Космодром Плесецк. Глава третья, Мирный

Космодром Плесецк. Глава третья, Мирный

Как это ни странно, утро выдалось ясное, теплое. Низкое северное солнце заливало неестественно оранжевым светом пятиэтажки, хозяйственные постройки, плац, где уже ждали автобусы отправлявшиеся в Мирный. Ну, и погода! Прочь унты, никакого нижнего белья, теплынь! Живем! Налегке отправляемся к автобусу, и уже выехав на бетонку, узнаем неприятную новость: назад автобусы будут только в понедельник утром. Ничего не поделаешь, поедем попуткой. На Украине это не было проблемой, я подумал, что и здесь все будет хорошо. Мирный. Как обычно, улица Ленина, центральная, широкая, светлая. В конце огромная площадь, административное длинное 4-х этажное здание,  там же почта и телеграф. Заказываем междугородные переговоры. Девушка в окошке смотрит на нас с жалостью. Особенно она жалеет Юру: такой красивый, а вот пострадает ни за что ни про что. "Вряд ли сможем вас соединить. Очень плохая связь. Зима, знаете ли, то провод оборван, то еще что-нибудь." "Ну, пожалуйста!" Мы надеемся на чудо, как будто эта милая девушка сможет его организовать. Она неохотно принимает у нас заказ и уже официальным тоном говорит: "После двух." Мы понимаем, что надеяться можно только на "авось". Юра радостным тоном вечного оптимиста говорит:"Ладно, хоть город посмотрим!" Хотя оба понимаем, что смотреть здесь нечего. Находим хорошенькое кафе с соответствующим названием "Космос", и как писал Александр Сергеич: "На стенке прейскурант висит И тщетный дразнит аппетит!".
Официантка, на наивный Юрин вопрос, что есть выпить, отвечает неожиданно нестандартно:"Ты чо, не знаешь, что  Галактион Елисеевич запретил продавать спиртное!" Мы были настолько поражены, что заказали, что Бог послал и отправились осматривать город. Парк Победы, кусок леса, где между деревьев лежал еще прошлогодний снег, озеро, покрытое снежно ледяной шугой. Жилые дома и все! И тут нам Бог послал его. Степаныч, так он нам представился, лет сорока, в дембельной военке, из под солдатской фуражки торчали патлатые, густые волосы, лицо продолговатое, умное, видна порода, глаза странного, рыжего оттенка, смотрят с вызовом, но не агресивно. Хорош и только фиолетовый нос выдает старого алкоголика. Юра обрадовался, увидев родственную душу и спросил:"Слушай, друг, где тут выпить можно?" Он осмотрел нас вниматеоьно, испытующе, и вдруг произнес таинственную фразу: "Ты чо, не знаешь, что  Галактион Елисеевич запретил продавать спиртное!" Что за черт? "Ты кто такой"- спросил я. "А вы кто?" Мы ему все рассказали, изложили все наши беды и он сказал:"Я тут при комендатуре работаю старшим куда пошлют. А Галактион Елисеевич, генерал-лейтенант Алпаидзе, начальник полигона!" "Ну и гад"- произнес Юра в сердцах, имея ввиду отсутствие спиртного. И вдруг глаза его загорелись: "Степаныч, ну ты то пьешь?" "Нет- торжественно произнес Степаныч, завязал. И все благодаря Хозяину. Поверил он в меня, на работу устроил. Ты знаешь, какой он? Мужику пятьдесят, а он двухпудовые гири таскает, всю зиму в озере купается. А человек какой? Тут над одним салагой подшутить хотели, так послали его по адресу Хозяина сказали, что там человек по имени отчеству Галактион Елисеевич, самогоном торгует. Ну, он пришел, дочка ему открыла, спросила, как водится, "чего нвдо?", хочу, говорит , видеть  Галактиона Елисеевича лично. Ну, лично, так лично. Приходит Хозяин после купания, одет в спортивную одёжу, тот и излагает ему просьбу и мятые рубли суёт. Другой бы голову оторвал, но Хозяин не таков. Он вызвал комендатуру, велел наказать солдатика не шибко, по минимуму, а вот шутниками велел заняться спецушникам!" Мы подивились чудесам, когда начальника полигона никто не охраняет, и, распрощавшись со Степанычем, отправились на почту. Зал для переговоров был пуст, явно связь отсутсвовала. Девушка в окошке ледяным тоном предложила нам подождать и попробовала произвести соединение.  Через минут сорок она нас подозвала и сказала уже менее официально: "Ребята, уезжайте, у нас штормовое предупреждение. Вы себе не представляете, что это такое. Мы почти в панике, бросились бегом на бетонку. Погода не предвещала ничего необычного. Чистое небо, багровое солнце, безлюдная бетонка. И ни души. И мы полураздетые, обманутые северной краткой оттепелью. Я вспомнил Степаныча, который нам рассказывал, что невозможно из верхушки сосны сделать новогоднюю ёлку, потому, что свирепые зимы и ветры выжигают нежные верхушки и они становятся сухими и желтыми. Мне стало не по себе. У Юры был безмятежный вид. Погода ему соответствовала. И в этот момент температура на глазах начала опускаться. Постепенно нарастая, задул пронзительный ветер. Дорога была пуста. Я такого не видел никогда и не увижу. Примерно за двадцать минут, температура от плюс пяти упала до минус двадцати градусов. Дыхание останавливалось, казалось, что ноги стоят на льду, сосны издавали какойто жалкий, скрипящий, звук. Воздух свивался в зримые жгуты, сквозь которые сосны казалось танцевали танец смерти. Шел второй час, а машин не было и в помине. Всё, еще немного и мы околеем. И в этот момент появилась машина. Солдатский ЗИЛ или УРАЛ, уж и не помню, с брезентовым пологом над кузовом. Казалось, что машина не собиралась останавливаться. Мы с дикими воплями старались обратить на себя внимание. Они остановились. Сержант водитель открыл дверцу и сказал:"Ну, чего вам? Мы ж не едем на старты. Мы едем на транспортную." "Забери нас, а то мы околеем." Наверное, что-то в моем голосе было такое, что сержант быстро согласился. "Полезайте в кабину, прийдётся вчетвером ехать." В кабине было тепло, пахло бензином и махоркой. Нам было всё равно, куда ехать, лишь бы туда, где тепло и жилье. Как бы там ни было, мы едем в ту сторону, куда надо. Минут через тридцать сержант разбудил нас и сказал:"Выходите, приехали. Видишь там вон барак? Так это диспетчерская. Там согреетесь. А куда вам надо?" "На сорок первую. Союзную." "Так вам повезло, через час туда обоз пойдет с людьми." Мы бросились к диспетчерской. Деревянный барак был тепл и, странное дело, отапливался батареями. Мы легли каждый на свою батарею и оттаивали аж до самого отъезда. До десяти вечера мы уже были в гостиннице и принимали горячий душ. Да здравствует авантюра!