Глава 4. Приключения Алисы Underground. Л. Кэрролл

У входа в сад стоял куст с большими белыми розами, а рядом копошились три садовника, они перекрашивали их в красный цвет. «Странно», — подумала Алиса и приблизилась, чтобы рассмотреть. Вот что она услышала:

— Осторожнее, Пятёрка, ты забрызгал меня краской.

— Я ж не нарочно, — обиделся Пятёрка. — Меня Семёрка под локоть толкнул.

Семёрка поднял голову и сказал:

— Отлично, Пятёрка! Всегда вали вину на других!

— А ты бы помалкивал, — огрызнулся Пятёрка. — Я вчера слышал, что Королева хочет тебя обезглавить!

— За что? — спросил тот, кто говорил первым.

— Не твоего, Двойка, ума дело, — ответил Семёрка.

— Да его это, его дело, — сказал Пятёрка, — и вот что я скажу: это за то, что ты принёс кухарке луковицы тюльпанов вместо картошки.

Семёрка швырнул кисть и было сказал:

— До чего ж несправедливо... — тут он увидел Алису и осёкся. Другие переглянулись и поснимали шапочки, все низко поклонились.

— Не могли бы вы сказать, — робко сказала Алиса, — зачем вы красите розы?

Пятёрка с Семёркой посмотрели на Двойку и промолчали. Двойка начал тихим голосом:

— Это должны были быть красные розы, а мы по ошибке посадили белые. Вот и приходится теперь перекрашивать. Не дай бог Королева узнает, она нам сразу головы снесёт. Нужно успеть до её прихода, чтобы...
В этот момент Пятёрка, с волнением следивший за садом, крикнул:

— Королева! Королева идёт! — и три садовника тотчас попадали ниц. Раздались шаги, Алиса повернулась, желая увидеть Королеву.

Первыми шли десять солдат с деревянными колотушками в руках, они были похожи на трёх садовников: плоские и продолговатые, руки-ноги по углам. Затем шли десять придворных бубновой масти — шли попарно, как солдаты. После них бежали весело вприпрыжку Королевские дети — десять малышей, взявшиеся за руки парами, — все в сердечках. Затем прошествовали гости, в основном Короли и Королевы, среди них Алиса сразу узнала белого кролика, он говорил что-то в торопливо-нервной манере и всем улыбался, Алису он не заметил. Затем следовал Валет Червей, он нёс на вытянутых руках подушку с Королевской короной. Процессию замыкали КОРОЛЬ И КОРОЛЕВА ЧЕРВЕЙ.

Когда грандиозное шествие поравнялось с Алисой, все остановились и посмотрели на неё, а Королева строго спросила Валета Червей:

— Кто это?

Тот поклонился и лишь улыбнулся в ответ.

— Идиот! — бросила Королева, вздёрнув нос, и обратилась сама к Алисе:

— Тебя как зовут?

— Меня зовут Алиса, с позволения Вашего Величества, — смело сказала Алиса, а сама подумала про себя: «Какого чёрта? Они всего лишь колода карт! Мне их не стоит бояться!»

— А эти кто? — поинтересовалась Королева, показывая на трёх садовников, что лежали ниц вокруг розового куста; лица их были повёрнуты к земле, а рубашками они ничем не отличались от всей прочей колоды, поэтому Королеве было трудно понять: садовники это, солдаты, придворные или трое её собственных детей.

— Откуда мне знать? — ответила Алиса, удивляясь собственной дерзости. — Меня это не касается.

Королева побагровела от ярости, и, задержав на ней испепеляющий взгляд, громко прошипела:

— Отрубить ей..!

— Что за чепуха! — заявила Алиса, но тут Королева умолкла…

Король коснулся её руки и робко сказал:

— Помни, дорогая, она всего лишь ребёнок!

Королева раздражённо отвернулась и приказала Валету:

— Переверни-ка их!

Что Валет и сделал — перевернул осторожно, одной ногой.

— Встать! — рявкнула Королева.

И трое садовников мгновенно вскочили и принялись кланяться Королю и Королеве, Королевским детям и всем остальным.

— Прекратить! — взвизгнула Королева. — От вас голова идёт кругом! — И затем, повернувшись к кусту роз, она продолжила: — Чем вы тут занимались?

— С позволения Вашего Величества, — смиренно начал Двойка, опускаясь на колено, —
мы хотели…

— Я вижу! — произнесла Королева, всё ещё рассматривая розы. — Отрубить им головы!

Процессия двинулась дальше, а трое солдат остались, чтобы казнить трёх несчастных садовников, которые тут же бросились за защитой к Алисе.

— Вас не обезглавят! — сказала Алиса и засунула их себе в карман.

Трое солдат промаршировали вокруг неё в поисках садовников, однако никого не нашли и спокойно присоединились к остальным.

— Головы им отрубили? — громко спросила Королева.

— Головы их с плеч долой! — гаркнули солдаты. — С позволения Вашего Величества!

— Вот так-то! — рявкнула Королева. — Играешь в крокет?

Солдаты молча смотрели на Алису, поскольку вопрос, очевидно, предназначался ей.

— Да! — крикнула во весь голос Алиса.

— Тогда пошевеливайся! — прогремела Королева.

И Алиса присоединилась к процессии, очень заинтригованная, что же произойдёт дальше.

— Чудесный сегодня денёк, не правда ли? — услышала она робкий голосок, когда поравнялась с белым кроликом, он с тревогой заглядывал ей в лицо.

— Погода сегодня чудесная! — ответила Алиса. — А где Маркиза?

— Тсс, тише! — зашептал чуть слышно кролик. — Королева услышит. Маркиза — она и есть Королева. Ты что, не знала?

— Не знала, — ответила Алиса. — А она Маркиза чего?

— Она Королева Червей, — зашептал кролик Алисе в ухо, — и Маркиза ложных черепах.

— А кто они? — заинтересовалась Алиса.

Но на ответ уже не оставалось времени, потому что они уже добрались до крокетной площадки и игра началась. Алиса подумала, что в жизни не видела столь странную крокетную площадку. Вся в буграх и рытвинах, шарами служили живые ежи, а молотками — живые страусы. Солдатам же надлежало согнуться пополам и стоять на руках и ногах, изображая воротца.

Самым сложным для Алисы оказалось управляться со страусом. Когда она пристраивала его достаточно удобно у себя под мышкой, так, чтобы его ноги при этом свисали вниз, и уже была готова наносить его головкой на изящной длинной шее удар по ежу, как страус вдруг поворачивал голову и удивлённо заглядывал Алисе в лицо, чему нельзя было всякий раз не смеяться. А когда Алиса распрямляла его шею головой вниз и снова готовилась наносить удар, с досадой обнаруживала, что ёж разворачивался и уже куда-то бежал. Помимо этого на пути, куда посылался ёж, то и дело встречались бугры и рытвины, а согнутые пополам солдаты всё время поднимались и перемещались на другую сторону площадки. Вскоре Алиса пришла к выводу, что игра в крокет — очень сложная игра.

Все начинали двигаться одновременно, не дожидаясь очереди, бесконечно ссорились, и нервы у всех были на пределе. А вскоре и сама Королева пришла в ярость, она то и дело топала ногой и выкрикивала: «Отрубить ему голову!» или «Отрубить ей голову!» Солдаты брали несчастных под стражу, и им, живым воротцам, приходилось уходить, отчего в течение получаса на площадке совсем не осталось ворот. И все игроки, за исключением Короля, Королевы и Алисы, были вынуждены ожидать своей горькой участи.

Королева остановилась, запыхавшись, и бросила Алисе:

— Ты не видела Лжечерепааха?

— Нет, — ответила Алиса. — Даже не знаю, кто это такой, Лжечерепаах.

— Тогда пошевеливайся! — сказала Королева. — Он сам расскажет тебе свою историю.

Как только они отдалились, Алиса услышала, как Король шепчет остальным: «Вы все помилованы!»

«Вот и хорошо!» — мысленно воскликнула Алиса, огорчавшаяся из-за бесконечных казней по приказу Королевы.

Вскоре они наткнулись на Грифона, крепко спавшего на солнцепёке. (Если ты не знаешь, кто такой Грифон, взгляни на картинку.)

— Вставай, бездельник! — процедила сквозь зубы Королева. — И отведи эту юную леди к Лжечерепааху, пусть расскажет ей свою историю. А мне пора возвращаться, надо присмотреть за казнями.

И она удалилась, оставив Алису наедине с Грифоном.

Алисе он не очень-то нравился, но в целом она решила, что остаться с ним будет столь же «безопасно», как следовать за чокнутой Королевой. Так что она просто ждала.

Грифон привстал, протёр глаза и долго смотрел на Королеву, пока та не исчезла из виду.

— Тоже мне, рассмешила! — усмехнулся он, обращаясь то ли к себе, то ли к Алисе.

— Рассмешила? — поинтересовалась Алиса.

— Да какого чёрта она… это всё её фантазии. Там отродясь никого не казнили, понимаешь? Ну да ладно, пошевеливайся!

«Все только и говорят здесь: “Пошевеливайся!”, — подумала Алиса, плетясь за Грифоном. — Никогда в жизни мною так не помыкали! Никогда!»

Они отошли не очень далеко, как вдруг увидели Лжечерепааха, он одиноко грустил на небольшом выступе скалы. И всё то время, что они приближались, Алиса слышала его вздохи, как если бы у него сердце разрывалось. Ей стало жаль его до глубины души.

— Что его так печалит? — спросила Алиса Грифона.

Грифон ответил в свойственной ему манере:

— Да это всё его фантазии. У него отродясь не было печалей, понимаешь? Ты давай-ка, пошевеливайся!

Они дошли до Лжечерепааха, который смотрел на них большущими в слезах глазами и молчал.

— Тут молодая леди к тебе, — сказал Грифон, — ей позарез нужна твоя история, позарез.

— Что ж, я расскажу, — глухо отозвался Лжечерепаах каким-то глубинным голосом. — Садитесь и не говорите ни слова, пока я не закончу.

Так они и сидели, и никто ничего не говорил. Алиса уж подумала про себя: «Не понимаю, как может он закончить, если он даже не начинал?» И всё-таки она терпеливо ждала.

— Однажды, — наконец Лжечерепаах заговорил, — я был настоящим Черепаахом.

Воцарилось долгое молчание, прерываемое изредка возгласами Грифона: «Хркчрр!» и неизменно тяжкими всхлипываниями Лжечерепааха. Алиса уже была готова подняться и сказать: «Спасибо, сэр, за ваш очень интересный рассказ!», но её преследовала мысль, что должно быть ещё продолжение, поэтому она сидела неподвижно и молчала.

— Когда мы были маленькими, — продолжил Лжечерепаах, уже поспокойнее, хотя время от времени всхлипывал, — мы ходили в школу в это самое море. Нашим учителем был тогда старый Черепаах-мореман, но мы все его звали Черепаах-сухопут.

— А почему сухопут? — поинтересовалась Алиса. — Если он не был таковым?

— Мы звали его Сухопут, потому что он учил нас сухо и путано, — ответил сердито Лжечерепаах.— Ну ты глупая какая-то!

— Тебе должно быть стыдно за себя, не знаешь такую банальность! — воскликнул Грифон, и они молча уставились на бедную Алису, она же была готова провалиться сквозь землю.

Наконец Грифон сказал:

— Ты бы поспешил, старина, не весь же день нам тут торчать.

И Лжечерепаах продолжил:

— Наверное, ты долго не жила на дне морском?..

— Да, не жила, — согласилась Алиса.

— И наверное, с омарами не знакома?..

Алиса приготовилась было сказать, что однажды случилось попробовать, но сдержалась.

— Нет, не знакома, — проговорила она.

— Значит, ты понятия не имеешь, что такое Омарова Кадриль!

— Не имею, — призналась Алиса. — А что это такое?

— Ну-у, — протянул Грифон. — Это когда выстраиваешься в ряд на берегу моря…

— В два ряда, — поправил Лжечерепаах. — Тюлени, морские черепахи, лососи и прочие… делаешь два шага вперёд…

— С партнёром-омаром, — прокричал Грифон.

— Верно, — подтвердил Лжечерепаах, — в общем, делаешь два шага вперёд, поворачиваешься к партнёрам…

— Меняешь партнёров и возвращаешься тем же макаром, — добавил Грифон.

— А затем, — продолжал Лжечерепаах, — ты швыряешь…

— Этих омаров! — проорал Грифон, подпрыгивая высоко в воздух.

— Далеко в море…

— И плывёшь за ними, — выкрикнул Грифон.

— Делаешь в море кувырок! — прокричал Лжечерепаах, тоже дико подпрыгивая.

— Снова меняешь партнёров! — завопил Грифон во весь голос. — А затем…

— На этом всё, — произнёс Лжечерепаах вдруг упавшим голосом.

И оба существа, которые только что прыгали как заводные, уселись, очень печальные и мирные, и посмотрели на Алису.

— Должно быть, это очень красивый танец, — робко произнесла Алиса.

— Хочешь взглянуть? — предложил Лжечерепаах.

— Да, очень хочу, — согласилась Алиса.

— Эй, вставай, первую фигуру покажем! — сказал Лжечерепаах Грифону. — Будем плясать без омаров. А кто споёт?

— Лучше ты пой, — сказал Грифон. — А то я слова забыл.

И они торжественно затанцевали вокруг Алисы, то и дело наступая ей на ноги, раскачивая передними лапами в такт мелодии, а Лжечерепаах тем временем пел — очень медленно и печально:


На дне морском так хороши
С клешнями толстые омары.
Давай-ка с ними тоже в пляс!
Рыбка моя красная, Лосось! Осось!
А Грифон подхватил припев:
То вверх, то вниз, моя Лосось,
Махни хвостом — все под мостом!
Есть много рыб — одна средь них
Милей и краше всех — Лосось! Осось!


— Спасибо! — сказала Алиса, чувствуя облегчение, что первая фигура наконец закончилась.

— А хочешь, мы станцуем вторую фигуру? — предложил Грифон, — или лучше спеть тебе песню?

— Ах, пожалуй, песню! — обрадовалась Алиса, на что Грифон обиженно заметил:

— Неужели всё-таки песню? Что ж, тебе виднее! Эй, старина, спой-ка ей песню «Суп Ложная Черепаха!»

И Лжечерепаах, очень глубоко вздохнув, затянул песню, срываясь иногда на всхлипы.


Превосходный суп, густой и зелёный,
Ждёт в супнице моей разгорячённой!
Разве от вкуснятины такой
Откажешься?
Суп вечерний, превосходный суп!
Суп вечерний, превосходный суп!
Су-уп превосхо-одный!
Превосхо-одный су-уп!
Су-уп вече-ерний,
Превосходный чудо-су-уп!


— Ещё раз припев! — крикнул Грифон, и Лжечерепаах было запел снова, как издалека послышалось: «Суд идёт!»

— Ох, нам надо бежать! — крикнул Грифон и, схватив Алису за руку, помчался, не дожидаясь окончания песни.

— А что там за суд? — пропыхтела на бегу Алиса, но Грифон лишь бросил ей:

— Пошевеливайся! — и они побежали ещё быстрее; всё слабее и слабее слышались едва доносимые лёгким ветерком слова:


Су-уп вече-ерний,
Превосходный чудо-су-уп!


Когда они прибыли к месту, Король и Королева уже восседали на троне, их окружала толпа зевак, у всех на виду стоял арестованный Валет, а перед Королём — белый кролик с трубой в одной руке и пергаментным свитком в другой.

— Глашатай! Читай обвинение! — приказал Король.

Кролик трижды протрубил, затем развернул пергаментный свиток и стал читать:


Однажды Королева Червей
Испекла для знатных гостей
Тарталетки с фруктами.
Вор Червонный Валет
Украл себе на обед
Тарталетки с фруктами.

— А теперь свидетельские показания, потом огласим приговор.

— Нет! — вмешалась Королева. — Сначала приговор, и только потом — свидетельские показания!

— Что за чепуха! — громко возмутилась Алиса. Это прозвучало так громко, что все невольно подпрыгнули. — Как вообще вы можете выносить приговор до всех слушаний?

— Ты язычок-то попридержи! — крикнула Королева.

— И не подумаю! — отрезала Алиса. — Вы всего-навсего колода карт! И никому нет дела до вас!

Как только Алиса произнесла эти слова, колода карт вдруг взмыла ввысь и полетела прямо на Алису, она вскрикнула, испугавшись, и попыталась отбиться. И тут оказалось, что лежит она на берегу реки, голова покоится на коленях сестры, которая аккуратно смахивала с лица Алисы листья, нападавшие с деревьев.

— Алиса, милая, проснись! — бормотала сестра. — Ох и соня ты у меня!

— А-ах, какой удивительный сон мне приснился!

И она рассказала обо всех своих приключениях под землёй, о которых вы только что прочитали. А когда Алиса закончила, сестра поцеловала её и шепнула:

— Это был удивительный сон, моя дорогая, вне всяких сомнений. А сейчас поспеши-ка домой, а то опоздаешь к чаю.

И Алиса побежала, полная радости от того, какой же чудесный ей приснился сон.

Сестра осталась любоваться закатом. Погружённая в мысли об Алисе и её удивительных приключениях, она сама задремала, и вот что ей привиделось.

Она увидела древний город и спокойную реку, извивавшуюся рядом с городом, а вверх по течению медленно двигалась лодка с весёлой компанией детишек на борту. Слышались их голоса и очень весёлый смех. В лодке была также маленькая Алиса, которая, поблёскивая глазами, слушала сказку. Сестра тоже слушала… Но ах, это был лишь сон её маленькой Алисы. Лодка петляла, медленно двигаясь вперёд в лучах яркого солнца, а с нею —
весёлый экипаж на борту и музыка из голосов и смеха, пока не скрылась за поворотом реки, больше её не было видно.

Тогда сестра подумала (находясь во сне, внутри сна), что и её маленькая Алиса станет когда-то взрослой женщиной и пронесёт через все свои зрелые годы частицу своей детской любви и однажды соберёт вокруг себя уже своих детишек и увидит их счастливые и пытливые глазки, рассказывая им какую-нибудь дивную сказку, быть может, эту сказку о приключениях маленькой Алисы. Сама же Алиса разделит их нехитрые радости и печали, и ей вспомнится собственное детство и эти счастливые летние дни.