Последняя Фея

Девочка училась вязать. Ее усердию и прилежанию не было границ. Она старательно двигала спицами, нанизывая друг за дружкой петли из серо-коричневой пряжи, которая уже была когда-то каким-то изделием - то ли носками, то ли кофтой. Именно эти нитки ей выделили для учебы. Она не привередничала, они казались ей самыми красивыми в мире, ведь это был ее первый клубок! Ее собственный и ничей больше.

Петли давались непросто. Бабушка научала:

- Смотри, чтоб нитка не соскальзывала со спицы, а то потеряшь петельку, за ней потом сложно гоняться. Может прийтись перевязывать и несколько рядков из-за этого.

Но, похоже, от большого желания выполнить бабушкин завет, девочка сталкивалась совсем с другими трудностями. Корпя и остерегаясь за каждую ниточку, которой касалась ее спица, она так сильно стягивала петли, что из-за этого самостоятельно могла провязать только один ряд. В следующий у нее просто не хватало ее девочковых силенок просунуть спицу, так сильно были стянуты петли. И потому, когда после долгого затишья в доме раздавалось протяжное "Ма-а-ам!", все знали - девочка закончила ряд и ей нужна помощь.

В этот раз мама сказала:

- Я занята сейчас, иди к бабушке.

И девочка понесла свое драгоценное вязание в другую комнату. Пока бабушка укоризненно качала головой и молча прорывалась спицей сквозь с какой-то недетской силой стянутые петли, девочка сидела рядом и следила за волшебством рук бабушки. Думала: "Смогу ли и я так?" Она ведь видела, что делает бабушка, понимала ее движения, но раз за разом сталкивалась с неумелостью своих детских необученных рук. Сердилась - ну как так? Почему у бабушки получается, а у нее нет?! И бабушка раз за разом объясняла:

- Я тоже сначала не могла, долго училась. Вот если и ты не бросишь учиться, то и ты будешь так вязать, как я. Даже лучше.

Девочку успокаивали эти слова, придавали ей сил, но все же с завидной регулярностью ей хотелось забросить столь желанное вязание, которое ей никак не давалось. Она уже успела намечтать, сколько кофточек, платьиц и одеялок она навяжет своим куклам и куклам подружки, а потом разочаровывалась в своих силах и расстраивалась от того, что эти мечты казались невозможными.

И вот в каком-то очередном девочкином разочаровании мама сказала ей:

- А ты знаешь, что когда девочка довязывает свой первый клубок, то Фея кладет внутрь его для нее подарок?

- Правда? - восхитилась девочка.

- Правда, - подтвердила мама.

- А если я его просто размотаю? - хитро прищурила глаз девочка.

- Тогда там подарка не будет, - со всей серьезностью, присущей моменту, ответила мама. - Подарок-то от Вязальной Феи, а не от Феи Хитрости.

- Ну ла-адно, - протянула девочка и все же с бОльшим усердием снова взялась за было отложенные спицы.

Теперь девочка вязала и все время поглядывала на клубок - уменьшается ли? Но он уменьшался такими крошечными шагами, что ей казалось, его конец не наступит никогда. И, таясь от мамы, девочка временами все же обдумывала разнообразные планы, как перехитрить Вязальную Фею и добраться до ее подарка раньше, чем закончится клубок.

День ото дня спицы девочки летали над петлями все легче и свободнее. Уже все реже приходилось ходить за помощью к старшим. Вязание все же увлекло ее, как и хотела бабушка. И на какое-то время девочка забыла об обещанном подарке от Вязальной Феи. Пока в какой-то момент ее ладошки не коснулся кончик нитки. Девочка замерла на мгновение, потом перевела взгляд на то место на диване, где еще недавно лежал клубок. Пусто. Первое, что пришло в голову: "Я же не довязала!" Потом холодок по спине пробежал: "А где же подарок?!." Горькие слезы брызнули из глаз. Кто ее обманул - мама или Фея? Или подарка нет, потому что девочка плохо вязала? Но нет же, посмотрите все - она закончила клубок и уже сама могла связать несколько рядов подряд! Так почему же?!. Ответа не было.

Девочка так и не спросила об этом маму, которая то ли забыла положить подарок в клубок, то ли не успела. Девочка все же научилась вязать и потом связала себе и другим еще много вещей. Но клубок и спицы навсегда остались для нее с привкусом невыполненного обещания Феи, которая стала последней, в которую верила девочка.