Пермский этап. Капитан-лейтенант

    Костя Черноухов был типичный сибарит. Ну разумеется в рамках пермских понятий. Этот долговязый морской офицер, присланный из Одессы для усиления инженерного состава Ракетных войск, ежедневно надевал свежую рубашку, после обеда обязтельно отдыхал  в койке, на завтрак употреблял исключительно молоко.

    Барсуков, приятель Кости, считал коммунистов большими кудесниками. Это же надо: вокруг Перми паслись неисчислимые  стада коров, а в Перми молока не было. Только детям на молочных кухнях отпускали молочные продукты и молоко.

     Первоначально Костя страдал от отсутствия молока в своем рационе, но с подачи Барсукова выход был найден. В кафе «Космос» фирменным напитком был молочный коктейль «Луна» с кньячным ароматом. Вот по две порции этого напитка   и заказывали ежеутренне наши приятели. Чтобы устранить раздражение от запаха коньяка  они пред «Луной» употребляли по рюмке армянского.

      После такого завтрака приятели являлись в подразделение бодрыми, жизнерадостными, готовыми выполнить любо приказание начальника.

    А приказание  незамедлило случиться. Начальник ознакомил Барсукова с  приказом, в сответсвии с которым он становился руководителем месячной производственой практики курсантов на одном из заводов Красноярска. Тем же приказом Костя Черноухов назначался помощником Барсукова по обеспечению транспортировки курсантов до Красноярска.


     Тлидцать два курсанта погрузились в плацкартный ватон. Когда прибыл скорый Москва-Красноярск, вогон подцепили в конец состава. В положенное время скорый поезд отошел от Перми 2 . Путешествие в Сибирь началось.

     С началом движения курсанты порассупонили свои вещевые мешки, чтобы перекусить. Они получили в училище сухой паек на двое суток, да еще прикупили кое-что в магазинах. Барсуков был уверен что в это кое-что входидла и водка (что он курсантом не был, что ли?).

     Барсуков знал, что как не следи, как не контролируй, народ все-равно напьется. Поэтому он основное внимание уделил мероприятиям, снижающим суммарную мощность спиртного заряда.

   По его приказанию все вещмешки были  выставлены на нижних полках. Барсуков совместно с Черноуховым проверил содержимое мешков, заглянул под полки. В результате шмона было изъято четыре бутылки водки, которые ритуально опустили на насыпь через открытое окно вагона.

      После этого офицеры пожелали курсантам спокойной ночи и отправились в свое купе в центре поезда.

    Ближе к двенадцаиь часам Барсуков решил проконтролировать ситуацию в курсантском вагоне. Через спящие вагоны, через грохочущие переходные прощадки он добрался до последнего вагона.

    Бодрствовал лишь дневальный. Остальнве крепко спали.  Вагон был заполнен храпом и запахом перегара.

    «Слава богу, -- подумал Барсуков, --первый этап путешествия закончился благополучно».  После этого они с Костей достали коньяк и с удовольствием отметили начало стажировки. Костя был особенно доволен тем, что все идет хорошо. Отдел  кадров вот-вот должен был отправить представление на присвоение ст.лейтенанту Черноухову очередного воинского звания капитан-лейтенант. А это очень важный момент.

      Каплей на флоте это уже человек. Ему уже можно отращивать усы. Ему можно жениться. Он может претендовать на командирскую должность. И вообще: капитан-лейтенент – это здорово!    Попивая коньячок, Черноухов размечтался о своей каплейской будущности.

        Утром, слегка перекусив, офицеры отправились к курсантам, чтобы довести до них программу производственной практики и ознакомить с завлодскими порядками. Когда они, пройдя предпоследний вогон,  очутились в тамбуре,  то удивились до чрезвычайности: курсантского вагона не было. В дверное окно были видны лишь шпалы, убегающие вдаль.

       Они кинулись к начальнику поезда. На их вопрос: «Куда делся последний вагон?», начальник поезда ответил: «Это вас на касается».

      Когда же они разъяснили начальнику поезда кто они такие, тот сообщил, что последний вагон отцепили ночью  в Новосибирске, так как подшипник одной из осей вагона силльно перегрелся.

   Офицеры  на первой же остановке сошли с поезда, чтобы пересесть н поезд западного направления.

    Исправный пссажирский вагон, в который перегрузили курсантов, стоял на запасном пути за депо. Военный комендант приказал вагон не отправлять до прибытия офицеров-сопровождающих.

     Когда Барсуков и Черноухов добрались до своих подопечных, то были очень обескуражены. На площадке перед вагоном пылал костер, на котором булькало в ведре какое-то варево. Полуголые курсанты вперемежку с девушками сидели возле костра и под гитару горланили блатную песню. На растянуной веревке сушились постиранные шмоки. В кустах во всю шел обжимон.

      Офицеры шугнули девок, навели порядок и решили хлопоты по отправке вагона начать с завтрашного утра. А утром семь курсантов загремели в гарнизонный госпиталь с высокой температурой и непрерывнвм поносом.  Диагноз: дизентерия.  Очевидно, это было следствием того, что народ брал некачественную воду из водоразборной колонки. Через день заболели еще двенадцатьь курсантов. Остальные были взяты под контроль.

     Время шло. Больные постепенно выздоравливали.  Через две недели выписался из госпиталя последний инфицированный.

     Конечно, ни о какой производственной практики  уже не могло быть и речи. Учебный план был сорван. Барвсуков получил приказание всем вернуться в училище.

     При разборе этого дела виновными были признаны Барсуков и Черноухов. В армии всегда найдут виновного. Барсуков получил взыскание. А нечего было отгораживаться от курсантов в комфортабельном купе. Если  сопровождающие находились бы вместе с курсантами, риски были бы минимизированы.

     Черноухова не наказали, но представление к очередному воинскому званию положили под сукно. Вот тебе и капитан-лейтенант.