Остров Радужный Глава 01

                Остров Радужный Глава 01
                ЛИТЕРАТУРНОЕ КАФЕ «ГАНДЕЛИК»
                Римейк моих старых новелл из серии
                «Киевские  нравы, киевские типы»
                По мотивам новеллы польского писателя
                Марека Хласко «Baza Soko;owska»
                http://www.proza.ru/2015/05/08/783


                ГОВОРИТ КИЕВ. - ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ
     17 мая 2015 года
     29 мая в Киеве огласят победителей закрытого блиц-конкурса на лучший проект реконструкции Контрактовой площади, который киевские власти огласили в середине апреля.
     Контрактовая должна будет стать одной из главных столичных площадей, где помимо ярмарок будут различные праздничные мероприятия.

                Глава 01
                ЛИТЕРАТУРНОЕ КАФЕ «ГАНДЕЛИК»

     Довольно далеко от центра Киева, сразу за Московским мостом, почти в самом начале жилого массива Троещина, «примостился» микрорайон Радужный. В Киеве обычно при разговорах не произносят слова микрорайон или массив, когда меня спрашивают: «Где вы живете?», я просто отвечаю:»На Радужном» и всем понятно, что это означает.  Иногда, если кто-либо едет ко мне с правобережной части Киева, я обязательно добавляю: «Как только переедете Московский мост и увидите справа первые жилые дома, это и будет Радужный».

     В давние времена на месте Радужного находилось кладбище старинного села Троещина. Скорее всего именно поэтому многие жители Радужного совсем не похожи на обычных живых людей, а ведут себя, как призраки из какого-то потустороннего мира. Правда, это говорящие призраки. Не доверяйте тому, о чем рассказывают и о чем говорят вам на Радужном. Не верьте и мне – я тоже не уверен, что я не призрак из тех давних времен или из потустороннего мира.

     Я, детектив французского происхождения Бомж. Мой предок был французом по фамилии Воmge (что по-французски произносится как Бомж). Сегодня я со своей секретаршей, извините, слегка отвлекусь – с секретаршей, которую я обычно называю «Королевой-Не-Пала». Она никакого отношении не имеет к королеве Лакшми из Непала, просто она идеальная секретарша – никогда ни перед кем из приходящих ко мне «не падает», то есть намертво не пропускает ко мне всех, чьи проблемы представляются ей слишком незначительными для частного детектива такого высокого класса, как я. Впрочем, я бы совсем не возражал, если бы когда-нибудь Королева-Не-Пала «пала» в мои объятья, время от времени мне такое даже снится.
     Кстати, в 1958 году я случайно увидел настояшую «королеву Непала по имени Лакшми» (эти слова взяты мной из знаментоц когда-то песни). Я как раз стоял перед киевским Софийским собором, когда королеву Лакшми вместе сее мужем-королем подвезли ко входу на территорию собора. В свои 15 лет я был поражен ее удивительной красотой.

     Итак, мы с секретаршей шли в самое изысканное на Острове Радужном Литературное кафе «Ганделик».
     Я не напрасно называю всегда Радужный Островом Радужным. В давние времена Радужный действительно был островом, если говорить строго «по понятиям». С одной стороны – река Десенка (старое русло Днепра), с другой – озеро Радуга, а между ними – проливы, соединяющие Радугу с Десенкой. Вот только при строительстве массива Радужного откачали так много песка со дна Десенки на то место, где возводили массив, что теперь с одной стороны Радужного - большой залив с огромной глубиной (местами до 13 метров, сам проверял, разъезжая во время рыбалок по этому заливу на резиновой лодке), а проливы были спрятаны в бетонные трубы и засыпаны пескои. Сейчас очень занятно смотрится труба, из которой со стороны Троещины постоянно течет вода в Радугу. Выход этой трубы появляется из воды только после окончания на Днепре весеннего половодья.

     По пути в Литературное кафе «Ганделик» наши призраки-напарники, мой и Королевы-Не-Пала, как обычно трепались о том о сем. .
     - Мой Бомж опять поперся в Ганделик, - говорил мой призрак-напарник своей попутчице. – Значит опять набухается. И как твоя Королева-Не-Пала, отобьется ли в этот раз от его поцелуев?

     Литературное кафе «Ганделик» расположилось в центре Острова Радужного, это построенная из досок, обитых картоном, обычная забегаловка-разливайка со столиками, также сколоченными из досок, и подобранными на мусорниках старыми стульями. В кафе царствуют посменно Толстый Вадик и Толстый Витя, так что кафе работает круглосуточно без перерывов.

     В Литературном кафе «Ганделик» уже сидели «почетные члены шляхетного общества»: мой друг по прозвищу «Мудрый-Седой» со своим верным, единственной в мире, но не признанной породы, псом Шариком, с одной стороны, и местная знаменитость -  вечный поэт шотландского происхождения по прозвищу «Бор-Бор» - с другой, был здесь и наш участковый по прозвищу «Мент-Нос». По Ганделику между столиками с бутылками и стаканами, почти трезвыми случайными посетителями и спящими с головами на столиках совсем пьяными постоянными посетителями, прохаживался наш депутат Верховной Рады по прозвищу «Министр-Без-Портмоне».

     Министр-Без-Портмоне обожал, когда его называли «шефом». Он считал, что он очень нравится этому местному «шляхетному обществу» - своим зычным хрипловатым голосом, костюмом, очень напоминающим фрак, руками – принимающими решения быстрее, чем подсказывает сознание. Эти красивые руки были способны на все: отредактировать чье-либо письмо в Раду, в одну секунду перелить в горло стакан водки, не глядя включить мобилку, отыскать в мобилке и вызвать на разговор нужного человека. Даже Толстый Вадик, считавший себя асом в управлении своей мобилкой, уважительно молчал, когда Министр-Без-Портмоне прикасался пальцами к свой. Заносчивый Толстый Витя иногда говорил: «У Министра-Без-Портмоне пальцы пианиста». Это был бесспорный факт, признанный всеми «почеными членами шляхетного общества» и не подлежащий дискуссии.

     "Шляхетное общество" было немногочсленным, но было сжившейся и сыгранной командой. В Ганделике этих людей объединяло всё: самодельные столы, за которыми они часами сидели, общие возникающие заботы, ежедневная тяжелая работа по выпрашиванию «пары копеек на выпивку» у случайных посетителей, которую они проклинали «на чем свет стоит», но которую они ни за что бы не поменяли на другую работу в случае чего. На этой работе они были одной бригадой, мощно сцементированной между собой потерями прежних друзей,  ставшими жертвами беспробудного пьянства, хотя об этом никто из них никогда вслух не говорил. Да и зачем говорить? Каждый все равно знал, что если очень будет нужно, то «свои всегда чем могут – помогут». И помогали.

     - Гав, гав! – решил вдруг обратить на себя внимание пёс Шарик.
     Это призрак пса Шарика шепнул настоящему псу Шарику, что среди случайных посетителей появился новый человек, но не обычный, а вошедший вместе со своим призраком.

     - Шарик, покажи нам этого человека! – приказал Мудрый-Седой, всегда понимавший  то, о чём гавкал ему пес Шарик. 
     Шарик подбежал к стоявшим в очереди за выпивкой посетителям и гавкнул на одного из них.

     - Шарик, а теперь спроси у своего напарника-призрака как зовут его напарника-призрака?
     - Его прозвище Студент, - прогавкал в ответ Шаоик.
     - А пригласи-ка, Шарик, Студента к нам за столик, - Мудрый-Седой поднял взгляд на «шляхетное общество» и увидел, что они одобрительно ему кивают.

     Шарик ухватил зубами Студента за штанину и потянул его за собой. Студент всё правильно понял, подошёл и присел за столик. Вот так неожиданно попал к нам Миша Боярский.

     Оказалось, что прозвище Студент – это его уважительная воровская кликуха в среде профессиональных воров, промышляющих кражой авторских прав литературных произведений. Зачем он приехал к нам на Радужный, он долго не признавался. Отделывался словами «да есть у меня тут один интерес». Только потом оказалось, что интерес у него был совсем не простой, а профессиональный воровской - именно по его специализации.

     - А я о вас премного наслышан. – сказал Студент. Вы знаменитый детектив Бомж. Только почему у вас такая странно пренебрежительная фамилия. Неужели кто-то из ваших предков был «без определенного места жительства»? Меня, например, зовут Миша Боярский. Очень у меня благородная фамилия, кто-то из моих предков, наверное, был боярином.

     - Это по-русски у меня странно пренебрежительная фамилия. А по-французски моя фамилия пишется так, - Детектив Бомж написал на бумажноq салфетке слово «Boumge». – А произносится эта фамилия как Бомж. Мой пра-пра-пра- прадед был наполеоновским солдатом, при бегстве Наполеона из России партизаны Дениса Давыдова его не убили, а подарили как трофей какому-то дворянину-помещику для использования в качестве гувернёра для воспитания и обучения детей «на благородный французский манер». В начале девятнадцатого века самым популярным в мире был не английский язык, а французский, в особенности в Европе. Российские дворяне разговаривали между собой по-французски. Помните, как начинается роман Льва Толстого «Война и мир»? А слово «бомж" появилось в русском языке только при советской власти для обозначения людей без прописки, то есть «без определённого места жительства».

     - А ваши предки, господин Боярский, - подключился вдруг к разговору Мудрый-Седой, - не были боярами. Самое смешное, что к происхождению вашей типично еврейской фамилии причастен классик немецкой литературы Гофман, автор знаменитого «Кота Мурра». По неподтверждённым фактам, но из очень достоверных источников, известно, что в молодости Гофман, несмотря на хорошее образование, был очень беден и долго не мог подыскать себе приличную работу. Он нашёл наконец-то работу, но в городе, очень далёком от Германии, в Киеве. Гофман в начале 19 века приехал в Киев и начал работать писцом на Контрактовой площади в Контрактовом доме на Подоле. Как раз тогда в России была сделана попытка ввести паспортную систему. Все постоянное население империи должно было получить паспорта. Гофман был причастен к их оформлению. Но у него возникло затруднение: если с паспортами русских и малороссов у него проблем не было – имя, отчество, фамилия, то с евреями было иначе – ведь у евреев не было фамилий вообще. Они всегда называли себя по имени и имени отца.

     - Как я понимаю, писец Гофман занялся подделкой документов и начал вписывать в паспорта придуманные им фамилии, - буркнул Детектив Бомж. - Ведь паспорт нельзя было выдать без фамилии.

     - Сначала всё было вполне культурно. Евреям предложили, - усмехнулся Мудрый-Седой, - добровольно выбрать себе фамилию. Но когда среди населения стало появляться слишком много Ивановых Ефимов Абрамовичей, чиновникам-паспортистам было предписано вписывать в паспорта евреев любую фамилию по их усмотрению. Гофман, оформлявший паспорта для жителей Киевской губернии, быстро сообразил, что всё очееь просто. Он спрашивал у приходящих за паспортами евреев: «Где вы проживаете?». Один из них, например, отвечал: а Киеве, второй: на Подоле, третий: в конце Крещатика на Бессарабке, четвертый: в Боярке. И с легкой руки Гофмана в империи появились: Киевский Марк, Подольский Давид, Бессарабов Ефим, Боярский Михаил. Так что, Миша, вы не потомственный боярин, вы потомственный еврей из Боярки под Киевом. Это та самая Боярка, в которой Павка Корчагин строил узкоколейку, о чем рассказано в романе Николая Островского «Как закалялась сталь».

     Призрак моей секретарши Королевы-Не-Пала положил голову на плечо призрака вечного поэта шотландского происхождения Бор-Бора. Королева-Не-Пала всхлипнула:
      - Прочти какое-нибудь свое новое стихотворение. Но только что-нибудь доброе…
      - «Мой Добрый Путь» прочитать?
      - Неважно, лишь бы о добром…

     Мой Добрый Путь
Скакал по Млечному, как злобный
Кентавр, топча всех Дев-****ей!
А путь мой был всего лишь Добрый,
Да только жаль – в Страну Теней…
*   *   *
Прилите мне свое мнение о главе 01 на адрес borbor10@mail.ru.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ