Глава 1. Приключения Алисы Underground. Л. Кэрролл

Алиса утомилась сидеть рядом с сестрой на берегу реки, от безделья она разок-другой заглянула в книжку, которую читала её сестра, но там не оказалось ни картинок, ни разговоров. «Какой толк в книжке, — подумала Алиса, — без картинок и разговоров?» И она начала прикидывать в уме, несмотря на то что из-за жары она чувствовала себя сонной и глупой, не подняться и не нарвать ли маргариток для плетения венка, как вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазками. Алисе ничуть не показалось это странным, даже когда кролик пробормотал на бегу:

— Ах, боже мой, боже мой! Я страшно опаздываю!

Размышляя над этим позже, Алиса подумала, что ей следовало бы удивиться, но в тот момент всё казалось естественным. Когда же кролик извлёк часы из жилетного кармана и, взглянув на них, побежал дальше, Алиса вскочила, потому что до неё вдруг дошло, что она никогда раньше не видела кролика с жилетным карманом, да ещё с часами! Сгорая от любопытства, она помчалась вслед за ним по полю и успела лишь заметить, как тот юркнул в нору под зелёной изгородью. Алиса нырнула следом, даже не подумав, как придётся выбираться оттуда.

Поначалу нора шла прямо и ровно, будто туннель, а потом вдруг оборвалась. Алиса не успела и глазом моргнуть, как уже летела, похоже, в глубокий колодец. То ли колодец был очень глубок, то ли падала она медленно, только времени оказалось вдоволь, чтобы осмотреться и подумать, что её ждёт впереди. Она силилась рассмотреть, что там внизу, но из-за темноты ничего не видела; тогда она огляделась по сторонам и тут заметила, что стены колодца буквально утыканы шкафами с посудой и книгами, иногда встречались висевшие на деревянных гвоздиках картины и карты. Пролетая мимо одной из таких полок, Алиса выхватила банку, на которой было написано: «Апельсиновый джем», однако, к великому огорчению Алисы, банка оказалась пуста. Не решаясь её выбросить (вдруг убьёт кого-то внизу), Алиса изловчилась и на лету впихнула банку в шкаф.

— Отлично! — воскликнула она. — После такого падения теперь мне и лестница не страшна. А дома подумают, что я удивительно смелая. Да чего уж там, я не пикну, даже если с крыши дома свалюсь! (Что весьма походило на правду.)

Вниз, вниз, вниз. Неужели падению не будет конца?

— Интересно, сколько миль я уже пролетела? — подумала Алиса вслух. — Должно быть, я уже приближаюсь к центру Земли. Давай-ка вспомним... Шесть с половиной тысяч километров, кажется.

(Алиса учила нечто подобное на уроках в классе, только сейчас момент был не очень подходящий для того, чтобы хвастаться знаниями, ведь слушать-то её всё равно было некому. И всё-таки повторенье — мать ученья.)

— Да, именно такое расстояние. А на какой, интересно, долготе или широте я нахожусь?

(Алиса понятия не имела, что такое долгота или широта, просто слова звучали довольно важно.)

И она продолжила:

— Интересно, смогу ли я вообще провалиться сквозь землю? Вот смешно будет оказаться среди людей, которые ходят вверх ногами. Мне ведь придётся спросить, что это за страна у них такая. «Ах, простите, сударыня, это Новая Зеландия или Австралия?»

И Алиса попробовала присесть в реверансе (представляете — реверанс во время падения, а у вас бы получилось такое сделать?).

— И вот она подумает, что я дурно воспитанная девочка! Нет, спрашивать я ничего не буду. Может, где-то просто надпись увижу?..

Вниз, вниз, вниз. Совершенно нечем было заняться, так что Алиса снова заговорила сама с собой.

— Дина будет очень скучать по мне сегодня.

Диной звали её кошку.

— Надеюсь, ей подадут блюдце с молоком во время чаепития! Ах, моя дорогая Дина, как мне хочется, чтобы ты оказалась со мною рядом! Здесь, в воздухе, нет обычных мышей, но ты могла бы поймать летучую мышь, а она, кстати, очень похожа на обычную. Но вот вопрос: едят ли кошки летучих мышей?

Алису тем временем стало клонить в сон, но она продолжала бормотать уже в полудрёме: «Едят ли кошки летучих мышей?», «Едят ли летучих мышей кошки?», а иногда: «Едят ли кошек летучие мыши?»
Алиса была не в силах ответить ни на один вопрос, поэтому задавать их более не имело смысла. Она почувствовала, что засыпает, и ей даже снилось, что она идёт под ручку с Диной и говорит ей всерьёз: «А теперь, дорогая моя Дина, скажи мне правду. Ты когда-нибудь ела летучих мышей?»

Неожиданно раздался грохот — ба-бах! — это Алиса приземлилась на кучу сухих веток, на этом падение её закончилось.

Алиса ничуть не ушиблась, она тотчас вскочила и посмотрела вверх, но там было очень темно; впереди оказался ещё один длинный коридор, фигурка белого кролика маячила вдали. Терять нельзя было ни минуты. Алиса помчалась со всех ног, но лишь успела расслышать, как кролик, сворачивая за угол, сказал: «Ах, мои ушки, мои усики! Я ужасно опаздываю!»

Алиса поспешила вслед за кроликом и вскоре оказалась в длинном низком зале, освещённом рядом ламп, свисавших со свода крыши. Дверей было множество, но все закрыты: Алиса прошлась по всему периметру и убедилась в этом, подёргав каждую дверь, потом она вышла на середину зала — печальная и в раздумьях:

«Как же ей отсюда выбраться?» Вдруг она увидела стеклянный столик на трёх ножках, на нём лежал золотой ключик; и первая мысль у Алисы была, что, возможно, этот ключик подойдёт к одной из дверей в зале. Но, увы! То ли замки были слишком большие, то ли ключик был очень маленький, ни одну дверь открыть так и не удалось.

Однако при повторном обходе обнаружилась занавеска, за ней была дверца около полуметра в высоту. Алиса сунула золотой ключик в замочную скважину, и — вот удача! —ключик подошёл! Алиса открыла дверцу, заглянула сквозь проём — не больше крысиной норы — и увидела самый чудесный сад, который только можно было представить. Алисе страсть как захотелось выбраться из тёмного зала и побродить среди прохладных фонтанов и клумб с яркими цветами, однако пролезть в дверной проём никак не получалось, даже одной только головой. «Не удаётся, — подумала бедная Алиса. — А если бы голова пролезла, то от неё не было бы никакого толку — без плеч-то. Ах, как я хотела бы уметь складываться наподобие подзорной трубы! Уверена, у меня бы получилось, если б только я знала, с чего начать».

В последнее время произошло столько всего необычного, что Алисе теперь казалось, что всё возможно.
Делать, однако, было нечего, поэтому она вернулась, чтобы найти другой ключ или, если повезёт, руководство по складыванию людей подобно подзорной трубе. На столе на этот раз оказалась маленькая бутылочка. «Уверена, раньше её не было», — подумала Алиса. С горлышка бутылочки свисала бирка, на которой крупными красивыми буквами было написано: «ВЫПЕЙ МЕНЯ!»

— Легко сказать «Выпей меня!» Нет уж, сначала я хочу убедиться, — молвила умудрённая опытом Алиса, — нет ли где надписи, что это яд.

Ей доводилось читать несколько милых историй о детях, которые обгорели или были съедены дикими зверями, и прочих ужасах, а всё потому, что дети не помнили простые правила, которым учили их друзья, например, если сунешься в огонь, то обожжёшься, а если глубоко порежешь палец ножом, то обязательно хлынет кровь; и ещё
Алиса никогда не забывала, что если выпьешь из бутылочки с надписью «яд», то, конечно, навредишь своему здоровью.

Однако на пузырьке подобной надписи не было, поэтому Алиса попробовала немного, вкус оказался отменный (напоминал сразу всё: вишнёвый пирог с заварным кремом, ананас, жареную индейку, ирис «Кис-кис» и горячие тосты с маслом), так что она весьма скоро выпила бутылочку до дна.

* * * * * *

— Какое странное чувство! — призналась Алиса. — Должно быть, я уже складываюсь, как подзорная труба.
Так оно и оказалось, она уменьшилась до двадцати пяти сантиметров. И её вдруг осенило: с таким ростом она легко пройдёт в ту дверь и окажется наконец в чудесном саду. Алиса подождала немного, чтобы убедиться, не уменьшится ли она ещё. Её беспокоило, что она может исчезнуть совсем, наподобие пламени свечи. «Интересно, какой бы я стала?» И Алиса попробовала вообразить, на что похоже пламя свечи, когда его задуют, потому что она не помнила, видела ли это раньше.

Ничего, однако, не происходило, поэтому Алиса решилась направиться сразу в сад. Но, увы, бедная Алиса! Когда она приблизилась к дверце, обнаружила, что забыла золотой ключик там, на столе, а когда она вернулась его забрать, поняла, что не может дотянуться до ключика; она лишь могла видеть его отчётливо через стекло. Алиса попыталась взобраться наверх по ножке стола, но то и дело соскальзывала, а утомившись вконец, села и заплакала.

— Сейчас же прекрати! Ведь плакать бессмысленно! — сказала себе строго Алиса. — Советую перестать! Немедленно!

Обычно она давала себе хорошие советы, иногда, впрочем, ругала себя, причём так сильно, что наворачивались слёзы; а однажды отодрала себя за уши только за то, что была чрезмерно к себе сурова в игре в крокет с самой собой: от природы любопытная, она любила притвориться другим человеком. «Но сегодня бессмысленно, — подумала бедная Алиса, — разыгрывать из себя кого-то! Какое там, меня едва хватает на одну воспитанную девочку!»

Вскоре взгляд её упал на маленькую коробочку из чёрного дерева под столом; открыв её, она увидела крохотное пирожное и карточку с красивейшими буквами: «СЪЕШЬ МЕНЯ!»

— Так и быть, съем, — решилась Алиса, — ведь если вырасту, то смогу достать ключик, а если уменьшусь, то пройду в ту дверь, — так или иначе я попаду в сад, и уже совсем неважно каким образом.

Чуть откусив, она с волнением спросила: «В какую сторону? В какую?» — и положила ладонь себе на макушку, чтобы понять, в какую же сторону она изменится. И очень удивилась, сообразив, что нисколько не изменилась. Разумеется, такое бывает, когда просто ешь пирожное, но Алиса уже привыкла, что какие-нибудь чудеса да происходят. Ей уже казалось скучно и глупо жить по-прежнему.

Поэтому она откусила ещё, а потом ещё и вскоре всё съела.

*  *  *  *  *

— Всё чудесатее и чудесатее! — воскликнула Алиса (от изумления она забыла даже свой правильный английский). — Теперь я раздвигаюсь, как самая большая подзорная труба. Прощайте, мои ножки!
Алиса посмотрела вниз на свои ступни, они оказались настолько далеко, что их едва было видно.

— Ах, мои бедные ножки, ну кто теперь будет вас обувать, натягивать чулки, мои дорогие? Уверена, сама я не справлюсь! Я слишком далеко, чтобы заботиться о вас. Наверное, вам придётся самим как-то выкручиваться.
«Всё-таки мне с ними надо быть подобрее, — заметила про себя Алиса. — А то ещё вдруг пойдут не туда, куда мне хочется. Что же делать? Я буду дарить им по паре новых ботинок на каждое Рождество».

И она вообразила, как это будет происходить.

«Отправлять ботинки придётся курьером, — пришло ей на ум. — Вот будет смеху-то! Подарки собственным ногам! На такой вот адрес:

Г-ЖЕ АЛИСИНОЙ ПРАВОЙ НОГЕ,
НА КОВРИК.
С ЛЮБОВЬЮ, АЛИСА».

— О боже, что за вздор я несу?!

Голова её в этот момент ударилась о свод крыши: Алиса была сейчас почти что трёхметровая. Схватив ключик, она помчалась к двери сада.

Ах, бедная Алиса! Всё, что она смогла сделать, — так это лечь набок и заглянуть одним глазом в сад; проникнуть туда не было никакой возможности. Она села и снова заплакала.

— Постыдись! — произнесла Алиса. — Ты уже большая девочка (теперь-то она могла о себе такое сказать), а ревёшь совсем неподобающе. Прекрати сейчас же!

Но она продолжала реветь, лила слёзы литрами, пока не образовалась огромная лужа по щиколотку, чуть ли не на весь зал. Вскоре послышался отдалённый топот чьих-то ног. Алиса поспешила утереть слёзы, пытаясь рассмотреть, кто приближается. Это возвращался белый кролик, парадно одетый: пара белых лайковых перчаток в руке, а в другой — бутоньерка.

Алиса, доведённая до отчаяния, готова была просить помощи даже у него. Когда Кролик приблизился, она робко сказала:

— Будьте любезны, сэр…

Кролик подпрыгнул от неожиданности, потом взглянул под свод крыши, откуда донёсся, как ему показалось, голос, и, выронив бутоньерку и белые лайковые перчатки, ринулся прочь в темноту.

Алиса подобрала бутоньерку и перчатки и тут обнаружила, что цветы очень приятно пахнут, и, продолжая вдыхать аромат, принялась сама с собой беседовать.

— Ах, боже мой, боже мой! Как всё сегодня странно! А ведь ещё вчера всё было обычно. Интересно, изменилась ли я за ночь? Дайте-ка подумать, а была т; я, или т; была не я, когда утром проснулась? Кажется, припоминаю, я была немножко не я. А если я не такая, как всегда, то кто я вообще такая? Вот вопрос!

И она принялась мысленно перебирать всех своих подружек, чтобы понять, не превратилась ли она в кого-то из них?

— Уверена, я не Гертруда, — сказала Алиса, — потому что у Гертруды волосы ложатся локонами, а у меня их нет. И, конечно, я не Флоренс, так как знаю я столько всего, а она — хорошо, если самую малость! К тому же она — это она, а я — это я. Боже мой, как всё запутанно. Помню ли я хотя бы то, что обычно знала, давай-ка проверим. Четырежды пять — двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, а четырежды семь — четырнадцать. О боже! С такой скоростью я и до двадцати не доберусь. Бог с ней, с этой таблицей умножения. Давай-ка проверим географию. Лондон — столица Парижа, Рим — столица Йоркшира, а Париж… Боже мой! Всё это не так, я уверена! Меня, должно быть, подменили на Флоренс! Попробую-ка рассказать стишок про малютку... — и Алиса, сложив руки на коленях, принялась рассказывать, однако голос её звучал как-то хрипло и странно, а слова выходили, похоже, не те, что нужно.

Наш малютка крокодил
Погрузился в реку Нил,
Солнышко в хвосте горит —
Золотом броня блестит!
Полная зубов улыбка,
Когти острые торчат,
Он рыбёшек зазывает,
Наш малютка-весельчак!

— Я уверена, слова должны быть совсем другие, — произнесла бедная Алиса, и её глаза наполнились слезами. — Значит, я всё-таки Флоренс! И мне придётся жить в том убогом домишке, где почти нет игрушек, а также без конца зубрить уроки… Ну-у, раз я Флоренс, то лучше мне остаться здесь. Напрасно они придут сюда и, свесив головы, будут звать меня: «Поднимайся наверх, дорогая!» Я только посмотрю на них и скажу: «Сначала расскажите мне, кто я! И если понравится мне этот человек, я поднимусь, а если не понравится, то останусь здесь, пока… пока я не превращусь!» — выкрикнула Алиса, и тут её стали душить слёзы... «Как мне хочется их всех увидеть! Как я устала от одиночества!»

Сказав это, она взглянула на свои руки и удивилась, что каким-то чудесным образом натянула крошечную перчатку кролика себе на руку. «Как же мне это удалось? Как? Наверное, я снова уменьшаюсь…» Тут она вскочила и побежала к столу, чтобы измерить себя. Выяснилось, что рост её — сантиметров шестьдесят и она продолжает стремительно уменьшаться. Алиса сразу поняла, что причина тому — бутоньерка, которую она держала в руках. Она поспешно отбросила её, чтобы спасти себя от полного исчезновения. Алиса была уже около семи сантиметров ростом.

— А теперь быстро в сад! — воскликнула Алиса и поспешила назад к дверце. Дверца, однако, оказалась заперта, а золотой ключик продолжать лежать на стеклянном столике.

«Плохи мои дела! — подумала бедняжка Алиса. — Я ведь никогда не была такой крохотулькой, никогда! Хуже некуда дела, вот так вот!»

В этот момент она поскользнулась, во все стороны полетели брызги. Алиса очутилась по подбородок в солёной воде. Сначала она было подумала, что оказалась в море, но затем вспомнила, что находится под землёй, и тут до неё дошло, что это она сама наплакала целый пруд слёз, когда была почти что трёхметрового роста.

— Жаль, что я наревела целое озеро слёз! — проговорила Алиса, тычась во все стороны и не зная, как выбраться. — Наверное, мне наказание такое — утонуть в собственных слезах! Это будет весьма странно, конечно. Но сегодня всё странно.

Вскоре Алиса увидела, что ещё кто-то плещется рядом. «Возможно, это морж или гиппопотам», — предположила она, но успела сообразить, что сама она сейчас крохотулечного размера, а вскоре и вовсе стало ясно, что это всего-навсего мышь, свалившаяся сюда подобным ей образом.

«Заговорить или не заговорить с мышью?» — решала Алиса. — «Кролик ведь тоже необычный, да и сама я, как попала сюда, — сама не своя. А есть ли причина, по которой мышь может не говорить? Надо попробовать».
И она осторожно начала:

— О Мышь! Вам случайно не ведом путь из этого пруда? А то я очень устала плавать тут кругами. О Мышь!
Мышь посмотрела на Алису довольно пытливым взглядом и, как Алисе показалось, подмигнула своим маленьким глазиком, но не сказала ни слова. «Возможно, мышь не знает английского? — подумала Алиса. — Возможно, этот некто — мышЪ-французик, прибывший сюда вместе с Вильгельмом Завоевателем?» (Поскольку, при всех своих познаниях в истории, Алиса не очень ориентировалась в датах, она заговорила с ним по-французски.)

— Где моя кошка? (О; est ma chatte?) — это было первое предложение из учебника французского языка.
МышЪ вдруг подпрыгнул в пруду и, казалось, задрожал от страха.

— Ах, прошу прощения! — воскликнула Алиса, опасаясь, что задела чувства бедного зверька. — Я совершенно забыла, что вы кошек не любите.

— Да, кошек я не терплю! — пронзительно завопил мышЪ. — Разве б ты их любила, окажись ты на моём месте?

— Пожалуй, что нет, — согласилась Алиса. — Не сердитесь, пожалуйста… Однако мне очень хочется показать вам нашу кошку Дину. Увидев её однажды, вы обязательно полюбите всех кошек на свете. Это удивительно тихое создание, — продолжала Алиса, отчасти разговаривая сама с собой, неспешно плавая по кругу. — До чего ж она приятно мурлычет, когда, устроившись у камина, начинает вылизывать себе лапки или мыть мордашку. Она такая милая-премилая, очень пушистая, её так и хочется погладить. А ещё она восхитительно ловит мышей… Ой-ой-ой, простите! — стала извиняться Алиса опять, поскольку мышЪ ощетинился, оскорблённый не на шутку.

— Я вас обидела? — спросила Алиса.

— Ещё как обидела! — завопил мышЪ, дрожа от гнева. — Вся наша семья ненавидит кошек! Кошки — противные, низкие, подлые твари! Не говори мне больше о них!

— Не буду, не буду, — торопливо согласилась Алиса, желая сменить тему. — А собаки вам нравятся?
МышЪ молчал, поэтому Алиса решилась продолжить.

— Рядом с нашим домом живёт замечательный пёсик. Я вам обязательно его покажу! Такой маленький терьер с живыми глазками! У него красивая вьющаяся коричневая шёрстка, а ещё он умеет выполнять разные команды, приносить предметы, сидеть прямо, просить поесть и много всего такого, чего я и не упомню. У пёсика есть хозяин — фермер, и тот говорит, что собака — мастерица убивать крыс и… Ах, боже мой! — воскликнула вдруг снова Алиса. — Я вас опять обидела?!

Но мышЪ что есть мочи уже плыл прочь, подняв в пруду волну.

— МышЪ, милый! — крикнула нежно вдогонку Алиса, — пожалуйста, вернитесь. Мы не будем больше говорить ни о кошках, ни о собаках, раз вы их так не любите.

Услыхав это, мышЪ повернулся и медленно поплыл назад. Он был бледен (от приступа гнева, догадалась Алиса). С дрожью в голосе мышЪ тихо сказал:

— Давай-ка выбираться на берег, и там ты узнаешь мою тайну — отчего я не люблю кошек и собак.
И в самом деле, пора было выбираться, поскольку в воду уже нападало много птиц и животных. Среди них оказались: Утёнок Дак, Чудак Додо, Попугаиха Лора, Орлёнок Иглит и прочие удивительные существа. Алиса поплыла впереди, и вся компания двинулась за ней следом к берегу.