Малиновый рай, романа Инку-батор. стр. 33-36

ишь  какой  знатный  прикид  нарядила.  Чёрт  который  в  птице  той  запросто  унесёт  цельного  барана  и 
человеческое  дитё,  были  случаи   воровал. Ужо , шибко  любит  малых  деток, особенности  женского  по-
лу. Сказывают  как  то  уташил  заблудшую  девку  в  каменный  город, в  гнездовье, дак  там  она  и  живёт
до  сей  поры, одичала ; назад  возврата  с  каменой  гряды  дороги  нет. Это  отвесная  гряда  скал,  пещеры
всяко  вглубь  и  вширь  заготовлены. Ране  обитали  их  три,  четыре  твари,  две  знаю  изничтожили  про-
меж   себя  в  сваре. И  гряда – то  не  шибко  высока,  с  сосну, да  окружают  дремучие , непроходимые  ле-
са,  в  них  нога  люда  не  ступала, гиблые  места, боятся  даже  охотники  на  медведя  да  волка  заступить
ихнею  вотчину. Дак  оне  в  буреломах, да  завалах  дерев  гниющих  гнездятся, из  цельного  лапника  гнёз-
довья  лепят, потому  и  вонят  конским  помётом  и  смолой, выдержать  не  всякий  могет. И кости в окрест
распадка  бросаны  всякие: заблудшая  домашность  там  смерть  находит, люд  по  ошибке  забредши туды
не  сразу  путь  находит. А, то  по  тропинке  древний  старец  пройдёт  с  песней,  посмотрит  ласково,  обна-
дёжит  глазом  лукаво  и  тут  его  и  нет, не  приметишь  куды  исчез, во  истину  как  в  воду  канул. А, то  вы-
ведет  к  озерцу, зелено  вкруг , купава  по  воде  бела - бела, глаз  режет,  и  девки  те  потерянные  да  утоп-
ленницы  с  рыбьими  хвостами  ужо  проросшими  манят,  блазнят,  привечают  всяко  заблудшего, заманит
глаз  не  оторвать . Гиблые  места . Зашёл  как- то  по  надобности  и  потерял  след , старик  тут  ужо, табачку
предлагает,  ласково  так  смотрит , я  то  знавал  про  то, поплевал  на  плечо  да  кричу  чур  меня! Тише ,
тише  мил  человек, в  сих  местах  не  ори, разбудишь  нечисту  силу  и  мне  несдобровать, иди  отсель  по-
добру , поздорову . Ну , я  было  матерщину  пустил, старче  руками  всплеснул , враз  всё  пропало  и  гряда
и  ветхий  дед  и  утопленницы  с  их  рыбьими  хвостами. Стою  у  той  дороги ,  с  которой  и  начал  огляд .
До  сей  поры  не  верится . На что  у  нас  Вятские  высоты,  леса  непроходимые, что  там  тайга: буреломы,
да  завалы  и  то  оробел, тут – же  с  топью, залежь  непроходная,  дерево  на  дерево  лежит  накрест , не- 
проползти,  непролезти. Одним  делом  заморённые   края, вырастешь  Вича  не  ходи  туды, знай , живёт
лихая  тварь - птица, залихоимствует, закружит, кровь  всю  изопьёт , да  бросит  на  погибель  с  кручи  тех 
утёсов. Вона  оне  недалече  отсель,  за  тем  крутояром,  вона  у  хребтин , что  помнишь  ране  проходили   
на  плотах, берег  тама   такой  крутой  из  воды прямо  вверх , на  нём – то  помнишь  мощен   лес  частоко-
лом   словно  стена  стоит, пихта- то  огромная, вспомнил. Вот  подале  туды , верст  шесть, не  далече, нат-
кнешся   на  увалы, почитай  пришёл. Ходить  следует  туда  с  железным  посохом,  хоча  птица  балованная,
всё  одно тварь  божья, супротив  железа  не, устоит;  но  лучша  не  плутай  туды, так- то.                -33-
А  то  ещё  впечатлённый  добавлял  вдогонку,  смотря  из под  ручищи  вслед  диковинки: “ Эк, характер
скверный; ежели  не  так  посмотришь, уташит, истерзает  хужа  людоеда, как  попробуёт  человечинку, так
оно  будя  охоча  до  неё. Тварь  вольная, мужику  справится  с  ней, а  бабе – нет, в  народе  величают - обо-
ротень, али  ешо  красный  потешник, размахом  в  три  метра, как  у  большого  орла, да в  полёте  перепон-
кам  воздух  пущает , потому  треск  пилы  характерный, подьёмна  силища  - могет  и  ребёнка  запросто 
унесть, у  меня  подлец  в  затоне  морду  полну  щуками  поднял, уволок  куда? Едва  нашёл, и  меня  знат ,
побаивается. Ножища  приметил  верно, кручёные в  руку  толщиной, коготы  с  палец, по  четыре  на  кажну
лапу, ртом , шо  у  борзой  у  той  клыки , а у  энтой  зубы- пилы, шо  у  щуки. Шо  хужей  невесть  шо. Оборо- 
тень-тварь  божья. Налетит, собъёт, замучает, только  чёрт  верно  его страшнее, да  я – то  на  земле  его  не
видел, можат  опосля  смерти  угостит   меня  табачком. Крякнув , достал  злой  самосад , справив “ козью
ножку” и  запалив  пыхнул  в  смолистый  сушняк, отчего  тот  загудел, заискрил  ярким  огнём, враз  верну-
лось  душевное  равновесие. Текут  мысли, думы  в  дороге  и  кажется  ему  летит  вслед  Василис  по  проз-
вищу  Федрэй , неотступно  следит  за  ним, охотится , хочет  уташить  в  каменоломни, не  решается, поба-
вается ; всё  равно  неотступно  наблюдает  с  вероломной  целью  подрать  его  всего  коготами, склевать
глаза  холодные , голубые, оттого   ненавистные  ему  и  замучать, замурзать, быть  от  того  ещё  сильнее  и
кровожаднее, упиться  жаждет  кровушкой  его  Ваниной, насладится  хочет  парного  мясца  трепыхающе-   
гося  в  предсмертной  агонии  молодого  тела. Плавно  обозначаются  мысли  в  нужное  направление, так
верно  иной  человек  поступает, словно  необузданная, безмозглая  тварь  лесная , всё  тому  одно, лишь -
бы  брюхо  своё набить , лишь- бы  одному  во благо, другого- то  не  разумеет . Это неизвестно  кто  кого
пересилит, да  заохотит , поживём , увидим, покамест  никто  не  смеет  обидеть , хуже  того , что  я  видел,
через  что  прошёл  Василиске  не  приснится; так  жив  и  здоров, а Федрейке  и  по  кумполу  можно  трес-
нуть, думал  подрёмывая  наш “ Кырля” укрытый  теплом  казённого  одеяла  под  шум  движка  полуторки,
шуршание  набухших  шин. Дорога  витеевато  стелясь  уходила,  откатывалась  вниз, назад . Жёлто – багро-
вые  листья  клёна  веером, кружась  и  падая, стелились  далеко  позади  в  темноту   чёрного  асфальта, в
безвозвратное  прошлое.
         5.2.Приезд и  радужная  встреча  и  привыкание бесчисленное  просторечье ….
   Что  будет? Как  дальше  жить? Вопросы  на  засыпку. Мари  улем, але  пёртышко  kайна. Война  давным
кончалась, лес  рубят, щепки  те летят. Дом  на  Неве, мы  вырастем  тут  на ..де, мы  взрослыми  бу..ем                -34-   
тебя  не  забу..ем, до..ом  на ..нве, ностальгически  исходящие  из  запаренных, феолетово - стонущих  роти-
юков  глушилось  разгорячённым  рокотом  мотора, биением  первой  осенней  крупки  о  натянутый  бре- 
зент  кузова. Наступил  сентябрь, завтра  второе, в  школу  товарищи, ранцы  готовьте;  Сказали  приедем,
помоют, накормят, в  постельку  чистую  определят; Слава  богу, всё  как  у  людей, государство  поможет,не
забудет детей.
   .… Астафьев, Астафьев, дружок  в  другорядь, прости  государство, оно  сняло  стяг; другие  цвета, не видно 
креста, но  плотно  красноармеец   сжимает  уста; ходили  в  атаку, и  в  этом  есть  прок, отец  всех народов,
он  был  Вам  пророк; сплотил  все  народы, в  единый  кулак , назад  нету  ходу , за  нами  тот  стяг; Москва 
и  Россия, за  нами  земля, сказав, этим  выразил, Ваши  думы  сполна; прости  и  ты  им  серебристая  Луна,
твой  памятник  осветит  она  навсегда; в  глазах  людей - большая  глыба, как  мученик,  страдалец   и  тру –
било; поверь  медаль  не  зря имеешь, добро  так  просто не  посеешь; а  память  светлая  она, не  забывает,
освещая, внутри тебя и  нас  храня, теплит , мерцает, зреет. Серо, неприметно, живём  Мы  в  мире  этом,
но  думаем , надеемся, что  есть  за что  и следует; не  зря, не  зря, в  медали  слышен  звон, Мы  тоже  не 
имели  партбилет  и  Пантеон;  прошёл  Нас  будто  стороной, прокрашен  он, не  Наш, но Свой; Мы  тоже ,
то-же  не имели  партбилет  и  чарку  не  пивали  на  послед; война  прошла  Нас  стороною, стальные  люди   
город  строят, и  управляют, ни  почём; традиция  сильна  и  Нам  облом, спасибо  письма благодарности  за 
“СХРОН”,стального  города  почтовый  дом; отечество  стесняется  молвы, подстраховаться  от  беды, вины;
святое  дело  на Руси, традиции  инакомыслия  сильны;  кто  с  НАМИ  в  бой, тот  не  герой, кто  против  от - 
правляется  в  забой; взрывать  гору, искать  руду, за  мысли  несолдатские  в  дугу;  нос  в  табаке, ус  в  се- 
дине, по  ним  текло  в  рот  не  попало;  Как  думаешь  земляк, извилины  напрячь  сумеешь, свой  рубикон 
преодолеешь….
Подъехав  утром  раним , гореньем  фар  светя,  сигналами  машин  натруженных  гудя, всех известили – то-
вар  приехал,  точнее  прибыл. Как  в  давнюю  пору , ворота  скрипнули, сторож  в  спешки  их  разчленил.
Вот  и  приехали, ребятки, всем  выгружаться  и  вселяться  в  этот  Ваш новый  дом. Мы  Вам  его сейчас  по-
кажем,  вот  он  домина  трёхэтажный. Он  из  кирпича, большой, огромный, как  будто- бы  в  столице  шум-
ной, и  удивлению  нет  предела, и  восхищению  нет  забела. И обошлось, без  криков  передела, крыльцо
свободно , пропускает  три  забега; и  высочено, колоны  и  столбы, гранит  в  жилище , намощенные  полы; 
такого  дети  не  видали  никогда, в  таком  повешены  и  люстры, зеркала; поверх  лепнины, римские                -35-
стихи, в  них  писано  учись,  живи, на  благо  Родины, на  радость  всех  людей , да  узнавай  полезное,  дер-
зай  и  книжки  очень  умные  читай, считай  и  знай  гордиться  Вами вся  страна, Вы  для  неё  цветы, весна.
Как  здорово, ребятки,  оробев , в  восторге  в  кучу  сбились, портьером  тиснены  огромные  окнища  сни - 
лись  и  люстра  на  вису  лепниной  крылась, стоять  под  ней  боишься , крылья , у  ангелочков  на  отлёте , 
шилом, вот  полетят , вот  оживут, что  будет. Ребята  оробев, поражены  богатству, не  снилось  наяву , а
жизнь  прекрасна. В  столовую  гуськом, тихонько  входим , садимся  здесь  рядком, покушаем  как  сможем
Не  надо  шума, руки  мойте, садитесь  все  за  стол, не  спорьте;  вот  первое , второе, а  вот   компотик. Вот
тортик  им  набейте  свой  животик, какие  славные  малявки  разные, ишь  наш  директор  подобрал, отлич-   
ный  знать  товар. Ребята  радостно  смеялись , прощай  цветной  Люльпан , прощай  цветочек  алый , Галя
попал  я  видно  в  рай.
           5.3. Отступление  по  порядку  будем  жить  по  распорядку,  посчитав  детей  жалей , будем  делать
с  них  людей,  настоящих,  без … .
   Построив, пересчитав   детей  по  головам  выяснилося , что  одна  девочка  пропала  и  это  была  та, кото-
рая  неоднократно  падала  в  обморок. Поименно  выяснили , пропала  Васильева  Рая. Насилу  вспомнили,
такую  оставили  в  детприёмнике   Йошкар- олы  на  попечение  и  присмотр  до  выздоровления. В  таком
состоянии  нельзя  было  дальше  везти  девочку. И  поили  её  чем- то, и нашатыря  нюхать  давали, и искус- 
ственное  дыхание  проделывали, ничего  не  помогает. На  личике  ни  кровиночки , ножки  дрожат, тельце
трясётся, не  пьётся, не  кушается , глазки  закатываются,  а  пульс  щупается. Как  будто  приворожили  чем-
то, кто-то. Всё  испробовали, припомнили , в  одном  местечке  по  вынужденной  причине  остановились,
так  цыганка  из  табора, что  стоял  на  пути  подошла,  полюбопытствовать  зачем  много  деток  везут, куда
пошто?  И чьи  они??? Это  сейчас  понятно, а  ране  недоумевали  почему  интересовались  цыгане  тём-
ненькими  детьми. Их  эксплуатировали  по  всякому , для  них  это  живой  товар. Это  беззаботное, весёлое
племя, не  стеснённое  ни  какими  обязательствами,   лишенное  комплекса  предрассудков, коими  богата
осёдлая  нация, жила  в  мире  как  хотела  и  могла, по  своим  неписанным  законам не  подчинятся ни  за-
конам, ни  власти. Не  все имели  паспорт, прописку  не  ищи, забудь. Мы, кочевой  народ, чем  богаты, тем
и  рады,  заходи  к  нам  на  постой, гостем  будешь  золотой. Особенный  облик  цыган  выкристаллизовал 
многовековой  уклад, образ  быта  бродяг  людских. Многие  суетились  у  безжизненного  тельца, цыганка
   -36-