Борьба за равновесие. Глава XVII

Путешественниками внезапно овладело то же беспомощное состояние, что и перед нечаянным вторжением во владения Лита Майи. Снова навалилась одуряющая жара, и Рилмок повалился на песок, тщетно пытаясь разлепить отяжелевшие веки. Из последних усилий он повернул голову и увидел, как Лидан и Алейт чёрными тенями соскальзывают вниз. Больше Рилмок не видел ничего.

Очнулись они там же, где и были — в серой и жаркой степи, высушенной палящим солнцем. С трудом поднявшись, Алейт кое-как усадила юношу, привалив спиной к сумкам, а Лидан устроил калеку на связке тёплых покрывал (в Джайнмур! Шерстяные покрывала! Воистину, герцог перестарался в своём стремлении предусмотреть любые мелочи). Ша-Ан безвольно свернулась калачиком там, куда её положили, и затихла в обречённом безмолвии. Казалось, встреча с Лита Майей выпила все её силы. Лидан осторожно потрепал её по плечу, хмыкнул и подошёл к Рилмоку с Алейт.
— Мне кто-нибудь объяснит, что за дела тут творятся? Мне не улыбается становиться героем страшной сказки про злую ведьму. Алейт, ты же её раньше не видела?
— Я наведывалась в Джайнмур через Подлунный Хребет. Ходы Дрогхаулдара — последнее место, куда бы я сунулась. К спрутам всё это! Ты ведь не понял главного, правда?
— Она отпустила нас, потому что считает, что Рилмок погибнет в Джайнмуре...
— Это мы ещё посмотрим! — Алейт яростно крутанула меч. — Она что-то почувствовала. Что-то, что её напугало. Рилмок не умеет пользоваться Даром, пока не умеет, но Мать Миражей страшит даже призрачная возможность. А теперь скажи мне, Лидан кхар'Кирдеат, что может напугать Лита Майю?
Лидан молчал. Он был невеликим специалистом по магическим практикам и вступать в спор с Алейт не хотел. Довольно было и того, что они вырвались из ловушки безвременья. Но одноглазая кхара не унималась:
— У тебя есть хоть какие-то мысли?
— У меня мысль — добраться до Джайнмура, выяснить там причину ухода Пропавшего Короля и вернуть Рилмока живым в Аквилис. И тебя, кстати, тоже. Другие мысли меня сейчас не беспокоят. Чего и тебе желаю. — Лидан прикрыл глаза. Он не хотел, чтобы Алейт видела его замешательство. Впервые в жизни Хранитель Короны столкнулся с кем-то сильнее себя. Кхара не в счёт, ему с ней не драться. А неведомая и пугающая Лита Майя, во власти которой Время и Пространство... Такого Лидан ещё не видел и сидел, рассеянно поглаживая рукоять меча.
Алейт тем временем раскопала в сумках фляги с тёплой водой и кинула остальным:
— Смочите губы, но много не пейте. Воды мало, до Пылающей Пустыни может быть в обрез.
Путники последовали её совету. Рилмок осторожно смочил губы Ша-Ан, но та только проскулила что-то.
— Она сможет идти? — встревоженно спросила Алейт.
— Я понесу её, — ответил Рилмок, — она лёгкая.
Собрав вещи и оглянувшись в последний раз на скрытый за пыльными вихрями Дрогхаулдар, троица пошла на восток, туда, где небо меняло цвет с бледно-жёлтого на мутно-оранжевый.

У Джайнмура не было чётких границ, и всё же Рилмок сразу почувствовал, как пересёк незримую черту. Воздух словно сгустился, превратившись в обжигающий кисель, ноги еле шли по осыпающимся песчаным дюнам. Палящее солнце немилосердно жгло кожу, и раздеться Рилмок даже не помышлял. Тогда его тело превратится в один сплошной ожог. Кхары крепились, но было видно, что даётся им это непросто. Лишь Ша-Ан, казалось, не страдала от жары, но она была уроженкой здешних мест и огненные суховеи не причиняли ей вреда. Внезапно Рилмок почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Запаниковав, он стал дёргаться, с ужасом понимая, что его затягивает в песок. Алейт заметила его мучения.
— Не дрыгайся! Это зыбучие пески! Если будешь махать руками...
Но тут её саму обвила мягкая, но непреклонная сила дюн. Рилмок в каком-то оцепенении видел, как она и Лидан медленно проваливаются в гибельную воронку. Сам он с Ша-Ан на руках как мог, пытался ужом вывернуться из песчаной ловушки, но та не отпускала. Через несколько мгновений Рилмок был спелёнут и обездвижен, а песок всё сыпался на него с бесконечных дюн. От жара и мёртвой хватки воронки он понял, что сейчас потеряет сознание. Через секунду так и произошло.

Очнулся Рилмок в камере, если это помещение можно было так назвать. Крошечная клетушка из каменного стекла, без окон, округлая, словно гигантская огненная капля упала здесь когда-то и оставила после себя расплавленный след. В каморке было жарко, но не смертельно. Рилмок со стоном пошевелился. Он был один. Алейт, Лидан, Ша-Ан... никого рядом не было. "Что со мной? Где я? Где все?" — мысли его метались, пока тело кое-как пыталось принять приемлемое положение. Получалось плохо. Рилмок бесформенным кулем скатывался на дно сферической камеры и, в конце концов, прекратил эти бесплодные попытки. "Я в Джайнмуре. Я в Джайнмуре, и я пойман в клетку... Это конец..." Рилмок оцепенело смотрел перед собой. То, что зыбучие пески привели их к джайнам, сомнений не было. Только вот приём оказался... жарким. И не очень-то обнадёживающим.
Рилмок ещё раз попытался сесть, понял, что тело его почти не слушается, и замер. Снаружи доносились какие-то стрекочущие звуки, они приближались, и юноша вжался в стену. Ничего хорошего от визитёров он уже не ждал.
Внезапно камеру заполонила огромная фигура, выше самого сильного из ярмарочных борцов. Вошедший напоминал льва, вставшего на задние лапы. Сходство усиливалось гривой искрящихся волос, разбрасывающих горящие брызги. Посетитель был высок, мощен, если не грузен, с налившимися буграми мышц, прикрытых полупрозрачной тканью. Глаза его были залиты тем же золотом, что и у Ша-Ан. Только лицо (если это можно было назвать лицом) было мясистым и бесконечно отвратительным. Вывороченные ноздри, огромные губы, занимавшие чуть ли не пол-лица, золотые щёлки глаз, буйная огненная шевелюра. Вошедший был страшен, силён и абсолютно безжалостен. Рилмок понял это с первой секунды и теперь только тихо дрожал на стеклянном полу.
Великан с треском пророкотал:
— Кто бы мог подумать! Ты явился сам, без Зова. Редкостная удача. Прошлый раз не принёс мне ничего, кроме головной боли. Надеюсь, ты будешь покладистым и не заставишь меня убивать твоих друзей.
— Кто ты? — непослушными губами прошептал Рилмок, в глубине души уже зная ответ.
Огненная громадина расхохоталась так, что у Рилмока заложило уши.
— Я забыл представиться! Как я принимаю гостей! Знай, мышонок из Аквилии, что перед тобой Ша-Аргх, Первый средь Пламенных Очей Джайнмура. Ты мой гость, но не злоупотребляй моим радушием. Твои друзья...
— Что с ними? — быстро спросил Рилмок.
— Они там, — Ша-Аргх неопределённо махнул огромной лапищей, — в гостиной, вернее, в пыточном зале. Всегда приятнее договариваться, имея козырь в рукаве. Водные твари неплохие воины, но и у них есть предел. Сейчас они греются в кострах Джайнмура. И только от тебя зависит, как долго это продлится. Одноглазую тварь я помню хорошо. Она несколько раз пробиралась в мои владения, и каждый раз драпала, как дрисливый тушканчик. Я был рад встретиться с ней снова.
— Что тебе надо? — В глазах у Рилмока плескался страх. Джайн, скорее всего, уже убил Лидана и Алейт, а, может, и Ша-Ан. В золотых глазах невозможно было ничего прочесть. Ша-Аргх снова рассмеялся.
— Твоя кровь, мышонок. Чистая Кровь. Я расскажу тебе одну историю, мышонок. Честность и откровенность — вот моё кредо. Без этого трудно надеяться на взаимопонимание. Я буду откровенен с тобою так же, как был откровенен с тем, другим. Много лет назад ко мне пришёл похожий на тебя. Он пришёл сам, одноглазая тварь (тогда ещё с двумя глазами) пыталась помешать ему. Не вышло. Так вот. Он пришёл сюда и вдруг заартачился. Я много сил потратил на уговоры. Мне не нужна была его бессмысленная смерть. Но похожий на тебя упёрся. Он не понимал, и мне пришлось применить всё своё красноречие. Без толку. Вы, люди, удивительно несговорчивый народ. Как вы ещё не перерезали друг друга в ваших скученных поселениях. — Ша-Аргх хрипло рассмеялся. — Мне нужна была его кровь, отданная добровольно. Я через некоторое время понял, что силой тут не победить. Но похожий на тебя не хотел делиться своим Даром. Я был... вынужден. Но оставим это. Ты, мышонок, несёшь в себе ту же кровь. Она нужна мне. Отдай её добровольно, и твои друзья останутся живы. Или нет. В любом случае, решается твоя судьба, а не водных тварей или выродка, что ты приволок вместе с собой. Я понимаю твоё замешательство. Я ещё приду, и ты дашь ответ.

— Создатель, — шёпотом молился Рилмок, скорчившись на полу камеры. Его глаза жгли бессильные слёзы. — Создатель, даруй ей освобождение. Даруй ей смерть без мук. Она так долго страдала в этой жизни, — он размазывал бесполезные слёзы по щекам, — не откажи ей в последней милости, не дай ей умереть в огне и боли. Она… она не заслужила такой смерти… Создатель, молю, даруй ей покой и прохладу вод Кхаридана, не заставляй её умирать так… — он уже путался в молитвах, борясь с темнотой в глазах. Жар камеры медленно убивал, жарой, жаждой, ожиданием конца. Вчера Ша-Аргх привёл его в пыточную, чтобы Рилмок посмотрел на Алейт. Она была распята на косом кресте, под её ногами горел негасимый костёр, поддерживаемый заклятиями и не требующий дров. Периодически из стен вырывались струи раскалённого пара. "Это не даст ей умереть, — насмешливо заявил Ша-Аргх, — Кхары любят воду, я предоставил её. Она страдает от раскалённого пара, но он и не даёт ей погибнуть. Сколько ей мучиться, зависит от тебя. Даруй ей освобождение, о котором ты молишься. Отдай свою кровь, и она умрёт быстро и чисто - только горсть пепла. Не заставляй её страдать ещё больше. Я слышал твой шёпот в ночи, мальчик. Создатель не поможет тебе на этот раз. Отдай свою кровь и я клянусь тебе, водная тварь умрёт быстро и безболезненно. Я не так жесток, как ты думаешь, но меня огорчает твоя несговорчивость." — Ша-Аргх легонько дунул, и костёр под крестом взвился с новой силой. Алейт уже не могла даже шевелиться, она безвольно обвисла на кресте. Кожа её потрескалась, бесполезные жабры торчали уродливым сухими пластинами. Фиолетовый глаз закатился. Рилмок был готов плакать от бессилия, но решился, стиснув зубы, не давать воли эмоциям при Ша-Аргхе. Безумный повелитель джайнов был достаточно безумен, чтобы поджарить Рилмока на таком же кресте.

— Создатель, даруй ей своё милосердие, — прошептал тогда Рилмок, и Ша-Аргх тотчас ухватился за эти слова.

— Милосердие! Благословение, а не проклятие! То, о чём говорила Шепчущая. Ты и впрямь от крови Интериора, недоносок. Повторяешь его слова. Это хорошо, значит, она не ошиблась, и ты действительно потомок Чистой Крови. Чудесно. Ты отдашь мне свою кровь, мышонок из Аквилии, но мне она нужна добровольно. Протяни руку, и твоя кхара перестанет страдать. Я даже отправлю её пепел в Кхаридан, пусть топят его в своих лужах. Что мешает тебе, мышонок? Её ты не спасёшь. Огни Джайнмура неугасимы. Она может вариться в кипятке много лет, её мучения не передать словами. Ты хочешь для неё такой участи? Нет? Всего лишь протяни руку. Протяни руку, и моя Шепчущая сделает надрез. Он спасёт тебя, твою водную тварь, возможно, даже того охранника, что медленно поджаривается сейчас в соседней камере. Протяни руку, мальчик. Спаси их. Твоих друзей. Они рисковали ради тебя — неужели ты не рискнёшь ради них? Оставишь их умирать в огнях Джайнмура? А, мышонок?

Рилмок только глотал слёзы и молчал. Он уже понял цену словам Ша-Аргха. Если он отдаст свою кровь, сумасшедший джайн лишь продлит агонию его друзей, а самого Рилмока заставит смотреть на порождение своей крови. О, как в этот момент Рилмок проклинал своё родство с Интериором. Загадочный Дар так и остался загадкой, перерождение в Купели подарило ему только кракенов на руках, знание Первой Речи и никаких других способностей. Ша-Аргх открыто издевался над ним, каждый день приводя его к косому кресту и по нескольку часов заставляя его смотреть на мучения Алейт. Кхара не выказывала никаких эмоций, безвольно вися на кресте. У Рилмока разрывалось сердце, но кракены на его руках шевелились, а, значит, Алейт была ещё жива. Ещё жива. Ещё один страшный день в море кипятка и жара. Рилмок не мог понять, как она держится за жизнь. Но пока она борется, он не может сдаться. Ша-Аргху нужна его кровь, в этом весь секрет. Дар Интериора, вырванный насильно, не имел никакого значения. Рилмок это понял с первого дня их безумного плена. Только добровольно отданная кровь могла сыграть роль в зловещем замысле помешавшегося повелителя Джайнмура. Не случайно у его камеры бессменно дежурили двое джайнов с ножами и склянками. Стоит ему согласиться… просто протянуть руку огненным сторожам… как закончатся мучения Алейт… а, может, и его собственные. Его жизнь Ша-Аргху не нужна, только кровь. Чистая Кровь. Рилмок клял себя всеми словами, что поддался соблазну узнать тайну ухода Интериора. И где он теперь? И где Алейт? Распятая под костром, что ненавистен для кхар, оживляемая потоком кипящего пара, что возвращает к жизни для бесконечных мучений. Неужели он даст ей медленно умирать в огне… Но слова Ша-Аргха пугали его гораздо больше. Он хотел его кровь. Что он с ней сделает? Рилмок не сомневался, что после кровопускания его быстро и бесцеремонно сожгут в любом огненном озере, что в избытке имелись в Джайнмуре. Ша-Аргх намекал на это со всей искренностью, и Рилмок не имел оснований не верить повелителю Джайнмура на этот раз. И пепла не останется. И получится, что и он, и Алейт, и Лидан просто сгорят в угоду безумному джайну, как, видимо, сгорел его предок, "заартачившийся", по словам Ша-Аргха. Неужели всё кончится так? Рилмок кусал пересохшие губы. Нет. Ради Алейт. Ради той, что вела его этим путём. Рилмок вспомнил, как он выхаживал кхару, когда её привёз на телеге перепуганный мастер Йозев. Как она поправлялась. Как смеялась над ним и рассказывала вещи, что не снились и самому Магнифику Теодорию. Как она смотрела на него, когда он, задыхаясь, вынырнул из Купели. Как положила перед ним меч.

Кракены на руках снова зашевелились. Рилмок почти физически чувствовал их ярость. Высшая кхара, плоть от плоти Воды, изнывала на горящем кресте, а их хозяин медлил. Рилмок утёр слёзы и глянул на руки. Да, его знаки волновались. И он вдруг почувствовал странную решимость. "Будь что, будет, джайн, но я не оставлю свою Хранительницу." Он встал и забарабанил кулаками по двери.

— Ваша милость желает отдать кровь, — начал джайн со склянкой, но Рилмок ударил его в челюсть с неожиданной силой, сморщившись от палящего прикосновения к коже, и ринулся в пыточный зал.

Алейт продолжала висеть на кресте, опустив голову, но Рилмоково появление она заметила.

— Я сама закончу свою жизнь, — отчётливо произнесла она. Эти слова вдруг подстегнули его, как шпоры лошадь. Время остановилось. Он видел удивлённо поднимающегося со своего места Ша-Аргха, видел озадаченных джайнов с ножом и склянкой, Ша-Ангх, Шепчущую, скорчившуюся у ног Безумного Джайна, выродка Ша-Ан с блистающими глазами. Словно в каком-то киселе из секунд и минут он подошёл к Ша-Аргху и выкинул вперёд обе руки.

И вдруг сдвинулись пределы.

Кракены ожили. Стекая с рук Рилмока едва заметными линиями, они обретали плоть и яростно плевались струями воды. Первый фонтан рванулся к бесчувственной Алейт и загасил костёр под её крестом.  Второй окатил её с ног до головы, заставив вздрогнуть омертвевшую плоть. Третий фонтан, самый яростный, был направлен на Ша-Аргха. Тот был буквально смыт бешеным напором ледяной воды и шипел, пытаясь выбраться наружу. Холодные струи не давали ему этой возможности. Вода, губительная стихия для джайнов, захлёстывала Ша-Аргха с ног до головы, он практически не мог вынырнуть на поверхность. Огненная грива волос потускнела и прекратила искрить, сам джайн беспомощно отплёвывался, не имея практически никакой возможности вынырнуть и глотнуть воздуха. Ша-Ангх отползла подальше, с ужасом глядя на погибающего повелителя, Ша-Ан испытывала почти священный экстаз. Алейт лишь мотала головой, пытаясь уловить драгоценные капли воды. Рилмок тяжело дышал, кракены уже не слушались его, заливая пыточный зал потоками воды. Все джайны, что присутствовали при истязаниях Алейт, в панике толпились у входа в попытках сбежать. Наконец, всё было кончено.

Ша-Аргх лежал тусклой кучей у трона. Вода убила его, залив кипящую плоть ледяным потоком. Лишь редкие искры взмывались над тем, что некогда было грозой Джайнмура. Ша-Ангх ползала по полу, боясь поднять голову. Поток не задел её, но шипение кучи, что некогда была её повелителем, не давало ей подняться. Она пыталась уползти, когда тонкий язык воды кинул её к ногам Рилмока. Ша-Ан казалась не задетой буйством воды и по-прежнему ютилась в своём углу, сияющие глаза, не  мигая, смотрели на Рилмока. Золото её глаз не позволяло понять настроение выродка.

Рилмок на негнущихся ногах подошёл к Алейт. Та, словно почувствовав его приближение, дёрнулась.

— Ты наконец-то понял свою силу, мышонок из Цитаделлы, — прошептала она и провалилась в спасительное забытье. Вся её кожа являла собой один большой ожог. Жабры встопорщились так, что Рилмок был не уверен, что они смогут когда-нибудь вбирать воду. Единственный глаз Алейт помутился и поблёк, став бледно-сиреневым вместо фиолетового. Губы её потрескались, а кожа распалась на тысячи бледных сухих лепестков. Но кхара внезапно очнулась, напугав Рилмока ещё больше.

— Ты правда думал, что я сдохну над этой грелкой? — Алейт говорила с трудом, но интонации её ничуть не изменились.
— Алейт… я… ты… ты жива….
— Я сейчас заново сдохну, если увижу, что ты скорбишь о невинно убиенных.
— Ты жива.
— А ты думал. Грелка, конечно, не лучший способ отдыха, но альтернатива была совсем никчёмной.
— А…
— Ты всерьёз предполагал, что меня пугают эти "пытки"? Я боевая кхара, мальчик, высшая кхара, меня трудно сварить, а ещё труднее убить. Я думала, ты успел это понять.
— Но… Костёр… Я же видел….
— А я ещё и чувствовала. Неприятно, да. Не спорю. Мерзко даже, можно сказать. Очень не люблю огонь, даже кипяток  меня не примирил с этим полоумным. Но зато ты выпустил кракенов. Может, ты развеешь мои сомнения?
— Это Дар Интериора, — прошептал Рилмок, со священным трепетом глядя на руки. — Сила, что побеждает стихии...
— Иди и приведи в чувство Лидана, — хрипло каркнула Алейт. — Он мальчик выносливый, но кто знает, как над ним издевался этот сумасшедший.

Рилмок поковылял на негнущихся ногах в другой зал. Огонь под Лиданом не горел. Видимо, джайны, почувствовав гибель повелителя, в испуге сами загасили пылающие костры. Рилмок вскинул руки. Кракены холодными струями обдали Лидана, позволив ему прокашляться и придти в себя, а потом Рилмок волок ослабевшего кхара в пыточный зал, где, бессильно привалившись к стене, сидела Алейт.

Оставив кхар приходить в себя, Рилмок сел на пол, испытывая странные, ни с чем не сравнимые ощущения. Какая-то часть его сломалась или, наоборот, со звонким щелчком стала на место. Он поднялся и подошёл к Ша-Ангх.
Та лежала, скорчившись, подобно выродку, и не смела поднять глаз. Рилмок брезгливо тронул её носком сапога.
— Вы понимаете лишь силу, — с трудом сплюнул он, — ну так получите. Тебе есть, что сказать, Пламенная?
Ша-Ангх отползла и просипела:
— Ша-Ангх видит силу. Силу Воды, что ты подчинил себе. Как ты это сделал... Сила Воды давно утрачена... — она хрипела и пыталась спрятать лицо, но Рилмок с каким-то странным удовольствием переворачивал Шепчущую ногой и заставлял смотреть на себя.
— Сила Воды не утрачена. Кхары просто не имеют обыкновения бахвалиться своими способностями. Ты будешь ещё пытаться спорить со мной?
— Ша-Ангх видит силу. Ша-Ангх склоняется перед силой. Ша-Ангх не навредит тебе. Что Ша-Ангх  может сделать для тебя?
— Сделай так, чтобы мои друзья поверили в твоё раскаяние!
Джайна скривила губы в подобии усмешки.
— Там, за стенами, вдоль по коридору и направо будет озеро. Горячее подземное озеро. Там твои друзья смогут восстановить силы. Если... если ты не захочешь сделать здесь ещё одно.
Рилмок ещё раз ткнул её носком сапога.
— Мне не нужна здесь ещё одна Озёрная Долина. Показывай, где твоё озеро. И не вздумай юлить, — он вытянул руки. Ша-Ангх с испугом отползла и стрекочущим голосом позвала джайнов, тех немногих, что прятались за дверьми, раздираемые любопытством пополам с ужасом — жуткая смесь. Те опасливо подошли к Алейт и Лидану, старательно обходя испускающую пар тушу, ранее носящую имя Ша-Аргх, подхватили кхар под руки и осторожно повели к озеру. Рилмок, Ша-Ангх и Ша-Ан следовали за ними. В глазах у Рилмока двоилось, он очень хотел лечь и заснуть на целый год, но рядом с ним шла Шепчущая джайнов, и его друзей её слуги несли к водоёму с благословенной водой. Рилмок резко зажмурил и снова открыл глаза. Нет времени для слабости. Сейчас он узнает всё.

Кхар бережно опустили в воду, и их жабры начали слабо шевелиться, впитывая благословенную влагу. Рилмок, удостоверившись, что Лидану и Алейт ничто не угрожает, обернулся к Ша-Ангх. Огенноволосая джайна смотрела на него с осторожностью, но уже без страха.
— Ты знаешь мою силу. Не вздумай лгать мне.
— Ша-Ангх видит силу. Ша-Ангх склоняется перед силой. Теперь Ша-Ангх — Первая средь Пламенных Очей, и ни один джайн не оспорит это право. Ша-Ангх благодарит тебя за это и ответит на твои вопросы. Спрашивай, Ша-Ангх слушает тебя.
Рилмок задержал дыхание, внезапно сбившееся, как при первом визите леди Джиневры.
— Что такое этот Дар, что погубил моего предка и чуть не погубил меня?
Ша-Ангх то ли закашлялась, то ли засмеялась.
— Дар Интериора... Это возможность подчинять себе силы стихий. Только возможность. Твой предок не знал, как пробудить свою силу. Чтобы возможность стала способностью... Ты рисковал из-за своих друзей. Тот, кто пришёл раньше, не имел друзей. Он боялся за свою жизнь, но Дар не открывается дрожащим тушканчикам. Ты хотел спасти своих кхар. Ты мог погибнуть, но пошёл на это, чтобы спасти их. Милосердие. Вот, что отличает Интериора от простых смертных. Об этом говорил Ша-Аргх, но он не знал силы милосердия. Он был жесток и погиб жестокой смертью. Я вижу в тебе силу Воды. Ты взял её в Кхаридане?
Рилмок кивнул, косясь на кхар. Те обессиленно отмокали в озере.
— Зачем Ша-Аргху нужна была моя кровь? Что он хотел с ней сделать?
— Ша-Аргх был одержим идеей подчинить себе Дар. Твой предок был слабым человеком. Он любил смотреть на огонь, был ли это камин в его покоях или весёлый костерок на охоте. Ша-Аргх послал ему Зов через огонь. Противиться Зову Интериор не мог. Он не владел силой Огня, чтобы отрешиться от него. Он пошёл в Джайнмур, ведомый странным желанием. Эта кхара, его Хранительница, как могла, пыталась помешать ему. Но Зов Ша-Аргха был силён. Очень силён. Интериор прогнал кхару и пришёл в Джайнмур. Ша-Аргх встретил его со всеми почестями. Но твой предок не принял предложения Пламенных Очей. Он испугался. Тогда Ша-Аргх решил действовать хитростью. Он прислал к нему джайну, самую красивую для вашего глаза, Ша-Атх. У неё была фигура, которая нравится людям, и длинные золотые волосы...
— Рилмок, это у тебя наследственное, — пробормотала Алейт, слушавшая весь рассказ, как оказалось, но не пророняя ни слова.
— Ша-Атх вобрала в себя семя Пропавшего Короля. Ша-Аргх хотел в его ребёнке попытаться открыть Дар. Но... — Ша-Ангх покосилась вбок, — Ша-Ан не имела ни малейших признаков Дара.
— Ша-Ан?! — закричал Рилмок, еле справляясь с волнением, — Ты сказала: Ша-Ан?
Первая средь Пламенных Очей усмехнулась.
— Да, Ша-Ан - твоя... не знаю, как у людей это правильно называется... в общем, тётка по отцовской линии. — Рилмок с трудом дышал, глядя на скорчившуюся в углу калеку. Ша-Ан не поднимала глаз, только всхлипывая и пряча голову в широкие рукава.
— Но всё было без толку, — продолжила Ша-Ангх, — признаков Дара у неё не было, сколько бы опытов не ставил над ней Повелитель Джайнмура, всё было без толку. Только тело её стало немощным и бесполезным. Ша-Аргх послал караван с подарком для Лита Майи, в надежде, что Мать Миражей откроет в Ша-Ан нечто, скрытое от Ша-Аргха. Но Лита Майя не приняла подарка, и участь Ша-Ан до сегодняшнего дня была нам неизвестна. После чего Ша-Аргх просто выпустил из Интериора всю кровь, но она не отвечала на его мольбы. Никаких признаков Дара Первый средь Пламенных Очей не получил и лишь напрасно лишил жизни твоего предка. Тогда в его голову закралась мысль, что кровь надо получить добровольно. Он говорил это тебе? Говорил, что пытался убедить Интериора? Он лгал. Он слишком поздно понял свою ошибку. И вдруг приходишь ты, без Зова, сам, не понимая, чем рискуешь... — Ша-Ангх кашлянула, сорвав голос от долгой речи. Рилмок воспользовался паузой.
— Ты выкинешь из головы все бредни Ша-Аргха. Дар Интериора вам неподвластен.
— Ша-Ангх видит силу и склоняется перед силой. Третий Народ не будет враждовать с остальными четырьмя. Ша-Ангх видит цену мира.
— Тогда обеспечь моих друзей и... и Ша-Ан всеми удобствами. Им надо прийти в себя после ваших костров.
— Ты увидишь их мирно спящими у вод подземного озера. Никто не причинит им вреда. В том моё слово, и оно нерушимо. Тебе же следует отдохнуть и набраться сил. Ша-Ангх распорядится о твоих покоях. 

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/11/1586