Малиновый рай, романа Инку-батор. стр. 37-41

тут  как  тут. Что- то  шептала, что- то  заклинала  и  удивительно, ребёночек  ожил, зашевелился ; ослаблен-   
ное  состояние  желало  быть  лучше, сопровождающие  не  рискнули  взять  на  себя  ответственность. По
дороге  сдали  в  столичный  детприёмник. И  верно  поступили , диагноз  менингит, знакомо  дело  в  наро-
де  кличут  “дубосит”. Обмороки  на  деле  не  обмороки, начало  эпилепсии. Расслабленные, ослабленные,
битые, забитые, убитые, пробитые  таков  тот  список  в менингит, менинго- энцифалито-дубосито-колотито
бита- бит. С  той – же  постирушки  общественные  лаяния , окрикивание, оскорбление , закаливание, про-
клинания. Но  проще  волю дать рукам, бить  по  голове  и  по  костям, в  примере  тоже, что  Ванечка  имел,
себе  дороже, свои  побьют, чужие  приголубят, раз  волю  дав  рукам, всех  колотит  посильно  утверждая
стабильно  свой  авторитет. Скверно  жить  в  этом  мире  слабому, все  унижают  тебя, не  всегда  выстоишь
против  сильного. Часто  битым  бываешь, униженным, оскорблённым. Никто  не  заступится, не  остановит.
Брошен  на  произвол  судьбы: на  поругание, на  порицание, на  колотит,  на  дубосит, на  клевету  и   стра-
вку. Держи  мальчёнка  в  кулак  судьбу. Шуга  придёт,  шуге  дорогу. Первым  делом  в  баньку  местную 
сводили,  попарили,  помыли, затем  опять  рядком  в  столовом  зале  усадили, как  дорогих  гостей  приве-
тили, традиционного  сценария  обряд  хвалебным  тушем  прогремел  в  три  раза  ту-ту-ту-ту-ту-ту- ту-ту-ту
-ту-ту- ту-ту-ту-ту-ту –ту-ту-ту. Затем  слова  в  надежде, что  жизнь  им  восстановит  их  права,  что  вырастут
хорошими  людьми, что  жизнь  активная  их ждёт, здесь  интересный  и  достойный  маленький  народ, что
в  люди,  в  город  не ходить,  Христа  не  очень- то  любить, наука  даст свои  понятия, с  Вами  проведут  в 
кружках  занятия, вот  Ваши  воспитателя, они  за  папу, маму  и  будут  как  поводыря. Ты, извини, читатель 
мой, он  не герой, он  времени  создание, через  него  мы  сможем  вновь  найти  спокойствие  и  кров  в 
перестановке сдвига на  всезнание. Катится, катится  колесо  времени, чтобы  мы делали  без государствен-
ной  поддержки. Назад  дороги  нет. Висят картины  советских  мастеров  кисти: Дайнеки, Петрова-Водкина,
Кустодиева, Перова, Саврасова  и  Васнецова. На  стенах  зрит  заряд  истории  святой  Руси и  что шло  опоc-
ля  за  ним. Глазами, первозданным  взором  глядит  притихшая  душа  как  в иллюзор,  бездонное  оно,пол-
но  сознанием  значения  другой  культуры . Марий  уlем , аlе  пёртышkо  keinа, славянский  этнос   хвалебн
сполна; не  плюй  в  колодец, напиться  пригодиться. Могучий  пласт, мощен  богатством  залежи  культуры
пугали, настораживали, глушили  благодатные  потоки  парящие  в  эфире  марийских  недр, исходящие  с
родной  земли. Он  первенствовал, внушал, демонстрируя   своё  величие, значимость. Дух  времени  дру-
  -37-
гой  и  доминирующей  культуры  давил  в  Величии  своём.  Значимость  её , величие  и  широта  незримо
поглощало  в   гарнило  цивилизованной  культуры  русичей , неоперившуюся  и  более  первичную  культу-   
ру , перерождало  преобразования, больно  било  на  содержание  обрядов  и  обычаев  мари. Двадцатый
век  смежных  преобразований,  культурных  ценностей  паренье,  век  соединений  вынужденного  зрения,
так  говорит  наука  и  в  этом  ей  порука, история  развития  людей. Как  не  внушай  мираж  на сроки,своим
путём  идут  истоки. В  шестидесятые  рассвет  импровизации  ложной  людской  организации,  социалисти-
ческого  рая  доминирует  сознание, хотят  все  много , ходят  дружненько  в  кино, завод  автофургонов  пи-   
лит  лес  давно, большие  эстакады , на  ж.д. станции  давно, лес  рубят , щепки  не  летят, их  на  опилки,  с
них  фанеру  бдят, древесно- стружачные  плиты,  Вы  не  хотите? Так  купите,  и  мебель  Вам  и  плинтуса ,
и  доски  и  вагонка  и  щипа, всё  в  ход  идёт,  не  загниёт,  в  советском  рае  прибранный   уход,  Хрущёв 
пришёл, пчёл  снизошёл, раслабку   дал , артель  провёл, и  дружненько  робяты,  в  Руси  пошли  подрядом, 
куда  тут  Василиске  намедни, затронул  сферы  всей  деревни,  механизация  на  фермы,  даёшь  угля, по-
ле  лава,  Стахановцы! Вам  вечна  слава! В  своих  краях  и  космос  намедни, собачьим  лаем, восторгу  нет
мочи, лес  пилят,  нет  щепы, опилками  подряд, в  борьбе  от  пьянства, спирт  гоняет  государство, кто  не
рад, всё  в  дело, Сталин  под  горой, срок  вышел,  с  мовзолея – геть  стеной, такие  вот  дела, Российское 
содружество,  моя , твоя,  НИЧЬЯ  ЗЕМЛЯ, ВСЕОБШАЯ  ОНА  и правит  государством  голытьба, что  в  голове, 
то  на воде, безграмотен  мужик  везде, берёт  и  вилами  везде,” политик”  ткёт, словно  себе, откуда  знать   
кому  в  поход, сняв  свой  башмак  и  нету  слов, Малиновый  мой  рай , как  я  люблю  твой , на  твоей  стан-
ции  громкоговорителя  собачий  лай , поспать  никак  и  механизм , запущен  с  радостью – социализм  и 
партия  всё  светит  и  Ленин  наш  в  ответе  и  Мы  бредём  с  флагами  в  популизм. Ух, этот  лай, я  помню
в  кайф, ходили  мы  с  толпой  в  парад, и  не  поймёшь  где  эта  вошь, Америка - угля  даёшь , угля  даёшь,
поболе  лаву, земля  терпи, живём  на  славу, и  коммунизм  и  альтруизм, грядёт  рассвет,  импровизацией
блазнит  и  светом  будущего  счастья, нам  не  страшны, капитализированы  богатства  в  одночасье,  рабо -
чий  стойкими  рядами  идёт  к  вершине  власти, как  знать, ведь  впереди – всеобщее малиновое  счастье.
Затронул  сферы  все, на  это  индульгенция  была  дана  палатой  краснопёрых “ левашей”.  Вы  в  плане, 
стройте  комбинат , вали  леса, велел  собрат, наладим  шуриком  станок, наш  Ленин,  что- то  занемог, Вам
макароны, Вам  кильку, кисель, калоши!Вам  коленкор, для  деток , для  людей ,” Ваш  красный  стекловар “
-38-
штампует  вам  товар  и  пузыри  под  водку. Ужо  в  сельмагах  запах  кожи, от лошадиной  сбруи  и  уздечек 
сложен, в  звон  цепей  от  века, от “лица”, двадцатый  век  и на  дворе стоит  московская и  стынет  колбаса,
и  сыр, икра, от  осетра,  да  не  про  Вашу  честь , свой  кошелёк  упрячь  в  завесь, штанин  своих  широких -
слоган, плаката  Маяковского - отлогом, глядит  во  гневе  на  сельпо, как  будто  говоря  про  то: “Вы что хо-   
тели, то  и  получили, не  все на  фронте  вшей  давили, хотели  сладкой  жизни, зрите, на  НЭП  позарились ,
смотрите, селёдка  мухотой  обложена , полна  бочка, есть  керосин,  парфюм  Москва,  одеколон   тройная 
резеда, летят  те  журавли  и  Красный  май  и  Шипр  конечно и  его  не  забывай, а тот  завод  даёт  Восход,   
галоши,  корочки,  капрон, чтоб  дамы  плакали  на  склоне  алеющих  вершин,  чтоб  голову  мочили  Мер-
злавином  и  жгли Хной, ведь  рай  не  ждёт, грядёт, придёт, и  водкою древесною,  натруженный  Марфлот,   
по  Волге,  мати - реченьке,  тащил  мари-народ; Лампады  есть  и  стеарин, есть  ситчик,  комбикорм, а  вот   
бостон  и  шёлк  и  он,  весёлый  наш  сатин, как  мило,  сердцу  за  версту, Серёжкой  прозывают  пусть, Есе-
нин  любит  по  весне, берёзок  шелест жгут  и  Нам  мари, Эшпай  хорош, милее  и  родней и  Палантай на
вольный  зов, танцует  веселей, ветра  столетние  снуют, культуры от  лица, висят  на  подиум,  грустя, Ваню-
ша  выбирай. Брысь  отторжения  погром,  народный , жёлтый  веник, мари  как  может  построён, стоит  ха-
латом  строен , вот  на  утёсе  пара  зрит,  ветрами  этнос  реет,  и  тёмен  лик  в  подъёме  сил,  и  ель  над   
ними  веет, вот  что  запомнил  наш  пострел  и  волжские  просторы  и  перевешивают  вес ,  до  богатырей 
нет  дела, красиво  пишет  Васнецов,  но  русское  то  семя, себе  милее  бить  врагов, да  ветер  их  развеет.
Вот, что  увидел  наш  герой, себе и  нам  дороже, в  родной  стране и сыр  чужой, заморский ложью  зреет.
Как  и  тогда , так  и  сейчас , стихи  в  мозгу  стучали, быть  может  это  не  про  нас  и  время  не  приспело. 
            5.4. Сам  распорядок  и  сам  другой,  вписаться  надо, махни  рукой …  .
   Крамольные  вершки  стучали  в  голове ,  с  семи  годов  изгоем  в  тишине . Первые  дни  пребывания  в
интернате  прошли  волнительно  на  эмоциональном  подъёме. Дети  по-разному  привыкали  к  условиям
требований, какие бытовали  в  атмосфере  необычного  заведения. Покатились  деньки, денёчки  как
 молчаливые  по  утренней  росе, дорожки- стёжки. Строгая  жизнь  по  заведённому  внутреннему  рас-
порядку  враз  сдуло  шелуху  иллюзий. Оно  не  позволяло  и  комару  пискнуть   на  подлёте , как  склянки,
навесных  часов,  висевших  на  каждом  этаже, каждого  крыла  здания  пробивали  очередной  этап  наме-
ченного  мероприятия.  Начало  и  конец  соблюдали  строго  по  регламенту, ни  минутой  ранее,  позже.
  -39-
Потому  как  при  случайности маленьких  людей  строго  действовал  внутренний  циркуляр  предписаний
по  содержанию каждого  воспитанника, питомца этого  достойного  учреждения. Именно  так  оно  вели-
чалось : Школа- интернат  номер  четыре, Министерство  просвещения  и  образования Республики Марий-
эл, отдельное  образовательное учреждение. Оно отражало организованную, целенаправленную позицию
бичу  ушедшего  века: невежеству,  незнанию,  убогости, дикости, бедноте и  увы человеческому  равноду- 
шию.И это являлось стержнем того времени. Индустриализация, коллективизация , механизация,реоргани-
зация  и  другое не  могло осуществляться тёмным, безграмотным  народом и  власть имуща: партия и  пра-
вительство, оне - же утвердившие друг друга, взяло курс  на  поголовное образование всего населения. Оно
красной  чертой проходило так  сказать в  задачах и  решениях  партии  правительства.Ну всё об этом,сколь-
ко  можно, страна взяла  курс  на  всеобщее, обязательное, среднее образование  и  правильно  сделали; с
безграмотным народом, что  построишь? Честь и  хвала  нашему  времени, ведь  мы  позволили, ведь  мы
построили, индустриализацию - хребет всей  страны, деткам  позволили, нам  помогли, а  то бы бродили по
пыльным  дорогам великой  страны, а  так-то  при  деле  все и  разом запели где, в чертогах  где  выращен
“рай”, малиновый, наш, свой, родной, привычный  потому  дорогой , и  в  этом зарыто  наше  стремление,
наша  воля и  объединение. Люди  не  могли, с  утра  до  ночи работали на  страну, никто – же  не  помогал,   
всё  сами, сами, при  чём  добровольно, изменчиво,  главное , поэтому очень  большая тяга к  тайному , по-
этому  планы  меняли  сами  плавненько,  выдумывать  нет  нам  дела, при этом вся  страна  шелестела, кто
выполнил  план, народ, Клод ван  ДАМ?,  вот  и  славненько, слава  богу  менялся  народ, прошли Ликбез ,
наступил  общеобразовательный черёд, в  примере до  сих  пор идёт, планы изменили, планку подменили,
ПОИГРАТЬ  С  НАРОДОМ, ОПАСНАЯ ИГРА, а вот объединение, у  каждого  ведь  мнение, общине  ведь  рос-
сийской  нету  темы ближе, засим  грядёт  сомнение , засим  и  разорение, а  так-то как-то  ближе, дитям бы
как-то  выжить, а  так  деньга натурою текёт и  план  идёт  и  планка  нас  не жмёт.
    Приехавших  детей разместили в  деревянном  корпусе, находящемся  в  отдельно стоящем здании,  быв-
шей  средней, сельской школы. Её  передали  под нужды  организации  школы-интерната. По  нормам  Сан-
пина  нужен  карантин  и  это  отдельно  стоящее, одноэтажное здание  очень  подходило для  маленьких ,
приехавших  деток. Ваня  вздохнул, узнав про то за  пиршеством в  столовой. Слава  богу, здесь  так  шумно,   
и  как- то  не  с  руки, мне  лучше скромно, по-тихому уйти. Другим  хотелось тут остаться, здесь  музыка  иг-
      -40
рает, за  ними  как  за малышами  ухаживают старшие, какие  лапочки  они. Себе ли на  беду, другим  ли  на
хулу тот дом  приземистый и  длинный был так  похож на  их  Люльпанский  детский  дом, что  детки, вздро-
гнули, взгрустнули о  былом. Здание  предназначалось  для младших  шести классов; первых-два  класса”а” 
и “б”,вторых-два класса”е”,третьего одного и  четвёртого одного. Первые, вторые находились левое крыло,
третьи, четвёртые правое крыло. Всем  хватило места, посредине тянулся длинный двадцатиметровый ко- 
ридор, в  котором проводили мероприятия и конечно  физзарядку. Детям приметны, знакомы  по  призна-
кам  расположения похожего дома. Ране  строили школы по одним  проектам, но  детям он  напоминал   
Люльпан, их  прежнюю уютную жизнь, возвращал воспоминания в то, прошлое время. Некоторые детишки,
привыкшие к ласковому, общему обращению к  ним  как  к  маленьким, любимым  детям продолжали  кап-
ризничать,  требовали особого обхождения и  внимания. Не  встречая таковое, плакали молча в подушку,
случались  срывы и  даже истерики. Для них  школа показалась непривычно жёстким,суровым заведением.
Долгое время многие не могли войти в  колею, частенько  вспоминали свой любимый Люльпан. А  некото -
рые мечтали вернуться назад, строили планы побега.
-41-