Гл. 3. Фергана. ГКЧП

см.ФОТО:  1.Командир 105 ВДД Г.Борисов.2.командир 98 ВДД В.Востротин.3.Нач.штаба 105 ВДД А.Солуянов.4. Члены ГКЧП.

 



  В понедельник 19 августа, проснувшись , как обычно, небольшая физическая разминка, душ... И приступаю к приготовлению своего незамысловатого завтрака, состоящего из поджаренной на хлопковом масле картошки и чая с бутербродом.  Чтобы развеять в квартирке гнетущую и давящую на уши тишину, включаю все имеющиеся у меня говорящие и поющие телерадиоприборы. Вот и в этот раз щелкнул тумблером телевизора. Сначала появился звук, а затем и изображение. Транслировался балет «Лебединое озеро». Не будучи никогда большим поклонником балета, переключаю на следующий канал, но там тоже истощенная мадам изображает подыхающего от голода лебедя.


    Бросаю телеящик и бегу на кухню, чтобы убавить газ, завариваю чай и снова возвращаюсь к  «голубому» экрану. Переключаю на третий, последний из всего советского ассортимента канал, и вижу все ту же стаю длинноногих, полуобморочных лебедей.

"Что за чертовщина творится сегодня в телевизоре!?"- возмущаюсь и бормочу себе под нос, выключая ящик.  И одновременно, чтобы заполнить звуковой вакуум, врубаю магнитофон.

"Ну,  хоть здесь - то можно слушать то, что сам пожелаешь", - радуюсь и завтракаю под мелодии группы  «Высокосный  год», и убегаю из дома. Благо, машина всегда ждет меня у порога.


           Захожу в свой, пахнущий свежой побелкой и красками, кабинет. Сажусь за рабочий стол и автоматически включаю когда - то подаренный мне коллективом Болградского медбата  транзистор. Но о диво, оттуда тоже звучит мелодия танца маленьких лебедей.

" Да что эт-то такое? Может меня уже галюны  какие - то преследуют?"

 Но через пару минут мелодия прервалась, и из динамика прозвучали слова новостей. Диктор всесоюзного радио угрюмым голосом прочитал сообщения о введении  какого - то чрезвычайного положения в некоторых районах СССР, Указ вице-президента СССР Янаева о его вступлении в исполнение обязанностей президента СССР в связи с нездоровьем Горбачева, заявление советского руководства о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.

           Новость была непонятно-интригующая и пугающая одновременно, но в то  же время не воспринималась всерьез. Лебеди продолжили свои пляски под заунывную музыку, а я занялся подготовкой какого – то очередного, "неотложного" акта, по проверке своих объектов с вечными недостатками. Только в половине девятого утра выхожу со штаба и тут же сталкиваюсь со своим проверяющим из Москвы. Поздоровались, взаимно поинтересовались, как дела, какие планы. И здесь я, учитывая,  что передо мною москвич, решил поинтересоваться, дабы он растолковал мне, что это там такое происходит в этой самой Москве.

-Товарищ подполковник, а вы  в курсе, что это там за катавасия в Москве?
-А что там? -совершенно спокойным голосом, без тени смущения отвечает он мне вопросом на вопрос.
-Так вот с утра по всем каналам телевидения крутят балет «Лебединое озеро», а по радио говорят о каком - то ГКЧП.
- Да вы что? Я еще ничего не слышал, - лицо его мгновенно преобразилось, и приобрело выражение крайней степени озабоченности.
- Значит все - таки началось, - пробормотал он себе под нос.- Надо срочно бежать на переговорный пункт, позвонить домой, -уже как бы сам себе произнес он.

-Извините, но теперь не до службы.

И он растворился. Больше я его  никогда и не видел, но  так и не понял, почему так сильно разволновался мой проверяющий. Тем не менее,  его озабоченность в том, что произошло что - то из ряда вон выходящее, передалась и мне. А в это время прозвучала команда строиться.

           Построения офицеров управления дивизии  происходили ежедневно, в девять часов утра. Перед строем, как обычно выступали два актера. Начальник штаба дивизии, полковник А.С., кратко и по делу. И в заключении полковник Борисов, по кличке «Парадокс», комдив. Очень пространно, и ни о чем. При этом у Борисова были два странных слова- паразита, которые он искусственно вплетал в свою речь, повторяя бесконечно.  Эти слова были « соответственно и непосредственно». Я иногда,  стоя в строю прямо перед ним, ставил в записной книжке палочки, чтобы сосчитать эти слова за одно выступление. Получалось, по сорок-пятьдесят раз.

-Товарищи офицеры! Как вы, соответственно,  уже слышали, непосредственно в столице нашей Родины Москве,  соответственно, произошел переворот. Непосредственно в свои руки взяла власть государственная комиссия,  соответственно, по чрезвычайным происшествиям. Вы, надеюсь, соответственно, понимаете, что нельзя  было терпеть больше тот бардак, который происходил в стране   непосредственно под  руководством нашего генсека-президента, соответственно.

Строй внимал словоблудию командира в полнейшей тишине. Многие вообще впервые слышали о каком - то "перевороте".Долго он еще изгалялся, соответственно,  над нашими мозгами- непосредственно. Пока непосредственно перед строем не появилось два клоуна. Тут у нас вообще нижние челюсти отвисли ниже пояса.


      Смотрю, на левом фланге еле ползли, поддерживая друг друга, пьяные в дугу, два Героя Советского Союза, теперь уже, судя по всему, бывшего Советского Союза. Это были  командир 98 ВДД, полковник В.В. и начальник штаба 105 ВДД, полковник А.С.

У Борисова от изумления полезли на лоб и без того всегда слегка выпученные глаза, но он, как стоял перед строем,  держа на «запаске»* свои сплетенные в замок жирные пальцы, так и остолбенел, не зная, что предпринять. А эти двое в замызганных спортивных костюмах, с оттопыренными коленками, с трудом продефилировали,  спотыкаясь и падая на каждом шагу, прямо на средину перед строем.

-Нам ссообббщили, что врродде в Ммоссккве что- то сслуччилось, - пьяно кривляясь, еле ворочая языком,  лыбясь до ушей,  пробормотал В.В.  -Тттак вы не ппережживайте, ммы ббыссстро наведем ттамм порядок ! Пправда Ссаша? -обращался Валера к собутыльнику. Саша в ответ только ворочал осоловевшими от ночной попойки красными глазами и обнимал своего друга за шею. Они еще  минут десять что - то там пытались мычать, стоя под углом друг к другу, изображая букву «А», но ничего у них совершенно не получалось. Метров тридцать от строя, из-за угла палисадника выглядывали какие - то две девицы, в полураздетом состоянии, и непристойно хихикали, показывая пальцами на своих «героев».

     Наконец, комдив очнулся от столбняка и кивнул начальнику кадров подполковнику Ю.Кузнецову, а тот, в свою очередь, попросил еще и заместителя по ВДС полковника А. Целовальникова, и они вместе, аккуратно,  но решительно подхватили  этих  паяцев  и потащили в служебные УАЗики. Те еще  пытались сопротивляться, размахивали клешнями, но сопровождающие их не слушали, а так, как были физически крепкие парни, то быстро справились с друганами. Вслед за ними, в машины нырнули и девицы из  геройского экскорта.

-Озерянин, сейчас полковник В.В. срочно убывает в аэропорт. Его вызывают в Болград. Вы на своей машине  следуйте вслед за ним, проследите на всякий случай  до посадки на борт, - поставил мне задачу прямо в строю и при всех полковник Борисов.

-Есть!
И я вышел со строя, так пока и не узнав, что же непосредственно для нас, вытекало из того, что произошло в Москве, и какие наши дальнейшие действия.
Прежде чем проводить героя В.В. на самолет, я кратко расскажу, как и почему он вдруг, накануне ГКЧП, оказался за тысячи километров от той дивизии, которой официально командовал.

      Проходя службу в Афганистане, это со слов сослуживцев, утверждать не буду, он был тяжело ранен. Осколок или пуля попали в череп, задели глазное яблоко. Лечение было длительным, и даже какой - то этап лечения он проходил во Франции. Это в те - то времена. В Афганистане случайно познакомился с какой - то английской журналисткой Кери Скофилд,  здесь в Союзе она  принимала участие в съемках фильма  «Черная акула».
 
     Со слов самого В.В. на вопрос, почему выбор на одну из ролей  пал именно на него, он ответил: - Я всем отвечаю: "По приказу министра обороны. А вообще – по просьбе главной героини.   Иностранную корреспондентку сыграла профессиональная журналистка (Каролина Скофилд. – Д.Л.). У нее муж был богатым издателем, а  она занималась журналистикой, как хобби. А скорее всего, в каком-то плане была английской разведчицей (смеется).

  Она приехала в нашу страну собирать материал. Такая настырная - побывала во всех частях, в том числе и секретных. Тогда такой бардак в стране был! И две недели пробыла у меня в дивизии. Я ее возил везде, показывал учения, три раза она прыгнула с парашютом. А потом ей предложили сняться в фильме, тоже был свой интерес – иностранка ведь, пусть и не голливудская актриса. В партнеры по фильму ей подобрали прапорщика, чемпиона СССР по ушу. Но она поставила свое условие: буду сниматься, если найдете Героя – пусть он играет главную роль!"


                Вот таким образом он и оказался в Ферганском гарнизоне накануне переворота в Москве, потому что здесь реальные природные декорации, вполне соответствуют Афганским.  Естественно, что командование ВДВ в лице предателя Грачева, вспомнило, что одна из самых боевых дивизий на тот момент оказалась обезглавленной, но распоряжение о водворении героя на его штатное место застало его в самый неподходящий момент и в самом непотребном состоянии. Он, видимо, даже не мог и предположить , да ему тогда это было и совершенно по барабану, что есть пара внимательных глаз, которые смотрят за его недостойным  поведением. А пока, что я еду в своем санитарном УАЗе вслед за кортежем буйных героев.


                Вот и аэропорт, с военным  терминалом. ИЛ-76 уже давно стоит под парами в ожидании своего «элитного» пассажира. Отделение дюжих бойцов из дивизионной разведроты помогает все еще не пришедшему в себя гуляке  покинуть кабинку советского военного джипа, и тащат его к трапу. Вслед за В.В. кидаются его барышни и повисают у него на плечах с воплями: -  Валера! На кого ты нас бросаешь!

Бойцы тащат его по вертикальному трапу в салон грузового самолета, а двуногие прокладки,  гроздьями висят на нем. Цирк да и только! Долго солдаты отрывали «верных» ферганских подруг от героя. Были слезы, сопли, визги и размазанная тушь по щекам. Но,  в конце концов герметичная дверца ИЛ-а,  разделила их навсегда.


    Борт порулил на взлетку, а я на рабочее место.
По быстрому,  перекусив в столовке порцию немытой и небритой баранины, иду в кабинет. Краем глаза наблюдаю за офицерами и прапорщиками штаба. Сильно заметно,  что все находятся в угнетенно-подавленном состоянии. После обеда внеплановое построение. Перед строем все те же. У Борисова даже живот обвис в виде полупустого мешка. Глаза еще больше стали выпученными. Видимо, переживает, что так и не успеет урвать  свои лампасы. Глазки  уже более - менее протрезвевшего А.С. сверкают и бегают, как у нашкодившего, загнанного в угол мышонка. Этот тоже уже прикинул хрен к носу, что и его карьера рушится.


           Но вот секретчик передает ему ворох свежих и экстренных телеграмм. Мы тоже стоим в строю и переминаемся в ожидании свежих новостей сверху. А.С. зачитывает несколько директив от министра обороны, какие - то приказы  командующего округом. Все они содержат  призывы к соблюдению спокойствия, поддержанию высокой воинской дисциплины и порядка в войсках. В некоторых проскальзывают воззвания к поддержке  государственной комиссии по чрезвычайной ситуации. Народ в строю по привычке лишних вопросов не задает. Вроде все понимают, что в стране происходит что - то чрезвычайно важное для каждого из нас.

В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.

И.Губерман.


           Лично я всей душой  тогда был на стороне тех,  кто решил изолировать  Ельцина и отстранить от власти Горбачева. Они  мне за пять лет своего противостояния уже  осточертели. Особенно после того случая, когда Ельцин организовал какое - то псевдопокушение на себя, а потом на каком - то пленуме, когда Горбачев при всех задал ему вопрос о том было ли покушение, поднялся и сказал::  -Нет, не было, это я так пошутил.
 
-Товарищи, вы все слышали? Это Борис Николаевич  так пошутил,  - резюмировал Горбачев. А ведь шума тогда в советских, но уже продажных СМИ,  было выше крыши.
После этого я их обоих не то, что терпеть не мог, я их до сих пор просто не уважаю.  Помню какую - то телепередачу, незадолго до смерти Ельцина с участием Горбачева,  где кто - то из журналистов  спросил: - Михаил Сергеевич, вы, думаю,  знаете,  что огромное количество бывших граждан СССР горят желанием повесить вас обоих с Ельциным? В этот раз уже он,  криво ухмыляясь пошутил: - У меня только одна будет просьба в таком случае. Не вешайте меня и Ельцина на одном суку. Пусть нас повесят на разных деревьях. Я не желаю висеть с ним рядом.

У него,  видите ли,  обида  так и не прошла, потому что тот подвинул его с кресла.

           На вечернем построении снова зачитывали свежие телеграммы. Они были противоречивые. В одних писали, что войска поддержавшие ГКЧП теснят контрреволюцию. В других, наоборот, о том что многие части и соединения,  прибывшие в Москву перешли на сторону Ельцинских  либералов. Толпа в строю помалкивала. По лицам было видно, что и здесь многие выжидают, в чью сторону склонится чаша весов. Но тем не мене первые лица дивизии мимикой, жестами и краткими звуками «му», выражали свое мнение  в поддержку сил, которые пытались сохранить прежний строй. С ними солидарным был и я, потому что зародившееся движение плесени в Москве и по окраинам СССР мне было абсолютно непонятно. Но я уже успел заметить за эти годы,  что вылезающая со всех щелей воровская буржуазия ничего хорошего нам, военным, не сулит.


            На следующий, второй день ГКЧП, тревожная обстановка продолжала сохраняться. Созвонившись с друзьями, я узнал, что  бывшая  моя,  Болградская дивизия  вылетела в Москву. По моему умозаключению получалось так, что сначала дивизия гасила очаги национализма по периметру Союза, в  Баку,Тбилиси, Ереване, а теперь и в самом центре пришло время. На зачастивших построениях нас по - прежнему  кормили утешениями из прибывающих директив и распоряжений о том, что поднявшая голову гидра контрреволюции не пройдет! И мы, находясь в оцепенении, продолжали свято в это верить.


           Но вот наступило и очередное послеобеденное построение. Борисова перед строем не было. Как пижон,  в мятых штанишках, выскочил коротышка А.С. и с неприятной ухмылкой, держа целую кипу бумаг в руке, провозгласил: «Товарищи офицеры!(еще пока товарищи), Силы зарождающейся в России демократии победили!»

Затем повернул голову в сторону начальника секретной части, и озадачил его при нас такими словами:
 
- Товарищ капитан! Все телеграммы, которые приходили со вчерашнего утра  до сегодняшних двенадцати часов дня, по пришедшему сверху распоряжению, необходимо немедленно собрать в одну большую кучу и сжечь. Они теперь не имеют силы.


                Все перед ним стоящие , хлопали глазами от изумления. "Как же так, неужели все - таки нечисть победила?"  -задавала сама себе вопрос,  основная масса стоящих в строю.
– А теперь слушайте дальше содержимое свежих документов, касающихся нас с вами, -он потряс перед строем очередной кипой бумаг.
- Содержание следующей телеграммы, хотя я и сам ее еще предварительно не до конца прочитал. Значит так, что касается новой формы одежды. Шинели и сапоги в армии отменить. Портупеи и лампасы отменить.

" Черт, а как же теперь мы сами - то будем выделяться?" - сам себя перед строем спросил герой, сам продолжил:

- Слушайте далее! Гауптические вахты в армии запретить!

" Да что же это такое? А как же мы теперь будем держать солдат в страхе и повиновении? - продолжал сам себе удивляться перед строем служака, начальник штаба. - В общем я так понимаю, что начинается всеобщий бардак. Да, насчет сапог и портупеи, могу согласиться, они мне и самому надоели."
- С сегодняшнего дня все ходим только в туфлях и ботинках. Насчет всего остального, пока  что еще повременим.  Продолжаем службу в обычном режиме, -резюмировал начальник.


    Лично в моей голове, да думаю и не только в моей,  вспыхнул целый рой всевозможных мыслей: " Что будет с Союзом? Если развалится, что произойдет с этой дивизией? Кому она будет подчиняться? Если она перейдет в состав армии Узбекистана, что делать лично мне? Как быть далее, оставаться здесь, или куда - то переводиться?"

 Решил подождать четверга и при очередном докладе задать эти вопросы своим московским начальникам. А пока ждать, что будет всем, то и мне.
Наступил и третий день переворота.

 
              События августа 1991 года, ввод войск в Москву решением ГКЧП и его дальнейшие действия привели к ускорению распада СССР. Одним из последствий этого стала ликвидация организаций КПСС и ВЛКСМ в Вооруженных силах. Директивой Генерального штаба ВС СССР от 4 декабря 1991года №… из штата управления дивизии исключаются военно-политический отдел и партийная комиссия дивизии. Также были исключены из штатов частей и подразделений заместители командиров по политической части и партийно- политические аппараты. И с армии их уволить.


        Лично меня такое распоряжение порадовало. Замполитов давно нужно было не просто отстранить, а судить  в основной массе. По большому счету это они и привели к тому, что произошло со страной. Краем глаза я наблюдал за поникшими как осенние листы, и растерянными лицами,  замполитовской верхушки дивизии. И только потом, через пару месяцев, пришла очередная директива, что  вместо замполитов, нужно  включить в штаты должности помощников командиров по работе с личным составом. И то с припиской, что,  мол,  они тоже люди, надо их пожалеть и трудоустроить.


          Я повстречал в коридоре штаба женщину служащую в парткоме.
- Зайдите если желаете ко мне, и заберите свои партийные документы или я буду вынуждена уничтожить их в установленном порядке, - сухо и строго предложила она мне.
- Даже так? - удивился я.  – Что  так быстро?
- А как вы думали, теперь все дела решаются быстро и радикально.

 Я последовал за ней на второй этаж. В обычно напыщенно-торжественном помещении с портретами классиков марксизма-ленинизма, тяжелыми и пыльными шторами на окнах, теперь было голо и пусто. Раскрытые дверцы книжных шкафов, выдвинутые ящики столов. По углам кабинетов еще валялись, какие - то скомканные бумаги, порванные брошюры и томики Ленина, Энгельса, Маркса... Такое впечатление, как будто вихрь пролетел по этим позавчера еще грозным помещениям.
-Держите свой партбилет и учетную карточку.
- И куда его теперь девать?
- А вон посмотрите во дворик за окном.

 Я уже давно ощутил запах дыма, доносившийся через открытые  окна, но не придавал ему значения. Подумал, мол, где - то  как обычно, загорелось содержимое урны от  окурка, но посмотрел в окно, а там во внутреннем дворике штаба картина напоминала мне кадры из фильмов о последних днях рейхстага. Пылал большой костер. Вокруг него толпились целая стая  мне  знакомых физиономий. Там были секретчики и несекретчики, замполиты и штабные писаря, они спешно сжигали целые ворохи документов.


      Но больше всего меня поразили некоторые вчерашние партийные активисты и рядовые партийные стукачи, которые сейчас демонстративно сжигали свои партийные билеты,  бахвалясь друг перед дружкой.  Понаблюдал с минуту за этой вечной накипью на человеческом обществе. Цыкнул  слюной сквозь зубы и отвернулся. Я и ранее не сомневался в подлинной сущности некоторых тварей, а сейчас убедился воочию.

       Складываю во внутренний карман кителя свои партийные документы. Так, на всякий случай. Сохранить,  дабы в своем семейном архиве, если они теперь больше никому не нужны. Перевожу взор на один из открытых ящиков стола и замечаю там один такой маленький деревянный штемпелек с резиновой накладочкой. На нем выграировано два слова: « УПЛАЧЕНО КПСС», приобщаю и его к своему архиву.  Выхожу из штаба через тыльную дверь, огибаю штаб справа по периметру и прохожу мимо парадного входа с массивной дубовой дверью и полуистертыми медными ручками, которые как реликвия сохранились со скобелевских времен.

И что я вижу на крыльце перед дверью?  Два главных дивизионных «перестройщика», начпо Лопуха со своим верным Санчо-Пансой, то есть заместителем, стоят, обнявшись, плачут, и утирают друг дружке слезки, о чем - то пьяно бормоча. Это была картина достойная кисти Ильи Репина. Даже мое огрубевшее сердце возликовало. Вот они, два ублюдка, которых постигла кара народная. А я имею возможность хоть пару минут по наслаждаться торжеством справедливости. Многие поколения моих предшественников уплатили непомерную цену,  за то чтобы этот эпизод в армии состоялся. Ведь это они были проводниками всех идей и решений партии в армейской среде. Это они чуть что, первыми вопили,  что они уже «перестроились!», что они первые на острие атаки.

          Дальнейшие события в стране всем известны и без моих воспоминаний. Приведу здесь только несколько высказываний по поводу того, чем на самом деле было это злосчастное ГКЧП. Из, так сказать, первых уст. И я с ними полностью согласен. Несогласны только те, кому, благодаря развалу Союза удалось урвать хоть кусочек от всенародного пирога.

Анатолий Лукьянов:
  -Уже давно спорят, а что же такое было ГКЧП: путч, заговор или переворот? Давайте определимся. Если это был заговор, то где вы видели, чтобы заговорщики ехали к тому, против кого они сговариваются? Если это был бы путч, то это означало бы ломку всей системы государственной. А все было сохранено: и Верховный Совет СССР, и правительство, и все остальное. Значит, это не путч. А может, это переворот? Но где вы видели переворот в защиту того строя, который существует? Признать это переворотом даже при большой фантазии невозможно. Это была плохо организованная попытка людей поехать к руководителю страны и договориться с ним о том, что нельзя подписывать договор, который разрушает Союз, и что он должен вмешаться. Там были Болдин, Шенин, Крючков, Варенников и Плеханов. Всем им Горбачев пожал руки – и они разъехались. Это надо знать людям, это была отчаянная, но плохо организованная попытка группы руководителей страны спасти Союз, попытка людей, веривших, что их поддержит президент, что он отложит подписание проекта союзного договора, который означал юридическое оформление разрушения советской страны.


Геннадий Янаев:
  -Я абсолютно никогда не признавал, что я совершил государственный переворот, и никогда не признаю. Для того, чтобы понять логику моих действий, а также логику действий моих товарищей, надо знать ситуацию, в которой страна оказалась к августу 91-го года. Речь тогда шла о практически тотальном кризисе, в стране шла открытая борьба за власть между сторонниками сохранения единого государства и общественно-политического строя и его противниками. Этот политический кризис обострялся день ото дня, часто сопровождался антиконституционными действиями и, к сожалению, оценки должной политическое руководство страны этому не давало. Мы не разогнали ни одну структуру государственную, не посадили ни одного должностное лицо, даже Гавриила Попова, мэра Москвы, не освободили от работы, хотя он деликатного свойства информацию таскал американскому послу по 5-6 раз в день. Не было этого. Съезд народных депутатов СССР разогнали Горбачев и президенты, которые стали потом главами так называемых независимых государств .


Владимир Крючков:
  -Мы противились подписанию договора, разрушающего Союз. Я чувствую, что был прав. Жалею, что не были приняты меры по строгой изоляции Президента СССР, не были поставлены вопросы перед Верховным Советом об отречении главы государства от своего поста.


Валентин Павлов:
  -Мы, члены ГКЧП, не готовили переворота. У нас, поверьте, хватило бы ума и возможностей арестовать все российское руководство еще далеко от Москвы, в аэропорту, на даче, на дороге. Возможностей было сколько угодно. Даже в здании Верховного Совета РСФСР могли, если бы ставили такую цель[


Результаты телефонного голосования страны  в тот период:

 только 7% –  населения СССР, расценивало ГКЧП  как путч, (это те самые воры, которые обогатились в результате), и 93% – , те что остались бедными и нищими, считали  что это была попытка  избежать распада страны.


         Ну, а у нас, на четвертый день после переворота, вроде как, все вошло в свое русло, и мы продолжили восстанавливать дивизию, как ни в чем не бывало. Мой московский шеф при докладе успокаивал меня, как мог. Убеждал,  что все еще наладится, что армия останется в прежнем состоянии и подчинении. Чтобы я никуда не торопился и занимался своим делом,  не опуская рук. Я был рад поверить, но, увы, с каждым днем пребывания здесь, не только мне, но и всем окружающим становилось понятно, что надо отсюда куда- то выбираться. А пока не стану забегать вперед.

      Комиссия, которая прибыла из Москвы накануне госпереворота в нашу дивизию во главе с генералом Александром Чиндаровым, в Москву не возвращалась. Все члены разлетелись и разъехались по частям и подразделениям, которые уже вошли в состав дивизии, или еще только планировались на присоединение. Лично я вообще до сих пор подозреваю, что Чиндарова специально сослали на это время подальше от Москвы, потому что он мог запросто арестовать Ельцина со всей его камарильей. А мог даже своего начальника Грачева запереть в клетку вместе с его собутыльником Борухом. Так вот в двадцатых числах августа, когда на верху уже все более менее устаканилось, москвичи улетали обратно.


         Проверяя по плану объекты тыла, я случайно стал свидетелем подготовки подарков от дивизии для каждого члена комиссии. Индивидуально, в зависимости от ранга, комплектовалось две, три или четыре огромные коробки. Их содержимое было следующим. Ананасы, бананы,помидоры, арбузы,виноград, дыни, лук, чеснок, хлопковое масло, вино и прочие местные дары природы. Первые два фрукта-овоща, скорее всего, были привозными из ближайшего зарубежья.

    Прапор-начальник склада чуть было не лишился дара речи, когда увидел на пороге склада мои посторонние глаза. Он даже пытался растопыривать руки, как курица крылья, чтобы прикрыть от моего взора все это богатство, но было поздно, я увидел все и сразу.

- На Москву? - задал я понимающе-сочувствующим голосом вопрос.
-А-агга, - испуганно промямлил прапорюга с жирным задом, - в ее, родимую...
Я уже имел неоднократный опыт видеть подобные отправки грузов из Болграда, поэтому ничуть не удивился. Единственное,  что меня слегка удивило, так это те самые, отсутствовавшие в свободной продаже в советской торговле ананасы с бананами, но я не стал капать прапору на мозги своими расспросами. Он и так изрядно перенервничал. Самого председателя комиссии, Чиндарова, я больше не видел. Самолет , перегруженный данью, как в таких случаях шутят бывалые, махая крыльями, еле-еле оторвался от взлетки, но улетел.

*-запаска -запасной парашют. В данном случае живот, его толстая жировая прокладка.