Воспитание неравнодушия к природе и людям

Когда в 1986 я получила квартиру с дополнительной жилплощадью как рационализатор, ликование зашкаливало. «Милая моя Иришенька, я всё сделаю для тебя, чтобы ты не опускала глазки, а уверено шла по сложному жизненному пути». В своих заветных мечтах я летала в облаках. Спуститься с небес на землю и трезво оценить, что мы имеем, помогла простуда, которую мы все подхватили. Пол был из коротеньких тонких дощечек, и из-под пола просто ветер гулял по всем комнатам. На четвёртом этаже люди поселились побогаче и сразу решили постелить паркет. И я туда же. Постелили плиты ДСП и сверху паркет. Стало и теплее, и респектабельней. В этой квартире мы прожили 20 лет.  В 2002 поменяли все двери на деревянные как в лучших домах. А ещё года через три вообще сделали евроремонт. Сосед Володя помог выровнять все потолки, Ирина к нему впряглась в подмастерья и тоже штукотурила как настоящий мастер. Её объект - длинный коридор - полностью был сделан самостоятельно. Мы поменяли окна на пластиковые, поставили решётки, заменили всю кухонную мебель, купили шикарный холодильник, итальянскую плиту, итальянский кухонный гарнитур и т.д. Но всем этим попользовались совсем короткое время. Завязалась переписка с Дэвидом. Дважды он приезжал в Алма-Ату. И весь итог наших стараний в том, что мы не ударили лицом в грязь перед иностранцем. Переезжая в 2006 г. в Англию, мы всё оставили или раздали.
       Вернёмся в март 1986 года. Весна всегда с обновлением природы вселяет надежды на перемены к лучшему. И тогда всё это реально осуществлялось. С южной стороны пятиэтажного дома в палисаднике строители посадили сосёночки. А с северной сотки две совершенно свободны. Рядом с домом - свободная земля! Это ли не богатство! Тут разгорелось воображение. Что можно посадить? Мы посадили сливу, кусты смородины, клубнику и несколько кустиков помидор, а по периметру - чернобрывцы. Мы с Иришенькой по помойкам насобирали проволики и колышки, огородили участок. А с южной стороны посадили крыжовник, питунию, цинии и тоже всё огородили. В Алма-Ате лето жаркое, и мне приходилось каждое утро рано вставать, вытаскивать шланг, прикручивать его и поливать. Иногда это прикручивание было с проблемами. Но результат превзошёл все ожидания. Клубника уродилась крупная и обильно. Каждый вечер я собирала мысочку  ягод и отдавала ребятишкам и мысочку для себя. Помидоры «бычье сердце» из трёх кустиков мы получили просто фантастический урожай.
       Ко мне в гости приехал двоюродный брат Христофор из Александрии Кировоградской области. Он – журналист, главный редактор местной газеты и, естественно, садовод-любитель. Мы были у него на даче в 1985 г. Там было много чего, но на дачу нужно было добираться на автобусе. А тут – всё, что называется, под носом. Он был просто поражён. А меня в Александрии удивил особый сорт винограда. Многие стены многоэтажек были обплетены не диким виноградом, как обычно, а плодоносящим. Плёлся он чуть ли не до пятого этажа, и каждый жилец с балкона снимал свой урожай. Плоды тёмного цвета и необычайного аромата. Не только вино вкусное, но и простой напиток. С первой поездки я привезла грозди этого винограда и веточки. Я закопала веточки в земельку, поливала, но они не принялись. На следующий год Христофор выслал мне ещё посадочный материал, но все усилия мои были безуспешны. В чём тут загадка - не знаю, но я нигде такого винограда не видела. Триумф бурного цветения нашей клумбы был замечен службой озеленения горисполкома. Меня и соседку со второго подъезда вызвали в горисполком, вручили нам грамоты и какую-то денежную премию.
       К великому сожалению продолжения не следует. На следующий год все жильцы как-то освоились и изменились до неузнаваемости. Цветы мои не радовали, а глаза мозолии соседям. Появилась какая-то зависть. Ребятишки, с которыми мы всегда были дружны, стали играть в мяч именно напротив нашего окна. Мячик попадал в палисадник и ломались цветочки. Ирина чуть не со слезами ставила подпорочки и перевязывала бинтиками. Возле школы всего в 200 метрах - огромное игровое поле. Да и возле дома чуть пройти на углу -намного больше площадка. Но неприменно нужно было здесь. Причём заводилами были дети  этаких боссов с 4 этажа. Моя мама пыталась попросить родителей и услышала:
 -  Что вы свободно не даёте детям поиграть! Пусть играют здесь!
Получалось свобода, демократия несовместимы с выращиванием цветов. Что можно ожидать после этого? Конечно, хозяин - барин. Я перестала по утрам таскать шланг. И с тех пор только подрезала живую изгородь.
       Мы с Ириной при каждой возможности ездили в колхоз Мичурино к бабе Мане. Я хочу хотя бы пунктирной линией познакомить вас с судьбой этой женщины. Познакомилась я с ней ещё в 1968 году, когда работала в областной больнице и снимала квартиру в колхозе Мичурино, у неё мы брали молоко. В этот год умерла её единственная дочь Рима от туберкулёза лёгких. Она училась на последнем курсе биологического факультета университета и оставила огромную память о себе не только отношением к растениям и животным, но и вышивками, плетением кружевов и т.д. Моя хозяйка - этакого колоритного вида. Прости меня Господи, но точный прообраз Бабы Яги: высокая, тощая с папиросой в зубах. И из уст её сыпались такие перлы, что вслух говорить неприлично. И вот однажды она временно приютила у себя дочь  своей давней знакомой, Ольгу. Ольга убежала от матери-алкашки в одном лёгоньком потрёпанном платьице и туфлях с протёртой подошвой. Сердце моё сердобольное защемило. В воскресный день я взяла свои денежные сбережения и поехала с ней на барахолку. Купила ей платье, форму, летнюю и зимнюю обувь, куртку и школьные принадлежности. Когда мы переехали на новую квартиру в Алма-Ату, она прибежала ко мне в больницу, и мы готовы были взять её к себе. Но её мать и наша бывшая хозяйка нашли нас и вернули Ольгу. Ольга снова убежала и слёзно стала просить Марию Михайловну взять её. Обещала быть послушной, любящей дочерью. Училась Ольга хорошо. А Мария Михайловна старалась одевать её и всё делать, чтобы никто не сказал, что она чем-то обделена.
       Мария Михайловна - заслуженная доярка Казахстана, награждена орденом Ленина, неоднократно ездила на ВДНХ в Москву. Ох, как непросто нести этот крест! Мы с Ириной несколько раз были на ферме и видели, какие тюки сена она таскает. Ведь когда доили  вручную, она заработала ещё награды, о которых никому особо не скажешь: выпадение матки  и покрученные пальцы. Ольга первое время помогала и даже на дойку ходила. Мария Михайловна, по  простоте сердечной, официально оформила её как приёмную дочь. Тут-то Ольга и возомнила из себя хозяйку и не только на ферму перестала ходить, но даже воды не допросишься принести и посуду помыть - мешал маникюр сиреневый цвет. Мария Михайловна от таких перемен очень расстроилась и даже работу оставила - сил больше не было. Я приезжала, пыталась Ольгу вразумить, но бесполезно. Закончив десятый класс, Ольга решила поехать поступать в Москву. Не поступила, вышла замуж, нарожала детей: Мишу первенца, а через два года  - двойняшек. Назвала их в честь приёмной матери и её сестры -  Маня и Надя. Это был практический прицел. Ольга попросила, чтобы Мария Михайловна дала ей справку о своих заслугах. Умудрилась получить в Москве трёхкомнатную квартиру.
       А дальше вообще всё пошло вниз по наклонной плоскости. Один раз я видела Ольгиного мужа. С тремя детьми они приехали погостить как к родной матери. Как истинно городской житель Пётр с пренебрежением смотрел на уклад сельской жизни и не мог найти для себя подходящего дела. В плавочках растянется под деревом, покуривает. На худой конец разве воды принесёт. Время от времени выйдет на дорогу, в мячик с Мишкой поиграет. Ольга тоже выдавала себя за москвичку. То маникюр опять-таки мешает что-то делать. То причёсочку ладит. То на девчёнок покрикивает. Я смотрела на всё это, и меня просто трясло. Еле сдержалась. А Мария Михайловна с утра до вечера хлопотала по хозяйству и за важными гостями нужно было поспевать. У неё был муж Николай, инвалид ВОВ. Маленький, тщедушный, весь скрюченный, одна нога намного короче другой, он тоже нуждался в уходе. Гости уехали, а через месяц умер Николай. Мы старались поддержать бабу Маню. Ирина с большим удовольствием ездила в Мичурино, как будто в свою родную колыбель. Часто баба Маня выходила за калитку и смотрела на дорогу.
       - Вчара и сягодня чую гостей. Погладжу, погляджу на дорогу, та й в огород. С Мурсиком картоплю копать. И вот дождалась.
Она из Белоруссии, и хотя давно в Казахстане, но акцент слышен. Иришенька первым делом к цыплятам, утятам. И в стойло коровы заглянет, не гнушается почистить. Баба Маня, по примеру своей доченьки Римы, как дрессировщик. У неё маленькие декоративные петушки по её приказанию стают в стойку смирно и поют, собака поёт стоит только затянуть какую-то мелодию или изображает курильщика если свернуть в трубочку бумажку. А кот Мурсик ходит по пятам за ней и в огород, и за водой и подарки приносит – крыс. Положит на крыльцо и ждёт, чтобы его похвалили. Хотя сам небольшой, но крысолов - отменный. У неё ещё было два кота  Барсика, но они ничем особым не отличались, разве что ленью. Конечно, мы приезжали не только развлекаться, но и помогать. Осенью - копать картошку и носить её, свёклу, морковь и другой урожай в погреб. А к вечеру мы с Ириной ходили встречать Зорьку. Солнце уже пряталось за холмами, небо розовело, а из ущелья появлялось стадо. Оно росло, росло и вот уже занимало всю долину. Моя Ирина, ничего не говоря, бежала искать нашу Зорьку. Сердце моё замирало. А что если там бодливая корова, да и могучие быки среди стада?! Но Ирина благополучно выводила нашу Зорьку, и мы шли домой. Ирина упрашивала Бабу Маню разрешить подоить Зорьку. Сколько счастья было, когда брызгало молоко от нажима её ручек - не передать!
       Я помню случай, когда на дне рождения Ирины ей кто-то пожелал счастья. Она встала и удивила всех своим ответом:
- Я тогда буду счастливой, когда буду дояркой.
- Что ж, доченька, тогда и учиться не надо. Считать ты умеешь. Дадут тебе 30 коров, будешь доить, кормить и поить их.
Желание быть дояркой прошло, когда баба Маня сменила корову.  Зорька объелась кукурузных качанов, живот у неё вздулся, пришлось дорезать. А новая  корова никого близко кроме хозяйки не подпускала.
- Смотри, Иришенька, а если у тебя будет 30 коров и половина из них будут такими же упрямыми, что делать будешь?
Иришенька опустила головку и решила в другом искать счастья.
Ирина до сих пор вспоминает, как баба Маня плугом пахала землю. Это - настоящий экскурс в историю. Запрягала ослицу Машку в плуг, Машка идёт вперёд, баба Маня держит плуг, прорезающий ровные борозды земли. Но ослица часто проявляла свой упрямый характер. Остановится и всё тут. Ни с места. Ирина ей хлебушка краюшку подаст. Машка съест и всё-равно упрямится. Тут уж  хозяйка её плёточкой, плёточкой:
- Ну, пошла, зануда, упрямица! Так мы с тобой долго на месте топтаться будем.
Сдвинется, пройдёт рядок-два и снова стоп.. С горем пополам к вечеру огород вспашут. Иришенька Машке и травки свежей подаст, и напоит её. Погладит: «Устала, работница!» Но Мария Михайловна устала куда больше, мы ей свежий ужин приготовили. Отдохнув, все идём смотреть как вспахано. Борозды получались ровные, иначе и нельзя. Полив был арычный. Вода подавалась через головной арык, и жители поливали по очереди. Все борозды ложились вдоль огорода. Применяя запруды, воду направляли через все междурядья. Мария Михайловна была мастер регулирования этого процесса. Да и вообще у неё огород был соток 15 или 20 не знаю, но всегда в идеальном порядке. Ни травиночки. Если что увидит, тут же вырывает на корм курам, утятам и ишачке.
       Весной мы ездили помогать собирать клубнику. Это - основной доход. Собирали большие корзины, а утром несли на автобусную остановку. Конечно, мы всегда возвращались от Марии Михайловны как от родной бабушки: и клубника, и свежие яички, и молоко. Всё, чем, как говорится, богата, тем делилась она щедро. Да и мы с пустыми руками не приезжали.
       В начале июня в лесополосах  за Мичурино появляется море грибов – опят.  Мы все: моя мама, Ирина, я и к нам присоединялась Надежда Михайловна, сестра бабы Мани, ходили за грибами. Ох, как это прекрасно! Зеленели  колхозные поля, окантованные лесополосами. Подходим ближе, и нас встречает восторженный птичий хор. Звучит соловьинная песня, а с другого конца – щеглы, иволги, дрозды. Кто лучше? Кто раскатистей, вдохновенней? Слышно, но не видно. Все победители. Потому что прошло уже много лет, но стоит сосредоточиться, и я слышу этот прекрасный хор. А внизу журчит арычёк-ручеёк. Заходим в лесок, и тут целая поляна грибов. К полудню набираем полные вёдра и корзины и возвращаемся к бабе Мане. Намоем, нажарим полную сковородку грибов с картошкой. Иногда, когда с нами оставалась Надежда Михайловна, присядем на крылечке, она заведёт какую-нибудь народную песню, к примеру «Хазбулат удалой ...». Мы подпеваем, и самое интересное - Дружок встаёт в стойку и тоже выводит. Жаль, тогда не было прибора, чтобы  записать пение Дружка Он явно получил бы приз. Но пора собираться на автобус. Ведь насобирать опят – полдела, их ещё нужно вовремя перебрать, помыть, залить водой и уж на следующий день мариновать на зиму. Здесь в Англии мы каждую неделю покупаем грибы. Но такой вкуснятины как наши маринованные опята не ела.
        В середине лета вдруг неожиданно заявилась Ольга с Маней и Надей. Девочки подросли, похорошели. Баба Маня с виду строгая, но всей душой прикипела к малышкам. Да и её сестра Надя по несколько раз прибегала с другой улицы, чтобы позабавляться с ребятишками, душу согреть. У неё не было своих детей. А тут - такие лапотушечки, да ещё тёзки. Через пару дней, оставив девочек, Ольга вернулась в Москву. И всё лето ни слуху, ни духу, ни одного письма. Нежданно-негаданно нагрянула беда – девочки не на шутку заболели. Их отвезли в Талгар в инфекционное отделение. А у Надюшки к тому же оказался аппендицит, её прооперировали. Каждый день эти две пожилые женщины ездили в больницу и вместе с врачами буквально боролись за жизнь девочек. Только через месяц их выписали из больницы. Я сама несколько раз пыталась дозвониться Ольге, писала ей письма. Только в сентябре она приехала и забрала девочек... А через какое-то время Ольга сообщила, что её муж Пётр повесился, и она продаёт московскую квартиру. Мария Михайловна по характеру сдержанный человек, но этой новостью всё же поделилась со мной. Зимой я ездила в Мичурино реже. Приезжаю, Мария Михайловна встречает меня со слезами:
- Дмитревна, я каждый день гляджу на дорогу. Жду тябя. Тут така новость приключилась. Ольга  заявилась с новым хахолем. Я, Дмитревна, забоялась их - и он как того! Да и она чумна. Все руки исколоты. Я ей говору, ты бы к деткам своим ехала, что с дармоедом шастраешь. Пожили у меня с недельку и Ольга сказала, что хочет купить квартиру в Алма-Ате. Исчезли восвояси.  Поди деньги промотает со своим напарником и делу конец. Кинулась я и не нашла своих наград. Украли, паразиты, и орден Ленина, и медали, и документы  - всё. А кому сейчас чо скажешь, кому пожалуешься? Колхоза нет, власти нет. Вот так-то Ольга отблагодарила, спасибо, что хоть не придушила.
       Когда я приехала, их уже не было. И с тех пор Ольга не объявлялась. Ни слуху, ни духу. Обычно баба Маня редко жаловалась, как-то даже стеснялась  напоминать об Ольге. Всё молчком. А тут не выдержала. Я осталась ночевать. Баба Маня всю ночь стонала, а на утро вообще чуть криком не кричала. Почечная колика, тут и не врач поставит диагноз. Утром пришла проведать Надя. Мы вместе довели Маню до автобусной остановки. С пересадкой  на автобусе доехали до Центральной больницы. Я пыталась довести Марию Михайловну до приёмного покоя, но приступ так разыгрался, что она села на землю и стала кататься по земле.  Я побежала в приёмный покой. К счастью, дежурным урологом была чуткий человек и профессионал с большой буквы Нина Аркадьевна. По закону Марию Михайловну должны лечить в областной больнице. Я объяснила ситуацию, и Нина Аркадьевна без всяких проволочек поступила по закону врачебной этики. Взяли каталку с санитаром и завезли в кабинет уролога приёмного покоя. Нина Аркадьевна сделала обезболевание. Затем обследовали и через пару дней Марию Михайловну прооперировали. Недели через две её выписали. Сил не было никаких. Она продала корову, остались куры, собака да коты. Да и за ними уход нужен. Несчастье одно не пришло, а потянулась цепочка длинная, бесконечная. Как гром с ясного неба лейкоз за полгода свёл в могилу сестру Надю. Брат Валерка с новой женой Лариской и ребёнком двинули в Ставропольский Край. И осталась эта некогда сильная женщина одна, немощная, беспомощная. А тут ещё вдобавок испортилась водопроводная система в колхозе. Посёлок Мичурино - довольно большой, и осталась одна единственная колонка возле фермы. Это на приличном расстоянии от посёлка, и очередь там собиралась километровая. 90-е - это было странное время. Найти ответственного, кто взялся бы отремонтировать, было невозможно. Такая ситуация продолжалась 8 месяцев. Я приезжала по крайней мере раз в неделю иногда с Ириной, мы набирали два  больших бидона воды и на повозке привозили домой. Стоять в очереди приходилось не меньше двух часов. Я написала письмо сестре Марии Михайловны Жене и племяннице Гале. Они приехали, всё распродали и забрали её к себе. Я благодарна случаю, что свёл меня с этой удивительной женщиной. Мы общались более 30 лет. Благодаря ей Ирина, городской житель, не только узнала, как получают молоко, но и попробовала доить. Много чего мы обе узнали о сельской жизни и сами старались  делать, что могли. Этот незаменимый, ценнейший опыт, уважание к труду,  любовь к животным и растениям и, наконец, беззаветная любовь к великой труженице бабе Мане  навсегда остались с нами и определили наш путь по жизни 
       Весной, идя голосовать в школу, я заметила, что все розы на клумбах почти пропали, и решила с Ириной ухаживать за цветниками школы. Иришенька была этому очень рада. Бабуля наша давно на выставке не работала, но сотрудники теплиц нас хорошо все знали и помнили. Нам дали рассаду питунии, цинии, чернобрывцев, и мы рассадили её вокруг клумб. Все розы обкопали, убрали поросль шиповника. Каждый раз, когда ездили на Медео в бассейн, брали с собой мешочки, собирали конский навоз и удобряли цветы. Ухаживали за каждым цветочком как за ребёночком. Приходилось часто поливать, потому что лето в Алма-Ате жаркое. Но после полива земля покрывается твёрдой корочкой, и растениям  нечем дышать. Мы с Ириной через 2-3 дня рыхлили, ну и, конечно, подкармливали. Можете верить, можете нет, но при таком отношении к цветам и вообще к растениям, как к живым они и благодарят Вас, и просят о помощи. Как-то в субботу Ирина рано проснулась и говорит мне:
- Мамочка, цветочки пить просят. Пойдём быстренько.
Было ещё совсем рано. Цветы действительно многие засохли и даже повяли. Мы нашли сторожа, подключили шланг и спасли цветы. Их должны были накануне полить школьники, которые проходили летнюю практику ,но забыли . Я много раз наблюдала со стороны. К сожалению, часто это проходило чисто формально, без души, и такая практика не открывала детские души для глубокого восприятия  природы.
       Как-то раз меня с Иришей пригласили в гости на Чимбулак (горнолыжная база в Заилийском Алатау). Природа - просто сказочная. Лариса, моя лаборантка, со своими родственниками снимала там котедж. Отдохнули мы в дружной, весёлой компании превосходно, накормили нас - пальчики оближешь. А к вечеру потянуло из ущелья дымком. Мы стали спускаться, дым всё гуще и гуще. На противоположном склоне горел ельник. Огонь быстро перебрасывался с дерева на дерево. Три отважных человечка, пытаясь затушить, барахтались как муравьи. Мы смотрели с Ириной через ущелье издалека и чуть не плакали. Спускаемся ниже, и тут на краю Мохнатки молодёжь и дети жгут костёр. Я на них окрысилась:.
- Что же вы делаете!? Вы что, не видите, напротив лес горит? А ну ка, затушите немедленно!
- Пошла, бабка, своею дорогою!
Иришенька к ним подошла близко, возле самого костра:
- Да что же вы делаете! А что, если ещё здесь пожар разгорится? Неужели вам не жалко, как ели горят?
- А ну ,заткнись, козявка! Ишь ты, раскомандовалась! Может тебя тут зажарить?
Мы с Иришенькой спускались,  с плачем и молитвой : «Господи, спаси прекрасные ёлочки, затуши пожар дождиком.» Пока мы спускались к автобусной остановке невесть откуда набежали тучи и пошёл сильный дождь. От души отлегло. Всё же есть Бог на свете.
       В том же 1990 году Ирина в поступила в педучилище. Но директор школы Валентина Ивановна пригласила меня на открытие нового учебного года. Перед этим мы с Ириной старались, чтобы на клумбах ни одной травиночки не было, всё взрыхлили, полили. Роскошные кусты роз Глория, Фестивальная и Полиантовые торжественно подняли свои соцветия. По периметру нежная питуния сиренивого, фиолетового и белого цвета слилась в праздничную симфонию аромата и красок. По бокам красовались две небольшие клумбы циний с окантовкой чернобрывцами. Чувство восторга и гордости переполняло меня. Строились на линейку классы. И вдруг как удар ножом по сердцу. Два мальчика бегут в свой класс  через клумбы, ломают цветы и не останавливаясь присоединяются к своим одноклассникам. Никто из учителей не делает им замечания. Собственно как и во время летней практики.  Тут поливают и ломают одновременно. Учителя часто, дав задание, уходят в помещение. А ведь это просто ничем невосполнимый урок воспитания. Валентина Ивановна пригласила меня ещё и на педсовет. Я высказала свои замечания. Слушали меня учителя потупив взор, мало кому понравилась моя критика. И тем не менее все последующие годы возле школы были красивые клумбы. А Алма-Ата, когда я приехала из Англии в 2010, очень изменилась. Кроме современных строений глаз радовали цветы, цветы, цветы. И по прошествии времени я могу искренне, без всяких прекрас сказать, я воспитала через труд, общение с природой очень чуткого человека,  неравнодушного к любым проблемам.