ЧУДО

Рассматриваю картину художника Станислава Плутенко «Дом на краю детства»
и поддаюсь глубокому чувству грусти, ностальгии и... радости одновременно:
этот состарившийся дом-сторожка, и ротонда, почти такая, как в моём детстве,
даже и без покрытия на куполе, с выбитыми окнами. Стоя окон второго этажа
мы пускали из них кленовые семена и смотрели, как они, подхваченные ветром, кружатся. Мальчишки пускали бумажные самолётики. И такие же деревья, за которыми чуть виднеется арка, открывающая дорогу к некогда громадному дому помещика,
но уже тогда, в моём детстве, представлявшему собой почти руины - всё это
было и осталось дорогим для меня, сохранилось в памяти и в сердце навсегда.

На переднем плане мальчик на велосипеде... Была и у меня такая... техника. Папа читал мне книгу о старинных велосипедах, которые назывались "костотрясами". Я удивлялась, а всё дело в том, что дороги были неровные, булыжные, велосипеды из дерева и езда могла основательно растрясти кости.

Но у меня всплыла в памяти история о другом, не моём велосипеде, впечатлившая
меня на всю жизнь и до ныне согревающая моё много пережившее сердце.
***

О любви, влюблённости так много говорится, пишется, поётся.
Да я и сама писала, как же без любви?

И что-то я всё чаще стала задумываться об этом великом чувстве.
Когда же оно бывает настоящим? Не подменой обольщению, эгоизму,
собственничеству в их самом худшем проявлении?

Приходит на память рассказ Льва Толстого из его детства о первой
влюблённости. К Толстым приехали гости и с ними была девочка!
Мальчик Лёва горячо, искренне и сильно полюбил её. В дальнейшем он
ждал приезда её родителей, как немыслимой радости, счастья: с
ними приедет их дочка. Лёва встречал её, полумёртвый шёл за ней следом
и смотрел на её тонюсенькую с синими жилками шейку, обрамлённую жиденькими беленькими волосиками.
Как он всё это любил!

Можно, конечно, перечитать этот рассказ и быть более точной. Но нет!
Ни за что! Я впечатлилась, так это отпечаталось в моём сознании, в моей
душе и так это уже останется со мной навсегда!

И я любила! По-настоящему, сильно, страдая! Теперь я понимаю, что истинное, мощное чувство делает чудеса с человеком, которого оно посетило:
облагораживает, становит прозорливым, мудрым... и это не зависит от возраста!

Мне было восемь лет. 
К нашим соседям приехала с женихом их старшая дочь Мария. Я и теперь вижу
жениха ясно, чётко до последней чёрточки: невысокий, худощавый - почти тощий, волосы гладко зачёсаны на затылок. Они какого-то белесого цвета, но открывают
хороший лоб; в общем-то, обычные глаза. Нос... обычный. Губы?
Да, губы юношески пухлые, выделяются на худом лице и очень красиво
раскрываются в улыбке.

Говорит он улыбаясь каждому: и взрослому, и ребёнку, мягким говорком с
мелодикой речи нездешней. Это тоже привлекает.

Я всё делала, что бы увидеть его и ещё всё, чтобы никто об этом не
догадался: высматривала его из-за каждого угла, изо всех щёлок,
из-за каждого дерева. Не могла насмотреться на предмет моего
обожания, наслушаться его голоса!

У этих же соседей была младшая дочка, лет пяти, на которую ранее
я совершенно не обращала никакого внимания: малявка, ей и в школу-то
не скоро, но теперь я немедленно подружилась с ней.
Играя с Нюсей, испытывала страшное чувство неловкости - не подруга она мне.

И мы с ней бывали у них в доме, во дворе. Наградой за чувство
испытываемой неловкости был короткий исподлобья взгляд на него!
ЕГО голос!

Однажды мы играли у них во дворе, а Мария с Фёдором лежали на
какой-то подстилке на погребце - обыкновенном шалаше над погребом.
Марии очень хотелось, конечно, быть наедине со своим женихом
(через несколько дней должна быть их свадьба), а тут мы...

- Нюсь, - обращается она строго и недовольно к своей маленькой сестрёнке, -
что вы тут крутитесь? - помолчав, добавила, - живи чужим умом, если своего нет!

Меня всю пронзило (это в восемь-то лет!). Я поняла: она раскусила меня,
это я стараюсь быть там, где не она, а где её жених! И ещё я поняла,
что так Мария ограждает своего жениха от каждого, любого!

Больше я к ним не пошла ни единого раза, как и до того не ходила.

Однажды в окно я увидела, что Фёдор везёт на велосипеде мою
подружку. Она и моя соседка, и одноклассница, на два месяца моложе меня. Её даже назвали, как и меня - Женя!

Дня два после такого удара я не выходила на улицу.
Эта черта осталась во мне на всю жизнь: любое глубокое потрясение я переживаю уединившись, молча. Если бывают слёзы, я могу о них сказать, но никто никогда
их не видел на моём лице.

Потом я вышла. Фёдор, как-будто ждал меня.

- Женя! Иди сюда! Я тебя на велосипеде прокачу!

Я пошла. Испытала счастье только когда мы с ним довольно долго ездили
по улицам и я окончательно убедилась в том, что это не сон. Я улыбалась
(он же не видит: я впереди сижу), я испытывала такую мощную эйфорию,
не помню даже подобной во всю мою жизнь.

- Женя, а таблицу умножения ты знаешь? - вдруг спросил он.

-Знаю!- мне было всё равно что отвечать, лишь бы он спрашивал, лишь
бы произносил моё имя!

- Сколько будет... - и он стал "гонять" меня почти по всей таблице.
- Очень хорошо знаешь. А как ты учишься? - опять спрашивает меня моё ЧУДО.

- Я отличница,- отвечаю в восторге от того, что он спрашивает, я ему интересна!

- А твоя подружка сказала, что очень плохо учишься, что даже таблицу умножения
не знаешь...

Я на неё не обиделась! Я поняла, что Фёдор и ей нравится, что она, как и Мария, отгораживает его ото всех!

- А как она учится? - спрашивает меня моё ЧУДО.

Ну, как я могу говорить неправду, что-то выдумывать, когда счастье
переполняет меня: катая её на велосипеде, он спрашивал обо мне!
Они говорили обо мне! Мне совершенно не важно, что она говорила - мне важно,
что ОН спрашивал обо мне!

- Она тоже очень хорошо учится, но у неё "четвёрка"
по русскому... Если она захочет, я ей помогу, она сможет исправить, она умная, - говорю я.

Нет, не могу я говорить что-то плохое, неважно зачем - ОН же слушает
меня и всё должно быть только хорошее! Только очень хорошее! Ведь и я, и Он -
мы такие хорошие!

У меня от неудобной посадки на раме всё затекло, болели ноги, руки,
но я с большим сожалением встретила завершение этой сказочной поездки.

Никому в жизни я об этом не рассказывала до этой минуты. Это было наше с моим ЧУДОМ! Даже Жене, моей подружке по любви, моей тёзке, я никогда ничего не сказала...

Вот так я любила искренне, ни на что не надеясь, ничего не ожидая.

И, кажется, так уже не любила никогда...