Сифилис. Глава 1

Представленные в рассказе события привязаны к далеким 1970-м годам

                **************************
В конце октября у Сергея Сосновского выступила сыпь. Безболезненные розоватые пятнышки покрыли все тело, через пару дней начали бледнеть, тускло расплываться, словно кляксы на промокашке, но по-прежнему не болели и не чесались. «Осень. Витаминов мало. Неправильный обмен веществ или раздражение – пройдет само собой», – считал он и даже не помышлял обращаться к врачу.
Однако обстоятельства сложились так, что скоро Сергею пришлось пойти в поликлинику. В понедельник утром профорг Масленов, толстый,  лоснящийся в улыбке дядька, остановил его на лестнице:

– Сергей Викторович, завтра по графику нашему отделу очередь работать на овощной базе. Пять человек послать необходимо. Картошечку перебирать. Собирайтесь, батенька, мы и вас включили в список.
– Почему меня? – возразил Сергей. – Я уже был  два раза!
– Некого больше, некого, – развел руками Масленов.
– А Воробьев, Смехов, Кравченко?
– Им нельзя, у них темы горят.

«Тогда бы сам поехал, черт толстый! Тебе полезно было б пузо растрясти» – сердито подумал Сергей, которого не прельщала перспектива торчать на овощной базе. И, правда, что за дела такие, хрустя пальцами, продолжал он про себя возмущаться руководством отдела. Кто я им – козел отпущения? Чуть что – ко мне. Политинформацию – сделай, занятие по техучебе – проведи, в агитпункте – дежурь…  Житья нету! У Смехова, видите ли, тема горит. То-то он в буфет каждый час бегает – пивом, должно быть, ее тушит. А Кравченко – еще тот гусь! Я же за них должен  отдуваться! А у меня тоже тема, и тоже горит…

– Так, значит, завтра в восемь. Адресочек вы знаете, – сочтя  молчание Сергея за согласие, сказал Масленов и напутственно засмеялся: – Ну, давайте там по-ударному. С огоньком!
– Нет, я не могу... Так нельзя… Почему всегда я ... – снова заартачился Сергей, и вдруг ему в голову явился хороший повод для отказа: – В общем, мне завтра к врачу надо... Так что, извините, рад бы, но никак не могу, – докончил он жеваное начало фразы и поспешил вверх по лестнице.

На следующий день Сергей спозаранку отправился в поликлинику. Погода испортилась – порывистый ветер гнал по тротуару листья, моросил дождь. Глубоко засунув руки в карманы куртки, Сергей шагал по лужам, не без злорадства представляя, как ругается посланный все-таки на овощную базу Смехов. Ничего, корона не свалится, пусть помокнет, – улыбался он, бодро насвистывая наперекор дождю.

Поликлиника быстро наполнялась хворым народом. Получив в регистратуре талон, Сергей отыскал кабинет дерматолога и приготовился ждать. Минут пять, зевая, он читал вчерашнюю газету, потом принялся разглядывать соседей. Врача еще не было, и несколько пациентов ожидало приема. Толстая старуха справа ерзала от нетерпения, за старухой сидел прыщавый юнец вместе с озабоченной мамашей, за ними – небритый мужчина и две ярко накрашенные девицы.

«Людей не уважают доктора – ну, сколько ждать-то еще?» – попеременно обращалась старуха к Сергею и мамаше прыщавого юнца. Скоро она  надоела – Сергей встал и бесцельно заходил взад-вперед, скользя взглядом по заголовкам висящих на стенах санбюллетеней. «Венерические болезни – расплата за легкомыслие и распущенность» прочитал он на одном плакате и со скуки решил просветиться, но углубившись в чтение, услышал приглушенный смешок. Оглянувшись на девиц, Сергей сообразил, что его любознательность была истолкована  весьма нелестным образом, и поспешил сесть на скамью.

Наконец появилась врач – напыщенная дамочка лет тридцати пяти, в очках и с замысловатой прической крашеных под седину волос. «С претензией на оригинальность», – усмехнулся Сергей, глядя ей вслед. – «Интересно познакомиться. Интересно!» Через несколько минут вспыхнула красная надпись «Входите!», и ворчливая старуха ринулась в кабинет.

Прием тянулся долго. За старухой в кабинет прошли прыщавый юнец с мамашей и застряли там. Боже, что у них там стряслось? – нервничал Сергей, поглядывая на часы. На работе он отпросился до десяти утра, а сейчас было половина одиннадцатого. Он уже успел насмотреться на стольких действительно больных и немощных людей, что стыдился своего присутствия в поликлинике. И в самом деле, что такое сыпь по сравнению с их переломами, ожогами и прочими недугами, от которых они болезненно кривятся и охают? – так, пустяк. Чего доброго, его сочтут симулянтом, бегущим к врачу с  царапиной на пальце. А от этой врачихи, кажется, всего можно ожидать – церемониться она не станет. Вот стыда не оберешься! И, главное, ничего не скажешь в оправдание. Обеспокоенный такими мыслями, он собрался плюнуть и уйти, как открылась дверь и на пороге появись злополучный юнец с мамашей. Ладно, пойду, не съест же она меня! – в последний момент передумал ретироваться Сергей и шагнул в кабинет.

Кроме врачихи, записывающей что-то в толстый журнал, в комнате находилась молоденькая медсестра, переставлявшая в шкафу пробирки и склянки. На вошедшего Сергея они обратили ноль внимания.
 
– Доброе утро, – сказал Сергей, нерешительно останавливаясь посреди кабинета.
– Фамилия, имя, возраст? – пропустив мимо ушей его приветствие, спросила врачиха, продолжая писать. Сергей ответил.
– На что жалуетесь?
– Понимаете, доктор, у меня сыпь. Примерно неделю назад появилась. Наверно, раздражение ... На руках, на груди – везде… Она, правда, не болит, не тревожит, однако я решил… – начал объяснять Сергей, но врачиха перебила:
– Раздевайтесь!

Сергей снял свитер, рубашку, затем, помедлив, майку. Врачиха по-прежнему писала. Сергей, искоса поглядывая на нее, распрямил грудь и напряг бицепсы. Он гордился своим телом – стройным, по-спортивному подтянутым, и безразличие молодой женщины к его персоне казалось обидным.

– Ну, раздевайтесь дальше. Что вы копаетесь! – оторвалась от писанины врачиха. – Давайте живее, вы у меня не один.   
– Как дальше? – переспросил Сергей, не веря, что его пустяковая сыпь требует столь скрупулезного обследования.
– Брюки снимайте! – прикрикнула врачиха. – И, пожалуйста, без вопросов – пришли на прием, извольте делать, что вам говорят!

Проглотив обиду, смущенный Сергей принялся расстегивать ремень. Когда он разделся, врачиха с деловитой бесстрастностью стала разглядывать сыпь, давая изредка короткие указания «Наклонитесь», «Ближе ко мне», «Повернитесь боком». Сергей безропотно выполнял. Наконец врачиха добила его: «Откройте головку члена!». Покраснев до корней волос, он исполнил и эту команду. 
– Можете одеваться! – закончила врачиха  унизительную процедуру осмотра.

Сергей, машинально прикрываясь руками, засеменил к приземистому топчану, на котором лежала одежда. Одеваясь, он постепенно приходил в себя и злобно косился на врачиху. Уж не издевается ли?  Ишь, додумалась – раздевайтесь! С какой стати? Что ей спины и груди мала – сыпь-то везде одинаковая. Одинаковая и притом пустяковая! Что на нее пять минут надо было пялиться! А откройте головку – это вообще беспредел! Нет, ради смеха, должно быть, измывалась! Нашла мальчишку для потехи, лахудра седая! И я тоже хорош – растерялся. Послать бы ее подальше и хлопнуть дверью, а я, дурень, рот разинул, послушался!

Врачиха тем временем протирала руки смоченной в спирте ваткой.
– В каком месте выступила первая россыпь, – спросила она.
– На руке, кажется, чуть выше локтя, точно не помню, – запинаясь от волнения, сказал Сергей.
– Ага, – многозначительно произнесла врачиха и круто сменила интерес: – Где вы работаете?

Сергей не без гордости назвал громкое название своего НИИ.
– А проживаете по месту прописки?
– Нет.
– Где тогда?
– Ну, от  бабушки осталась  квартира.

– Так, Зиночка, – обратилась врачиха к медсестре,  запиши-ка на всякий случай его вторые координаты.
– Но зачем?  – удивился Сергей.

Врачиха не ответила и задала новый вопрос:
– Вы женаты?
– Нет, – отрицательно покачал головой Сергей.
– А в половой связи состояли когда-нибудь?

Господи, за кого она меня принимает, неполноценного, что ли! – вздрогнул Сергей и резко бросил:
– Да, конечно!
– В какой связи, случайной или постоянной? – оживилась врачиха.
– Поначалу в случайной, вернее в случайных, теперь – в постоянной.

– Вот как! – впервые окинув его пристальным взглядом, сказала врачиха. – И сколько же длится эта связь?
– Около трех месяцев, наверно.
– А когда вы были последний раз близки с женщиной?
– Прошлой ночью! А что? – почти с вызовом ответил Сергей, чувствуя, что  самообладание подходит к концу.
– Так, понятно, – удовлетворенно произнесла врачиха. – Остался всего лишь несколько вопросов. Кто ваша партнерша? Чем она занимается и где проживает?

– Ну, хватит! – взорвался Сергей. – Вас это не касается. На каком основании вы  меня допрашиваете?
– А на том основании, – также повысила голос врачиха, – что у тебя сифилис!
– Сифилис?!— изумился Сергей. – Не может быть!
– Может, еще как может, – спокойно подтвердила врачиха, любуясь произведенным эффектом. – Диагноз, правда, предварительный, но все симптомы налицо.

– Но как же, доктор!.. Откуда ему взяться?.. Почему?.. Я не понимаю ничего... – продолжал изумляться Сергей.
– А понимать тут нечего: заразила тебя, очевидно, твоя партнерша. Кстати, будешь говорить, кто она? Ее срочно надо обследовать.
– Нет-нет, не верю! Она не причем! Сперва докажите, что я болен! – замахал руками Сергей, теряя последние силы и выдержку.
– Ладно, – пожала плечами врачиха. – Время подойдет – скажешь.

– Что же мне делать, доктор? – жалобно взмолился через мгновение Сергей, забыв о недавней неприязни к врачихе – теперь в ней он видел единственного человека, способного помочь в нежданно свалившейся беде.
– Ничего, – ответила врачиха. – Сейчас мы возьмем у тебя кровь на реакцию Вассермана, Когда диагноз подтвердится, будем говорить о лечении. В госпитализации, полагаю, необходимости нет. Пока я выпишу тебе таблетки, принимай их по три раза в день перед едой. Это все.

Сергей был настолько взволнован, что не почувствовал укола в вену. Алые капельки крови стекали в пробирку; он завороженным взглядом наблюдал их быстрый бег и не замечал медсестры, смотревшей на него брезгливым взглядом.

– Вот рецепт, – сказала врачиха. – Анализ будет готов в четверг вечером, значит, на прием приходи в пятницу. Можешь не записываться. И, предупреждаю, никаких контактов с женщинами! Понимаешь, о чем речь?.. Уж очень ты любвеобильный, как я погляжу! Помни, от твоего поведения теперь зависит здоровье окружающих. Ясно?

– Да, доктор, ясно. Я все буду делать, как вы говорите, – пробормотал Сергей и повернулся к выходу из кабинета.
                *************************

На работу в тот день Сергей не пошел – сразу из поликлиники бросился в аптеку, купил лекарство и здесь же проглотил первую таблетку, чтобы как можно скорее начать борьбу с болезнью. Когда единственная возможность действовать себе на пользу была исчерпана, а впереди предстояло пассивное ожидание, он почувствовал слабость и медленно побрел домой. Не раздеваясь, повалился на диван и замер в изнеможении.

Через полчаса нервное оцепенение спало. Сергей встал, выпил воды. На антресолях отыскал принадлежащую покойной бабушке – большой любительнице самолечения – краткую медицинскую энциклопедию и, раскрыв книгу на статье о венерических болезнях, снова лег на диван. Доселе его познания о сифилисе были весьма вульгарны. Он слышал только, что этой  болезнью заразиться можно при определенных обстоятельствах, в связи с чем о ней ходит множество шуток и анекдотов. Сейчас же, путаясь в строчках убористого шрифта, он узнавал такие подробности, что волосы  становились дыбом.

«Сифилис – читал Сергей – наиболее тяжелое венерическое заболевание. Его возбудитель, бледная трепонема, передается при половом сношении, но можно заразиться при поцелуе, а также пользуясь предметами больного – стаканом, ложкой, помадой, духовыми инструментами и т.п. Через 3-4 недели после заражения на месте проникновения бледной трепонемы образуется резко ограниченная, красная, безболезненная язвочка, называемая  шанкром. Иногда она бывает совсем маленькой и не привлекает внимания. На 7-10 день после появления шанкра в зоне его расположения увеличиваются лимфатические узлы. Этот период заболевания называется первичным. Спустя 2-3 месяца после заражения начинается вторичный период сифилиса, для которого характерно появление высыпаний на коже и слизистых оболочках полости рта и половых органов. Эти высыпания имеют вид бледно-розоватых пятен». 

Так оно и есть – с трудом перевел дыхание Сергей и продолжал читать. «Для вторичного сифилиса характерно также выпадение ресниц, бровей, волос на голове, появление белых пятен на коже шеи, увеличение всех лимфатических узлов. Нередко отмечается осиплость голоса и боль в горле».

Сергей откашлялся и с замиранием сердца отметил, что голос у него действительно хрипловатый. В ушах вдруг зазвучал многозначительный смешок девиц из поликлиники. Они догадались! Неужели болезнь зашла так далеко? Как же он сам ничего не замечал? Как! Спасибо Масленову: не привяжись он с овощной базой, так и ходил бы себе, в ус не дуя!

Усилием воли Сергей снова взялся за книгу, таящую массу убийственных открытий. «Вторичный период сифилиса, продолжающийся 2-3 года, так же, как и первичный, протекает относительно легко; на коже не остается рубцов, не разрушаются ткани организма. За ним наступает третичный период. На коже, в костях, во внутренних органах появляются бугорки и узлы (гуммы) размером с горошину. Распадаясь, они влекут за собой распад окружающих тканей. Если гумма располагалась на твердом небе, пропадает голос; если она была в носу, проваливается спинка носа».

Сергей бросил взгляд на зеркало – нос, слава богу, пока был цел!

«Мучительны дальнейшие стадии развития болезни. Бледная трепонема проникает в головной и спинной мозг, разрушая нервную ткань и вызывая со временем прогрессивный паралич. Страшен сифилис не только для самого больного, но и для его потомства. От больной матери ребенок заражается  внутриутробно. Пощады ему бледная трепонема не дает: либо он погибает, еще не родившись, либо родится мертвым, либо появляется на свет, чтобы долго и тяжело болеть...»

Сергей отбросил энциклопедию. Кошмарная картина будущих страданий встала пред ним во всей омерзительной яркости, и слезы навернулись на глаза от  жалости к своей молодой и уже загубленной жизни. Неужели меня скоро разобьет паралич? За что такое наказание? За что! Ведь это чудовищно и нелепо!

Немного успокоившись, Сергей вспомнил пациентов, вместе с ним ожидавших приема, и вновь содрогнулся. Боже, в какую компанию он попал! Прыщавый юнец, нет сомнений, страдает врожденным сифилисом. Бедняга! Невинная жертва беспечности родителей... А небритый мужчина? – у него, наверное, уже наступил третичный период. Поэтому он и не бреется, чтобы скрывать разрушающиеся ткани лица... И ворчливая старуха, и девицы – все мы обречены!

«Но они пришли к врачу – значит, на что-то надеются!» – неожиданно мелькнула спасительная мысль. Значит, не все потеряно, есть еще  шансы на выздоровление. Конечно, есть! Как же иначе? Медицина добилась гигантских успехов. Пересаживают сердце! Рак лечат! Воскрешают после клинической смерти! Так неужели нельзя победить проклятый сифилис?!

Воспрянув духом, Сергей схватил энциклопедию и, перескакивая через строчки, жадно принялся читать дальше. «В настоящее время медицина располагает лекарственными средствами, обеспечивающими полное излечение от сифилиса», – наконец, наткнулся он на нужное место. – «Препаратов этих много, в каждом случае врач подбирает их требуемую комбинацию, дозировку, длительность применения. Заразившиеся сифилисом могут бесплатно получить квалифицированную медицинскую помощь в кожно-венерологических диспансерах, специализированных клиниках, отделениях и кабинетах при поликлиниках. Медицинские учреждения обеспечивают сохранение тайны. Больным выдается больничный листок на общих основаниях, но диагноз шифруется. Переболевший сифилисом остается под наблюдением кожно-венерологических диспансеров от двух до пяти лет. Если после этого срока в результате  обследования специалисты не обнаружат у него никаких признаков заболевания, он может считать себя здоровым, и врачи снимут его с диспансерного учета».

Ну вот, облегченно вздохнул Сергей, а я запаниковал. Все оказывается не так трагично – можно вылечиться, тем более в моем случае. Ведь у меня болезнь только перешла во вторую стадию – еще не поздно. Даже врачиха сказала, что в госпитализации острой необходимости нет. Здорово, что лечение сохраняется в тайне, очень здорово: никто на работе и, главное, дома не узнает... А то ведь мать сразу хватит инфаркт…

Только теперь Сергей в полной мере осознал: дурная слава сифилиса страшит не меньше, чем тяжелые последствия болезни, – и возможность избежать нежелательной огласки казалась счастливым предзнаменованием будущего исцеления. Если бы вчера ему сказали, что последующие 3-4 года его жизнь пройдет под знаком воздержаний, что все это время придется регулярно пичкаться таблетками и посещать диспансер – он бы ужаснулся. Но сейчас, когда пять минут назад ему мерещился паралич, это обстоятельство уже представлялось несущественным.

Оставшуюся часть статьи Сергей дочитывал с равнодушием. Там, в частности, писалось, «что венерические болезни – это следствие безработицы, проституции, культа секса, отсутствия государственной системы борьбы с ними, то есть – удел загнивающего капитализма; что в советском обществе нет причин, порождающих эти болезни; что лишь недостойное поведение некоторых граждан: беспорядочная половая жизнь, безответственное отношение к семье и браку – не позволяют  полностью ликвидировать у нас венерические болезни».

Сергей уже захлопнул энциклопедию, как вдруг скрытый смысл последнего, мельком прочитанного абзаца дошел до его сознания. Он быстро открыл книгу и дважды внимательно прочитал тяжеловесное предложение: «Согласно советскому законодательству, лица, уклоняющейся от лечения венерической болезни, а также ставящие других в опасность заражения венерической болезнью, несут уголовную ответственность, равно как и лица, заразившиеся венерической болезнью и отказывающиеся давать показания о своих предшествующих заражению половых связях с целью выявления носителей инфекционного заболевания». 

– Боже мой, это конец! – окончательно уяснив прочитанное, простонал он и выронив книгу из рук.

Причина вновь охватившего Сергея отчаяния была проста: он совершил непоправимую ошибку. Сам подвел себя под монастырь – вот пословица, как нельзя лучше характеризовавшая поступок, совершенный им в состоянии запальчивости. Он наврал врачихе – наврал глупо, по-мальчишески, не подозревая возможных последствий. Когда она терзала его оскорбительными вопросами, он из ложного чувства мужской доблести сказал, что последние три месяца был в связи с женщиной, хотя на самом деле около года жил монахом. Тогда он не подозревал, к чему она клонит, зачем выпытывает такие подробности. Думал даже, насмехается – и бахвалился, чтобы только не упасть в ее глазах. 

Какой же я идиот! – обхватил голову руками Сергей. – На кого обиделся – на врачиху! Мне, видите ли, не уделили должного внимания, а потом задавали оскорбительные вопросы. Да плевать ей на меня! За день пред ней, наверно, таких, как я, добрый десяток проходит, – не любезничать же с каждым! У нее работа, а не смотрины женихов. А я-то возомнил чёрти что, наплел с три короба!

Дальнейшее представлялось Сергею в самых мрачных тонах. В пятницу будет известен анализ – разумеется, неутешительный. Врачиха потребует назвать женщину. А что говорить? Врать? Отнекиваться? Поведать правду? – все глупо и бессмысленно. Не поверит она и правильно сделает – уж очень здорово оговорил себя. Придется упрямо молчать; работать под этакого «дон Кихота»,  готового сложить голову за честь женщины. Дальше – просто… Поначалу из кожно-венерологического диспансера пришлют письмо на работу: мол, ваш сотрудник, Сосновский, натворил такие вот дела, просьба повлиять на него соответствующим образом. Через день о письме узнает весь отдел. Начнут шептаться вслед: такой молодой, скромный, приятный на вид – и на тебе… Кто бы мог  подумать!.. Это – конец репутации.

Его арестуют, состоится суд. Прокурор произнесет пламенную речь: о пережитках прошлого, о падении нравственности, о преступной безответственности. А ему придется сидеть на скамье подсудимых, ежась под любопытными взглядами собравшейся публики. И, наконец, приговор – суровый, по всей строгости Закона. Мать не переживет позора. Бедняжка... Отец еще больше ссутулиться и поседеет.  Родные и близкие отвернутся от него. Это – конец семейному счастью и благополучию.

Наконец, тюремная больница, а затем лагерь – годы,  навсегда вычеркнутые из жизни. Прощай любимая работа, прощай аспирантура и кандидатская диссертация. Уже нащупана интересная тема, и впереди лежало огромное поле деятельности, где он сумел бы проявить  талант и работоспособность. И шеф был благосклонен к нему, согласился стать научным руководителем. Через несколько лет он, безусловно, защитился бы и с новой энергией, с новыми возможностями продолжил работать. Со всем этим теперь нужно проститься. По освобождению в институт его, конечно, не возьмут, да и сам он не пойдет туда. Придется устраиваться на скучную, неквалифицированную работу. Это – конец мечтам и надеждам.

– Нет, лучше умереть! – воскликнул Сергей.  Однако  мозг даже в минуты отчаяния подсознательно выискивал спасительные пути. И вот мелькнула обнадеживающая мысль: если не было женщины, то откуда, спрашивается, взялся сифилис? Вдруг врачиха напутала. А что? Такое случается сплошь и рядом. Лечат человека от одного, а потом выясняется – умер от другого. Врачи ведь тоже люди, значит и им свойственно ошибаться.

Боясь поверить в возможность ошибки, Сергей принялся судорожно считать дни. Сыпь на теле появляется через два-три месяца после заражения, выходит, коль он действительно заразился, случилось это в августе. В августе, в августе... Тогда он был в своем первом отпуске. Никуда не ездил, сидел дома, готовился поступать в аспирантуру. С друзьями, и теми редко виделся. Только и знал, что учебники да конспекты... Впрочем, не только учебники! – вдруг вспомнил он один из последних дней и почувствовал, как на лбу выступает холодный пот.

…Стояла невыносимая  жара. Последние аккорды уходящего лета. Асфальт превратился в раскаленную сковородку. Одурев от занятий и духоты, Сергей поехал за город, на пляж. Искупался, лег загорать, нажарившись, пристроился к веселой компании, играющей в волейбол. Опять купался и загорал, а потом сел за карты с новыми знакомыми. Играли в «дурака» на поцелуй. Два раза проигрывала молодая красивая женщина по имени Вика, и два раза, смеясь, она целовала Сергея: сначала – в щеку, потом – в губы. Сергею она понравилась, и, оставшись в «дураках», он тоже поцеловал ее. К вечеру Вика с друзьями собралась уходить (они жили поблизости, в пансионате) и пригласила Сергея – вместе поужинать, а вечером сходить на танцы. Скрипя сердцем, он отказался – пора было снова садиться за книги.

Конечно, она, шлюха, заразила меня, больше некому! – гневно подумал Сергей. Как нелепо все получилось. Играли в невинного «дурачка», и на тебе – сифилис! Смешно, глупо, обидно! Уж лучше бы пойти тогда в пансионат. Немного настойчивости – и она была бы его. Погибать, так с музыкой! А то ведь получилось как в сказке: по устам текло, а в рот не попало.

Сил думать о свалившейся беде больше не было, хотелось лишь одного – забыться. Достав початую бутылку коньяка, Сергей налил полстакана, выпил залпом, не закусывая, и завалился спать.

Окончание см. http://www.proza.ru/2015/05/15/675