Предисловие Точка росы, книга четвёртая стр. 1-5

Предисловие
  Васёк , трагически выпавший из  авансцены  семейной  драмы  и  Наденька по малолетству не преодолели рубеж выживания. Аркаша и Галя, отправлен-ные на выселки государственного воспитания росли ростками эгоизма. Судь-
ба прошлась по ним раскалённым жалом, не пощадила  никого. На всех оста-
вило отметину время, не пожалела. У братика , у сестры отложила признаки
ОТТОРЖЕНИЯ. Cродная сестра Зоя , пестующая сохранность оторванного веника, на  всю оставшуюся жизнь носила отпечаток гонимого ветра ; ни  за
что на  свете не желала признавать себя отторгнутой частью, всеми средства-ми убаюкивая причастность к семейству,заведомо, подставляла слабое звено,
скромного , прямого – Ваню. Тот в свою очередь недолюбливал её за проду-манную кривизну,исходящую с  неё; но считался по причине большого авто-
ритета семейного кипиша первопричин. Галя же, старшая после Раи , вовсе не признавала его, считая себя важнее, любимее и нужнее.Борьба развернула-
ся не  на шутку серьёзно, затрагивая принципы выживания. Пружина носила взрывной характер, ею заправляла мама, умело, регулируя главный материа-льный вопрос. Вопрос неизменно стоящий  во все  времена - кому, что при-надлежит? Кому? Что должно перейти по наследству? Кто, что получит и кто на что претендует? Этот главный вопрос двигал семью, клан, государство к неуклонному решению. Младший Аркадий стал принимать самостоятель-ность, не желал подчиняться Ванечке, что тот принял в штыки, затем сми-рился, поняв неизбежность происходящего, сам был таким. Его, младшего считал ране миленьким ангелочком, всячески оберегал от уличных посяга-тельств, в конечном тот его и предал. Тяжёло переживал подросток, считая это предательством, но тот к сожалению покинул его стан, переметнулся к другим. К назревшим событиям ореола тандема спайки равнодушия, непочтения любимой Раечки, эгоистки Галечки, блюдящей свою выгоду властной, непокорной Зои наш герой скромно удалился с авансцены семей-ного правления, где искусством дипломатического умения бразды правления были в руках линии Гавриловых. Мама не подпускала к управлению семей-ных вопросов русскую линию от Плотовых, боясь подчинится во всём как в силе, так и в уме, потому загодя раскладывала пасьянс семейного склада, расчет верный, выгодный расклад. Кто владеет имуществом, тот на коне, управляет. Про себя решила действовать решительно, потому как обучена была опытом жизненной необходимости на примере пережитого унижения горького прошлого. Она считала, что Митрий имея буйный властный и непреклонный характер как, впрочем большинство русских напрочь, владея своей натурой и широтой пустит на ветер семейное достояния и всё, что сумела сохранить с первого брака, от первого мужа,               
1
Ещё, считала Плотовы хотят подчинить себе остальных и её в том числе. Хо-тят заставить работать на себя, заставить зависеть от них, лишить считала их независимости в ведение хозяйства и что главное в овладение материального достатка распоряжения им как им надо. Проще хотят лишить самостоятель-ности, с целью поработить. До такой степени глубоко в крови сидело свобод- 
ное, никому неподотчётное, предначертание древнего рода мари. Между тем Ваня рос, по своему совершенствовался, созревал и добился определённых сдвигов. Заметно, в моменты понятий устоев, позиций премудрости лицо оза- 
ряло внутренним проникновенным свечением, приобретало тревожно воду-шевлённое, ангельское свечение, что интриговало окружение родных и близ-ких.Родные знали по объяснениям мамы,что их Ванюк светится,просветляет-ся и ни чего в том странного, зазорного не находили, т.к.были частью старой родовой Веры – язычества. Напротив гордились этим, мол какие Мы особен-ные, ничего у нас нет, ни кола, ни двора, а смотрите Вы ВСЕ на Нас с особен-ным восхищением. Древняя Вера мари требовала выхода особенности этноса   
во всём: в одежде, в обычаях, в укладе,в хозяйствовании, в традициях. Береж-но переходила из поколения в поколение ЯЗЫЧЕСТВО,ШАМАНСТВО,пере-
одевание в обрядовые национальные одежды вошло в обиход современности.
Мари трепетно блюдя свои национальные особенности, интересы не собира-лось, не хотело починяться даже в  малом русскому, более сильному собрату, втайне глубины души национальность лелеяло самостоятельность своего вы-бора, надеясь оно когда ни будь найдёт выход. Нет, эта особенность не имеет
бунтарские корни, напротив мари миролюбивое племя; но позволить над со-бой смеяться- гордость не позволяет. Отец, посмеиваясь в усы одобрял в глу-бине себя не очень- то веруя в Христа, потому как сам знаком с плотницким делом. В отличии Толстого, понаслышке знавал того, не удивлялся его пос-тупкам, не поощрял, не осуждал, понимая причины его как впрочем и других, сожалея оправдывал- жизть, мол така, кудрёй завита, до бога высоко, до царя далеко; а нашего брата в строгости надоть держать, иначе бордель кудрява взойдёт, Мишка Отрепьев, да, Пугачёв на трон взойдёт, пиши про-па-ло-о-о россейскому роду. Смешно рассказывал, вроде с прибаутками:   
- Бывало, выйдешь пьяным, нетрезвым на площадь какую, али улицу, тут тебя столбовой  хвать за шиворот и зуботычину в морду приложит, не за-гуляешь особенно, уползёшь по- добру, по- здорову , дак разъяснительно обскажет,нехорошо господин хороший матерно ругаться в отца,да вмать, чему тебя свинья церковь, да милостивый государь учит, дак пинками, пинками, палкою поправит совесть твою. Не церемонились никак с наро-дом непотребным, хмылким, да склизким. Обижались многие, а порядок был. Счас не то, всё можно, немец, Кайзер и Ленин маслицем доро-      
2
жку завил, мы по ней смазанными схимниками посейчас и ходим. Заметим, в отличии Толстого, прожив большую, тяжёлую жизнь ни на минуту не сомне-вался предназначением человека; не рыскал поиском камня преткновения и прочего проникновения. Он, практический мастеровой его столетия, точно из опыта знал,что надо брать из этой жизни всё,что может принадлежать по пра-ву рождения.Обустраивать в ней по уму надобности, не надеясь на кого либо; ибо старинная премудрость считал в том и состоит, что пользовать надо, бра-ть от всего что рядом, вблизи и подалече как своё. В этом феномене и заклю-чается широта русской души, в нём закопана первопричина роста славянской расы, другого не видится. В генетическом коде этноса внесён опыт, предшес-твующих поколений рода - племени, оно отложило отпечаток на особенность культовых, родовых обрядов русских. Не попишешь, не добавишь, не поспо-ришь, племя славян издревле бродило в поисках лучшей земли, богатств при-родных, сытной жизни в неосвоенных просторах материка. Веками приобре-тал богатый миграционный опыт заселений, не захваченных ранее земель; а по ходу следования миграции неудобных,малозаселённых земель с иже посе-ляющими там хилыми, слабо развитыми народами и  народностями порабо-щал своей силой удачи. Другие племена в сродном колорите дополняли друг друга: англо-саксы,арии, индо-персы, варяги, тюрки, булгары, норды, шведы, австро-прусаки, литовцы, датчане и поляки, скандинавы и другие фино-угор-ские народности взаимно в идеологическом членении и экономическом веде-нии не существенно разнились, не полярно как славянские племена. В воен-ном отношении примером одинаковы, сожительствовали бок о бок почти как равные, славяне - же потоком миграционных движений, ручьём продвигаясь захватывало,ассимилируя осёдланную территорию,считая её своей вотчиной, так диктовал им опыт предшествующих завоеваний. Мечом и картечью, дух вышибли клетью; не хочешь, заставим, не можешь, приставим; на дыбу, на плаху, на кнут, на забаву, на крюк за ребро; гвоздём из программы, хождения  славы, считалось на кол посадить,иль в яме бревном придавить; вершиной же главы, народной забавы, кнутом человеческое мясо забить; содружеством ла-вы, племён для отравы, толпою достоинство горячей смолою залить и утреч-ком ранним, вторым днём забавы, воров, знакомыслящих, отрепье, лжецов из каторги дыбами, кнутами, молитвами, повергшими пытками, ноздрями прог-нутыми, с крюками в ребре, зверями к дыбе, тащили под свист и улюлюканье зверское, своё показали лицо; ВОТ СЛАВА ВЕЛИКАЯ, глядеть на кровавые раны, в лицо; толпа, дышит хрипами,толпа дышит стонами на мясо кровавое, на бойню, в лицо; на бойню, на плаху и сладкое к страху, на кол, на вершину всего, оно в ход истории – колесо. Не разнясь полярно, объединяясь, теснила будущая Европа переселение славян как могла,               
3
но и славян великое множество, хотя отторгнуты, оттеснены от пирога Евро-пы, вроде не пришлись ко двору; а сильны стали тем, что смело по необходи-мости, продолжения рода осваивали далёкое, за три моря необжитое. Бывало заселяли, не спрашивая разрешения и чужие земли, не без этого. Отголоски до сей поры, тянут след. Вот на этой мысли остановимся. Ванин отец прини-мал издревле, сложившийся временем, надёжно проверенный образ жизни,по нему и строил уклад, настрой,хозяйство, питаясь плодами рук своих. Являясь последовательным ратником великого продвижения дела освоения неосвоен-ных,казалось ничейных просторов как и вся родовая рать по своему разуме-нию, не согласовывал,не выпрашивал на то разрешения поселяющих их посе-лян. И в этом весь склад,зачем спрашивать, если поселяне ниже ростом, скла-дом ума. Зачем? Трата времени и средств, переселяне, мигранты, освоители, завоеватели и около того,неоседлый народ разного рода, сословия и зажиточ-ности всегда терпят лишения, теряя, изнашивая по дороге скарб, имущество и достаток. Не до жиру,быть бы живу, жизнь рушится, семья на слом, вынуж-дены были прибегать к оружию, своё- то кто отдаст за так. Никто!!! Не попи-шешь, не попляшешь- процесс сей происходил по законам Природы, что наб-людала, молчаливо соглашаясь с необходимостью меньших частей своего ма-теринского тела. Надо же, что кто-то обихаживал могучее; окультуривал, вы-ражаясь языком этих двуногих существ, её обезноженное, обезрученное тело. Надо, надо, иначе бессмысленно слово, земля, вода, свет, в конечном движе-ние; иначе смерть, мрак, недвижимость,иначе зачем даны ею и необходимос-тью две хромосомы частям тела неразумного. А, мари, вжитое в свои болота, овраги,холмы и пролески,подспудно в глубине принципа ущемления свобо-ды в лице Плотова Дмитрия Ивановича, Вхххххевой /Гавххловой/ Анастасии Николаевны сопротивлялось в противоречивом вихре свободы, Веры и воли. Не могла смириться с ”новаторством” проявлений чужой Веры воли и что не по ней, держись Митрич- горячая ярость дикой свободы племени в кипятке льётся из первозданного жерла природы породы.
        Итак, гордость свободолюбивых мари роилось на практической солидар-ности русского пришлого народа. Перейдём в повествование романа:“ИНКУ-БАТОР”, приметив, стиль трёх частей содержания несёт импульсивно- неров-ный характер человека, до краёв наполненного полновесной идеей созидания
чего-то нового, только ему известного. Читателю д.б. понятно автор по ходу описания традиций обрядов, царивших в ту эпоху времени пользовался инс-танцией прав порицания, отрицания, научения, поучения. Простим его за вы-нужденный морализм вычурно-тяжёлого слога, видимо не пожелал стоять в стороне глубин скрытого процесса.Что ж, его право писать в рамках задуман-ной фабулы сюжета. Читающий, да осилит; мечтающий, да услышит.      
4
Ваше же принимать или отрицать, научать, поучать нельзя.В творчестве про-цесса созидания скрыты потоки движения новых начал,они всегда омыты ру-чьями противоречий, без них нет творчества, созидания, а значит жизни. Это надо понять, принять, двигаться дальше. К чёрту философию, т.к. она хороша в теории; мы же описываем процессы практической действительности. Плавно окунёмся в русло прошлого времени, вздохнём аромат текущей неустроенности настенных часов, с боём тревоги ожидания прошлого в буду-щее. Мысли мерно текут по руслу тоскливого осмысления новости. Повеси-лась старшая дочь шигаковского дяди Толи- Мадина. Мысли текут чёрной рекой, ничто не остановит течение. В скорби третейного судьи всплывают факты событий, увиденного прошлого; находятся потерянные звенья траге-дии. Холодный разум крепит картину, не уйти от неё никуда, оно преследует Ваню всякий раз, мучая до тошноты, вынуждая заняться внутренним рассле-дованием. Неуравновешенное состояние, подстёгнутое стойкой совестью требует выхода из чёрной картины прошедшей беды, которую прошла его Мадинна. Надо понять через что прошла любимая, несравненно обожаемая пессия, чтобы дальше шагать с этим в сердце. Семья Пехцовых приходилась по  родству близкой роднёй. Ванина мать, тётя Зина родные сёстры, по жизни любили одного мужика, дядю Толю. Весёлый, жизнерадостный, предприим-чивый деревенский весельчак обхаживал сразу двух сестёр,ни капли зазрения в глазу. Ваня по малолетству не понимал чрезмерного внимания к матери, думая, это обычные человеческие добрососедские отношения; ан, нет, то была страсть непогашенной молодости, к молодой некогда завлекательной Ониське. Делили в своё время кудреватого бойкого красавца обои, переси-лила младшая. Анисию к тому перехватил местный красавец, первый парень на селе- Фёдор Гахрилов, та пошла за него не глядя. А, всё одно оглядывала на встречку первого любимого. Таилась оно скрытой любовью-заманкой, долгое время блюлась; но нашлась в спонтанных горячках банной кутерьмы. Холодо вытаскивал отрезвевший мозг из памяти события птичьей любви, стыдно стало за отца, что допустил до такого. Неужели не смог противосто-ять, поперёк сказать как ране своё слово. Видимо не смог, видимо не очень то любил маму, или любил с практической сноровкой огляда на будущее. Ох, уж эта сметливая практичность мастерового люда, ничего святого, больше бы приданого, мошны, да толокна с ситом, на том и жижждится основа процветания семейного счастья. Стерпится, слюбиться, обрастёт болотом барахла, глядишь и расцветёт любовь дымкой очага, пока румянятся баранки к чаю. У, мари по-другому, те поближе к природе, можно утверждать её дети.               
5