Гибель цивилизации - из Часослова 61

Райнер Мария Рильке:

Название этого стихотворения я придумала сама для удобства поиска. В оригинале у него нет названия. На мой взгляд, содержание стихотворения противоречиво. Автор- «монах» думает, что, возможно, города рухнут через 1 час, церкви и монастыри (монастыри я опустила из-за нехватки места) – через 2 часа. Для трудов спасшихся или спасенных он оставляет семь часов – непонятно, какие же они «спасшиеся/ спасенные», если им остается жить только 7 часов? Далее, непонятно, кого Рильке подразумевает под словом Bauer  - крестьянина или строителя, поскольку это слово может иметь оба значения. На мой взгляд, если речь идет о творении, то вариант «строитель» предпочтительней. Далее утверждается, что из всех вещей будет изъято то, что было не достроено до конца, т.е. то, что не отражает замысла Бога. Т.е., видимо, нужно понимать эту мысль так, что города, церкви и монастыри были не достроены до совершенства и поэтому подлежат сносу. Но если города, церкви и монастыри исчезнут с лица земли, то кто же будет читать книгу бытия, где одиночеству отведено семь страниц? На мой взгляд, само это стихотворение «недоделано».

Оригинал написан вне постоянного ритма: первые строки - трехстопным ритмом, конец – ямбом. В общем-то, смена ритма позволяет выделить конец. Число слогов в строках тоже непостоянно и варьирует в пределах от 5 до 21 . Наверно, это нужно считать верлибром. Но в русском языке более жесткие требования к ритмике – из-за отсутствия интонаций, передаваемых долгими гласными, и элизии. Поэтому я стихотворение перевела трехстопным ритмом (анапестом), а для желающих иметь ямб в конце оставила еще и вариант последнего четверостишия, написанного ямбом. Число слогов я тоже не сохраняю.

ГИБЕЛЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Грунт темнеющий, стены несешь терпеливо.
Еще час ты позволишь стоять городам -
Может быть, два часа простоять дашь церквам,
Ну и пять часов - спасшимся трудолюбивым.

Семь часов – день строителя*, будешь ты прежним;
А затем обернешься водою безбрежной
Или лесом; в тот час одолеет всех страх;
Недостроено что тобой было в вещах,
Ты изымешь; пейзаж станет диким.

Погоди чуть, дай времени, чтоб я, любя,
Смог достоинством вещи облечь превеликим. 
Дай всего лишь семь дней мне,  прошу я тебя:
Неисписанных прежде страниц бытия;
Одиночеству семь страниц хватит.

Кому книгу ты дашь, что страницы охватит,
О которых прошу, тот (навек сам не свой),
Проведет жизнь, склонившись над книгою той,
Не он сам – ты  водить его будешь рукой.



=====
Кому ты книгу дашь, что семь страниц охватит,
Тот склонится  навек над книгой той,
В твоих руках он будет, сам не свой -
И будешь ты водить его рукой.

* Слово «строителя» можно заменить на «крестьянина»

Du dunkelnder Grund, geduldig ertraegst du die Mauern.
Und vielleicht erlaubst du noch eine Stunde den Staedten zu dauern
und gewaehrst noch zwei Stunden den Kirchen und einsamen Kloestern
und laessest fuenf Stunden noch Muehsal allen Erloestern

und siehst noch sieben Stunden das Tagwerk des Bauern –:

Eh du wieder Wald wirst und Wasser und wachsende Wildnis
in der Stunde der unerfasslichen Angst,
da du dein unvollendetes Bildnis
von allen Dingen zurueckverlangst.
Gib mir noch eine kleine Weile Zeit: ich will die Dinge so wie keiner lieben,
bis sie dir alle wuerdig sind und weit.
Ich will nur sieben Tage, sieben,
auf die sich keiner noch geschrieben,
sieben Seiten Einsamkeit.
 Wem du das Buch gibst, welches die umfasst,
der wird gebueckt ueber den Blaettern bleiben.
Es sei denn, dass du ihn in Haenden hast,
um selbst zu schreiben.

Rainer Maria Rilke

***
Ниже переводы, которые мне удалось найти в Интернете. В оригинале не упоминаются вавилоны,  прах, одолжение образа, челобитье, стихи, пииты. В оригинале также нет обращения «Господи».

Перевод Петрова:

Стены смиренно Ты держишь темнеющим лоном.
Авось дашь пожить еще час городам-вавилонам,
и два уделишь для церквей и пустынных киновий,
и пять — на спасенных и на усердье их внове,
и семь — поглядеть за трудом землепашца поденным,

прежде чем станешь опять и водою, и дикою пущей
в час, когда страху предела несть,
и Ты Свой образ бегущий
из вещей захочешь унесть.

Дай малый срок, и я буду вещи любить на пределе,
чтобы легли у Твоих границ.
Удели мне лишь семь, семь дней недели,
никем не исписанных доселе
семь одиночества страниц.

Кому Ты книгу дашь, к семи листам
тот будет целый век клониться снова,
и с ним в руках писать Ты будешь Сам
за богослова.


=====
Перевод Прокопьева:


Ты - темное дно, Ты смиренное стен основанье,
позволишь - и час еще будут стоять города
                в ожиданье,
и два часа монастырям дай, часовенкам
                уединенным,
               и пять - неустанным в усердиях праведникам
                спасенным,
               и семь - землепашцам, чей труд - и Твое
                упованье.

Прежде, чем вновь станешь лесом и озером,
зарослей тьмой непролазной,
когда обнаружится сей неизведанный страх,
и образ Твой, с сущностью несообразный,
одолженный, взыщешь, отрясши прах.

Дай мне еще надышаться: как никто до сих пор,
хочу вещи земные любить я,
чтобы стали достойны просторов Твоих.
Семь только дней дай, Семь дней челобитья,
Семь страниц одиночества и наитья,
и откроется стих.

Кому Ты дашь Книгу, что все вместит,
тот да склонится навеки пером над листами.
Он - в Твоей руце, Господи. Господи,
пишешь Ты, словно пиит,
его перстами.