А. С. Пушкин о Наполеоне

А.С. ПУШКИН  О  НАПОЛЕОНЕ .
К 191-ей годовщине взятия Парижа 19 марта 1814 года.
Доклад на YIII научной конференции «Эпоха наполеоновских войн:     люди, события, идеи».
              Музей-панорама «Бородинская битва», Москва, 21-22 апреля 2005 года.


" ...Батый и Наполеон по кровавому морю хотели
                приплыть к храму славы. Но кровь пролита, а
храм славы заперт для них. Их мавзолей -
     проклятие народов !..."
Глинка Ф.Н.(1)
Мой доклад спровоцирован теми хвалебными «одами», которые расточает современная Европа и, так называемые, либералы Наполеону. К этому хору вдруг присоединились и наши, всегда попадающие в тему, историки, и наши шумливые "патриоты", и наши всё знающие телеведущие. Рука как-то сама потянулась к  творчеству Александра Сергеевича Пушкина. Хотелось узнать, что же думал он - великий - о столь нестандартной личности как Наполеон. Тем более, что, будучи его современником, он видел и характер и деяния незамутнённым взглядом. Конечно, такой анализ мог быть проведён ранее меня и специалистами, уж очень он прост и показателен. Но мне сии труды незнакомы, и я осмеливаюсь предложить свои рассуждения вашему вниманию.
 Наиболее просто узнать отношение Пушкина к Наполеону можно, очевидно, по его стихотворному творчеству, поскольку оно должно было бы тут проявиться и наиболее ярко и, что не менее важно для нас, бесспорно.
Начнём с произведения А.С. Пушкина "Воспоминания в Царском Селе", написанном, как известно, в 1814 году(2). Какие же характеристики даёт поэт и мыслитель европейскому кумиру сегодняшнего дня ?
"...Блеснул кровавый меч в неукротимой длани
Коварством, дерзостью венчанного царя;
         Восстал вселенной бич - и вскоре новой брани
                Зарделась грозная заря...",
- констатирует он. В целях исследования отодвинем от себя поэтическую гениальность самого стиха ( к сожалению, это мы будем делать и в дальнейшем с другими произведениями Пушкина). Только приведём эпитеты и определения, которыми он «вырисовавает» личность Наполеона по ходу текста:
- "кровавый", "неукротимой", "коварством", "дерзостью","надменный", "сильный", "тиран", "неистов","горд", снова "надменен", и, наконец, "презревший правды глас", "презревший веру", "презревший закон". В последних строках Пушкин отмечает ещё раз: "гордый". А все его деяния как "страшный сон".

Другим, также весьма известным, является стихотворение "Наполеон на Эльбе"(3), написанном в 1815 году после получения сведений о том, что Наполеон 1 марта 1815 года высадился во Франции. В нём Александр Сергеевич "награждает" неугомонного корсиканца, отправленного, как известно, в ссылку в 1814 году, но в 1815 году вновь захватившего власть во Франции, новыми характеристиками.
"...В уме губителя теснились мрачны думы,
Он новую в мечтах Европе цепь ковал...", -
- отмечает поэт и показывает, от лица самого Наполеона,его целеполагающие
стремления:
"...Уж мир лежит в оковах предо мной!
Прейду я к вам сквозь чёрные пучины
И гряну вновь погибельной грозой!
        И вспыхнет брань! за галльскими орлами,
     С мечом в руках победа полетит,
       Кровавый ток в долинах закипит,
        И троны в прах низвергну я громами
       И сокрушу Европы дивный щит!..".
Отметим так же перечень определений и эпитетов автора: "губитель", "цепь ковал", "свирепо", "погибельной грозой", "кровавый ток", "кровавые знамена", "могущего паденье", "позор и заточенье". По сути, обращаясь к Франции и Европе словами Наполеона, Пушкин пророчествует грядущие бедствия (угрожает от лица честолюбивого и беспощадного Наполеона):
"...Страшись, о Галлия! Европа! мщенье, мщенье!
Рыдай - твой бич восстал - и всё падёт во прах,
Всё сгибнет, и тогда, в всеобщем разрушенье,
Царём воссяду на гробах!".
 И далее от автора обращаясь к "восставшему бичу" заключает:
".........трепещи! погибель над тобою,
И жребий твой ещё сокрыт!"
 В стихах, посвящённых Императору Александру I, в форме поэтического обращения к "Александру"(4), написанных также в 1815 году, Пушкин не может не дать характеристику Наполеону.
"...О, сколь величествен, бессмертный, ты явился,
Когда на сильного с сынами устремился...",
- пишет поэт. По тексту стихотворения мы видим, что в нём повторяются
прежние характеристики Наполеона:
"звезда губителя потухла", "пламенный венец" и т.д.. Однако появляются и новые:

"...Содрогся счастья сын, и, брошенный судьбою,
Он землю русскую не взвидел под собою.
Бежит...и мести гром слетел ему вослед;
И с трона гордый пал... и вновь восстал... и нет!"
Пушкин неоднократно использует эпитеты "гордый", "сильный", "грозный", показывая мощь врага, которого пришлось сокрушить России, возглавляемой императором Александром I, получившего после спасительных событий достойную приставку к имени - Благословенный.
"...И ветхую главу Европа преклонила,
                Царя-спасителя колена окружила
      Освобождённою от рабских уз рукой,
                И власть мятежная исчезла пред тобой!",          - заключает автор, впоследствии не жалующий императора поэтическими дифирамбами.
Заметим, что в 1816 году  Пушкин в стихах "Принцу Оранскому"(5), написанных по случаю женитьбы участника победных событий принца Вильгельма Оранского(сына нидерландского короля) на сестре Александра I - Анне Павловне, Пушкин даёт Наполеону ещё более жёсткую характеристику.
"...Свершилось...взорами царей
       Европы твёрдый мир основан;
   Оковы свергнувший злодей
             Могущей бранью снова скован...",
- успокаивает он общество.
Как мы видим, вослед уже обычным определениям "меч окровавленный", "смерть погибельным крылом", "шумела грозно", "падшего главу", "отторжен от вселенной", "не блещет меч окровавленный", "брань погибельным крылом", "мятежных гром гремел" появляются новые "злодей" и "ужас мира". Последние как бы венчают использованный ряд определений в оценке личности Наполеона и его деяний.
Таким образом, несмотря на некоторую динамику во взглядах поэта на личность Наполеона, расхождения в его оценке в различные годы можно считать несущественными и  нельзя не видеть его сугубо отрицательного отношения к этой фигуре.
В 1821 году по получении известия о смерти Наполеона на острове Святой Елены, куда его заключили предусмотрительные англичане, Пушкин посвятил ссыльному целое стихотворение, которое так и назвал "Наполеон"(6).
Заметим, что имя «Наполеон» Пушкин употреблял в своём поэтическом творчестве считанное число раз. Обычно он обходился определениями: грозный, мятежный, кровавый, тиран, губитель, злодей и т.д..
Начинается стихотворение весьма своеобразно:
"Чудесный жребий совершился:
                Угас великий человек" .
    Обычно такие словосочетания коробят поэтический слух и чувства, но только не в случае с Наполеоном. Поэт явно не сочувствует «великому человеку». Обратим внимание, какими эпитетами и определениями он «обрисовывает» здесь образ ушедшего в небытие "кровавого" политика и полководца?
    Перечислим их по ходу текста:
 "великий", "властитель осуждённый", "могучий баловень побед", "чьей памятью кровавой", "твоею славой", "великолепная могила", "луч бессмертия", "обесславленная земля", "силы роковой", "воле своенравной", "бедой шумели знамена", "налагал ярём державный", "погибельное счастье", "дерзкой веровал душой", "пленяло самовластье", "жажду власти утолил"
.
"...И Франция, добыча славы,
      Пленённый устремила взор,
   Забыв надежды величавы,
          На свой блистательный позор.
          Ты вёл мечи на пир обильный;
          Всё пало с шумом пред тобой:
         Европа гибла; сон могильный
                Носился над её главой...",
- пишет общепризнанный в мировой культуре русский гений. И далее: "в величии постыдном", "надменного героя", снова "Надменный", "Как сердца русских не постигнул Ты с высоты отважных дум?", "оцепенелыми руками", "железный свой венец", "Он бездну видит", "Он гибнет, гибнет наконец". И наконец, дважды "тиран", "тиран".
"...И длань народной Немезиды
                Подъяту видит великан:
 И до последней все обиды
 Оплачены тебе, тиран!...",
- подводит итог поэт.
    При этом  в «приступе радостного всепрощения» он считает, что
"...Искуплены его стяжанья
       И зло воинственных чудес
      Тоскою душного изгнанья
         Под сенью чуждою небес..."
Здесь Пушкин показывает воистину христианскую способность русского человека к прощению. По сути, он призывает простить недавнего "антихриста", по приказу которого был взорван Московский Кремль - святыня русского народа! Далеко не все согласились бы с автором, если бы речь не шла о покойнике, о частной судьбе частного человека, у которого были мать и отец.
В заключительной части стиха Пушкин призвал не поминать зла почившему в день его кончины, что также соответствует православной традиции не поминать худого усопшему. Он пишет:
"...Да будет омрачён позором
       Тот малодушный, кто в сей день
 Безумным возмутит укором
Его развенчанную тень!...".
Прекрасно зная придворную камарилью и «механизмы» принятия властных решений, Пушкин уверен, что страшные события и преступления наполеоновской эпохи должны разделить с ним те, кто был рядом, кричал "Виват!", кто затем готов был даже принизить себя, чтобы "свалить" ответственность на ссыльного преступника, а теперь уже  и покойника. Он понимает, при всём своём неприятии Наполеона, незаурядность его личности и её одиночество и перед многочисленными обывателями, и перед вечностью. Нет ничего удивительного в том, что он пытается оградить уже давно "развенчанную тень" от недалёких и безнравственных судей.
И более того:
"...Хвала!...Он русскому народу
                Высокий жребий указал
                И миру вечную свободу
                Из мрака ссылки завещал...".
Этот "хвалебный" призыв, как мнение Пушкина о Наполеоне, высказанное им как-бы у могилы имярек, является основанием многих спекуляций и требует, на наш взгляд, некоторого пояснения точки зрения поэта. Тем более, что сейчас об этой "хвале" только и говорят. Тем более, что Запад, а с ним и наши западники напрочь забыли и о "злодее", и о "тиране", и о "губителе", не говоря уже об "ужасе мира". Сегодня, всячески прославляя Наполеона, они наделяют его качествами поборника справедливости и свободы. Отметим, однако, что Пушкин ни разу не сказал об этих качествах "сильного" и "дерзкого".И, очевидно, только потому, что их не было у этой личности, и современный Пушкину мир их не наблюдал. А вот о тиране, о губителе он писал многократно. И о состоянии свободы в том мире он писал неоднократно. Вспомним ранее цитированное:
"...Европа гибла; сон могильный
                Носился над её главой".

     Что касается "хвалы", то она в его "предмогильных" стихах имеется в виду, пожалуй, в той же мере, что и возможная сегодня "хвала" Гитлеру, который повторил судьбу Наполеона и сгинул под напряжением всех мыслимых и немыслимых сил русского народа.
     Гитлер и иже с ним, как и Наполеон с «двунадесятью языками», также заставили народные силы объединиться, почувствовать своё духовное единство перед лицом врага и ответить массовым самопожертвованием, несмотря на известные уже тогда и тем более сегодня ошибки и стратегического и тактического характера.
Объединение всех сил в 1812 году явилось результатом чужеземной агрессии, и считать агрессора агнцем и петь ему дифирамбы нет никаких оснований. Хотя, безусловно, духовный подъём и объединение всех слоёв российского государства против врага в 1812 году стали вехой в осознании обществом самоценности своей собственной культуры.
Надо заметить, что теме "высокого жребия" была затем посвящена деятельность большого числа русских философов и деятелей культуры: от славянофилов до Достоевского и Данилевского (7). Можно сказать, что осознанием и осмыслением "высокого жребия" питалась вся русская общественная мысль вплоть до революции 1917 года и даже после неё. Сегодня это упование на "высокий жребий"(только уже в форме дешёвого ура-патриотизма!) также проявляется в некоторых, чаще всего одиозных, направлениях политической жизни России.
Заметим, что без осмысления процессов духовного подъёма общества в 1812 году, также как и в годы 1941-1945, дать оценку современному обществу и сформировать сегодня духовно-нравственный механизм объединения общества невозможно.
В 1812 году император России Александр I придавал этим объединительным процессам первостепенное значение. Так, принимая в Петербурге прибывшего из района боевых действий Сергея Григорьевича Волконского, он первым делом спросил: "Каков дух армии?", "Каков дух народный?" и "Каков дух дворянский?"(8). Надо сказать, он был очень недоволен своекорыстными действиями некоторых помещиков, которые пытались нажиться во время войны на поставках фуража армии "по французским ценам"(9). По мере агрессии захватчиков отношение дворян к Наполеону и его "кровавой" армии менялось. Об этом свидетельствует множество мемуаров и воспоминаний очевидцев событий. Наконец, началось пожертвование имений и вступление в ополчение. Пушкин также пишет об этом процессе духовного возрождения в небольшой повести "Рославлев"(10).
Этот постепенный, но последовательный и неумолимый процесс духовного преобразования общества в 1812 году требует сегодня большого внимания исследователей. То, что произошло в 1812 году, достаточно уникальный, но показательный пример возможного перехода от экономического (либо какого-то иного – смешанного) механизма объединения в обществе к духовно-нравственному механизму, что в общем то и составляет цель общественного развития. Жаль, что к этому механизму объединения мы обращаемся только в моменты крайней опасности для отечественной культуры и не находим его полезным или даже возможным в мирное время.
Однако, нам важно констатировать событие – России в относительно недавнем историческом прошлом 1812 года были свойственны такие преобразования. Следует предполагать, что они возможны и сейчас. Как к ним подойти, как инициировать – вот вопрос. Надо понимать, что Европа с её поклонением Наполеону и современной экономической парадигме тут вряд ли окажется нам помощником.

В заключение рассмотрим те строки Пушкина о Наполеоне, которые относят к утверждению поэта о свободолюбии имярек:
"...И миру вечную свободу
Из мрака ссылки завещал...".
В этих стихах мысль поэта построена на ощущении реальности конкретного факта: тиран, губитель в тюрьме и потому свобода народам отдана, принимайте её. Более того, речь идёт о "вечной свободе" , которую тиран узурпировал недавно. Теперь она возвращена народам. Говоря современными категориями, преступник сидит в тюрьме /ссылке на острове Св.Елены/ и его нахождение там /а с его смертью - вечно, как полагал Пушкин/ есть залог /завещание/ свободы в Европе. Ни о каком реальном пожелании Наполеоном "вечной свободы" народам Европы и быть не может.
О неизменном отношении Пушкина к Наполеону после смерти последнего говорят строки стихотворения "Недвижный страж дремал на царственном пороге...", написанные в 1824 году /11/:
"То был сей чудный муж, посланник провиденья,
Свершитель роковой безвестного веленья,
Сей всадник, перед кем склонилися цари,
Мятежной вольности наследник и убийца,
Сей хладнокровный кровопийца,
Сей царь, исчезнувший, как сон, как тень зари".
Начинается фрагмент стиха, как мы видим, с определений: "чудный муж", "посланник проведенья", "свершитель роковой" и заканчивается утверждением - "мятежной вольницы наследник и убийца" и определениями "холодный кровопийца" и "исчезнувший как сон". Имеется ввиду, конечно, наследование Наполеоном революционной свободы и убийство этой самой свободы, надо полагать, в угоду своему властолюбию, буржуазной политико-экономической доктрине и политике военного подавления и принуждения.

Возвращение  Францией в 1840 году останков великого преступника в Париж (12) свидетельствует либо о фактическом непонимании его деяний, либо об одобрении и  следовании в общественно-политической жизни принципам и концептуальным уложениям недавнего "злодея". Впрочем, возможно и то и другое одновременно. И нет ничего удивительного в разразившихся затем во Франции революциях 1848 и 1870 годов. Низы не хотели жить по законам для буржуа, где духовно-нравственным категориям не находилось места, а рыночные механизмы убивали с не меньшей жестокостью, чем наполеоновские пули и ядра. Государственника же подобного Наполеону, способного направить энергию безжалостно эксплуатируемого народа на внешнего врага, не нашлось. Да, и пример судьбы Бонапарта был ещё достаточно свеж и поучителен.
Из последующей истории мы видим, что развитие рыночно-глобалистических идей Наполеона не пошло по пути военно-стратегической экспансии, которую он только и признавал. Западная Европа и США приняли иной способ экспансии своего экономического влияния, гораздо более мирный чем способ, который проводил Наполеон со своей «окровавленной» великой армией, но не менее беспощадный(13).
Надо заметить, что расчёт на западные экономические механизмы принуждения при походе в Россию неоднократно подводил Наполеона. В частности, когда маршалы докладывали, что нет фуража и нечем кормить армию, он только пожимал плечами: "Странно. Но я ведь разрешил открыть рынки!". Однако русское население почему-то отказывалось торговать с оккупантами, сжигало амбары с зерном, чтобы оно не досталось врагу, организовывало отряды для зашиты деревень и православных храмов(14). Тем не менее только в Смоленской губернии французами было сожжено 35 и разорено 217 церквей, сожжено 380 и разорено 539 домов духовенства(15). Видимо, эти два фактора, а именно ошибочное упование на частнособственнический экономический интерес и недооценка влияния и места православной культуры в русском обществе, в конце концов, привёли Наполеона к поражению. Точнее, к гибельному решению о военном походе в Россию. Поражение же было обеспечено всем укладом жизни и мужеством русского народа, объединившимся и постоявшем за своё Отечество.

Что касается Русской армии, которая 191 год назад взяла Париж, то она не грабила население, не разоряла и не сжигала храмы, не ставила в них своих лошадей. Не взрывала она национальные святыни Франции, что позволил себе сделать Наполеон в Москве и которого не без оснований сравнивали с монгольским ханом Батыем. Русская армия показала изумлённой Европе силу духа русского народа, его благородство и мужество. Однако, последняя отнеслась к подаренной свободе как обычно по торгашески, обменяв её на свободу экономического произвола одних и долготерпение других(16). Очевидно, ещё и по этой причине наш великий поэт с горечью писал в 1823 году:
"Паситесь, мирные народы!
   Вас не разбудет чести клич.
      К чему стадам дары свободы?
             Их должно резать или стричь"(17).
Но это уже другая тема.
                П Р И М Е Ч А Н И Я :
1. Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. М.:"Правда", 1990, с.106.
     2. Пушкин А.С. Сочинения в трёх томах. Т.1.,М.: "Художественная литература", 1985, с.51-56.
3. Там же, с.78-80.
4. Там же, с.96-98.
5. Там же, с.122.
6. Там же, с.251-254.
7. Русский учёный - энциклопедист Николай Яковлевич Данилевский писал: "...нравственным духом, самоотверженностью обладали русские в степени несравненно большей нежели их противники, кто бы ими не предводительствовал - Карл, Фридрих или Наполеон, обладали в такой степени, что эта сила перевешивала все преимущества, бывшие на стороне наших неприятелей", см. Данилевский Н.Я. Россия и Европа.
С.-Петербург: Глаголъ, 1995, с.395.
8. "Недаром помнит вся Россия..." Сборник. Сост. Левченко В.Г. и Володин В.В., М.: Молодая гвардия, 1987, с.170-171.
9. Там же, с.170.
10. Пушкин А.С. Сочинения в трёх томах. Т.3.,М.: "Художественная литература", 1986, с.115-125.
11. Пушкин А.С. Сочинения в трёх томах. Т.1.,М.: "Художественная литература", 1985, с.303-305.
12. Сегодня прах Наполеона помещён на пьедестале в гробнице в Соборе
Инвалидов в Париже.
13. Сегодня, обосновывающие свою деятельность на рыночной идеологии свободы купли-продажи и разработанном на её основе юридическом праве, магнаты Европы и их достойные ученики в США, Японии, Китае и других странах мира опутывают население планеты всё новыми и новыми экономическими "интересами", набивая свои карманы и даже "покупая" власть придержащих в "заинтересовавших" их странах. Они, деградировав и принуждая к такой же деградации другие народы и их правительства, пренебрегают единственно правильными духовными путями объединения всего населения планеты и построения справедливой, а потому и здоровой, общественной структуры, создающей условия для полноценного развития всех групп и слоёв населения и объединяющего это население Земли перед лицом экологического и демографического кризисов, терроризма, внешней космической угрозы и т.д..
14. См. замечательный пример противодействия крестьян французским фуражирам в книге Мельниковой Л.В. Русская Православная Церковь в Отечественной войне 1812 года. М.: Сретенский монастырь, 2002, с.166-167.
15. Там же, с.160.
16. В труде "Россия и Европа" Н.Я. Данилевский отмечал, что в отношениях с другими этносами и народами "избыток нравственности может быть даже вреден общности как и её недостаток". Он имел ввиду необходимую толику общественного эгоизма, рациональности при взаимодействии с другими народами, духовно-нравственные  ценности которых постепенно выродились в меркантильное стремление к материальной "пользе" и "выгоде", национальное чванство и уверенность во вседозволенности. Русский философ относил это  прежде всего к истории отношений  России с европейскими странами в Х1Х веке после взятия Парижа и капитуляции Франции.
17. Пушкин А.С. Сочинения в трёх томах. Т.1.,М.: "Художественная литература", 1985, с.296-297.