Казнит его Меркурий... о Пушкине

             «Казнит его Меркурий»
(Из истории отечественной венерологии, консультант: врач-венеролог В.М. Панфилова).

«Пушкин любил приносить жертвы Бахусу и Венере», - писал его лицейский товарищ С.В. Комовский. «В лицее он превосходил всех чувственностью, а после, в свете, предался распутствам всех родов, проводя дни и ночи в непрерывной цепи вакханалий и оргий. Должно дивиться, как и здоровье, и талант его выдержали такой образ жизни, с которым естественно сопрягались и частые гнусные болезни, низводящие его на край могилы», - отмечал С.В. Комовский. (1, с.20).
Жизнь не баловала поэта. «Вечно без копейки, вечно в долгах, с беспрерывными историями, в близком знакомстве со всеми трактирщиками, непотребными домами и прелестницами петербургскими. Пушкин представлял тип самого грязного разврата», - писал Я. Грот. (1, с.21). Лицейский Пушкин рано узнал  все публичные дома в окрестностях  Царского Села. О публичных домах он говорил в веселом беззаботном тоне, именуя эти заведения наряду с ресторанами, театрами и даже с книжными магазинами.
В 1826 году поэт пишет, задыхаясь от скуки в своем деревенском затворе: «Когда воображаю Лондон, чугунные дороги, паровые корабли, английские журналы, парижские театры и ****ей, то мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство», - писал он. (2, с.31).
Известная в свое время Софья Астафьевна, содержательница фешенебельного борделя, излюбленного гвардейской молодежью Петербурга, хорошо знала Пушкина. Он появлялся  под ее гостеприимным кровом и в первые годы своего петербургского житья, и много позднее, накануне женитьбы и даже после нее. (2, с.32).
В черновике «Пиковой Дамы» поэт писал: «Ездили к Софье Астафьевне без нужды побесить бедную старуху притворной разборчивостью». Эта черта автобиографичная, о чем вспоминали многие друзья поэта. С приютом Софьи Астафьевны связана жанровая картинка в стихах «Сводня».
«Сводня грустно за столом
Карты разлагает.
Смотрят барышни кругом,
Сводня им гадает…
Вдруг стучатся у дверей;
Барышни и сводня
Встали, отодвинув стол;
Все толкают целку,
Шепчут: «Катя, кто пришел,
Посмотри хоть в щелку…»
(2, с.33).
Не будем цитировать все оставшиеся 48 строчек.
18 июля 1819 года  Тургенев пишет Вяземскому в Варшаву, что «Пушкин очень болен. Он простудился, дожидаясь у дверей одной ****и, которая не пустила его в дождь к себе, для того, чтобы не заразить его своею болезнью». (3, с.154).

Но это была только простуда, которая быстро прошла, после чего Пушкин совершил вторую попытку, которая окончилась для него неудачно и надолго свалила в постель.
Вяземский и Жуковский завидовали поэту, так как теперь у него появится много свободного времени закончить, наконец, «Руслана и Людмилу».
Вяземский пишет Тургеневу, что он «с завистью смотрит на Пушкина, пригвожденного к болезни и поэме».
Сифилис во времена Пушкина считался «заграничной болезнью». В стихотворении «Сцены из «Фауста» поэт писал:
«Корабль испанский трехмачтовый,
Пристать в Голландии готовый,
На нем мерзавцев сотни три,
Две обезьяны, бочки злата,
Да груз богатый шоколата,
Да модная болезнь, она
Недавно нам подарена».
(4, с.120).
«Модная  болезнь» - это сифилис. Экзотический характер привезенного испанским кораблем груза говорит о том, что корабль прибыл из Нового Света. Это отражает распространенное  в начале XIX века  представление, будто сифилис завезен в Европу испанцами из Америки, поэтому называется испанской болезнью. Впрочем, в разных странах его именовали по-разному – в зависимости от того, откуда он был занесен в эту страну.
Так, иногда его называли «неаполитанской болезнью», поскольку в Европе он появился во французской армии во время осады Неаполя в 1494 году, а во многих странах, в том числе и в России, сифилис долго называли «французской болезнью». В начале XVI века Европа была охвачена эпидемией сифилиса вскоре после открытия Колумбом Америки.
В пушкинское время сифилис и гонорею недостаточно четко различали, их часто именовали одним словом – «любострастная болезнь». Следует сказать, что сам Пушкин и его друзья не драматизировали этих заболеваний, относились к ним спокойно, чтобы не сказать – легкомысленно. Жертвы этих болезней не подвергались общественному порицанию, как это стало в дальнейшем.
Пушкин и люди его круга не стыдились этой болезни и говорили о ней не таясь, скорее иронизировали над ее жертвами, в том числе – над собой, видя главную беду не столько в самой болезни, сколько в ее лечении ртутью, «меркурием». Ртуть считалась специфическим средством против  венерических болезней. В книге известного врача К. Грума «Венерическая болезнь» читаем: «Этот бич рода человеческого… прежде неимоверно свирепствовал до того времени, пока не открыли против него специфического средства, меркурия, который надежно излечивает эту болезнь». (6, с.190). Одним из ртутных препаратов, широко применявшимся при венерических болезнях, была сулема,   о  которой  говорилось, что она  «истребляет венерический яд». Это дало генералу       Н.Н. Раевскому, главе семьи пушкинских друзей, повод для каламбура. Известную поговорку Наполеона «От высокого до смешного один шаг» он перефразировал: «От высокого блаженства до сублимированного (т.е. лечённого сулемой) – один шаг».
Упоминание меркурия повторяется у Пушкина в эпиграммах на Аглаю Давыдову – «И вдруг беда! Казнит ее Меркурий».Наряду с лечением ртутью особенно популярным в свете было лечение на Кавказских минеральных водах застарелых венерических болезней (6, с. 107). Это было в духе того времени. В «Путешествии Онегина» Пушкин писал:
«Машук, податель струй целебных,
Вокруг ручьев его волшебных
Больных теснится бледный рой;
Кто жертва чести боевой,
Кто почечуя, кто Киприды…»
(почечуй – геморрой, Киприда – богиня разврата). (6, с. 112). Поэт сочувственно упоминает лечившихся водами больных:
«Увядших юношей, отступников пиров,
На муки тайные Кипридой осужденный».
В библиотеке Пушкина хранилась книга П.Н. Савченко с его пометками на полях «Венерическая или любострастная болезнь». Из всего этого видно, что к вензаболеваниям он проявлял особый интерес. (6, с. 114). Помимо этой книги было еще 17 книг по медицине, не считая лечебников, и 2 книги по венерическим   болезням. Это книга французского врача Л. Деланди «Онанизм и прочие любовные потребления и их влияние на здоровье» и «Употребление презервативов для предохранения от сифилиса и других венерических заболеваний». (6, с.82).
Пушкину не раз приходилось испытывать на себе муки такого лечения:
«Оставя честь себе на произвол,
N.N. – живая жертва фурий,
От малых лет любила чуждый пол,
И вдруг беда!
Казнит ее Меркурий.