Донская уха

Было это в сентябре 1979 года. Закончился промысловый рейс рыбоморозильного траулера «Буревестник»,  который начался в Ильичёвске, продолжился  промыслом  под Новой Зеландией, и  закончился  постановкой на профилактический ремонт в Сингапуре, где нас сменила ремонтно-подменная команда. Срок ремонта был определён в двадцать суток, часть из которых для нашего экипажа выпала на перелёты и переезды. Тем не менее, все мы были настроены вернуться на судно. Рыбалка в Новой Зеландии была отличная, и люди в экипаже уже притёрлись,  привыкли друг к другу.

За семь лет, которые прошли после моего последнего захода в Сингапур на сухогрузе, город изменился необыкновенно. Никто уже не приезжал торговать  на рейд с мешками и сумками, полными «колониальных товаров». Даже знаменитый Малай-базар возле порта я нашёл с трудом. Да и не было там уже ничего.  Остался от него только узенький кривой переулок, а перед ним  построили большой красивый переход через  широкую улицу. Изменился облик города, построено было множество новых, красивых, современных зданий.

Летали мы тогда в Москву самолётами Аэрофлота, а оттуда уже – в Одессу. А в Сингапур аэрофлотовские самолёты не летали. Потому сначала мы летели в Куала-Лумпур, столицу Малайзии,  на самолёте малайских авиалиний, потом только пересаживались на  наш ИЛ-62. Топлива наши самолёты потребляли много, до Москвы не хватало, и нам дали промежуточную посадку в Ташкенте.

Нам открыли границу, поставили в паспортах штампики о въезде в СССР и мы прошли в аэропортовский ресторан,  без денег, но с сингапурскими солнечными очками и косметическими наборами в карманах. Рассиживаться в ресторане времени не было, но продать по дешёвке очки и запастись  спиртным нам удалось. Рейс Ташкент – Москва прошёл, как одна минута.

На приходном собрании  в Одессе, в актовом зале управления, нас неожиданно порадовали. Было решено, что весь наш  экипаж,  за исключением нескольких отпускников , после отгула выходных дней, вылетит через сорок суток в Сингапур на другой траулер, «Днепродзержинск». Новый экипаж на «Буревестник» был  уже сформирован.  Это была прекрасная новость,  мы-то боялись, что гулять нам всего полмесяца. Новостью я поспешил поделиться со своей женой, в ту пору, ещё невестой. Люда, конечно, тоже  обрадовалась.

Перед моим приходом из рейса она взяла отпуск Но жилья у нас в Одессе не было. В  комнате, которую Люда  снимала в Одессе у подруги, нам было вдвоём не комфортно.  Я подумывал взять путёвки в дом отдыха , куда-нибудь недалеко.  Но оказалось, что у Люды было другое предложение:

-  Знаешь, у нас женщина с девочкой месяц жила, я с ней подружилась.  Она нас с тобой  пригласила к себе в гости. Сказала, что уступит нам свою однокомнатную квартиру, а сама у родителей поживёт. Сама предложила, я её не просила. Очень приятная женщина.
-  А где она живет?- поинтересовался я.
-  В Ростове-на-Дону. Туда и поезд  ходит, и самолёт, я узнавала. Тебе, может, неинтересно там будет, но зато у нас будет своя квартира на месяц. Что ты скажешь? Согласен?
Я засмеялся.
-  Тебе не хочется? Лариска сказала, что и заходить не будет, только ключи отдаст.
-  Глупенькая.  Ростов – мой родной  город. Я же там школу заканчивал. У меня там друзей полно, и племянница живёт.  Я там проездом с Кавказа год назад был. А так, чтобы надолго, уж и не помню. В 1972-м, на юбилей, в школу приезжал, дней на пять.
- Так что, поедем?
-  Конечно, поедем. Ты мне просто подарок сделала.  Сегодня же возьму билеты на самолёт. Можешь вещи собирать.

Лариса встретила нас в аэропорту и отвезла  к себе домой. Показала квартиру, оставила телефон родителей и ушла. Договорились дня через три сходить с ней в ресторан. Квартира была расположена очень удобно,  в районе стадиона «Динамо», куда  я шесть лет подряд ездил на тренировки.  До центра можно было добраться на трамвае – всего пять остановок.  И на «Северный»,  к моим друзьям,  было  относительно недалеко, по крайней мере, без пересадки.

К сожалению, телефона в квартире не было, я решил обзвонить ребят  позже, когда мы навестим мою племянницу, живущую с  бабушкой на Энгельса, центральной улице. Туда мы и поехали, немного отдохнув.
Ленке, дочери моего брата, было уже восемнадцать  лет, она училась на филологическом, в университете.  Бабушку её я знал хорошо, ещё с тех пор, когда сам жил в Ростове.  Встретили нас хорошо, обрадовались, мы ведь без предупреждения явились, неожиданно. Позвонил я от них всем  своим товарищам, институтским друзьям  брата, со всеми договорились увидеться.

Вечером поехали в  Северный микрорайон, к Петровским, моим друзьям. Познакомил я их с Людой, посидели, пообщались, поужинали. Вышли с Валерой на балкон покурить.
-  Ну что, скоро женишься?
-  Ой, Валерка, не знаю даже. Боязно как то. Я ещё от бывшей своей не отошёл.
-  Ну, смотри. Дело твоё. Девушка хорошая. Мне нравится.
-  А какие письма пишет, ты бы знал! И без единой ошибки. А почерк!
-  Да что письма, письма – ерунда.
-  Ну, не скажи. Для меня это важно. Я безграмотных не люблю.
-  Значит, к свадьбе дело идёт?
-  Посмотрим, Валера. Вот поживём с ней в Ростове  недели две-три…  Ну, пойдём, девушки заскучали.

С Петровскими мы еще не раз потом встречались. Люда подружилась с Татьяной, Валеркиной женой. Возле нашего временного пристанища встретили Алика Гапоненко, одноклассника. Оказалось, что он с семьёй живёт рядом. Так что и с ним пообщались, вспомнили нашу  школу.

Днём,  когда  все друзья были на работе, мы гуляли по городу, показывал я Люде красоты Ростова. И  в квартире нам было уютно. Там стоял проигрыватель с несколькими пластинками, и мы без конца крутили песни, чаще всего почему-то  -  из кинофильма про Красную шапочку. В общем, получался такой себе медовый месяц, без свадьбы. Но нам нравилось. Всё было прекрасно.

А в начале сентября у меня день рождения. Решили мои тридцать четыре  отметить дома. Кроме Петровских и Гапоненко с женой, были двое друзей Славика, моего брата, Боря Блок и Коля Томашкевич. Оба они знали меня с десятилетнего возраста, пропадали у нас дома, и чертили там, и проекты считали, и все праздники отмечали. Много у Славки было друзей, и все они прошли через наш  дом, я их всех знал и помнил.

Люда сказала, что стол она накроет без проблем, нужно только мне сказать ей, сколько человек придёт. Собралось то ли восемь, то ли десять – вместе с нами.  Помню Бори Блока  подарок  - книги Салтыкова-Щедрина и Джером-Джерома, они  сохранились у меня до сих пор. Все закуски, приготовленные Людой по рецептам одесской кухни,  пришлись моим друзьям по вкусу. Понравилась и сама невеста. В общем, благословили нас. Сидели долго.

На горячее Люда подала огромную миску пельменей. Николай  стал рассказывать про рыбалку на Дону, про лов сазанов и судака. У него была лодка с подвесным мотором. Люда стала делиться  рецептами одесской ухи с лёком, но ей заявили, что уха из речной рыбы – это другая уха, и она обязательно должна именно  её попробовать.
Договорились, что в ближайшее воскресенье поедем вчетвером на рыбалку. Боря тоже подписался ехать,  А Николай заверил нас в успехе предприятия и пообещал обеспечить  всех рыболовными  снастями  и наживкой. С тем мы и расстались.

Накануне рыбалки  я купил бутылку водки, бутылку коньяка и какой-то немудрёной закуски на всякий случай. Сам я рыбу ловил только тралом, а с удочкой сидеть было не по мне,  ни терпения, ни умения у меня не было. В Одессе ещё с братом на скалах в Аркадии ловили бычков, на рачков, да когда это было… Уже и скал тех нет.

Ранним воскресным  утром мы с Борисом  встретились на набережной, как договаривались.  Вскоре и Коля появился на лодке, принял нас на борт и отвёз  на левый берег Дона в безлюдное место вверх по течению.  Вытащили лодку на песчаный берег. Перекурили. Потом главный рыболов раздал спиннинги, удочки, наживку,  и мы разбрелись по колено в воде, став метрах в десяти друг от друга. Я оказался самым дальним от шлюпки, ближе всех расположилась Люда.

Стоять без движения мне быстро надоело, да и поясница моя побаливала, и я мало-помалу уходил вдаль, периодически откладывая удочку. Вода была тёплой, солнце -щадящим , вокруг – ни души. Рыба у меня клевала слабо. Я менял червяков на хлеб, хлеб на макуху, но без успеха. Впрочем, я и не переживал. Лучше выкупаться. Было кому и без меня рыбу ловить.

Действительно, через пару часов вдали от меня друзья вышли на берег и начали хозяйственную деятельность.  Николай  достал из лодки треногу с котелком. На треноге был установлен направляющий раструб для пламени паяльной лампы, которую он разжёг. Бориса видно не было, наверное, рыбу чистит, подумал я. Люда стояла недалеко  от меня. Я подошёл к ней:

-  Поймала чего?
-  Да, -  гордо ответила она,  - только выпустила. Пусть подрастёт.
-  А у ребят что?
-  Не знаю. Что-то поймали, наверное. Уже уху варят.

Через полчаса нас позвали  к столу. Мы достали свои припасы: колбасу, вяленого леща с рынка, водку. Боря привёз зелени, помидор, огурцов. Разлили по первой.
-  Хорошо пошла.
-  Как лещ, нравится?
-  Конечно. Мне лещ больше знаменитого рыбца нравится.
-  Э-э, нет! Не разбираешься ты. Вот попробуй.
Николай подвинул к нам знаменитую ростовскую закуску.
-  Давайте, ребята, Славку помянём. Как бы он за нас порадовался.
Выпили, закусили. Рыбец, конечно, таял во рту. Прекрасная закуска. Пора бы уже и к горячему блюду переходить, но Коля взялся разливать снова:
-  Молодец, Мишечка, что приехал, что нас не забываешь. Давай за дружбу.
-  С удовольствием, Коля. Ты же знаешь, как я Ростов люблю. Где-то рядом  тут место, куда мы со школы на слёт туристов ездили. Тогда левый берег  пустынный был, пляжи только, да водные станции «Динамо» и СКА. Потом уже первый ресторан появился, как его, забыл…
-  Казачий курень.
-  Точно. А теперь, боюсь, понастроят ресторанов, некуда вам поехать будет.
-  Похоже, к этому идёт. Ну, что? Уху все будут?
-  Привет! На уху ведь нас и звал. Сейчас попробуем , чем ты хвастался.
Коля вытащил алюминиевые миски и разлил половником всем поровну. Борис разлил по полстакана коньяка. Водка была на исходе.
-  Давай за уху, за рыбаков и кулинаров! – выпили. Молча стали закусывать. Вкус – с ухой Люды  рядом не стояла.  Даже на уху не похожа. Рыба же… постой,
-   Коля, это же скумбрия! Что ты нам голову морочишь, я такую уху по пакетикам с лаврушкой и перцем на подвахте раскладываю.
-  Ну, не повезло нам сегодня, Мика, что поделать. Я на такой случай всегда консервы вожу. А всё равно в Одессе ты такую уху не сваришь. Вода-то –донская.
-  Ну да. И уха – тоже донская.