Гибель АПЛ К-219

 

Я впервые услышал об этой подводной лодке, как и большинство моих соотечественников, 4 октября 1986 года в вечерней программе Время, в которой было зачитано сообщение  ТАСС:

« Утром 3 октября на советской атомной подводной лодке с баллистическими ракетами на борту в районе примерно 1000 км северо-восточнее Бермудских островов в одном из отсеков произошёл пожар. Экипажем подводной лодки и подошедшими советскими кораблями производится ликвидация последствий пожара.

На борту подводной лодки есть пострадавшие. Три человека погибли. Комиссия пришла к выводу, что опасности несанкционированных действий оружия, ядерного взрыва и радиоактивного заражения окружающей среды нет».

Такое сообщение, еще недавно, было совершенно невозможно. Мне стало ясно, что провозглашенная 27 съездом гласность начинает давать свои, порка ещё скромные, плоды. Что произошло, в 1000 километрах от Бермудских островов, было совершенно не ясно.

В конце октября  в училище имени Дзержинского, под руководством заместителя ГК ВМФ адмирала Новикова, проходило совещание инженер-механиков. Вскоре после совещания я зашел на кафедру КЭЭ и  Боря Маркитантов со слов флагманского механика, принимавшего участие в расследовании катастрофы, рассказал мне подробности гибели подводной лодки, затонувшей 6 октября в Саргассовом море.

Это подводная лодка, построенная в 1971 году по проекту 667А и модернизированная в 1975 году по проекту 667АУ. По классификации НАТО «Янки».
 Тактический номер К-219, прошла капитальный ремонт в 1980 году.

3 сентября 1986 года РПКСН К-219 вышла из порта приписки Гаджиево и направилась на запад к побережью США для несения патрульной службы с 15 ядерными ракетами на борту. (1)

 Это была тринадцатая боевая служба крейсера. Маршрут  К-219 пролегал через Атлантический океан  к восточному побережью США, где  подводная лодка должна была проводить боевое патрулирование в ожидании сигнала на применение оружия. Планировалось, что этот  поход  для К-219 будет последним. После  возвращения лодка подлежала списанию. Но судьба распорядилась иначе.

Пред выходом в море  экипаж  К-219 формировался наспех. «В ходе подготовки к выходу в море на К-219 были заменены 12 офицеров из 32, в том числе старший помощник и помощник командира, командиры ракетной и минно-торпедной боевых частей, начальник радиотехнической службы, корабельный врач, командир электротехнического дивизиона, 4 командира отсеков. Из 38 мичманов заменены 12, в том числе оба старшины команд ракетной БЧ-2» (2)

Еще перед выходом в море, приписанный на поход командир БЧ-2 Александр Петрачков  знал о небольшой  течи  клапана трубопровода забортной воды  ракетной шахты №6.  Но достаточных мер к устранению неисправности не предпринял. Опасаясь ответственности за возвращение РПКСН (3) на базу для ремонта, и срыв боевой службы, о неисправности командиру не доложил, а сигнализацию наличия воды в ракетной шахте отключил.


25 сентября 1986 года, после проворачивания арматуры ракетных шахт, ошибочно, остался не полностью закрытым клапан орошения по шахты.  Из-за течи клапана трубопровода забортной воды,  морская вода сначала заполнила трубопровод, а затем через клапан орошения начала поступать в шахту номер 6, постепенно заполняя её.

 3 октября  АПЛ, на глубине 85 метров, по готовности №2, выполняла манёвр, для  определения  наличия слежения за ней американской лодкой. Для этого она увеличила скорость  до  25 узлов, и некоторое время шла с этой скоростью. (Если на хвосте есть американская лодка, она тоже должна  будет набрать такую скорость и,  в это время  не будет слышать шум винтов советской лодки.)

До окончания манёвра, шахта №6 оказалась  полностью заполненной морской водой, и забортным давлением 8,5 атмосфер корпус ракеты обжало.
В 5:30 утра ракетчики  запустили насосы на осушения шахты. Снятие давления привело к резкому распрямлению сжатого корпуса ракеты, и бак с окислителем попросту треснул.  Агрессивная и очень ядовитая жидкость мгновенно проникла в  шахту, образуя азотную кислоту, разрушающую трубопроводы ракеты и шахты

 .

В 5:32, когда кольцевой зазор (3) был осушен, и насосы остановлены, вахта  БЧ-2 обнаружила, что от ракетной  шахты пошел дым, первый признак, что агрессивный окислитель попал в шахту

Командир четвёртого отсека, Александр Петрачков, увидев дым идущий от шахты, объявил аварийную тревогу, и  дал команду всем, не занятым на боевых постах покинуть     4-й отсек, а остальным включиться в изолирующие противогазы.

Своевременно отданная и выполненная команда, позволила сохранить жизнь пяти десяткам человек, слушающих политинформацию в столовой личного состава

Правильно оценивая ситуацию,  командир дал команду всплывать до глубины, на которой можно было заполнить шахту водой и отстрелить ракету аварийным запуском маршевых двигателей. Но сделать это не успели.

В 5:37,  15 тонн смеси окислителя и ракетного топлива в 6-й шахте вызвали мощный взрыв, разрушивший ракету и прочный корпус в районе ракетной палубы. Из всех остальных  шахт на центральный пост поступили аварийные сигналы.

Продукты взрыва проникли в ракетный отсек, превращаясь в  чрезвычайно токсичный, смертельный для людей туман.
 Два матроса БЧ-2, не сумевшие включиться в противогаз мгновенно потеряли сознания.  Александр Петрачков успел включиться в противогаз, но он носил бороду, из-за чего маска не плотно прилегала к лицу. Он тоже потерял сознание.

 Через пробоину, в середине корпуса АПЛ, поступала вода.  К-219 провалилась с глубины 40   на 350 метров.  Командир  БЧ-5, мгновенно среагировал и приказал  воздухом высокого давления продуть балластные цистерны. Одновременно, командир ПЛ увеличил ход для выполнения режима экстренного всплытия.

В 5:39:40. АПЛ К-219 выскочила на поверхность воды.   Началась борьба за живучесть корабля. 
 По готовности №2, которая была до начала аварии, работал только один реактор. После аварийного всплытия командир приказал запустить второй реактор.

Командир подводной лодки отдал приказ  штурману послать  сигнал  бедствия  в штаб флота. 
7:37   Личный состав БЧ-5 ввел в действие второй реактор.  Ситуация улучшалась.

Был подан на турбину пар,  и лодка могла идти в надводном положении своим ходом. Сообщили об этом в Москву. Ответ  был  четким:  экипажу оставаться на борту подводной лодки  и ждать помощи  с советских грузовых судов.

Попытки провентилировать аварийный отсек эффекта не дали.
17:15. Пытаясь избавиться от остатков ракетного топлива в аварийной ракетной шахте, пустили насос аварийного слива окислителя из шахты № 6 и включили насос орошения.

Этого делать было нельзя. Так как из поврежденного трубопровода забортная вода и остатки продуктов взрыва полилась на электрощиты
 В четвертом отсеке возник пожар. Из трюма опять пошел бурый дым.
 
Дали  сигнал «Аварийная тревога!». Насосы остановили и обесточили четвертый отсек. Но в 4-м отсеке  пожар разгорался всё сильнее.   

17:20.  Командир АПЛ  капитан 2 ранга Британов приказал эвакуировать личный состав 4 отсека в 6-йотсек, а начальнику медицинской службы Игорю Кочергину  и двум его подчиненным велел остаться в пятом отсеке и принимать моряков из аварийного отсека. 

Чтобы не загазовать пятый отсек, в нем было создано повышенное давление. Игорь Кочергин был в портативном дыхательном устройстве (ПДУ), которое работает десять минут. Он начал оказывать помощь морякам, выведенным из аварийного отсека. Врач делал им уколы прямо через мокрую, скользкую от продуктов сгорания и воды одежду.

Когда он увидел, что у одного из пострадавших закончился ресурс ПДУ,  и тот задыхается, он  переключился  в изолирующий противогаз        (ИП-46), а свой ПДУ отдал пациенту.
Из 4-го отсека удалось спасти 14 человек. Были  обнаружены трое погибших –   командир БЧ-2  Александр Петрачков и матросы Николай Смаглюк и  Игорь Харченко.

Задраили герметичные переборки, но образовавшаяся азотная кислота постепенно разъедала резиновые уплотнения перегородок к носу и корме от 4-го отсека. В горящий отсек был дан газ-огнегаситель системы ЛОХ.

Но пожар по кабельным трассам распространяется дальше в пятый отсек, видимость  ухудшилась, было  невероятно жарко. Очень тяжело пришлось медикам с транспортировкой потерявшего сознание моряка, крепкого  человека с солидным весом в мокрой скользкой от окислителя одежде!

Но они вытащил пострадавшего в соседний отсек, где тому и оказали дальнейшую помощь. В этот момент закончился ресурс ИП-46 корабельного  врача. Кочергин напряженно работал в нем около 50 минут, вытаскивая пострадавших, совершая  непрямой массаж сердца, делая инъекции.
 
Чувствуя, что задыхается, он жестами передал товарищам, чтобы ему передали запасной регенеративный патрон. Одновременно, снял  с себя маску противогаза, чтобы оказать помощь  очередному пострадавшему методом  дыхания изо рта в рот.

 При переключении патрона ИП-46,  сам сделал несколько вдохов страшного ядовитого воздуха. Но, перезарядив противогаз, он продолжал работать.
 Из-за ядовитых испарений, лодка фактически была разделена на две независимые половины.

18.50. Сработала аварийная защита реактора правого борта. Но компенсирующие решётки автоматически  не опустились, скорее всего, из-за того, что выгорели кабельные трассы в четвертом отсеке. Из-за отключения электропитания компенсирующие решетки, останавливающие реактор, остались в верхнем положении.
 
 Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры дистиллята первого контура реактора, предвещающее возможность  расплавления активной зоны реактора.

 Попытка заглушить реактор с пульта управления не удалась, и сделать это можно было только вручную, получив значительную дозу радиоактивного облучения.

В 20.45 в реакторный отсек направляется аварийная партия в составе  командира реакторного отсека  старшего лейтенанта Николая Беликова и  спецтрюмного матроса Сергея Преминина с задачей  вручную опустить компенсирующие решётки.

  Работать в   противогазе, при температуре воздуха в реакторной выгородке более  70 °C, было крайне тяжело. Тем более что  от жары направляющие решёток прогнулись.  Когда Беликов, с помощью Перминина, смог опустить три из четырёх компенсирующих решёток, он стал терять сознание.

Матрос Преминин помог выйти Беликову из отсека и продолжил неоконченную работу. Ему пришлось  дважды входить в реакторную выгородку, прежде чем он смог опустить последнюю, четвертую компенсирующую решетку. Реактор был окончательно заглушен.

Сергей Преминин по внутренней связи доложил в центральный пост о том, что реактор заглушен, но спастись ему не удалось.
 Из-за  пожара, в реакторном отсеке выросло давление, и  ни он сам, ни моряки из восьмого отсека, не смогли, да и не имели права, открыть  переборочную дверь. Так как при попытке сравнять давление между отсеками, из вентиляционного отверстия шел черный, ядовитый дым.

По мере развития пожара, переходя из отсека, личный состав кормовых отсеков эвакуируется в 10-й отсек.

В 21 час к борту К-219 подошло первое судно Министерства Морского флота «Федор Бредихин», а через полчаса еще два советских судна. На корабли была передана просьба командира К-219, принять на борт тела трех погибших и эвакуировать девять особо пострадавших, среди них начальник медицинской службы лейтенант Кочергин. Для обеспечения эвакуации лодка легла в дрейф

В 23:30 была сброшена защита реактора левого борта, и он был заглушен всеми штатными поглотителями. Установка переведена в режим расхолаживания.
В 23:35 оценив масштаб повреждений, командир К-219 И.А. Британов, не дожидаясь указаний из штаба флота, отдал приказ эвакуировать экипаж на судно «Федор Бредихин».

 Эвакуация личного состава  закончилась 4 октября в 02:20. На мостике подлодки остались лишь командир корабля, командир БЧ-5, старпом, помощник и начальник химической службы.

  В 03:10, после получения разрешения командующего Северным флотом на эвакуацию, все офицеры, кроме командира, покинули лодку. Командир остался на борту один.

Стоя на мостике,  он показывал, что корабль экипажем не покинут и сохраняет экстерриториальность.
Тем более что  в районе аварии появился американский буксир, и всплыла атомная подводная лодка.

С наступлением утра 4 октября на подлодку высадился аварийная команда из состава экипажа. Был проведен осмотр подлодки и установлено, что пожар в ракетных отсеках продолжается.

 5 октября, в 13:10 стратегические бомбардировщики Ту-95, прилетевшие из Калининграда, сбросили аварийные контейнеры на воду.  Но почти все защитные  ИДА- 59 были с пустыми баллонами, а УКВ – радиостанции не имели батареек.

Из   штаба ВМФ СССР  передали, что АПЛ  К-219 нужно  отбуксировать   на базу, к месту постоянной дислокации. 
Буксировать АПЛ должен был  сухогруз «Красногвардейск», но его буксирный трос не годился из-за малого диаметра и недостаточной длины.

Тогда, с носа на корму вручную перетащили якорную цепь, дважды обнесли вокруг комингса кормового трюма и соединили скобой, образовав буксирный гак.  За него закрепили два буксирных троса с «Анатолия Васильева» и «Галилео Галилея».

В течение 10 часов советский сухогруз буксировал поврежденную лодку, с аварийной командой  из 9 человек на борту, на восток.  Скорость буксировки была ограничена 3 – 4 узлами, но импровизированный трос держал нагрузку. Но при таких темпах добираться до базы надо будет несколько месяцев, а то и год. Но приказ есть приказ.

 Однако, около 2 часов ночи 6 октября, почти  точно по середине, лопнул буксировочный трос. В это время рядом находилась американская подводная лодка «Аугуста»,  и есть предположение, что  это  она порвала трос, протаранив его боевой рубкой.

В 08:30 6 октября ракетные отсеки  дрейфующей подводной лодки стали быстро заполняться водой.  В 10:44 аварийная команда, привязав к лодке спасательный плот, была принята на борт спасательной шлюпки. Командир остался на К-219,

 В 10:55, когда ограждение рубки поравнялось с уровнем воды. Командир ракетного подводного крейсера дал красную ракету и перешел на спасательный плот, и вскоре был на палубе «Красногвардейска».

И лишь тогда до него смогли довести странный приказ из штаба ВМФ: «В связи с невозможностью дальнейшей буксировки, высадить экипаж на крейсер и следовать своим ходом в ближайший порт Советского Союза».

В 11:03 московского времени  лодка затонула в Саргассовом море  на глубине 5500 метров, унеся с собой тело матроса Преминина, два ядерных реактора и 14 ракет с ядерными боеголовками.

Экипаж сначала доставили на Кубу, а оттуда самолётом в Москву.
О последующем развитии событий я узнал значительно позднее.

От последствий отравления компонентами ракетного топлива умерло ещё 4 человека:
капитан 2 ранга Красильников И., капитан 3-го ранга Марков В.,
капитан-лейтенант Карпачев В., старшина 1 статьи Садаускас Р.


Командир ПЛ, капитан 2 ранга Британов был  исключен из партии и уволен в запас, без права ношения военной формы, по статье служебное несоответствие. 
В  1987 года, при новом Министре Обороны СССР Дмитрии Язове, с  капитана 2 ранга Британова были сняты все обвинения, а  матрос Преминин,  посмертно, был награжден орденом Красной Звезды.

 В августе 1997 года, за предотвращенную ценой своей жизни ядерную катастрофу, Сергею Преминину было присвоено звание «Герой Российской Федерации».

 В 1998 году министром обороны была отменена формулировка увольнения в запас по служебному несоответствию  командира К-219 капитана 2 ранга В.И. Британова.


Примечание:
(1) РПКСН - ракетный подводный крейсер стратегического назначения.  16-я ракетная шахта АПЛ №-213 была заглушена из-за аварии происшедшей  31 августа 1973.   
(2) Из последующих выводов комиссии, расследовавшей катастрофу
(3) Кольцевой зазор – пространство между ракетой и стенками шахты

Далее:Аварийное происшествие с "несчастливой щукой" http://www.proza.ru/2015/07/07/1382