Варшавская несвобода

В середине марта Розина личность была установлена и её перевели в центральную тюрьму, под названием Павиак. Друзья советовали Розе дать телеграмму Витте и в немецкое консульство. Но она считала такое поведение для себя неприемлемым Каутским она пишет:

«Этого мне ещё не хватало! Эти господа могут долго ждать, чтобы социал-демократка попросила их о защите и помощи.» И заканчивает письмо словами:
 «Да здравствует революция! Оставайтесь бодрыми и радостными, а то я на вас по-серьёзному рассержусь. Работа на воле успешно продолжается, только что читала новую газету. Ура!
                Ваша всем сердцем      Роза»

Из тюрьмы Павиак Розе удалось отправить семье Каутских в апреле два письма.
Вот отрывок из её письма от 7 апреля:

«Мои дорогие!
Долго вам не писала. Во-первых, потому что мне со дня на день подавалась надежда, что скоро могу вам телеграфировать «До встречи!», и во-вторых, потому что была очень трудолюбива и вчера, с того времени, как я здесь, закончила третью брошюру (две уже в типографии, третья поступит туда через три дня). В предыдущей квартире не было никакой возможности работать, поэтому надо было здесь нагонять упущенное. Кроме того здесь у меня для собственных нужд только вечера с 9 до 2-х часов ночи, потому как днём с 4-ёх утра  во всём доме и на дворе здесь преисподний спектакль: низменные коллеги вечно ругаются, у некоторых доходит до взрывов гнева..NB: Я здесь, как и в горсовете, проявила себя как в высшей степени удачная укротительница и успокоительница, и каждый день моя задача взбесившуюся ораторшу тихими словами привести в себя... Поэтому могу работать только поздно вечером, и из-за этого руки не доходят до писем. Ваши известия каждый раз доставляют мне много радости, каждое письмо по-многу раз перечитываю...»
Далее Роза сообщает, что  почти каждый день получает свежие цветы. Что же касается её планов на будущее, она ещё надеялась попасть в апреле на партийный съезд РСДРП, перенесённый  из Петербурга в Стокгольм. Розу тянет и в Петербург, откуда поступали не особо радостные сообщения. Последнее её желание скоро исполнится.

Во втором письме Роза жалуется, что её братья, не смотря на её запрет, всё-таки были из-за неё у сенатора:

«Посаженный человек становится, к сожалению, безгласным не только для высших властей, но и собственные друзья обращаются с ним, не учитывая его наклонностей.»

Позже Роза была переведена в пресловутый X павильон Варшавской крепости, единственным достоинством которой была для Розы тишина и порядок. Зато из-за него у Розы прекратилась всякая связь с внешним миром.
Узнав о Розином аресте, Бебель очень забеспокоился, в Варшаву к партийным товарищам полетели письма с просьбой не жалеть никаких средств* и во что бы то ни стало добиться Розиного освобождения. Товарищи и сами этого страстно желали, но попытки побега не удались. Организовать же побег из крепости не представлялось никакой возможности, поэтому было решено перейти к плану частичного освобождения. Сначала они подкупили ротмистра Сушкова - начальника правления жандармерии, предложив ему 2000 рублей, а потом, 28 июня, внеся залог в 3000 рублей, добились выхода её за стены крепости. Но покидать Варшаву Роза не имела права. Однако ей удаётся получить у врача справку в том, что она нуждается в курортном лечении**, и 1 августа через Петербург Роза выезжает в Финляндию, в Куоколу (сегодня Репино). Там она живёт на даче у художницы и социал-демократки Екатерины Зарудной. В Петербурге у Розы была возможность посетить в тюрьме Лео и Парвуса, встретиться с меньшевиками. В Куоколу к ней приезжал Ленин и его друзья. Роза не собиралась там долго задерживаться, ждала только «зелёного света» от своего адвоката, чтобы не попасть сразу же при пересечении границы в руки немецких жандармов. А её адвокат, отдыхая на Балтийском море, с ответом не торопился. Конечно, без дела Роза не сидела, зарабатывала, как пишет Луизе, миллиарды (инфляция) на оплату своей берлинской квартиры. Все нужные для работы немецкие газеты и статьи ей присылали друзья. Только 15 сентября Роза смогла через Стокгольм отправиться в Гамбург.

* правление немецкой социал-демократической  партии позже переведёт 10 000 марок для оплаты долгов польским товарищам, связанным с освобождением Розы

**Роза, действительно, нуждалась в лечении, не только плохо себя чувствовала, но выглядела, по словам друзей, жёлтой (а м.б. по-русски они сказали бы «зелёной»).

Лео, как более опасный преступник, был переведён в Петербургскую тюрьму.