевиков преступного синдиката закапывали умерщвленных ими людей из конкурентного такого же сообщества. Обломок был небольшим – метра полтора в диаметре, хотя грохоту наделал немало, да и воронку после себя оставил большую. Ударной волной бандитов раскидало в стороны, но никто не пострадал. Вначале они решили, что это или полиция, или мафия начала против них контроперацию, схватились за автоматы, а потом увидели встающих из-под земли трупы и обалдели. Тем временем мертвецы так резво и быстро напали на живых, что те не успели даже осознать, что происходит. Впрочем, после они уже ничего не могли осознавать, так как перестали быть людьми. А вот зомби пошли в сторону населенных пунктов, и так началась пандемия. Самостоятельно вирус проникнуть в организм не мог - лишь через укус уже зараженного человека. Но с другой стороны, если человек умирал естественным путем, например, от старости, насилия или суицида, то его биополе угасало, мертвец терял свою защиту, и тогда вирусы, которые переносились по воздуху, легко овладевали плотью, трансформировали по своей «программе» и поднимали для не-житься.
Что творилось с человеком, если внутри него внеземной вирус, до сих пор не понимают ученые. У зомби не функционируют ни сердце, ни почки, ни легкие, ни мозг, ни простата, свертывается кровь, белковые структуры гниют, кожа иссыхает, свисают струпья, но при этом организм разлагается лишь до определенной степени, а потом процесс приостанавливается, тело как бы мумифицируется. От них нестерпимо несет гнилью, однако при этом они не страдают от плохого запаха: скорее всего, органы осязания и обоняния у них не работают, и все же они слышат и могут говорить. Если думаете, что говорят по-английский, по-испански или по-русски, то ошибаетесь, зомби теряют дар человеческой речи и общаются между собой непонятными и порой невоспроизводимые обычным человеком звуками, типа: и-и-и-и, кш-тпмт-тпр-к-к-т и так далее. Их сознание – впрочем, если оно в этом сомневаются большинство ученых, - оперирует нечеловеческими образами и символами, для нас их интеллект, как интеллект рыбы или таракана. Зомби весьма агрессивны – они поедают живых, и как отличают их от себе подобных – тоже загадка, но никогда не путают; каннибализма у зомби не существует – они едят только живые организмы, но при этом годами могут голодать и спокойно ходить по планете, словно привержены диете. А если повстречают живого, то мгновенно нападают и спастись бывает весьма трудно.
Это в кино лишь бывает так: прострелил мозг – и зомби откопытывается. Нет, нет, не все так просто. У мертвецов мозг не имеет той функции, что у человека, поэтому с утратой обеих полушарий зомби не перестает не-жить, он продолжает атаковать или передвигаться, и какой орган управляет всем неизвестно. Он всегда в поиске живой плоти – будь-то человек, корова, лиса или воробей. Можно лишь перебить кости на руках и ногах – из ружья или обычным топором, бензопилой, и лишь после этого они не способны угнаться за тобой. Самое лучшее – сжечь, поэтому огнеметы, армейские или самодельные, были всегда в спросе у оставшихся в живых. Их применяли и против тех, кого похоронили максимум месяц назад – вирус проник даже в почву – ведь усопшие покидали свои могилы и тоже нападали. Факела вспыхивали то там, то здесь, в пламени сгорали не только трупы, но и города. Только до того, как стали массово использовать огнеметы, более 80% населения Земли «перешли» на сторону мертвых. Оставшаяся часть перебралась или на острова, или в закрытые укрепленные резервации, отбиваясь от зомби, пока ученые не сумели найти какую-то возможность контакта с ними. Это нельзя назвать контактом, ведь как пояснить трупу свои намерения и желания, легче жуку объяснить математику второго уровня, чем общаться с бегающими усопшими. И все же...
Их удалось остановить. Как это получилось, наверное, до сих пор не понимают сами те, кто делал эти попытки. В любом случае, в один момент мертвецы прекратили нападения и перестали пожирать живых. Возможно, между ними существует и телепатическая связь, недоступная обычному человеку, и по всему миру прошла какая-то команда не трогать больше никого. Это было двадцать восемь лет назад. И мир существует между нами до сих пор. Зомби, как показало время, могут существовать (слово «жить» уж никак не подходит к ним) без пищи, хотя, например, я не понимаю, куда уходит она, ведь органы не функционируют, а испражнений у мертвецов не бывает.
Спустя пятнадцать лет люди осмелели и стали выходить в открытые пространства, селиться в заброшенных домах, приводя их в порядок после бомбежки или артобстрелов. Причиной еще было то, что долго жить на скученной и ограниченной территории было очень сложно, хотя и безопасно – нас защищали высокие стены, глубокие рвы, полосы с противопехотными минами и автоматические огнеметные установки, - и все же так долго продолжаться не могло. Да, уже не было той жизни, что прежде: не работали фабрики и магазины, редко ходил транспорт, не функционировало телевидение и электричество имелось только у тех, кто сумел найти и приспособить к своим жилищам дизель-генераторы. Людям приходилось питаться с собственного огорода, разводить птицу и мелкий скот (тех, кто не успел переоформиться в зомби), шить одежду из тех материалов, что находили в магазинах, донашивать ту обувь, что теперь миллионами валялись на улицах. Естественно, в первое время мы очень боялись, всегда ходили с оружием, хотя нападений больше не было. Я сам пережил эти страшные годы, будучи подростком, у которого в ту страшную ночь мать стала зомби и в отчаянии отец разрубил ее топором; увы, позже он сам был укушен бешенной собакой и стал зомби, и уже мне пришлось схватить винтовку и впустить в него всю обойму, прежде чем сумел повалить на пол родного мне человека. Мы с сестренкой успели спастись. И много лет жили в резервации военных, пока не наступило перемирие.
И это было странное время, когда нет никакого развития – ни у живых, ни у мертвых, патовая ситуация. И самое непонятным было то, что рядом с людьми жили... или не жили зомби. Они не трогали нас, обходили стороной, хотя в большей степени это мы избегали контактов с ними, старались не сталкиваться на дороге, в помещениях, на открытых участках. Впрочем, и разговаривать не получалось, так как мы мыслили в разных плоскостях и не понимали друг друга. Единственное, что было доступно для нас – это осознание, что мы существуем раздельно, пускай и на одной территории. Я жил в двухэтажном полуразрушенном доме со своими детьми, вдовец (увы, жена от укуса крысы, проникшей в комнату, превратилась в зомби, и я лично перерубил ей конечности топором, а потом сжег!), мы разводили кур и сажали кое-какую зелень. Моим соседом напротив стал взрослый зомби в когда-то солидном костюме с мертвым подростком; я не знаю, были ли он его сыном или чужой ребенок, сейчас нельзя было определить сходство, так как внешность зомби изменилась до неузнаваемости, и все они были типично одинаковыми на одно лицо – это как для нас все схожи пчелы или лошади. Единственным огорождением был металлический решетчатый забор высотой в полтора метра, но соседи никогда не нарушали нашу границу, не вторгались, в то время как меня всегда гложило любопытство, а что делают мертвецы в своих помещениях – они же не сидят, не спят, не целуются, не читают газеты, им, вроде бы, вообще не нужен кров, защита от дождя или снега...
В нашем небольшом поселке, когда-то сельской ориентации, живыми были три семьи, остальные – зомби, сделавшие частные, но сейчас бесхозные, дома своим местом пребывания. Хочу заметить, они ходили лишь в светлое время суток, ночью же прятались в крытых помещениях, хотя бывало и так, что оставались на улице, цепенели и не шевелились, словно в них, как у роботов, отключали мотор или вырубали «электронику». Они не реагировали ни на свет, ни на звуки, ни на ветер или дождь, снег, какие внешние раздражители. Именно в такую ночь я однажды проник в жилище соседа и все внутри осмотрел. Ничего особого не обнаружил, лишь неприятный запах гнили и беспорядок – мертвецы не убирались и не понимали, зачем это нужно. Взрослый и ребенок стояли, замерев, и бессмысленно смотрели в потолок. Ничего такого, чтобы свидетельствовало об их процессе чревоугодия, не заметил, видимо, они действительно перестали кушать. Я обошел их, забрал из чулана сохранившиеся с тех времен консервы – сами зомби открыть их не могли, да и не питались они подобной пищей, и спокойно вернулся в свой дом.
Наутро я снова видел, как сосед ходил по территории дома, ничего не сказав мне, может, не заметив, что лишился съестных продуктов. Ему было все безразлично, понятие собственности для него отсутствовало, как и то, что можно было угнать у него из гаража автомашину, которая, кстати, все равно по праву не принадлежала ему. Я же открыл банку с сосисками, подогрел на углях и уложил их в хлеб, который пускай зачерствел в запечатанном целлофане, однако оставался съедобным. Было вкусно, особенно из-за постоянного чувства полуголода – все-таки пищи даже с моего огорода и курятника не хватало. Мои две дочери – старшая Мэри и младшая Элли - уплетали это и играли на площадке; моей обязянностью стало следить за ними и защищать от угрозы. Но сегодня ничего не предвещало чего-то страшного. Я же сидел на плетенном кресле и крутил настройки радио, пытаясь поймать какую-нибудь волну, вдруг радиостанция выйдет в эфир и сообщит радостную новость. Возле меня находились бутерброды и баночка колы – все  тридцатилетней давности производства; удивительно, как они не испортились.
Несло влагой и тиной - недалеко от моего дома находилось озеро. Правда, туда мы не ходили, так как оно было мертвым. Нет, не такое, что между Израилем и Иорданией – из-за высокой концентрации солей, а потому что там водились зомби-рыбы. Однажды какая-то мертвая собака попала в капкан, она дернулась, ее лапа оторвалась и упала в воду; естественно, плоть стала привлекательным для водившихся здесь рачков, крабов, рыб, которые не отказали себе в питании, и таким образом, вирус перешел на них, переведя их организмы в зомби-состояние. И теперь любой – живой или мертвый – едва пытался войти в воду, так сразу становился объектом нападения. Я сам видел, как однажды спотыкнувшийся на камне труп плюхнулся в озеро, как тотчас его сожрали обычные лещи, словно это были пираньи. Скорее всего, зомби-звери, как и зомби-птицы, зомби-рыбы не имели телепатических контактов с зомби-людьми, поэтому запрета на нападение на любого, кто оказывался в поле их досягаемости, не существовало. Впрочем, тот зомби-человек не сопротивлялся, не возмущался, он спокойно дал себя разорвать на части. Однако я с тех пор перестал ходить туда, да и запахи, иногда доносившиеся оттуда, не вызывали приятных ощущений.
Солнце приятно отражалось на зеркальной глади, я надел дымчатые очки и мурлыкал себе что-то под нос. И в этот момент до меня донесся неприятный запах гнили, словно опять понесло от озера, только на этот раз сильнее. Я поднял голову. По ту сторону забора стоял мальчишка. Не знаю, сколько при жизни ему было лет, но сейчас его один вид вызывал отвращение. Да, в этом его вины не было, он скончался от укуса тридцать лет назад и остался таким сейчас – полуразложившимся, страшным, но все равно я не мог спокойно переносить близкое нахождение зомби рядом. Он смотрел на меня мертвыми ничем не выражающими глазами – удивительно, как не сгнили белки и зрачок! - и молчал. Видимо, чего-то хотел. Вообще-то ко мне во дор ни разу не вошел ни один зомби – они держались в стороне от нас, игнорировали, словно нас и не было. За столько лет – ни одного инцендента, угрозы, словно потеряли интерес к живой плоти. Наверное, поэтому мы перестали бояться... хотя нельзя сказать, что перестали, просто всегда были наготове к атаке.
Я не спеша встал и подошел к нему. Нет, близко к любому зомби я всегда опасался подходить – какое-то внутренее предчувствие плохого, недоверие на подсознательном уровне; просто остановился в полтора метрах от него. За три года совместного сосуществования это было впервые, когда сын соседа – а может, и не сын, кто его знает? - проявил интерес ко мне. Мы стояли так минут пять и смотрели друг на друга, и я пытался понять, чего же он хочет. И тут мой нос уловил запах горячего бутерброда. Так вот что хотел мальчишка-зомби – сосисок!! Интересно, он голоден? Я не видел ни разу, чтобы мои соседи что-то ели, хотя уверен, что тогда, в страшные года, они сожрали немало человечены. Теперь двадцативосьмилетняя диета нисколько не уменьшила их «жизненные» функции, так откуда энергия на их существование? – вот вопрос, над которым бьются оставшиеся в живых ученые. Удивительно, если не страшно...
Я вернулся к столу, взял бутерброд и протянул соседу.
- Держи, - сказал я.
Тот не шелохнулся. Я стоял с протянутой рукой и думал, что зачем это делаю – пытаюсь скормить мертвеца? Какая это бессмыслица и ненужная трата продуктов... И все же это был ребенок, пускай и зараженный космическим вирусом, нечеловек в моем понимании. Просто в этот момент во мне вспыхнули чувства родителя, жалость и какое-то понимание того, как это страшно – быть по другую сторону этого мира. Я не отец этому трупу, но он мой сосед, который ничего плохого мне не сделал.
Зомби продолжал смотреть на меня без эмоций, этот взгляд был жутковатым, неестественным. Тогда я воткнул бутерброд на прут железной решетки и отошел назад. Мальчишка сделал шаг и... взял еду. Он откусил бутерброд, потом развернулся и пошел в дом... Ни благодарного кивка, ни звуков радости.
Я стоял и ожидал дальнейшей реакции. Хотелось знать, чем это все закончится. Но в тот день ничего не произошло, из жилища никто не вышел, не поблагодарил меня на их странном языке. «Папа, ты кормил зомби?» - удивились мои дочери, увидев все это. Они знали этого мальчишку, но имен ни ему, ни «отцу», ни другим трупам не давали, видимо, полагая, что мертвецам имена не нужны, и я в этом с ними был солидарен. Для меня все зомби были лишены человеческой сути, зачем же пытаться с ними дружить или приручить как собак или кошек? Мы никогда не будем вместе, ибо мы просто разные, между нами неприодолимая граница. Наверное, такое сосуществование долго продолжаться не может, человечество утеряет все и вымрет, а вот что станет с зомби и с планетой – никто этого не знал.
- Ага, - сказал я. Элли хмыкнула в ответ.
Все произошло на третий день. Утром, едва солнце встало из-за горизонта, я окапывал огрод, когда услышал шаги. Стоял взрослый зомби и смотрел на меня таким же бессмысленным взглядом. Я так и не научился спокойно переносить этот взгляд, меня всегда охватывал озноб. Понимая, что сосед пришел не просто так – ведь раньше такого не было, - я встал и подошел к забору, настроженно глядя на него. Чего он хочет?
И вдруг зомби заговорил. Я чуть не подпрыгнул. Ведь они не умеют разговаривать! Они не знают человеческие языки. У меня в голове аж помутнело от страха. Столько лет я жил с разумным мертвецом! – и не пытался с ним установить контакта, выяснить, что им нужно и так далее! Может, это был бы выход для человечества. Я чесал затылок: да, это была ошибка – не знать досконально, кто рядом, видимо, сработал стереотип, что зомби не имеют человеческих средств коммуникации. Этот сосед, оказывается, умел, пускай и был мертвецом. Впервые я слышал, как говорит зомби, хотя полностью назвать это речью было сложно.
- Вам нужно уходить, - произнес он. Говорил он глухо, немного нечетко, видимо, голосовые связки не функционировали в том режиме, как принято у живых.
Прошло несколько минут, прежде чем я осмыслил услышанное.
- Почему? – выдавил из себя вопрос.
- Все меняется. Мир закончился. Сосуществование невозможно!
Зомби говорил короткими предложениями, но в них оказалось достаточно информации, чтобы понять все. У меня вспотела спина, я посмотрел на второй этаж дома, где спали мои дочери. Солнце уже хорошо согревало местность, но мне казалось, что наступает холод. До меня донеслось следующее:
- Планета окончательно будет переформатирована! Под нас!
- А мы?
- Вы станете нами!
- Но я не хочу! – вскипел я, сжимая лопату и готовясь ударить соседа. Мне казалось, что он угрожает, чтобы потом атаковать.
Тот не боялся, не шелохнулся.
- Тогда тебе нужно бежать. Возьми машину. Езжай сюда, - и зомби протянул мне карту, где была отметка. Его лицо оставалось бесстрастным. Я ощущал страх и неловкость, что беседую с мертвецом. Как-то не вмешалось это в моей голове, мне казалась нереалистичной эта ситуация. Хотя, какая может быть реальность, если мир заполонен ожившими трупами? Удивительно, как я вообще с ума не сошел за все эти годы. Хотя мои дети воспринимали окружающее таким, какой есть, в обычном отношении. Молодые не видели иной жизни, до эпидемии, поэтому для них ничего странного не было.
- Что здесь? – нахмурился я.
- Это частный космодром. Там я работал инженером.
- Что? – я не понимал. Зомби продолжал:
- Найдете корабль. Мы не успели его запустить. Летите на Марс. Это ваш шанс.
- Но я не пилот! Да и на Марсе нет жизни! Мы не выживем там!
- Здесь будет жизни еще меньше! Это мир мертвых! Вам сюда путь заказан!
Ого, значит, сосед осознавал, что он неживой. Вот так открытие!
- Завтра начнется все сначала. Спасайся!
И развернувшись, зомби пошел к себе. Разговор закончился. Я же стоял, совсем ошеломленный. Я понимал, что сосед ответил мне добром за добро – за то, что угостил его сына бутербродом. Значит, не все зомби одинаковы и понятие благодарности им доступно? Но в то же время он один из тех, кто начнет атаковать живых и, скорее всего, раньше уже нападал на живых, терзал и пожирал. Если не врет, то нам с детьми действительно лучше отсюда уезжать...
Я с тоской окинул дом, ставший за эти годы уже родным: не хотелось его покидать. Куда направляться? Опять в резервацию? Но если война, то и там долго не продержаться! Или в самом деле на Марс? А что нас ждет там? «А что ожидает здесь?» - дернул я сам себя за руку. Чувствовал, что зомби мне не врал, наверное, мертвецам не было смысла кого-то обманывать или пугать – это не их категория мышления. «Тогда мне и вправду нужно собираться», - встревожился я и бросился наверх, в детскую.
Дочери уже проснулись и мутузили друг друга подушками, весело крича. Я же подскочил к ним и приказал:
- Девочки, собирайтесь! Быстрее! Нам здесь оставаться больше нельзя.
- Почему, папа? – в недоумении спросили они. Привыкнуть к беззаботной жизни легко, а вот что такое бегство еще не знали.
- Все начинается снова, - повторил я фразу соседа. Но детям, которые родились десять лет назад, это ничего не говорило – они не видели, как все началось тридцать лет назад; да я сам тогда был подростком, заканчивал школу и был напуган не меньше, чем если сейчас дочери увидят то, что творят зомби.
- Зомби нас атакуют.
- Но они же безобидные, - заметила Мэри. – Они нас не трогают.
- Все это в прошлом, дети, - коротко ответил я и достал из шкафа чемоданы. – Итак, вы быстро закидываете сюда вещи. А я соберу съестные припасы.
Сказать, что у нас были запасы еды – это громко сказано. Но все равно, что пожевать все же хранилось в кухонном шкафу. Я взял рюкзак, забил его консервами, высушенной курятиной, отдельно набрал в корзину помидоры и огурцы с огорода. Все это вынес к калитке. Потом сходил в свою комнату и достал из ящика оружие: автоматическую штурмовую винтовку, патроны к ней, три револьвера с четырьмя коробками патронов, два десятка ручных гранат. Две кобуры с пистолетами я сразу нацепил под мышки, а остальное уложил в брезентовый мешок и тоже вынес во двор.
Дочери были шустрыми, уже оделись по-походному и ждали меня.
- Как мы будем убегать? – спросили они.
Я ничего не ответил, просто вышел на улицу и оттуда зашел в гараж соседа, того самого, что предупредил меня. Он стоял и не обращал внимания на меня. Ему было все равно, как я вывожу автомобиль с его территории – сами зомби не пользовались транспортом. Это было не просто, так как аккумулятор давно сел и мне пришлось заводить его стартером. Но внедорожник «Мицубиси» внешне оказался в хорошем состоянии, а бак заполнен доверху дизелем. Я сделал тест бортовых систем – все функционировало, после чего вывел машину на улицу и подогнал к нашему дому. Быстро закинул все в салон, дети уселись позади меня.
Я окинул взглядом жилище, где провел три года, вздохнул и, переключив рычаг, нажал на акселератор. Стояла хорошая погода, легкий ветер гулял по пыльной дороге, поднимая маленькие смерчи с сухой травой и обрывками газет. Мы неторопливо ехали по улице, смотря на дома, где стояли зомби, и мне казалось, что теперь они внимательно наблюдают за мной, к примеру, несколько из них повернули вслед головы, что раньше никогда не было. От них уже исходила некая аура угрозы, и это, не скрою, уже наррягало. Я вначале заехал к соседям, живым, естественно, чтобы предупредить их и предложить спасаться с нами.
Это была пожилая пара – сэр Генри, семидесяти пяти лет, и его жена Анна, шестидесяти семи, бывшие аптекари. Они находились в сарае и что-то там делали, может, разбирали сельскохозяйственный инвентарь. Из коровника раздавалось мычание – корову они получили из резервации и теперь жили на молочных продуктах, обменивая их на мою курятину. У нас был такой вот бартер.
Я посигналил. Из сарая вышел удивленный Генри, держа в руках инструменты.
- Куда собрались? И зачем?
Его эмоции были понятными, так как за три года мы практически не выходили из поселка – не было смысла куда-то ездить, если везде все одинаково. Я сообщил ему о неприятной новости. Старик мне не поверил:
- Зомби не разговаривают! Вам почудилось...
- Может быть, но он мне дал эту карту, - и я ткнул ему бумагу. – Просто так такое не сообщают.
- Что там?
- Частный космодром. Со слов соседа-зомби, там готов к старту космический корабль. Нам нужно лететь на Марс...
Старик бросил взгляд на зомби, что находились по разную сторону его дома; до меня доносился неприятный запах их тел. Мертвецы не двигались, лишь ветер трепетал их растлевшуюся одежду, сухие волосы; лица были похожими на маску. Тут подошла к нам Анна, вытирая руки о полотенце.
- Добрый день, Томас, - сказала она мне. – Вы куда с детьми?
- Они убегают, - пояснил ей Генри. – Сосед считает, что зомби завтра начнут атаку...
- Ерунда, - тоже не поверила она. – Столько лет все было спокойно... С чего это вдруг?
- Я не знаю, - пожал я плечами. – Просто хотел предложить вам поехать с нами, все-таки безопаснее.
- Ой, Томас, а куда мы денем корову? Не можем же ее бросить, - покачала головой старушка, и как бы в подтверждение послышалось мычание (я заметил, что один зомби повернулся в сторону звука). – Да и старые мы бежать...
Ее муж был согласен с ней:
- Спасибо, но мы останемся. А если суждено будет умереть, то... мы свое отжили, не страшно.
- Страшно стать зомби, бабушка Анна, - вдруг подала голос моя старшая дочь. Да, хотя не видела то, что творилось тридцать лет назад и для нее шагающие трупы казались обычными существами, и все же она не по-детски чувствовала, как это неестественно, неправильно, так не должно быть. Она умоляюще смотрела на них, желая, чтобы нас было больше в этом опасном путешествии. – Прошу вас поехать с нами, дедушка Генри!
Да, признаюсь, мне хотелось, чтобы нас было больше в этом путешествии, все-таки могли поддержать друг друга, дать отпор в случае чего. Только нас ждало разочарование. Старики не собирались ехать никуда, как я понял, они просто устали прятаться и отбиваться, и им было уже все равно, какой конец ожидает.
- На этот случай у меня есть ружье, я успею убить и жену, и себя, - мрачно ответил бывший апекарь. – Кстати, Томас, вы пилот?
- Нет, - удивленно ответил я. – А что?
- Как что? Вы меня удивляете, дорогой сосед. А как собираетесь управлять космическим кораблем? Как направить его на Марс? Вы знаете космическую навигацию?
Я расстерянно развел руками:
- Не знаю... На месте разберусь.
- Космонавтов готовят годами для полета, - покачала головой Анна, но Генри ее перебил:
- Советую тогда уговорить сэра Хельмута, он, насколько знаю, бывший второй пилот «Боинга-747», может, его опыт, навыки и знания пилотирования пригодятся.
Это для меня было новостью. Я считал шестидесяти пяти летнего Хельмута артистом театра или режиссером, так как он всегда голосом, походкой изображал кого-то, вызывая у нас улыбку. Он жил на окраине поселка с супругой Линдой.
- Спасибо, - сказал я, вновь заводя двигатель. – Желаю вам удачи и... того, чтобы я ошибся!
Старики долго махали мне вслед, пока я не скрылся за поворотом. «Мицубиси» остановился у окраины села. Хельмут и Линда были дома и просматривали старые диски с фильмами. До меня доносились звуки выстрел и ржание лошадей, размеренный голос - ого, вестерн с Клинт Иствудом! На мой сигнал они вышли вдвоем. В отличие от Генри и Анны сразу поверили мне, да и Линда призналась:
- В последние дни я заметила какую-то активность – они стали ходить по ночами и больше издавать квакающие звуки. Это меня встревожило.
- Ты мне это не говорила? – с укором обратился к ней муж.
- Извини, дорогой, просто я не придала этому особого внимания... А сейчас думаю, что напрасно...
- В нашем мире все нужно учитывать, - нахмурившись, произнес Хельмут. – Значит, космодром? Я был там однажды, видел их строящийся корабль. Думаю, что сумею его пилотировать; мы, летчики, быстро понимаем систему управления.
Соседи попросили минут двадцать на сборы, после чего Хельмут сел рядом со мной, держа винчестер, а его супруга уселась позади нас, рядом с детьми, при этом тоже не спуская с рук автоматический пистолет, как оказалось, Линда тоже неплохо стреляла. Впрочем, за тридцать лет научились стрелять все, даже мои дочери могли применить револьверы.
Мы выехали из поселка по грунтовой дороге и ехали полчаса, пока не выбрались на автостраду, которая была хоть и уже вся в трещинах, зарослась кое-где, однако еще приспособленная для езды автомобилем. Там было на удивление немало зомби, которые двигались куда-то на север или толпами, или в одиночку, но в них мы ощущали целенаправленную деятельность, словно кто-то командовал ими. Мне приходилось объезжать их, и мы чувствовали какое-то напряжение в этой толпе, словно, мертвецы сдерживали себя от желания напасть и пожрать нас. «Ой, мне страшно!» - произнесла младшая дочь, отводя взгляд от окна.
- Не бойся, Элли, я тебя защищу, - сказала Линда, сняв оружие с предохранителя. - Далеко нам ехать?
- Четыреста километров. Если не останавливаться, то доберемся до темна, - произнес Хельмут, оглядываясь по сторонам. Я заметил, что он нервничает.
Я кивнул. Да, дорога была забита скелетами сгоревших или разбитых автомобилей и автобусов, даже танки встречались по пути, но не они представляли проблему. Слишком много зомби, а таранить их мы не хотели – ведь так легко спровоцировать их к активным действиям. Если мой сосед-зомби – имя его я так и не узнал! – не врал, то угрозу мертвецы представляли только завтра. Но завтра когда – утром или днем, в каком часу? Поэтому скорость была не такой уж и большой. Я нервничал, так как уже близилось к вечеру, а мы не преодолели и половины пути.
- Томас, может, поддашь газу? – предложила Линда, которая тоже не казалась спокойной.
Это меня подтолкнуло нажать на педаль акселератора, машина увеличила скорость и мы сбили с дороги трех зомби. И через секунду пожалели сделанному, потому что мертвецы вдруг оживились, если вообще можно произнести это слово по отношению к ним, и стали прыгать на внедорожник. «Мицубиси» закачался от глухих ударов, дети мои завизжали от страха. К счастью, стекла были крепкими и выдерживали нападение.
Я посмотрел по сторонам: к нам мчались не менее сотни зомби, причем на этот раз они были настроены явно агрессивно. Один из них сумел взлесть на крышу автомобиля и стал стучать по ней, пугая еще больше внутри сидящих. Жуткий вой донесся до нас:
- Хоу-у-у-у-о-о!
- Чтоб тебя! – заорала Линда и пальнула из пистолета вверх. Пуля раздробила череп мертвецу, но не отбила у него желание достать нас. Еще несколько выстрелов – и труп с разорванными конечностями слетел на дорогу, где уже было немало его сородичей, был затопчен себе подобными.
- Гони! – заорал Хельмут, открывая немного окно и выдвигая винчестер, однако проворный мертвец схватился за ствол и вырвал оружие из рук мужчины. Бывший пилот лишь охнул от неожиданности и отпрянул назад. К счастью, зомби не умел стрелять и поэтому остался с оружием в руках где-то позади.
Я петлял между оставленными на автомагистрале техникой и толпой мертвецов, преследовавшей нас, и никак не мог оторваться. «Мицубиси» трясло, когда колеса наезжали на колдобины и трещины. Более того, мертвецы на нашем пути резко разворачивались к нам и загораживали дорогу, ехать дальше было невозможно. Еще один из зомби – какая-то женщина – уцепился за зеркало бокового обзора и попытался просунуть руку в кабину. Ее пальцы едва не вцепились в ухо соседа.
- Ах, черт! – заорал Хельмут. Под его ухом бабахнул выстрел – Линда прострелила кисть трупу, во все стороны брызгнули ошметки гниющего мяса и костей. Элли достала из рюкзака мой револьвер и передала Хельмуту, который послал все шесть пуль в наглеца, и мертвец отцепился и упал под задние колеса внедорожника. Мы услышали звуки раздавленного тела.
- Так мы не уйдем от них, - оценил я обстановку и свернул с автострады прямо на бездорожье. На мое удовлетворение это было прямое пространство, каменистая почва, земля, редкие кустарники, и поэтому «Мицубиси» передвигался без проблем, правда, за нами стоял густой столб пыли, что нас весьма устраивало. Здесь трупов оказалось меньше, спустя минут десять мы уже мчались одни, оставив толпы зомби далеко позади. Правда, и с курса тоже сошли, и все же нас устраивало то, что на пути не встречали угрозу.
- Ты сказал, что зомби начнут атаковать нас завтра! – прохрипел Хельмут, словно хотел поймать меня на лжи. – А они уже начали сейчас. Как это объяснить?
- Так сказал мне сосед, сам ничего не придумал, - сердито ответил я, правой рукой крутя баранку и левой стирая пот со лба. Мое дыхание было утященным, глаза слепились. Солнце уже садилось за горизонт, и ехать в ночи было делом не из приятных – все-таки ограниченная видимость. Но с другой стороны, это шанс для нас добраться до космодрома, так как зомби в это время суток малоактивны, неподвижны. Думаю, что они плохо видят, слышат и, может, не могут уловить местонахождение живой плоти. Или хладнокровные, как насекомые... Блин, о чем это я? У трупов температура тела всегда равна окружающей среде! Короче, я не знаю, почему в темноте они замерают и не предпринимают попыток сожрать живых, и этого никто не знает.
- Мы сами спровоцировали их, - удрученно заметила Линда. – Это я виновата, сказала тебе, Томас, ехать быстрее и в итоге подтолкнули их начать атаку...
- Наверное, их что-то удерживало от преждевременного нападения, ведь за столько лет мы уже сами себя успокоили и думали, что живем в относительно безопасном мире, - выдавил я из себя, продолжая всматриваться в дорогу. – А теперь ситуация изменилась. Может, это завтра начнется массированная атака на тех живых, что находятся рядом или упрятались в укрепрайонах. Но нам все равно уже не победить их, не вернуть прежнюю жизнь, сейчас иная реальность. Нам один путь – только на Марс.
Марс казался теперь мне благожданной и реальной целью. Мне казалось, что в моей жизни появилось нечто такое, к чему следовало стремиться.
- Но как мы доберемся до космодрома? Ведь вся дорога забита мертвяками, - Хельмут перезарядил револьвер и по виду было видно, что он жалеет об утраченном оружии.
- На «Мицубиси» есть «навигатор», пройдем по GPS, - вспохватился я, нажав на тормоза. Машина резко остановилась, лишь шины с резким звуком прочертили полосу на твердом грунте. Потом достал из бардачка прибор, нацепил его на переднее стекло и включил. Загрузившись, «навигатор» вычислил траекторию движения к цели, хотя постоянно стремился вывести нас на дорогу. Я же выбрал не главную автостраду, а межпоселковые, пускай и дольше, но зато там минимум мертвецов. Основная масса их, как я заметил, шла в сторону крупных городов.
- Смотри-ка, спутники еще функционируют, посылают сигналы, - с удивлением произнес Хельмут. – Я думал, что за тридцать лет они гаркнулись вороной...
- А что им станется на орбите? – хмыкнул я. – Летают над нашими головами, ничто им не мешает, зомби до них не доберутся...
Я вновь завел двигатель, включил фары и тронулся с места. Было уже прохладно, солнце уже зашло за горизонт и последние лучи освещали багровое небо, становившееся все черней и черней. Вдали виднелись валуны и скалы, с другой стороны я видел трубы теплоэлектростанции, которая не функционировала более четверти века. Мы ехали на юг в полном одиночестве. Вскорее над нами зажглись звезды и всплыла зеленая Луна, ее света было достаточно, чтобы видеть на растоянии ста метров. Редкие кустики пугали нас своими силуэтами. За первый час мы встретили всего лишь трех зомби, которые неизвестно как приблудились сюда и замерли на месте, остановленные ночью. Но их не трогали, хотя и у меня, и у Хельмута было желание выстрелить в них – нужно беречь патроны, да и смысла валить их на землю не существовало, все равно не убъешь мертвое.
- У них есть что-то вроде астральной или телепатической связи, - сказал я. – Потому что двадцать восемь лет назад они прекратили атаку, а сегодня вновь объединились для нападения.
- Думаешь, все зомби знают, что мы столкнулись в некоторыми из них по дороге? – прищурилась Линда.
- Допускаю, - кивнул я.
- Папа, мы хотим спать, - подали голос мои дочурки. Все это время они, как мышки, тихо сидели, обнявшись.
- Спите, вы под моей охраной, - сказала жена Хельмута, а тот, в свою очередь, предложил:
- Может, я сяду за руль?
Я только сейчас почувствовал усталость и согласился. Мы быстро поменялись местами. Я удобнее уселся справа, взяв в руки револьвер и уткнулся лбом о стекло двери. Хельмут взял курс по «навигатору» и внедорожник покатил более резвее, оказалось, бывший пилот «Джамбо» был неплохим и водителем, во всяком случае, он мчался по степи со скоростью не мене ста километров в час, объезжая редкие препятствия в виде валунов и перепрыгивая через трещины. Хотя машину немного трясло – все-таки это было не асфальтированное полотно. Как я заметил, это не помешало детям быстро окнуться в мир сладких снов. Только были ли они уже сейчас такими, скорее всего, тревожными, если не кошмары...
- Что вы знаете об этом космодроме? – спросил я, стараясь отвлечь себя от тяжких мыслей.
Хельмут пальцем провел по носу, как бы вспоминая, после чего произнес:
- Тридцать лет назад началась эпоха коммерческого освоения космоса, причем это стало делом не только государств, таких как США, Россия, Китай, Европейские страны, Япония, Индия, Бразилия, Израиль, но и частного капитала и отдельных лиц, в основном, миллиардеров. Технологии того времени позволяли пилотировать и обычным летчикам. Туда, куда мы едем, вложили немало бабок – это космодром частного пользования. На стартовой площадке испытывали ракетоносители типа «Феникс» и «Андромеда» для вывода лунных модулей, было несколько удачных запусков кораблей, которые позже в автоматическом режиме облетели Луну и сели на ее поверхность. Там же в крытом ангаре три крупные фирмы, в числе которых и немецкий автогигант «Фольксваген», строили космический корабль «Трезубец Нептуна» для достижения Красной планеты. Тогда все бредили Марсом, хотели ее терраформировать...
- Чего-чего? – не понял я.
- Переделать под требования земной жизни, - пояснил Хельмут. – Конечно, это дело не одного тысячелетия, однако это по силам человечеству. За год до начала эпидемии вируса неизвестного вида, с этого космодрома отправили два грузовика к Марсу. На борту – жилые комплексы для первых марсонавтов. Еще шесть были отправлены с Японии, мыса Канаверал, российского космодрома «Восточный». Но вот «Трезубец» запустить, видимо, не успели...
- А мы сумеем? – встревожилась Линда.
- Корабль – ядерный, источником энергии является реактор холодного ядерного синтеза – кратко, ХЯС, по-моему, по схеме итальянского инженера Андреа Росси, работающего на никеле. Энергоотдача топлива, того же никеля в ядерном цикле, в миллион раз выше, чем у химического топлива, то есть один килограмм никеля в режиме ХЯС выделяет энергии, как один миллион килограмм бензина. Корабль построен по самолетному типу, так что взлетает горизонтально и на высоте в сорок километров от Земли переходит в вертикальный полет. Думаю, я смогу его пилотировать, - заверил нас Хельмут и этим успокоил нас. – Если, конечно, доберемся...
Вот последнюю фразу мог бы и не говорить, накликаешь беду, молча чертыхнулся я. И как в воду глядел. Мы всю ночь ехали по степи, приближаясь к космодрому. «Навигатор» отсчитывал расстояние и время пути. Все чаще встречали искореженную технику, а также контрольно-пропускные посты, которые когда-то регулировали движение транспорта и людей в сторону режимного объекта: пускай космодром и был негосударственный, однако также охранялся от возможных террористов, криминальных групп или лиц, занимавшихся промышленным шпионажем. Сейчас здесь не было никого, если не считать тысяч скелетов, как людских, так и животных, которые истлели здесь еще несколько десятилетий назад. Это опять ввергало нас в жуткое уныние. Но духом падать не стоило.
Ночь тихо покидала свои владения, а я задумчиво смотрел вперед, не испытывая желания поспать хотя бы час. Я заново переживал то, что произошло с человечеством и тоска сжимала мое сердце. Уже 30 лет как мир поделен на две части: по ту и эту сторону жизни. У зомби своя непонятная нам среда взаимоотношений и существования, а у нас... нет власти, нет правительства, не взимаются налоги, не продают товары, не строят дома, не обучают в школах – все это в прошлом. Исчезла преступность, ибо даже самый отъявленный негодяй осознал, что лучше быть с живыми, чем с мертвыми, что необходимо защищать друг друга, а не грабить или убивать. В связи с этим исчезли банды, которые вначале под шумок брали банки и громили кассы магазинов, выкорочивали все деньги из банкоматов. Только деньги потеряли смысл, так как перестали быть ценностью, нельзя было ничего купить или продать, богатство не интересовало живых, а мертвым тем пачее все это оказалось невостребованным.
Человек научился защищать себя, как сотни тысяч лет назад, когда был окружен агрессивной природой. Нынешняя среда не менее агрессивная, однако она позволила проявить каждого свою суть, внутреннее «я». И те, кто был человечнее, как ни странно, выжили, а те, кто опирался на эгоизм и силу, в итоге проиграли. Когда тебя окружают зомби, лучшая форма защиты – коллективизм, где один за всех и все за одного (не помню, кому принадлежит эта фраза). Каждый теперь стал солдатом, врачем, судьей и учителем. Ведь в сегодняшнем мире нет профессиональной или социальной стратефикации, нужно самому учиться всему, чтобы выжить. Экономика и производство, выборы в парламент и самоуправление граждан, политика и коррупция, деньги и реклама, религия и терроризм – все атрибуты нашего мира ушли в прошлое, об этом уже и не вспоминали. Хотя люди в последнине два десятилетия жили более спокойно, однако нельзя сказать, что мы лелеяли надежду вернуть себе планету или излечить всех зомби, или, блин, все-таки вернуть им и себе смысл смерти. Мы воспринимали зомби как нечто чужеродное, и в тоже время уже не страшное, просто вынужденое сосуществование. Поэтому я даже подзабыл, как нужно стрелять или прятаться от мертвецов, жаждущих живой плоти, и теперь тот опыт, что получил в юношеские годы, следовало поднимать из памяти, возвращать навыки и реакцию, ибо иначе невозможно было остаться в живых. Моя первая обязанность – спасти моих дочерей. И я бы не хотел, чтобы им пришлось стрелять в меня, как это сделал я по отношению к отцу в те страшные годы.
Машину трясло на камнях, фары выхватывали из серого пространства новые фигуры, но я уже автоматически, подсознательно определял потенциальную угрозу. Нам повезло – это были не зомби и не зомбированные животные. Кстати, таких тоже было не мало. Вы можете себе представить, чтобы овцы и зайцы могли терзать людей, глотая куски мяса? А уйти от хищной коровы было вообще не просто, лично я сам не раз разрывал таких из базуки. К счастью, таких хищников в близи нашего поселка не обнаружил ни разу, ибо такие мертвецы продолжали охоту на живых.
- Нам нужно заправиться, - вдруг сказал Хельмут. На приборной доске стрелка показывала минимум дизельного топлива. Блин, ведь я не расчитывал, что добираться придется окольными путями, прочерчил прямую линию от пункта «А» в пункт «Б» и умножил объем дизеля на расстояние; теперь получился перерасход. Это значит, нужно выходить на автотрассу, где на определенном участке расположены кафе с автозаправочными колонками. Конечно, вряд ли он и работают, но вот выкачать топливо мы сможем... если конечно, не помешают посторонние.
- Тогда едем к ближайшей заправке, - принял я решение, и всем пришлось с ним соглашаться, ибо в степи хоть и более спокойно, однако топлива не найти.
«Навигатор» показал месторасположения такой – на расстоянии двадцати километров. Нам ничего не оставалось, как ехать туда. Было еще темно, когда подъехали к развалившемуся пункту общественного питания с небольшим магазином и пятью колонками. Тут же находился искореженный автобус и два грузовика без колес. Никого из живых и... мертвых. Во всяком случае, при свете фар не вырисовывались контуры человеческих фигур.
- Сидите здесь, не выключай мотор, - сказал я, открывая дверь и выходя наружу. В руках я сжимал револьвер и фонарик. Свою штурмовую винтовку передал Хельмуту, который через окно пытался взять под прицел всю площадь. Также из машины вышла Линда, чтобы помочь мне. Я чувствовал, что каждый из нас выделял флаконы адреналина, то ли от страха, то ли от возбуждения. Во всяком случае, мы меньше всего хотели сейчас боестолкновения, и в тоже время готовы были палить во всех, кого повстречаем.
Осторожно двигаясь по асфальту, я вошел в кафе – никого, все разбросано и сломано, тонкий луч фонаря выхватывал всего лишь куски общего нагромождения. Магазин тоже оказался разграбленным, внутри всего один собачий скелет, пыль, видимо, сюда не заходили лет десять. Однако затхлый запах меня насторожил. Стараясь ходить тихо, чтобы не шуршать, не громыхать, не задеть что-либо, я обошел все помещения и вроде бы ничего опасного не обнаружил. Потом вышел наружу, несся с собой найденную двадцатилитровую канистру. Электричества не было, поэтому не имелось возможности воспользоваться насосами, приходилось все делать вручную. Тем временем Линда открыла люки на земле и металлическим щупом пыталась выяснить, осталось ли горючее в баках. От фонарного луча ее глаза сверкнули как у кошки.
- Нам повезло, дизель остался, - сказала она. Я быстро привязал канат к ручке канистры и спустил ее внутрь танкера. Жидкость стала заполнять емкость. Конечно, дело не столь быстрое, как хотелось. Мы ждали, нервно сжимая оружие. Вся атмосфера казалась наэлектризованной. И тут...
- Ты слышишь? – встрепенулась женщина.
- Что? – поднял я голову.
Со стороны автобуса раздался скрежет. И там что-то мелькнуло.
- Там что-то есть, - сказал я, вскакивая с колен. – Ты набери канистру и прыгай в автомобиль, а я выясню, кто это...
- Лучше не надо, - дрожала Линда. Она не хотела оставаться одной на этом месте.
- Если я останусь здесь, то угроза не исчезнет, - резонно заметил я и двинулся вперед. Не знаю, что толкало меня, только это не была храбрость, скорее всего, отчаяние от того, что сейчас опять столкнусь с теми, кого боялся больше всего на свете. И чем быстрее это произойдет, тем быстрее я сориентируюсь и соберу силы в один кулак. Тут луч фонаря выцепил в салоне автобуса человеческую фигуру. По длинным спутанным волосам, остаткам платья было ясно, что когда-то это существо называлась женщина.
- Хр-р-р-ш-ш-ш, - вырвалось из глотки зомби, который стал выползать из разбитого окна. Его глаза вспухли до размера куринного яйца, были белыми, без зрачков. Я сделал шаг назад и выстрелил из револьвера. Пуля разорвала левую руку у плеча, обрубок упал на землю и вдруг пальцы зашевелились, приведя в движение оторванную часть. Это было что-то новое – никогда раньше части тела не существовали самостоятельно, как некий отдельный организм. В другой ситуации я бы просто обалдел, а сейчас успел отпрыгнуть в сторону, прежде чем кисть успела схватить меня за штанину.
Хельмут увидел угрозу и выпустил полобоймы в эту обезумевшую руку, превратив в какую-то кашу, вид которой вызывал тошноту. Но это оказалось не все: зомби вновь издал дикий хрип и... его рот раскрылся как ракушка, и из нутри полезли двухметровые щупальца, напоминающие осьминожьи. Во все стороны брызнули слюни, которые с шипением прожигали как проржавевший корпус автобуса, так и растрескавшийся асфальт. Видимо, за четверть века зомби трансформировались в более страшные формы не-жизни, этакая эволюция мертвой плоти под воздействием вируса. Они теперь и в темное время суток нападали...
- Бог ты мой! – выкрикнул обалдевший Хельмут и стал стрелять прямо в голову мертвой женщины. Я видел разрывы, вместо крови капала какая-то желтая жидкость, зомби дергался, однако не менял решения напасть и все пытался выбраться из салона. Наконец мертвец поднял левую ногу, чтобы опереться о раму и выпрыгнуть наружу, и в ту же секунду я выпустил пулю прямо в коленную чашечку. Кость разлетелась на части, нога обломилась и женщина рухнула вниз, причем очень звучно ударившись о бетонный бордюр. Она издала жуткий вопль:
- И-и-и-о-о-у-у-у!.. И-и-и-о-о-у-у-у!..
Видимо, это был сигнал для других, потому что до нас донеслись звуки приближающейся толпы. Я повернул фонарик и увидел зомби – их было не менее десяти, причем стало ясно, уж от возможности нами полакомиться они не откажутся. Они двигались быстро, хотя я помню, что тридцать лет назад не были таким и шустрыми и их движения были всегда прерывистыми, судорожными, как у роботов. Тоже эволюция?
- Папа! – кричали мне дети, махая руками.
- Беги в машину! – приказал я Линде и стал добивать мертвую женщину, которая все равно ковыляла к нам, – выпустил одну пулю в череп, а другую в правую ногу. Щупальца изо рта хищно извивались, присоски причмокивали, словно готовы были всосаться в кого-то и выкачать кровь и мягкие ткани из тела. Жуткое зрелище. Увы, зомби не хотел «умирать», продолжал ползти, хотя и не так уж быстро.
Линда успела впрыгнуть в машину, прежде чем зомби-мужчина в комбинезоне автомеханика схватился за дверцу. К счастью, ее успели заблокировать, и мертвец бессмысленно дергал за ручку. Девочки продолжали кричать, и я слышал это даже через плотно закрытые стекла. Да, внутри машины как в крепости, но ведь зомби поумнели, кто-то может взять металлический стержень, арматуру и разбить стекло. Хельмут расстерянно смотрел на меня, не зная, что делать – бросить товарища он не мог, но и впустить было невозможно – стоит открыть дверцу, как в салон ворвутся мертвяки. «Мицубиси» окружили десять зомби, водитель сигналил, надеясь этим распугать толпу. Однако это было им как глухому.
Ко мне бежали трое. Впрочем, пора было думать и о себе. Я поднял оружие и аккуратно всадил пули каждому в ногу – последние патроны в барабане; они словно спотыкнулись и упали, проехав полметра по инерции, размазывая по асфальту гнилую плоть. Перезаряжать не было времени, и достал из кобуры второй револьвер. Едва еще двое оказались на расстоянии трех метров, я равномерно выпустил по два патрона в каждого из них – из черепов повылетали мозги. Нельзя сказать, что это остановило их, однако на какое-то время они тыкались друг в друга, видимо, лишенные центра управления; видимо, какой-то другой орган взял на себя функции мозга, и зомби сориентировались вновь на меня.
Из темноты показались новые партии мертвых. Все, оставаться здесь уже нельзя.
- Я побегу, а ты двигай за мной! – заорал я Хельмуту и бросился бежать вниз по дороге. Хельмут нажал на газ, внедорожник столкнул двоих, проехался по ним тяжелыми колесами – раздался звук лопнувшихся грудных клеток - и двинулся за мной.
Зомби бросились в погоню. И тут произошло нечто жуткое: те трое, которых я лишил возможности двигаться, попав в колени, вдруг издали страшный возглас и... из их тела стали выдвигаться кошмарного вида члены, такие, которые бывают у пауков. Восемь новых ног-лап быстро зашевелились, и тела зомби резво побежали за мной. Нужно заметить, что скорость у них была приличной и менее чем через секунд двадцать они могли меня настигнуть. Уйти от них не представлялось возможным.
Я сделал знак, чтобы Хельмут поравнял со мной автомобиль и, когда это он сделал, то прыгнул прямо на капот. Металл был горячим от работы двигателя, но меня это не смутило. Я пригнулся, чтобы водитель не терял поля зрения, схватился за «дворники» - иначе мог слететь с машины и попасть тоже под колеса, как те мертвецы.
- Давай, жми! – крикнул я, прижавшись к капоту. Хельмут втопил акселератор. Подо мной раздался вой мотора, и внедорожник стал набирать скорость. Меня трясло, стоит разжать ладонь или не выдержат щетки стеклоочистителя – и я скачусь на обочину, естественно, с серьезными травмами. Тогда останется лишь пустить мне пулю в голову, до того, как меня начнут поедать зомби.
Брах! – это один из зомби-пауков спрыгнул прямо на крышу «Мицубиси» и стал острыми зубами-пилами вскрывать металл, как консервным ключом банку. Я ничем не мог помочь, лишь смотрел и в злости скрежетал зубами. Дети продолжали визжать. Линда подняла пистолет и стала стрелять наверх – пули, однако, ничем не могли навредить жуткой твари, лишь дырявили крышу. Тогда Хельмут резко нажал на тормоз, понеимая, что рискует и мной. Сила инерции сорвала меня и паукообразного мертвеца с автомобиля - и мы по инерции отлетели вперед как хорошие снаряды. Я ударился головой о камень и потерял сознание...
Очнулся уже в машине. Моя голова была перевязана. Я находился на заднем сидень, а меня гладили мои дочери. Линда сидела на моем месте и разговаривала с мужем.
- Что со мной? – спросил я.
Все обрадовались:
- Слава богу, жив!
Эллина рассказала, что когда я упал, то Линда выскочила из машины и растреляла из автомата зомби-паука, потом втянула меня в салон. Она успела до того, как на повороте появились остальные зомби. Дальше Хельмут закидал их ручными гранатами, вернулся в салон и гнал внедорожник по степи, удаляясь от места событий, а тем временем девочки перевязали мою голову.
- Хочу пить, - произнес я, чувствуя, что голова болит.
Мне подали пэт-бутылку и я сделал несколько глотков. Стошнило – это возможное последствие от сотрясения мозга. И все же я был рад, что остался в живых. Особенно этому радовались дети.
Уже было светло. Машина двигалась параллельно автотрассе, однако не пытаясь въехать на нее – там было много зомби, которые провожали нас мутными глазами, однако не пытались преследовать. К счастью, «Мицубиси» выдерживал бездорожье, легко преодолевая препятствия. Хельмут хмуро крутил баранку.
- Томас, что ты думаешь о полете на Марс? Разве космос не страшен? – вдруг спросила меня Линда.
Страшно ли было мне лететь на Марс? После того, что произошло на Земле, как погибли мои родные и близкие, я уже не чувствовал себя жителем этой планеты; хозяевами здесь стали нелюди, выжившие считали себя временщиками, гостями. Здесь не было будущего ни у меня, ни у моих детей и, естественно, у внуков. Может, Красная планета – это наша новая родина, наша последняя надежда. И все же... «Страшно», - признался я Линде. - Но еще страшнее смотреть, как родные становились зомби, и боюсь, когда вирус проникнет в мой организм и начнет страшную и неотвратимую трансформацию в мертвую плоть, я перестану быть человеком. Наверное, там, – я ткнул пальцем на небо, - мы приобретем то, что потеряли здесь», - мой палец указал вниз.
Линда покачала головой, то ли соглашаясь, то ли в неуверенности того, что нам предстоит сделать. Безусловно, мы не знали, как запустить бортовые системы «Трезубца», что это такое – космический полет, да и выдержим ли его, ведь мы не космонавты, соответствующую подготовку не проходили. Еще больше тревожило то, что нас ожидает на Марсе, и все же мы готовы были сделать шаг навстречу неизвестности. Ведь известность на Земле удручала...
Хельмут не вступал в разговор, он был сосредоточен на управлении машиной. Мимо проплывали поселки и города, но в них не въезжали, поскольку никакого смысла уже не было: здания и сооружения обветшали, пешеходные и автомобильные дороги заросли травой, витрины магазинов и аптек разбиты, ни воды, ни электричества, ни еды. Там находились только зомби, миллионы и миллионы мертвых тел, бесцельно двигающихся по тратуару или подземке, квартирам и подъездам; живые в основном сосредотачивались на военных базах, защищенных высокими стенами, рвами, колючей проволокой, минами и т.д. Учитывая последние события, сворачивать к городским кварталам было самоубийством. Часам к четырем утра мы уже подъезжали к зданиям, которые предназначались для администрации космодрома, а также выполнения технических работ. Я видел несколько стартовых вышек, с которых, наверное, взлетали ракеты «Феникс»; только ныне они не внушали доверия своим внешним видом – были видны следы прямых попаданий артиллерийских снарядов. Также была проложена взлетно-посадочная полоса то ли для самолетов, то ли уже для «Трезубца Нептуна», и если она неповреждена или во всяком случае не столь в ужасном состоянии, то шансы у нас взлететь имеются. Внедорожник осторожно передвигался по дороге, но я, присев, не видел никого – ни живых, ни зомби. Солнце начинало освещать эти огромные сооружения, как бы открывая нам величие человеческого разума. Легкий ветер гнал по земле пыль и сухие ветки.
- Может, пронесет? – с надеждой спросила Линда, смотря вперед.
- Я бы на это не расчитывал, - покачал головой Хельмут. Я с ним был согласен. Уж лучше ожидать худшего, чем быть застатым врасплох. Но на первый взгляд все было спокойно. Мы прислушались: только тихий свист ветра в трубах.
- Где может быть космический корабль? – спросил я Хельмута. Голова еще гудела, но я силой воли пытался игнорировать боль, и это мне удалось. Оказывается, когда это хочется, то возможно. Сейчас я пытался сосредоточиться.
- В том ангаре, - кивнул тот.
Машина подъехала к огромному крытому помещению, похожему на скорлупу грецкого ореха. Я заметил, что стены там, где были повреждены, оказались покрыты свежей штукатуркой, а на крыше наложены «заплатки». Значит, здесь есть люди, которые ведут активным образ жизни. Об этом я сказал всем.
- Это хорошо или плохо, папа? – спросила Мэрри.
- Это лучше, чем зомби, - ответил я. – Живые помогают друг другу, иначе так не выжить. Раз налажена инфраструктура, значит, заботятся о себе и условиях обитания. Это созидатели, а не пираты какие-нибудь.
- Надеюсь, что ты не ошибаешься, - вдруг произнесла Линда и ткнула рукой в сторону. Оттуда вышли пятеро мужчин, вооруженные автоматами. Один из них целился в нас из базуки.
- Оп-па, - процедил Хельмут, нажимая на тормоз. Машина встала как вкопанная. – Нам тут не рады.
- У нас нет иного выхода, - сказал я и открыл дверцу. Медленно вышел из «Мицубиси».
- Не стреляйте! – крикнул я. – Мы прибыли с миром!
- Что вам нужно? – не опуская оружие, поинтересовался один из мужчин, усатый и в кепке. Вид его был не очень дружелюбным. Но увидев мою перевязанную голову, он немного смягчился. – Вы что-то ищите?
- Спасение! Нас преследуют зомби!
- Преследуют? Но они двадцать восемь лет не атакуют нас! – не поверил тот.
- Увы, с сегодняшнего утра все иначе... Можно нам выйти из машины, у нас тут дети! – крикнула Линда. – Мы все вам объясним! Очень трудно разговаривать на такой дистанции.
Присутствие женщины и детей успокоило незнакомецев и они опустили оружие. Затем один за другим из внедорожника вылезли Хельмут, Линда, мои дочери. Усатый махнул мне рукой:
- Можете подойти!
Я подошел к ним, не скрывая, что у меня есть револьверы в кобурах. Хельмут закинул за спину штурмовую винтовку, а Линда заткнула за пояс пистолет. Естественно, мощь нашего арсенала значительно уступал незнакомцам. Те лишь хмыкнули, но ничего против не имели. Девочки с удовольствием прыгали на бетонированной поверхности, разминая затекшие мускулы.
Затем нас пригласили в «скорлупу». Там было светло – горели лампы, значит, энергостанция работала. Внутри мы увидели еще человек пятнадцать, среди которых большая половина женщины. Они с любопытством и тревогой смотрели на нас. Никакой напряженности или ощущения ненависти.
Нас завели в отдельный кабинет. Туда же вкатился в инвалидной коляске какой-то старик в тюбетейке. Судя по лицу, он был азиатом, только очень старым, лет девяности, не меньше.
- Я Ойбек Мурадов, глава нашей колонии, - произнес он глухим голосом, глядя на каждого из нас. – Вы кто?
Мы представились. Тут Хельмут оживился:
- А я вас помню, господин Мурадов. Вы были инженером в корпорации «Астра техноложи электроникс».
Тот с удивлением посмотрел на моего соседа. И нужно отдать должное его памяти, тоже вспомнил:
- А вы... Хельмут Нотерган, пилот, компания «Пэн Америка». Вы были у нас в группе консультантов, когда мы обсуждали систему пилотирования для «Трезубца». Вы совсем не изменились... просто постарели...
- Верно, - кивнул Хельмут. – Вы тоже не помолодели за эти годы. Как состояние корабля?
- А почему вас это интересует? – спросил усатый, который сидел рядом с Мурадовым.
- Потому что нам всем пора валить с Земли, - ответила Линда.
Видя недоумленные взгляды, я принялся рассказывать о том, что мне сообщил мертвый сосед и что с нами произошло, пока мы добирались до космодрома. Тут в комнату вошла врач, которая осмотрела мою голову, задала вопросы и потом профессионально наложила повязку, ввела в руку болеутоляющий препарат. «Конечно, хорошо бы сделать томограмму, но это можно сделать только на борту корабля», - сказала она, однако я решил, что это сейчас некспеху. Мне минут через десять стало действительно лучше, боль исчезла, я смог сосредоточится.
Разговор возобновился.
- Восстание зомби? Но ведь мы жили в мире более четверти века! С чего это им вдруг все начинать вновь? – усатый явно пессимистически воспринял наше сообщение. К счастью, Мурадов принял информацию для серьезного размышления и сделал знак, чтобы мужчина замолчал:
- Подожди, Майкл, не делай выводы раньше времени. Я сам чувствовал, что перемирие долго не продержится, что зомби не остановятся и когда-нибудь вновь начнут все... и это, возможно, случилось.
- Но на нас не напали же! – воскликнул Майкл, упертый на своем. – Зомби обходили наш космодром. Их не интересовала наша жизнедеятельность!
- У нас есть связь с годором, позвони туда и спроси, что происходит. Они должны знать!
Майкл вскочил и выбежал из помещения. Кроме нас, здесь оставались еще трое из тех, кто встречал у ангара; они были спокойными, но оружие не убирали в сторону. Мы продолжили разговор. Старик приложил ладонь ко лбу и неожиданно спросил:
- Вы сказали, что тот зомби представился инженером космодрома?
- Да...
- А... как его звали?
Вопрос застал меня врасплох:
- Извините, господин Мурадов, но как-то не возникло мысли познакомиться с мертвецом, даже будучи моим соседом. До вчерашнего дня я вообще не знал, что зомби умеют разговаривать...
- А... описать его можете? – видимо, Мурадов хотел что-то выяснить, но что именно я не понимал.
- Э-э-э, как можно описать труп? Ведь зомби так разлагаются, так меняются, что все на одно... «лицо». Я знаю, что с ним был ребенок... может, его сын, хотя я не знаю. Они всегда были вместе.
- Сын? – Мурадов вздохнул и больше на эту тему ничего не говорил. Он включил экран, на котором возникли схемы корабля. И нам сообщил:
- Среди нас остались инженеры-конструкторы, специалисты по электронике и механике. Все эти годы мы продолжали собирать корабль и на сегодняшний день степень его готовности – сто процентов.
- Это здорово! – воскликнули мы.
- Не совсем! Для пилотирования «Трезубца» нужны три человека. Среди нас нет того, кто может пилотировать корабль, кто имеет опыт управлять воздушными и космическими судами. Мы готовили людей на тренажерах, но это чисто теория. На практике никто никогда не поднимал в воздух даже вертолет или планер. Поэтому оттягивали старт, были не уверены в том, что сумеем поднять корабль так, как надо и взять нужный курс.
- Теперь есть такой пилот, это я, - заметил Хельмут. – Я был летчиком на «Боинге-747» - «Джамбо». Уверен, что справлюсь и с пилотированием «Трезубца Нептуна», дайте мне только время на ускоренное обучение. Ваши тренажеры и учебники находятся же здесь?
- Увы, нет, все это было в другом месте – в центре проектирования, это за триста километров отсюда, - развел руками Мурадов. – Мы раньше туда ездили, и собирались вновь туда поехать через три дня.
- Тогда я внешне осмотрю пульт управления и попробую разобраться, что и как... В любом случае, только у меня есть навыки пилота. А если ваши обучены даже теоретически, то станут моими помощниками, я их по ходу дела буду консультировать, а во время взлета давать команды, что нужно делать. Уверен, совместно мы поднимем судно в космос и достигнем Марса.
Ответ Хельмута удовлетворил всех. В это время мои дочери подошли к внутреннему окну и стали рассматривать то, что было внизу. Я был уверен, что там на стапелях находится корабль. Мы были в комнате для контроля постройки «Трезубца» - об этом легко было судить по развешанным на стенах технической документации и фотографиям.
- Итак, вы собираетесь лететь на Марс? – спросил другой мужчина, одноглазый, куря (что-что, а вот сигарет человечество произвело столько, что до сих пор хватает). – Вы знаете, что жизнь там – экстремальная? Там придется добывать воду из глубин грунта, кислород из атмосферы, разводить растения и производить питательные элементы путем синтеза – это сложная химия. Я уже не говорю о радиации на поверхности, пыли, которя имеет всепроникающие свойства и опасна для легких, элекстростатических разрядах в грунте, способных повредить скафандры.
- А нам некуда больше идти, - заметил я. – Зомби приспосабливаются, они даже видоизменяются – об этом я уже вам рассказал. Значит, даже до Антарктиды или Сахары они доберутся, ведь им не страшен ни холод, ни жара. Рано или поздно они возьмут приступом все защищенные объекты, и люди обречены. У нас есть шанс продолжить человеческую цивилизацию на другой планете.
- К тому же, если вы продолжали строить его, значит, сами планировали полет на Марс, разве не так? – спросила Линда.
- «Трезубец способен взять на борт пятьдесят человек... – как бы рассуждая сам с собой произнес Мурадов, при этом бросив взгляд на нас.
- Нас пятеро, - быстро произнес я. – И среди нас пилот.
Мурадов усмехнулся:
- Не беспокойтесь, на самих сорок два человека, причем я, наверное, не полечу... Мое здоровье не позволит путешествовать сквозь космос. Я не выдержу даже старта. Но запрограммировать компьютер беру на себя...
- Это хорошо, - одобрил Хельмут. Одноглазый усмехнулся и выпустил колечками дым из носа. Мои дочки с изумлением смотрели на этот фокус – им никогда не приходилось видеть сигареты и тем более курящего.
- «Трезубец Нептуна» - это корабль с экспериментальным квантовым двигателем, - с гордостью рассказывал нам Мурадов, показывая на мониторе схемы функционирования всех систем «Трезубца». - Импульс работы такого двигателя составляет годы, тогда как у химических – до 600 секунд. Знаете, современный ракетный двигатель на 1 кВт мощности создает тягу в 1 Ньютон. Опытный образец квантового двигателя  образца 2014 года, что стоит на «Трезубце», на 1 кВт мощности создает тягу в 5000 Ньютонов в импульсе. Максимальная скорость нашего корабля может достигать 1000 километров секунду против 18 километров в секунду у обычной ракеты. Но главное, имея длительный импульс тяги, мы способны двигаться с ускорением, и это позволит нам в режиме ускорения ±1g совершить полет до Марса всего за 42 часа, причем с полной компенсацией невесомости, а до Луны времени еще меньше – 3,6 часа. Но поскольку тестовых испытаний никогда не производили, компьютер будет запрограммирован на 25%-ю загрузку двигателя. Иначе говоря, до Марса доберетесь за неделю – уверяю вас, это немного. Запасов еды, воздуха и воды на борту достаточно для пятидесяти человек чтобы прожить месяц, а дальше... все зависит от вас и того оборудования, которое было доставлено ранее. Главное, не подцепить вирус, иначе на Марсе вновь окажутся зомби, причем, даже те условия, которые есть там, окажутся преемлемыми для мертвецов.
- Ага, - кивнул я. А Мурадов продолжал:
- Кроме нас, НАСА, Евроспейс, Японское космическое агентство и Роскосмос отправили около двадцати тысячи тонн грузов различного назначения, они находятся недалеко от того места, где планировалась научная станция – на полюсе, там отмечены запасы воды.
- Из воды можно добывать кислород, - сказал я, проявив знания химии, точнее вытаскивая их из памяти школьной поры. – Только чистым кислородом дышать долго нельзя, придется синтезировать земную атмосферу. Нужны азот, углекислый газ и другие...
- Точно, но это на Марсе тоже можно добыть. Теперь вам, Хельмут, придется просмотреть марсианские карты и определиться с местом посадки. Надо сесть рядом с нашими капсулами, которые были отправлены нами тридцать два года назад. Это жилые и производственные блоки, есть складные конструкции, которые легко развернуть в оранжереи и прочие объекты. Там хватит места для всех.
В этот момент вернулся встревоженный Майкл:
- Люди в городе не отвечают. Мы связались с дальней колонией, оттуда говорят, что отбивают атаки зомби. Значит эти люди не врут, - и он кивнул на нас.
- Естественно, не врём! – возмутилась Линда.
- Сами поймите, ведь для нас это было неожиданностью, - заметил одноглазый. Видно, он хотел теперь извиниться за свое немного пренебрежительное отношение к нам.
- А ваш шеф всегда знал, что этому придет конец, - в свою очередь возразил я, кивая в сторону Мурадова. – И поэтому продолжал строить космолет.
- Ладно, с этим все ясно, - прекратил дискуссию Хельмут, не желая тратить время на третьестепенные аспекты. Сейчас не было важным выяснить, кто прав и виноват. – Нам не следует надеятся, что про нас забудут и сюда зомби не придут – им  нужна вся планета, а значит, о вашей колонии им тоже известно. Поторопимся. Нужно развернуть план работ по подготовке к запуску «Трезубца», включая заправку, проверку бортовых систем, загрузки программ, а также продуктов, воды и необходимых ресурсов. Естественно, рассчитать траекторию полета к Марсу, учитывая, что сейчас не «окно» - не самое близкое расстояние между планетами. Уверен, что времени отпущено нам мало.
- Согласен, - произнес старик, положив ладонь на стол. – Сейчас же приступаем к работе. Вас быстро наркомят, детей помесят в безопасное место. Гуркин, - обратился к одноглазому Мурадов, - возьми людей и приготовьтесь к обороне. Майкл, ты с технарями начнешь готовить корабль к старту. Нужно также проверить взлетную полосу. А вы, Хельмут... – тут он повернулся к моему соседу. – От вас зависит теперь наша жизнь. Только вы можете поднять нас на околоземную орбиту. Сейчас подойдут трое, которые обучались на тренажерах, введите их в курс дела и они, в свою очередь, расскажут вам то, что успели узнать.
- За меня не беспокойтесь, свою миссию я выполню на «отлично», - буркнул тот.
И мы взялись за дело. Да, поели хорошо, было вкусно, но потом распределились по группам. Дочерей отвели в комнату, где были воспитатели. Линда была профессиональным агротехником и поэтому приняла участие в подготовке семян разных культур к хранению в специальных емкостях. Хельмут устремился с Мурадовым к кораблю. Я за год до начала эпидемии учился автомеханика и поэтому разбирался в технике, надеялся, что мои скромные знания и навыки пригодятся в марсианской экспедиции. А сейчас мне и троим другим поручили осмотреть состояние полосы – это почти семь километров бетона. Любая выбоина, трещина может повредить шассии и привести к катастрофе весь корабль.
Но до этого я успел увидеть «Трезубец». О-о, не скрою, корабль меня восхитил. Он был в три раза больше «Джамбо» (в свое время я летал с отцом в Германию на таком самолете), но размер и размах крыльев в два раза короче. Изящный обтекаемый корпус, сопла двигателей, локаторы, иллюминаторы – конструкторы сумели создать чудо-птицу в металле. Да, любой бы в нем признал авиаланер, хотя это лишь внешнее сходство. Уже двигатели как на корме, так и над крыльями причем несколько необычной конструкции свидетельствовали о реактивно-ядерной тяге. Внутри корабля было просторно, уютно, ведь готовились к полету на другую планету и поэтому инженеры старались создать комфорт для всех членов экипажа – отдельные бытовые помещения и жилые каюты, пост управления, рабочие и агрегатные отсеки; фюзеляж оказался трехярусным.
Тем временем техники приступили к расконсервации всех систем. Все делали торопливо, но аккуратно. Хельмут и старик корпели над приборами управления и загружали с дисков программы взлета и полета, тестировали бортовой компьютер. Позже к ним пришли трое молодых людей – две девушки и один парень, которые развернули схемы и стали пояснять моему соседу, что и где; видимо, их информация была важной, так как Хельмут слушал внимательно и помечал в своем блокноте, составляя пошаговый план. Майкл и еще семеро приборами «простукивали» двигатели и системы взлета, включая шасси. Всего работало человек двадцать. Одновременно, две женщины на штаплере загружали в грузовые отсеки пакеты с провиантом, лекарствами, а одна через шланг закачивала в емкости воду, кислород и необходимые компоненты для жизни. Мои дочери находились на борту «Трезубца» и помогали коменданту складировать комбинезоны, носки, туфли и прочее в шкафчики, и им это очень нравилось, они чувствовали свою нужность всем.
Гуркин со своей группой закрывал все проходы и минировал дороги, чтобы никто не мог проникнуть на космодром, хотя было ясно, что все баррикады и ловушки не удержат массы мертвецов, если они устремятся сюда. На вышках с огнеметами и безоткатными орудиями размещались военные и разглядывали за местностью через бинокли. Мы же с тремя солдатами, одетых в маскировочные комбинезоны, сели в «Мицубиси», я взялся за руль и по указанию старшего въехал на взлетно-посадочную полосу. Это бетонная поверхность с сигнальной системой и подсветкой. Если масса корабля выше трех тысяч тонн, то представляю, какой толщины был бетон, чтобы выдержать такую нагрузку.
Тут я между прочим спросил:
- Мурадов был один?.. Ну, до эпидемии?
- У него был брат с сыном, тоже талантливый инженер, специалист по ядерной установке, - ответил старший, почесав нос. – Они за день до эпидемии уехали куда-то на север и больше их никто не видел.
Теперь мне стал ясен смысл вопросов старика – он искал брата и, может, решил, что им был мой сосед... Такое я могу допустить, если взять в расчет теорию вероятности. Размышляя на эту тему, я крутил баранку.
Уже наступал полдень. Солнце кипело над нашими головами, было жарко, но сухо. Охранники никого еще не замечали на подступах к космодрому. Это снимало напряжение, хотя никто не успокаивался. И поэтому когда на седьмом километре я увидел трещину на полосе, которая на глазах росла, то был шокирован. Мои спутники испытывали не меньше сомнений правильности своего зрения. Я притормозил в десяти метрах от ближайшей линии разлома и стал наблюдать. Вдруг куски бетона взлетели вверх, и из ямы стремительно выползли какие-то тела.
- Бог ты мой! – воскликнул старший, поднимая пистолет.
В тех существах, что выползли на поверхность, можно было еще заметить человеческие черты, хотя это уже совсем иные создания, больше схожие с жуками-пауками, омерзительные, жуткие. Они издавали шипящие звуки и щелками зубами, пытаясь обнаружить живых. Глазницы пустые, значит, или определяли жертву обонянием, или как летучие мыши сонаром, потому что резко развернулись в нашу сторону.
- Внимание! – заорал в радиопередатчик старший. – Тревога! На полосе какие-то монстры!
Взвыла сирена. Я не видел, что творилось внутри и снаружи «скорлупы», однако понимал, что сейчас там начинают поспешно завершать все дела. Времени на дальнейшие сборы не осталось, нужно улептывать с планеты с тем багажом, что успели загрузить, пока есть такая возможность. А тем временем зомби-жуки устремились к нам, шустро перебирая конечностями. Мои спутники открыли огонь из пистолетов и автоматов. Пули разрывали мертвые тела, и все же не уняли их скорости и прыти, они продолжали двигаться, словно свинец оказался для них пчелиным укусом. Зато их звуки становились ужаснее, у меня аж кровь застыла в жилах от страха. Скорее подсознательно, чем по желанию, я нажал на педаль газа, машина фыркнула и прыгнула вперед, раздавив колесами двух мертвецов. Только их лапы скользнули по корпусу, царапая, потом проткнули в нескольких местах днище, как будто это был не металл, а картон. Одна из лап с острыми шипами едва не вонзилась мне в ногу. Если бы это произошло, то через пару минут я превратился бы в зомби, и тогда мне в голову выстрелили солдаты и вытолкнули из салона.
- Поворачивай! – заорал мне старший, стреляя в новых врагов.
Я стал крутить руль, одновременно нажимая на педаль. «Мицубиси» взревел, шины прошуршали по телам мертвецов, размазывая по бетону плоть. Тут на крышу спрыгнул зомби, уцепился присосками, и его голова на удлиняющейся, как у телескопической антенны, и согнутой в дугу шее взглянула на нас через окно. Я чертыхнулся, поскольку было страшно смотреть на пустые глазницы, и острые зубы, похожие на пилы.
- Хр-щ-щ-щ, - произнес мертвец, высматривая, с кого начать свой обед. Из его рта капала вонючая жидкость.
Старший не выдержал и выстрелил в него прямо через ветровое окно – стекло лопнуло, голова зомби дернулась, но тело осталось на машине. Зомби взревел и вцепился в руку солдата, откусил кисть с пистолетом и сглотнул, зачавкал.
- Мать твою! – заорал тот не столько от боли, сколько от понимания, что с ним теперь произойдет. Это знали и мы – вирусы практически мгновенно перестраивают организм и никакого противоядия не существует. Поэтому сидевший взади старшего быстро открыл дверь, схватил своего командира за голову и с силой вытолкнул наружу.
- Нет! – обреченно кричал старший, падая на бетонную полосу; кровь хлестала из обрубка; он пытался встать. Что с ним стало мы не видели, хотя через зеркало заднего обзора имелась возможность проследить последствия случившегося. Но я не хотел, так как все равно знал, чем это закончится. Лишь до нас донеслись звуки рвущейся плоти и крики отчаяния и боли. Итак, эта невольная жертва и потеря среди нас на некоторое время отвлечет зомби-пауков от преследования.
Машина мчалась дальше, и тут вновь перед мной возникла эта уродливая голова – зомби продолжал скрести когтями-лапами по железу. Тот, кто сбросил командира, выстрелил в крышу из подствольного гранатомета, снаряд разорвал тело, и я узрели лишь разлетающиеся ошметки. Голова рухнула на капот и продолжала скалить зубами. Солдаты выматерились, и один из них пересел вперед, ногой вытолкнул с машины голову с длинной шеей.
Я быстро взглянул на зеркало – там зомби продолжали копошиться над командиром, видимо, поедая. С ним осталась и рация, впрочем, связи и не требовалось, так как все и так знали о появлении мутированных трупов. Но они оказались не одни. Подъезжая к ангару, мы услышали выстрелы и гул разгорающегося пламени – это палили с вышек из пулеметов и огнеметов. Те, кто попадал под их удар, были обычными зомби. Но «обычные» могли легко  трансформироваться в черт значет что, ведь мы на заправке уже столкнулись с таким «осьминогом».
«Мицубиси» остановился у входа в ангар. Там уже пытались остановить бесчисленную толпу Гуркин с командой. Одноглазый командовал и пытался рассредоточить солдат по периметру, чтобы шквальным огнем пресечь попытку проникновения зомби внутрь «скорлупы». Пулеметные очереди разрывали тела, но все равно меньше мертвецов не становилось. Многие из них пылали от струй огнеметов, однако даже горящие зомби не прекращали попыток пробиться, тупо бились о двери и окна.
- Их много, долго не удержим! – кричал нам одноглазый.
- Быстро внутрь, садимся на «Трезубец»! – сказал я и сам удивился тому, что отдал приказ, который исполнили все с удовольствием. Действительно, за стеной ангара можно было еще пробыть какое-то время, но все равно не настолько, чтобы чувствовать себя в полной безопасности. Так или иначе мертвецы найдут проходы к нам.
Внутри был переполох. Оставшихся детей загоняли на борт корабля, женщины-техники отсоединяли кабели и шланги от проверочной апаратуры, мужчины расчищали дорогу от штаплеров, ящиков, цистерн – «Трезубец Нептуна» должен был бесприпятственно выйти на взлетную полосу из «скорлупы». Несколько солдат охраняли их, сверху спускались те, что стояли на вышке и удерживали зомби огнеметами и пулеметами. Гуркин был последним, кто вошел внутрь ангара. Мы слышали, как стучали по металлическим стенам зомби, пытаясь прорваться к нам. Судя по гулу и вибрации, долго стены выдержать не смогут. А мертвецы все прибывали и прибывали, их было уже несколько десятков тысяч.
Тем временем Мурадов при помощи передвижного эскалатора спустился вниз, он казался спокоеным, тогда как все мы были чрезвычайно взволнованы.
- Всем подняться на борт, - приказал старик. – Но на корабле никому не стрелять – повредите обшивку, и тогда нет смысла лететь!
- А вы?
- Я должен догрузить программу, - ответил он, руками крутя колеса инвалидной коляски и устремляясь к своему кабинету. – По ви-лайну со своей аппаратуры скину всю базу данных на «Трезубец».
- Но... – пытался возразить Майкл, возникая перед нами.
- Никаких «но» - я не лечу, и об этом говорил раньше, - пресек его попытки уговорить Мурадов. – Я же включу моторы, чтобы открыть ворота ангара. Хельмут сумеет поднять «Трезубец», он сказал, что управление самолетное, ему доступное.
Он обратился ко мне:
- Томас, как со взлетной полосой?
- На седьмом километре есть трещина...
- Ну, это не страшно, корабль поднимет шасси до этого места, - произнес старик.
Ба-ах! – бронированная дверь отлетела внутрь ангара и сбила Гуркина, инстинктивно вскинувшего ручной огнемет. Выстрелить он не успел. В проеме появились зомби. Они, издавая жуткие вопли и махая руками, устремились к нам. Страшная до рвоты вонь через орган обоняния едва не скрутил наши мозги. Я покачнулся, однако сумел удержаться, потряс головой. Стало легче. Боже мой! – страшнее этого никогда не нюхал, это какая-то химическая война!
- Бегите! – закричал нам Мурадов.
Отстрелиаясь, солдаты и техники устремились на борт корабля; один помог подняться Гуркину и вместе они скрылись за люком «Трезубца». Я же стоял рядом со стариком и понял, что не успею добраться до космолета, так как между нами уже были мертвецы, которые заполоняли весь ангар. Единственный выход – это спрятаться в комнате Мурадова, куда мы с ним и бросились. Тут меня кто-то схватил за ногу, я упал и по-инерции проехался на животе пару метров. Быстро перевернулся и поднял пистолет. То, что я увидел, меня неприятно удивило.
Мою ногу держала... Анна, соседка по поселку. Только она была уже мертвецом: пустые глаза, гниющая кожа, дикий оскал, желтая жидкость, капающая на мои брюки. Бог ты мой, значит, и ее обратили в зомби! Визжя и скаля зубы, присев на колени, он пыталась прокусить мою туфлю, но, к счастью, подошва оказалась плотной, и зубы никак не могли взять ее.
- Анна! Анна, пусти меня! – пытался я ее образумить, хотя понимал, что это бесполезно. Тут раздался выстрел, и голова женщины разлетелась на части, меня всего окропило гниющей плотью и жидкостью. Я обернулся и увидел Мурадова, который сжимал в руке винчестер. Перезарядив, он стал стрелять, ломая кости рук и ног зомби-женщины. Это меня спасло. Я вскочил и успел увильнуть от другого зомби, в котором признал... Генри-аптекаря, тоже своего соседа, который хотел заключить меня в свои объятия. Так, они следовали за мной с самого поселка? И знали, где находится космодром? Только они обратились в мертвяков там или во время дороги, или прям сейчас, когда, вроде бы, уже достигли цели? Ответа, увы, я никогда не узнаю.
Я выстрелил из пистолета в колено, Генри упал, зашипел, пытался схватить меня за руку. Пена капала с его рта, пальцы были окровавлены. Второй выстрелил размножил ему мозги, но не лишил подвижности, зомби продолжал ковылять за мной. А за ним уже бежала к нам толпа ему подобных существ. От такой не убежишь далеко, это я осознал сразу.
- Прячемся, - сказал Мурадов и толкнул в дверь своего кабинета. Я влетел за ним, захлопнул прям перед носом Генри, щелкнул замком. Потом сделал два шага назад и поднял пистолет – дверь эта не выдержит напора, она не бронированная. У меня возникло чувство вины, что оставляю дочерей одних, сиротами. И захотелось их увидеть в последний раз, хотя понимал, что это невозможно. Слеза скатилась по щеке – нет, не от того, что страшно и стану зомби, а от того, что не успел сказать Мери и Элли, что люблю их. Надеюсь, они сами это поймут... не сейчас, позже...
Было понятно, что ради меня никто не откроет люк – риск запустить внутрь зомби был стопроцентный. И улетят они без меня на Марс – в этом я тоже был уверен. В этот момент Мурадов подкатил к столу, открыл крышку лэптопа, подключил к аппаратуре и стал запускать программы по беспроводной сети. В дверь стучали, пластик прогинался и вот-вот мог лопнуть. Я подошел к внутреннему окну и посмотрел на «Трезубец», который стоял готовый к взлету. Хельмут уже запускал двигатели – сквозь стены доносился их гул. Стоит лишь открыть двери – и дорога свободна, белоснежный корабль начнет свой путь к Марсу.
Зомби окружили космолет, пытались влезть на фюзеляж, однако скользили и падали вниз, оставляя следы слизи и оторванные части тела. И тут среди них я увидел знакомую фигуру в костюме. Это был тот, мой сосед, который предупредил об опасности и направил меня сюда. Рядом с ним был зомби-ребенок. В отличие от других, они не бесновались, не прыгали, а стояли и смотрели по сторонам, словно кого-то искали. У меня что-то екнуло внутри.
- Господин Мурадов, - сказал я, обращаясь к старику.
- Я сейчас, еще немного осталось – и открою двери ангара, - ответил тот, не поднимая головы. – Последние файлы скидываю...
- Нет, вам нужно на это посмотреть! – крикнул я.
Старик удивленно взглянул на меня, пожал плечами, послушно закрутил колесами и подъехал к окну.
- Ну, что? – нетерпеливым голосом спросил он.
Я ткнул пальцем в соседа. Мурадов посмотрел и ахнул:
- Джяма! Брат мой!
Его пальцы затряслись, дыхание стало прерывыстым. Мне показалось, что сейчас старик потеряет сознание. Однако он сумел совладать собой, взял микрофон и сказал:
- Джяма, я здесь!
Зомби развернулся на звук и посмотрел наверх. Видимо, он узрел в окне родственника, потому что быстро заковылял к лестничной площадке.
- Открывай дверь! – приказал мне Мурадов.
- Вы что? – оторопел я. – Там же зомби!
- Там мой брат! И племянник!
- Но и они – мертвецы! – не понимал я, продолжая держать под прицелом пистолета дверь, которая сотрясалась под ударами.
Тут мне в голову уставился ствол винчестера – старик, державший оружие, был настроен решительно, и мог нажать на спуск. Впрочем, а чего терять-то? Все равно живыми мы не выберемся отсюда.
И как по волшебству стуки прекратились. Я опустил пистолет и отошел в сторону. Мурадов подъехал к двери и открыл замок. Пластиковый щит медленно откатилась влево. Никто не ворвался. Лишь гул двигателей и поднятый ими ветер гулял по ангару, срывая плохо прикрепленные вещи. Мертвецы замерли, словно по команде.
Раздались шаги – это в кабинет вошли Джяма с сыном. Они не были настроены враждебно. Мурадов заплакал и пытался их обнять.
- Брат, брат мой, - говорил он, глотая слезы.
Мне было непонятно, как зомби успокаювающе стал хлопать живого по спине – ведь чувства человеческие им недоступны! Это невозможно! И все же я видел такое своими глазами.
- Ойбек. Я здесь, - глухо произнес мой бывший сосед. – Я теперь буду всегда с тобой, мы ныне неразлучны, - он говорил непривычно длинные слова. Ну и ну, со мной был краток. Но что означает: будем неразлучны? То есть, Мурадов обратится в зомби, чтобы обмануть смерть?
Зомби-мальчик прижался к дяде, а тот гладил его по голове – тоже сцена явно не сопостовимая с реальностью нашего мира. Ведь мы существа по разную сторону жизни, антагонисты по природе – как такое можно себе представить? В моей голове было итак шумно из-за ушиба, так теперь и от непонимания свершившихся событий. Я не знал, чему верить, как поступить.
Мурадов поднял голову и кивнул в мою сторону:
- Этого нужно пропустить к «Трезубцу», там ждут его дочери!
- Да, - коротко ответил Джяма. Он издал какой-то гортанный крик, и все зомби раступились, открывая мне проход к кораблю. Даже сосед-аптекарь застыл, не пытался схватить меня и сожрать. Видимо, Джяма являлся каким-то авторитетом для мертвецом, возможно, в их иерархии власти был высоким лицом – ничего ясного сказать не могу, ибо социальная сущность зомби вообще никому не известна.
- Прощай, Томас, - сказал мне старик, улыбнувшись. – И все же я счастлив, что встретил опять брата. «Трезубец» - это был наш совместный проект. А обо мне пускай не беспокоятся... Летите с Богом на Марс! Там ваш новый дом!
- Удачи вам, - произнес я и двинулся вперед. Моя ладонь взмокла, сжимая пистолет, но никто не угрожал мне. Мертвецы провожали меня холодными и ничего не значащими взглядами, пока я по трапу не поднялся к люку. Видимо, Мурадов сообщил на борт корабля, что меня можно впустить и что зомби больше не станут нападать.
Люк открылся – всего лишь на секунду, но этого мне хватило. Я впрыгнул внутрь и прислонился к стене в изнеможении. Гуркин наставил на меня автомат и прорычал:
- Нет укусов, ран?
- Нет, со мной все в порядке, - прохрипел я, чувствуя слабость на ногах. Меня трясло от усталости и напряжения, и все же я был рад, что нахожусь на «Трезубце», где сконцентрировался мир живых.
Меня быстро осмотрели, и Гуркин остался довольным, лишь только сказав:
- Отлично, поднимайся наверх, сейчас начнем взлет. Твой друг Хендрик и три наших товарища в кабине пилотов.
Я поднялся в специальный отсек, где в креслах сидели все люди. Мне выделили место рядом с дочерьми, которые были рады моему возвращению. Линда помахала мне рукой. Майкл, как мне сказали, находился в кабине бортинженеров и контролировал состояние всех систем.
Из динамика внутренней связи донеслось:
- Внимание! Двери ангара открываются. Мы начинаем руление на взлетную полосу!
Как корабль начал движение почувствовали все. Только это движение было плавным и мягким, и при этом мы чувствовали и массу, и силу нашего корабля. Через иллюминаторы было видно, как стоят на месте зомби и не пытаются остановить. Хельмут говорил:
- Друзья, корабль очень прост в управлении, послушен как дитя. Я рад, что доставлю вас на Красную планету!
Мы тоже были этому рады.
Я прижался лбом к иллюминатору и смотрел, как стремительно стали проноситься мимо строения и сооружения, видел зомби-пауков, прыгавших на корабль и мгновенно сгоравших под струей плазмы. Мы не слышали ни шуршания шасси, ни гула двигателей – обшивка было звуконепронициаемой. Даже вибрация оказалась слабой. «Трезубец» мягко поднялся в воздух и понесся навстречу облакам, за которыми уже начинали гореть звезды...
- Папа, это здорово! – кричали мои дочери. Им нравился полет.
Я не знаю, как будет строится наша жизнь на Марсе, но я был рад, что остался по эту сторону жизни. А Мурадову я посылал мысленные пожелания благополучия среди мертвых.
(16 апреля 2015 года, Элгг)