Соловки, Секирная гора

                из книги "Ледоход и подснежники"

Татьяна Петровна мечтала о Соловках давно.
Так хотелось ей приехать сюда, на север, на Белое море, хотелось увидеть Соловецкий монастырь, побывать на литургии, подышать этим воздухом и походить по этой горькой и святой земле на краю света.
Она решила идти на Соловки теплоходом, пусть дороже, чем поездом до Кеми и потом паромом до архипелага, но зато на водном пути будут озёра - Ладожское, Онежское, Рыбинское водохранилище, огромное как море, будут каналы и особенно Беломорско-Балтийский канал, он же Беломорканал, да что говорить, как в известной песне - "ведь пароходы - совсем не то, что поезда".

Здание Северного речного вокзала Москвы, похожее на большой, белый корабль, оставалось всё дальше, по радио передавали бодрую музыку, а на душе Татьяны Петровны скребли кошки, ей было тоскливо и неспокойно - как там Юрочка, её муж, ведь только две недели прошло, как его выписали из больницы. Инфаркт был небольшой, мелкоочаговый, как сказали врачи, и всё, слава Богу, обошлось, но собирались ехать на Соловки вместе и путёвки купили заранее, подешевле, и вот как получилось.
Когда после недели реанимации мужа перевели в отделение, Татьяна Петровна немного успокоилась, но поняла, что на Соловки поедет одна - теплоход будет идти через огромные водные пространства, мимо лесных берегов, где на сотни километров никого, ни души, и сотовая связь не работает, поэтому не может она рисковать здоровьем мужа. А он, узнав её мнение, согласился.
Татьяна Петровна предложила вторую путёвку давней школьной подруге Любочке, и та вроде бы пообещала ехать, но в последний момент отказалась, отказалась и дочка с внучкой.
"Внучка понятно, у неё выпускные экзамены в школе, дочке присмотреть надо за ней и за отцом, а вот Любаша могла бы поехать, могла", - Татьяна Петровна горестно вздохнула от того, что поссорилась и не помирилась с любимой подругой перед отъездом, от того, что не успела сходить в церковь и поставить свечи Николаю Угоднику, покровителю всех странствующих и путешествующих, не подала записки, не помолилась на литургии, но главное, что оставила мужа после инфаркта.

Тяжело заныло сердце, Татьяна Петровна достала из сумочки валидол, положила под язык, постояла, стараясь дышать как учила её симпатичная докторша из районной поликлиники, и, немного успокоившись, пошла на корму, где ветер поменьше, и где верные кораблю чайки, провожая его и прощаясь, долго летели рядом, постепенно исчезая вдали.
И вот позади канал имени Москвы, Волго-Балтийский канал, Ладожское, Онежское озеро, реки, водохранилища и шлюзы, шлюзы, шлюзы, одни из которых поднимали на несколько метров, иной раз на семнадцать, другие опускали в тёмную, бетонную бездну, остался позади и суровый Беломорканал.
На глазах лиственные леса на берегу менялись на хвойные, появились выразительные ледниковые валуны, огромные камни и "танцующие", тоненькие, чахлые карельские берёзки, похолодало.
Наступили белые ночи, такие, казалось бы, знакомые по книгам, фильмам, и такие в действительности неожиданные - светло, как днём, было и в час, и в три, и в пять  утра, то есть ночь пропала.
Наконец, появился берег острова и известные очертания Соловецкого монастыря, неповторимые в своей ясной и строгой красоте.

В первый день была обстоятельная экскурсия по монастырю, живописно расположенному между Святым озером и бухтой Благополучия, а во второй день, в раннее воскресное утро Татьяна Петровна пошла на литургию в храм, которая завершилась Крестным ходом вокруг высоких, массивных монастырских стен, сооруженных из огромных камней-валунов, размер которых достигал пяти метров.
Отдохнув немного, во второй половине дня, Татьяна Петровна отправилась на Секирную гору Свято-Вознесенского скита. Автобус, куда села Татьяна Петровна и ещё человек двадцать туристов, был небольшой и старый, ехать предстояло около получаса по лесной дороге. Молодой водитель ехал быстро, посмотреть в окна не было никакой возможности настолько сильной была тряска. Татьяна Петровна двумя руками держалась за сиденье, однако, так подскакивала на кочках и ухабах, что ей казалось - вот сейчас непременно выскочит, порвав связки, какой-нибудь позвонок. Она вздохнула с облегчением, когда вышла из автобуса.
Перед ней на высокой, заросшей хвойным лесом горе стоял белый, каменный храм, видимый отовсюду.

- Венчает Свято-Вознесенский храм башенка с большим Крестом на крыше, в башне установлен самый высокий на Беломорье маяк, его свет виден с расстояния до шестидесяти километров, - услышала Татьяна Петровна голос молодого экскурсовода. - Свет, идущий от Креста и указывающий странникам верный путь к Соловецкой обители, приобретал для них особое, символическое значение.

Туристы направилась вверх по широкой, грунтовой, круговой дороге, проложенной по склону Секирной горы и ведущей к вершине, где стоял храм.
Татьяна Петровна начала отставать от группы, наверное, сказалась усталость, всё-таки утром она отстояла всю воскресную службу и потом прошла со священнослужителями и многочисленными прихожанами Крестный ход.
Она шла не спеша, останавливалась, оглядывалась по сторонам, рассматривала разросшиеся кусты можжевельника, черники, кустики брусники, цветущие нежными, крохотными, розовыми соцветиями, мох между сосен и елей, изредка встречались хрупкие берёзки и осинки с зеленовато-серыми стволами, и никаких, никаких цветов.
Она вышла на площадку, где был установлен высокий, деревянный Крест.
Туристы стояли, окружив экскурсовода.

- У северо-западного склона горы 21 августа 1992 года монастырём был воздвигнут освящённый Святейшим Патриархом Алексием II Поклонный Крест в честь новомучеников Соловецких, - рассказывал экскурсовод. - Во времена концлагеря здесь располагалось IV отделение СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения - штрафной изолятор. В 30-е годы бытовала пословица: «Вся Россия боится Соловков, а все Соловки боятся Секирной горы». Сюда высылали не отбывать наказание, а умирать, и методы были самыми изощрёнными.

Группа повернула вправо по извилистой, лесной дороге к вершине, к храму, а слева Татьяна Петровна увидела старые, деревянные ступеньки, спускающиеся куда-то.
"Почему не пошли сюда? Куда ведут эти ступеньки?"
Она подошла, посмотрела вниз, сделала шаг, ещё и начала осторожно спускаться по шатким ступенькам, которых было не так много. Солнечный свет плохо проникал сюда, в низину. Сосенки, ели, тёмный мох и глухая, почти абсолютная тишина, и невысокие деревянные кресты, вокруг которых овальные, плавные углубления.
Татьяна Петровна приблизилась.
К каждому кресту была привязана фанерная табличка с надписью: "Здесь похоронено девять человек", "Здесь похоронено пять человек", "Здесь похоронен один человек"...
"Так вот почему образовались эти углубления - просели могилы", - с горечью подумала Татьяна Петровна.
На вершине горы она догнала свою группу. Туристы вышли из Свято-Вознесенского храма и остановились рядом с деревянной лестницей, круто спускающейся с горы.

- Секирная гора, Свято-Вознесенский скит, - объяснял экскурсовод, - на вершине горы стоит храм-маяк. Храм двухэтажный. На первом этаже - в честь Чуда Архистратига Михаила в Хонех. На втором этаже - Вознесения Господня. В лагерное время в этом месте размещался штрафной изолятор для мужчин. Долго здесь не выдерживали - столь нечеловеческие, изощрённые пытки и издевательства практиковались. Людей раздетыми выгоняли на мороз, летом выставляли "на комары", было и многое другое, о чём даже говорить страшно. На Секирную гору ведёт лестница из трёхсот ступенек. В прежние времена богомольцы старались обязательно подняться по этой лестнице, считая, что, сколько ступенек пройдёшь, столько грехов снимется. В концлагере лестнице придумали своё применение. Её использовали как способ страшной казни - человека привязывали к бревну и сбрасывали вниз. Мы будем спускаться, будьте осторожны. А вы, - экскурсовод обратился  к Татьяне Петровне, - не отставайте.
- Я только в храм зайду.

Она смотрела на невероятно крутую и длинную деревянную лестницу с узкими ступеньками и хрупкими перилами, где-то внизу мелькнула и исчезла женская фигура.
"Значит, я буду одна на лестнице, - подумала Татьяна Петровна. Она спускалась осторожно, держась двумя руками за перила и ставя ноги не поперёк, а вдоль ступеньки - так, будто спускалась с горы на лыжах. - Одна, две, три... семьдесят... сто девять... сто пятнадцать... - больше она не считала, не могла, закружилась голова, страшно было посмотреть и вверх и вниз. - Рассказывали, что каждая ступенька - это прощённый грех. Глупости какие. Если бы так было! Если бы всё было так просто, - она почувствовала тошноту и нарастающее головокружение. - Господи, только бы не упасть! Наверное, давление. Таблетку не смогу взять - надо руки оторвать от перил, сумку открыть. Не смогу".

Она стояла посреди невозможно крутой лестницы, стояла закрыв глаза и слегка покачиваясь, её руки крепко держались за перила.
"Я не упаду, дома Юрочка после инфаркта, я так нужна ему. Зачем я нагрубила Любаше, вот гора меня и не отпустит, и в церковь не сходила перед отъездом. Как я могла! - Её руки намертво вцепились в перила, трудно было дышать, усилилась тошнота, слабость в ногах, во всём теле... во всём теле. И вдруг откуда-то повеяло черёмухой. - Не может быть, сейчас середина июня, у нас в начале мая черёмуха отцвела. Хотя здесь север, - подумала она. С трудом приоткрыла глаза и сквозь ресницы неожиданно увидела около лестницы тоненькое деревце черёмухи с белыми, душистыми соцветиями, которые только распустились. Её рука невольно отпустила лестницу и потянулась за черемухой. - Одну маленькую веточку! Приколю как брошку".
И стало... стало так легко и просторно, так свободно и радостно, она летела, летела, оставляя облака, радуги, дожди и снегопады, осенние листья, первые заморозки, и молодой Юрочка, улыбаясь, шёл навстречу.

Она очнулась на площадке, на склоне Секирной горы, с одной стороны которой закончилась лестница в триста ступенек, а с другой начинался пологий, широкий, грунтовый спуск. Перед ней стоял высокий, деревянный Поклонный Крест - не тот, который она видела при подъёме недалеко от могил, а совершенно другой, у основания которого, на груде камней, стояла икона Николая-Чудотворца.
- О всесвятый Николае, угодниче Господень и везде в скорбех скорый помощниче, помози мне, грешной и унылой, в настощем житии, умоли Господа Бога, даровати ми оставление всех моих грехов, елико согреших от юности моея, во всем житии моем, делом, словом, помышлением и всеми моими чувствы, - прошептала Татьяна Петровна, посмотрела на гору и выдохнула. - Отпустила...

Она быстро спустилась по покатому спуску и оказалась на проезжей дороге. Никого. Можно было пойти в любую сторону, но она, не задумываясь, пошла направо.
Около автобуса, оживлённо переговариваясь, стояли туристы. Увидев её, они спокойно, не спросив ни о чём, словно её не было две-три минуты, сели в автобус.
Татьяна Петровна заняла прежнее место, автобус тронулся. И вдруг она почувствовала, что села на какой-то предмет. Привстала, посмотрела.
На сиденье лежала веточка цветущей черемухи.

                фото автора 14.06.2015 Соловки, Секирная гора