Встреча с тигром

          
  Затяжные летние муссоны наконец-то прекратились, тяжёлые серые тучи, захватившие верхушки сопок, разбежались. Задышали и ожили вершины от сырого плена.
Пришло благодатное время бабьего лета – самая прекрасная пора Приморья. Закружилась осень в пёстрых хороводах. Сентябрь, со свойственной ему щедростью, приодел природу в яркий наряд.
Все лиственные деревья заполыхали тепло-оранжевым окрасом, а вот пение птиц стало редким и почти не оглашало лес. 
Умеренное и ласковое солнце, греющее склоны сопок, радовало жителей тайги, в свою очередь, нагулявшие жир, они стали готовятся к зимовке.
По сопкам дед Тимофей ходил не чувствуя усталости, хотя ему было под семьдесят. Высокий и худощавый, с улыбчивым и добрым лицом, он был человеком внутренне собранным и спокойным. Тайгу мужчина любил, она увлекала его ещё с юности. Как бывший военнослужащий, он неплохо стрелял, на десятки километров окрест знал все берлоги и тропы лесных жителей.
И как охотнику, ему было известно, где чаще обитает зверь, и где растёт женьшень.
Зная законы тайги, он редко убивал животных, лишь только тогда, когда была угроза для жизни, чаще всего ставил ловушки на зайцев, или силки на фазанов. Как опытный охотник, всегда ходил по тайге мягко, без шума, больше всего его увлекала тихая охота. Осторожно, не спеша, он собирал грибы и орехи.

Товарищи по охоте подарили деду пса, по кличке Верный, ещё молодого и не опытного в промысловых делах. Тимофей старался не брать его с собой, чтобы не шумел «почём зря». Уж очень беспокойный пёс на охоте – гоняясь за мелкими животными, громко лаял, а тайга этого не любит…
Вечером из Находки, на выходные дни,  приехала дочь с мужем. Зятю очень хотелось побродить по сопкам, показать свою удаль, а главное себя, атлетически сложенного молодого моряка. Если ему и море нипочём, то тайга тем более. Тесть пообещал гостя взять утром в тайгу:
    – Виктор, мы далеко не пойдём, устанешь, проверим ловушки, затем я покажу, где растёт женьшень, думаю, нам и этого хватит.
    – Тимофей Арефьевич, хотелось бы на «Крутую» сопку заглянуть, там говорят, грибов много и кабаны появились. Нам ведь "море по колено", не правда ли? – посмеивался зять. Он называл тестя по имени и отчеству, когда ёрничал, а в остальных случаях, называл батей.
   – Говорят, в Москве кур доят. «Крутая» сопка – это начало горного хребта. Он сложный для восхождения, сначала одолеть «Сосновую» надо. В следующий раз, я думаю, сил поднаберёшься, тогда и будем её брать. Да, ещё скажу - на Крутой сейчас хозяйничает тигр, – возразил тесть.
Проснулись мужчины рано – петухи только что стали оповещать о начале рассвета. Умывальник, наполненный водой с вечера, ещё стоял во дворе. За ночь вода остыла и своей прохладой взбодрила мужчин. Сытно позавтракав, они взяли два короба, ножи, а вот ружьё брать не стали, ссылаясь на то, пойдут недалеко, и что звери в этот период сытые. И только охотники хотели выйти за калитку, как разлаялся Верный, набиваясь в провожатые.
   – Ну что делать, ведь дурной ещё? Придётся его брать с собой, благо, не так далеко идём. Виктор, снимай Верного с цепи.
Пёс обрадовался, что его освободили, стал ещё громче лаять и прыгать возле хозяина.
   – Я так и знал, что будет шуметь, ну да ладно – вперёд, будем покорять вершину. Нам надо с часик побродить, чтобы выйти на тропу.
Солнце выглянуло из-за хребта, растекаясь золотой лавой по макушкам сосен. Подход к сопке был крутой, склон по которому они поднимались, зарос смешанным лесом. Настало время листопада, кроны деревьев заметно поредели.
   – Мне нравиться этот шелест – как будто со мной разговаривает лес. А ты знаешь, Виктор, ведь он показывает нам свои сокровища. Посмотри, какой одарённый лимонник. Его рубиновые кисти так и просятся на холст. А амурский бархат, маньчжурский орех, дикая груша стоят вместе с кедром. Полюбуйся, как кроны этих могучих деревьев надёжно сохраняют тепло, смыкаясь над головой.
    – Соглашусь, глаз не оторвать.
Внизу, под резными листьями папоротника, потягивало сыростью и запахом грибов. Изредка, из глубины леса, слышался голос совы, к осени он ослаб и стал похожим на мяуканье кошки.
Поначалу идти было легко, почва под ногами, была каменистая и гладкая, но в некоторых местах путь преграждали небольшие валуны, обросшие зелёным мхом. Встречались и старые дуплистые липы – любимое зимовье гималайских мишек. Почти вся сопка была нашпигована колючей аралией и обвита лианами дикого винограда и кишмиша.
Постепенно тайга наполнялась голосами соек и синиц, иногда доносилась дробь трудяги дятла. По едва заметной тропке путники медленно поднимались по сопке. Вдруг Виктор резко остановился.      
   – Батя, змея ползучая! – взволновано крикнул зять, не видевший этих тварей.
   – Это полоз, он безвредный, видишь, направляется в овраг – жарко будет, однако, роса сегодня выпала обильная, – успокоил парня тесть.
Огромное четырёхметровое, змееподобное существо, с ярко оранжевым орнаментом, проползло мимо Виктора, еще трясущегося от страха.
Пёс Верный старался бежать рядом, виляя хвостом, часто подавал голос, пугая птиц и мелких животных. Колючки аралии больно царапали его шкуру, выдирая клочки шерсти.
   - Зря мы его взяли, не слушает мою команду, - ворчал дед.
Иногда путь преграждал бурелом, приходилось его обходить. Хорошо, что тесть заставил строптивого зятя надеть ветровку поверх свитера, чтоб не пораниться. 
Поначалу Виктору нравилось идти по лесу, он наслаждался дикой красотой тайги, но постоянные препятствия и восхождения его измотали. Наткнувшись на очередную толстую корягу, обросшую мхом, он присел, почувствовав сильную усталость.
Пот лился градом по телу, свитер и ветровка промокли насквозь. Зять стал заметно отставать от тестя. Молодой пёс тоже, от такой нагрузки вдруг перестал шуметь, высунув язык, еле плелся за грибниками. Один только дядька Тимофей чувствовал себя прекрасно – шёл легко, что-то напевая.
    – Батя, я дальше идти не могу, дыхалка отказывает. Долго ещё идти?
    – Столько же, мы только подошли к месту, где растёт женьшень.
Охотник раздвинул густую траву, и тут зять впервые увидел чудо жизни. На них смотрело тоненькое, двадцатисантиметровое растение с пальчатосложными листьями.
    – Здесь, на этой сопке, таких мест немного. Его трогать нельзя, ему только два года, у него ещё нет розетки.
    – Тимофей Арефьевич, может, дальше не пойдём? – тяжело дыша, Виктор умоляюще посмотрел на тестя, ему было не до женьшеня.
    – А где Верный? – вдруг спросил охотник, не видя рядом собаки.
    – Растянулся в кустах, метров пять от нас, бежать он не в силах.

   – Да, молодой пёс, выдохся, не хотел я его брать, крутовата сопка. Ладно, привал на десять минут, нам надо ещё посмотреть силки, а ловушки проверять не будем, повернём домой.
Неожиданно тесть напрягся, как струна и побледнел, по еле заметному движению в просвете кустарника колючей аралии, он увидел рыжее пятно тигра, в какой-то миг сверкнули янтарные глаза зверя. Хозяин тайги прошёл мимо них крадучись, опираясь мягко и бесшумно на мощные лапы.
Следом послышался громкий визг Верного, который резко прекратился. Хозяин тайги мигом его разорвал. Он давно хотел убрать эту шумную собаку и сделал это.
   – Не шевелись, – тихо сказал дядька Тимофей, сжимая с силой руку зятя. Не тронет он нас, если мы будем вести себя спокойно, в это время тигр сытый. Это он отомстил псу за шум.
Виктора сковал страх, он стоял комом, где-то в груди, перехватывая дыхание…
Проверять силки мужчины не стали, как они очутились возле  своей калитки, Виктор не помнил. Больше зять никогда не просил тестя взять его, побродить по сопкам.