В моей крови бунт предков 12

   - На что построим летательный аппарат? - лениво почесывая залысину между шишкообразными рогами, спросил  чертенок.
- Люди сами об этом позаботились. Они накопители несметные богатства в золоте и серебре, от которых нет пользы ни ближнему, ни нуждающемуся, - ответил оратор, валяющийся в ногах старшего, возлежащего на троне.
- А кому поручим стрелять из стволов, закопанных на чужих участках? - писклявым голосом спросил хромой черт, ковыряясь грязными мизинцами в ушах. Несмотря на то, что уже знал ответ на свой вопрос, он вертелся здесь, на предрассветном шабаше, пытаясь подчеркнуть свою важную функцию.
- Для нас нет ничего чужого. Мы научили людей поклоняться материальным благам, ослепили их блеском металлов, разучили любить. Дело осталось за малым. Наша задача: научить их пожирать друг друга.
- Ой, тогда я все время смогу болтаться там, где хочу? - спросил чертенок, перебирая золотые монеты.
- Ты опять достал этот презренный металл? - влепив затрещину, спросил рядом стоящий черт.
- Не достал,  а у тебя стащил, - нагло ответил чертенок и мигом взобрался на бетонный столб.
- Я не крал, а подобрал, когда мулла уронил, пытаясь всунуть в переполненный карман.
- Я видел, как ты дал ему хороший пинок, когда тот наклонился за своей обувью.
- Он меня разозлил своей нотацией. Он призывает быть щедрыми, богобоязненными, когда сам даже нас не боится.
- Типун тебе на язык. Я много крови себе попортил, сверля ему мозги. Теперь он - наш слуга.
     Схватившись ногами за верхнюю опору, он повис вниз головой и стал размахивать хвостом, время от времени нюхая его кончик.
- Трам-тарарам, трам-тарарам! Ух!Бух! - раздался барабанный бой, предупреждающий о скором рассвете.
       Последняя репетиция подходит к концу. Кто-то жадно жует сырое мясо краденного скота, а кто-то пьет свежую человеческую кровь. Пропитанным железом воздух остро бьет в широко раздувающиеся ноздри. Лишь ангелы смиренно наблюдают за происходящим на небольшом клочке голубой планеты. По замыслу Создателя здесь место рая на Земле: поющие родники и щебечущие леса, зеленые травянистые ковры, вытканные цветами редчайшей красоты, яркая голубизна неба, украшенная золотым сиянием солнечного диска, серебристый рог Луны, убаюкивающий миллиарды звезд.  Старые горы в снежных папахах склонили головы, потупив взор не в силах терпеть зло, исходящее от чужаков и аборигенов в одной упряжке.
          У низкого узкого трапа огромной серебристой машины, напоминающей  самолет без крыльев и хвоста, толпится странный народ. Наступая на пятки друг другу, человекоподобные существа пытаются попасть вовнутрь огромной махины через небольшое отверстие, отдаленно напоминающее люк. Крики неистовых горлопанов заглушают дикий плач женщин и детей. Слабые стоны умирающих под ногами не слышит никто. Оглохшие от пронзительного свиста пуль, ослепшие от чрезмерно яркого света вспышек ракет, потерявшие чувство собственного достоинства напрасно пытаются выжить, убежав в неизвестность.
Их манит пуленепробиваемая броня транспортного средства без мотора. Счастливчики, попавшие в салон, буквально падают на первые попавшие места, не пытаясь пройти дальше вглубь. И стар, и млад, и здоровяк, и калека машинально пристегиваются резиновыми ремнями, свисающими с потолка. Никто не обращает внимание на прямые высокие спинки сидений с едва уловимой бегущей строкой: "Если пристегиваться, то навсегда!" Мерцающее люминесцентное освещение режет глаз. По салону снуют длинноногие стюарды в униформах землян истого цвета.  Они без устали вертят головами невообразимых геометрических форм в разные стороны, словно что-то выискивают. Гримасы пугают своей таинственностью, но никто не обращает на них внимания. От их широких ногтей на крупных коротких шести пальцах одинаковой длины отходят едва заметные лучи фиолетового цвета. Стеклянные глаза наполовину прикрыты веками без ресниц. Брови под углом в сорок пять градусов срастаются в центре низкого лба, а вместо ушей - датчики с короткими антеннами серебристого цвета. Изворотливость говорит о бесхребетности этих существ. Их тела меняют форму и очертания в зависимости от толпы, в которой они оказываются.
     Чертенок Шмыг опять вертится под ногами время от времени получая пинки от старших сородичей.
- Эй, ты, пройдоха!
. - Батя просил напомнить еще раз, чтобы ты не смел подходить к котлам, в которые собираются человеческие качества. Ты и в прошлый раз умудрился выпустить пар из котла чести. Мы не для этого выбиваем его из этих существ, чтобы ими кто-то вновь стал обладать.
- Ух-Бух! Бух-Ух! Плешивая твоя тыква! Меня иногда достает любопытство. Вот и сую свой нос, куда попало. Тех, кого мы лишаем чести, доблести, отваги, любви, надежды, веры, справедливости мне не интересно изучать. Ну, дай мне по капельке из каждого котла.
- Ах, ты мерзавец! Если ты посмеешь даже подумать об этом, то лично я сам сварю тебя в котле трусости!
- Ха-ха! Я и не боюсь тебя. Когда подлые трусы питались из этого котла краденой мертвечиной, я масло в огонь подливал, когда ты пролежни себе набивал.
- Пошел вон отсюда! - завизжал Ух-Бух.
- Сам ушел! Я не к тебе пришел! Батя, Ух-Бух подзатыльники мне раздает! А сам персики жует! Обломай ему второй рог, пока я не столкнул его в котелок! Аааааааааааааа! Спасайся кто может! Мы идем ко дну!
     Внезапно налетевший вихрь не дает разгореться ссоре чертей. Рейс в "Никуда" продолжился. Кто-то крепко схватил когтями Шмыга за зад и потащил куда-то вниз.
- Сколько раз я говорил, что ты не из наших.  Ты должен был родиться в среде добреньких, неправильных чертят, - брызгая слюной говорит Хромоногий.
Нет, не появился на свет хромоногим. А и звали его раньше Брыком. Просто главный Иблис вывернул ему кость голеностопную за неоднократные опоздания на шабаш. Выбор в качестве показательного примера пал на него не просто так. Одежды, задержавшись у водной глади, он стал словно в зеркало себя разглядывать.
- Рожки так себе, одна ноздря выше и шире другой. С этим ничего не поделать. А острые глазки, хотя и мелкие размером, сверлят любого насквозь. Волосы, торчащие в разные стороны, надо бы смочить слюной и пригладить. Нет. лучше украду расческу у какой-нибудь девицы, надушусь болотной водой, вдену серьгу-шайбу в левое ухо, хвост украшу резинкой, возьму чердачную сумку из дерматина. Самый крутой черт столетия.
    Вот такие вот планы строит, часто сбегая от семейства к водной глади.
 Если его сородичи больше в омуте и болоте веселятся, то ему по душе зеркально чистая вода.  Ну, подумаешь, немного не по-чертовски.
 Со всего размаха кинул Хромоногий Шмыга в вялотекущую мутную реку.
- Ну и редкий же ты козел, Брык-Трык- Фиг. Не буду больше с тобой на разведку ходить. И с чего я Козла обижаю. Он намного хуже тебя. Мылся же неделю назад. А теперь опять под мыло?
   Слышал как-то Шмыг от Бабки, что существуют джины добрые, как и злые. Поставил себе цель их найти. А в какое направление идти, как найти себе место среди них не знает. На его тысячный вопрос Бабка не ответила, да и Батя тот- еще... Как его назвать? Не обижать же опять Козла. Сын Сатаны, Иблисов сын. Так это всем чертям понятно.
- Ни одна зараза их не берет. Холеру научились лечить. От микробов и вирусов, видишь ли, иммунитет выработался. Ни понос, ни золотуха. Вот я накануне требухи нажрался, так в кустах весь день просидел. Дохляки сами сдохнут, на них сил тратить не надо. А эти жлобы устремились куда-то. Дома покидали свои и бегут, как крысы с тонущего корабля. Нам бы их в нашу армию принять. Ан, нет.
 Какие вопросы у у вас, черти, ко мне? Активнее! Подвижнее!
- А отпуск нам полагается? Какая награда ожидает - задает вопрос Брык, не вставая со своего места и не поворачиваясь к оратору.
- У тебя сто лет отпуска. Залежался? Труха с тебя еще не сыпется?
- Отвали от меня. Вот у Дубины спроси, чем все лето занимался?
- А тебе какое дело до меня? Чем надо, тем и занимался. Я речку травил, рыбу глушил.
- Получишь, Дубина, орден первой степени "Гнида", - поставил всех в известность оратор.
- Благодарить не буду, знаю, что заслужил, - отвечает Дубина, поглаживая свой раненный хвост.
 - А я клопов разводил. Только гаденыши все сдохли, - выкрикнул стоящий у столба Клоподар.
- Чем кормил? - спросил кто-то из толпы.
- Как чем? Дустом. Дустом с утра посыпал.
- Схватить его и на пару дней в кандалы. Вместо завтрака и ужина - дуст, а на обед - головастиков в его же моче.
- Держите, кто может, - закричал Клоподар и сунув палку меж ног, полетел в неизвестном направлении.
- Опять стащил мой транспорт, - констатировал оратор, осматриваясь по сторонам.
      Шумные разборки продолжались до первых лучей солнца.
 Благо, не умеют черти дружить, находить общий язык. Может это и к лучшему.

http://proza.ru/2011/11/21/627