Петр Великий и монсолюбие. 4

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ               
               
  Редко бывая в кремле, он  не смог   да  и    не пожелал освоить  и  обычного «чина» придворной жизни. 
В те годы   их с братом  «царствование понарошку»    выглядело примерно так:
На  двухместном троне  в торжественном  убранстве сидят двое: тщедушный и немощный Иван — смирно, подвижный Петр — нетерпеливо и беспокойно. Из  специально сделанного в спинке трона окошка всё время раздается громкий голос Софьи, учившей отроков, какие ответы давать участникам приемов.   
               
«Свято место пусто не бывает» - у полуопального  государя появился иной   круг общения. И другие воспитатели. Его жизнь пошла  по  особому от остальных  Романовых порядку. В подмосковном Преображенском начались царские военные игрища.
 
Конечно, идея  создания   «потешного войска»   пришла в голову  не десятилетнему ребенку.  И вряд ли    царице-женщине. На Петра,  как на будущего царя, сделала ставку оппозиционная Софье       группа    московской аристократии. Неизбежно к     ним примкнули     имеющие     свои интересы западноевропейцы, чьи представители были   инструкторами и начальниками регулярных московских  полков.
У царя теперь не только была постоянная надежная охрана, он начал  постигать на практике военные науки, постоянно и без принятых церемоний  находясь бок о бок с холопами и «немцами».
Как-то странно это. Неужели авторы проекта «потешного войска» не понимали,  что в результате  совсем нецарского образа жизни   у будущего государя российского разовьются  неприемлимые,   вредные для правителя  познания,  вкусы и привычки?   Или это делалось намеренно?
 
План действий был проработан детально и выполнялся беспрекословно. За военной игрой стояло   серьезное учреждение с большим штатом наставников и учителей, с бюджетом и штабом. Для набора и обслуживания потешных использовались  около тысячи человек, служивших в большом хозяйстве царских подмосковных сел  со времен правления Алексея Михайловича. Прием производился  официальным порядком, через канцелярию. За  службу  потешным  устанавливалось  жалование.

Первая группа  была набрана  осенью 1683 года. Всех   одели в одинаковую форму, сшитую по европейскому образцу, на что  было отпущено 70 аршин «сукна кармаизин светло-зеленого». В числе  отобранных был  и Александр Меншиков.
Кстати,  Пушкин  в  подготовительных текстах Истории Петра за  1701–1702 годы пишет: « Меншиков происходил их дворян-белорусов… никогда не был он лакеем и не продавал подовых пирогов…»
А ведь поэт  серьезно работал в архивах и опирался на документы. Или на подделки? Если  он прав,  и любимец Петра   не был безграмотным холопом, почему  тогда  не сохранилось ни строчки  написанного им? За него всегда писали другие, а Александр Данилыч только «ручку прикладывал».
        Вопросы... Вопросы... Историки сожалеют, что  многие документы петровской эпохи были изъяты из архивов, начиная с царствования Екатерины.      

Обучением потешных  ведали иностранцы:  Франц Тиммерман, Симон Зоммер,  Картен Брандт, Патрик  Гордон,  Франц Лефорт...
 «Герр Питер  - Пётр Алексеев»  проходил военную подготовку наравне с другими.  Пока не дослужился до бомбардира,  маршировал впереди  полка барабанщиком.  Как и  все,  подчинялся    командирам, ел из общего котла. Позднее и пил.  Какие уж тут царские манеры?
Через год  в царевом  войске обучалось уже 50 дворянских юношей, многие из  которых стали   его соратниками на всю жизнь.
Сперва   мальчишки  сражались понарошку  и    стреляли из деревянных пушечек пареной репой, но  постепенно  «потеха» приобретала  серьезный характер и  оружие становилось настоящим. В  Преображенском  была построена крепость Пресбург,   ставшая  постоянным местом жительства потешных и, конечно, Петра.   При штурмах крепостных укреплений  бои уже сопровождались ранениями и гибелью воюющих.

«Генералиссимусом» войска  стал представитель  рода Рюриковичей -   Фёдор Юрьевич Ромодановский,  друг    царя     Алексея Михайловича и Артамона Матвеева.
«Серый кардинал» Нарышкиных, он будет верно      служить царской семье  до самой смерти.  Петр  поставит его во главе Тайного приказа и присвоит ему титулы князя-кесаря и «Его величества».
«Никто не смел въезжать к нему во двор, — сам Государь оставлял свою одноколку у ворот его», — писал о Ромодановском современник.

продолжение - http://www.proza.ru/2015/04/18/401