Судьба как вектор самоорганизации. Ч. I

Под судьбой принято понимать некую предопределенность событий и обстоятельств развития, некую динамику, в той или иной степени структурирующую во времени бытие человека, народов, государств, экологических сообществ, всего, что способно изменять свой статус во времени. По выражению философа А. Ф. Лосева, "судьба есть нечто такое, что движет всем и в то же время непознаваемое". При всём моём уважении к Алексею Фёдоровичу Лосеву должен заметить, что говорить о непознаваемости судьбы не совсем корректно. Понятно, что судьба непознаваема перспективно, но познаваема и формулируема ретроспективно. Судьба представляет собой вектор многомерного пространства-времени, не поддающийся описанию по двум причинам. В теории струн, например, с её 11-мерным параметрическим пространством математическое описание векторного пространства представляет собой нечто совершенно заумное, а в судьбе человека число судьбообразующих и влияющих на судьбу параметров и мерность пространства, в котором они взаимодействуют, безграничны и непредсказуемы. Во-вторых, параметрическое описание судьбы нереализуемо, поскольку резко выраженная иерархичность влияния параметров в большой степени зависит от структурно-функциональных особенностей объекта влияния. Это показательно выражено в поговорке "что русскому хорошо, то немцу - смерть".

Но главное в перспективной непознаваемости судьбы заключается не в характере, качестве, силе, сложности субъектов влияния, а в реагировании на них объектов влияния, поскольку практически все объекты воздействия судьбы представляют собой уникальные самоорганизующиеся системы. В мире, в котором мы живём и дышим, нас всюду окружают самоорганизующиеся системы самоорганизующихся систем и сами мы является самоорганизующимися системами самоорганизующихся систем. Поведение подобных систем непредсказуемо, на чём я остановлюсь ниже, поэтому кажущейся предопределённости событий, поступков принято придавать черты эзотеризма - совокупности особых способов восприятия реальности, имеющих тайное содержание. Судьба представляется в виде рока, фатума, некой трансцендентности, лежащей за пределами опыта, недоступной опытному познанию, высшей силы, персонифицируемой персонажами религиозных верований. Любая вера, любая религия представляет собой по существу гипотезу, принимаемую в качестве аксиомы, которая настолько обща, что отвечает на все возможные вопросы и решает все возможные проблемы. Самой общей гипотезой является "бог", который есть не что иное, как универсальный мост над незнанием, универсальное средство спасения от незнания и непредсказуемости.

Поскольку религия влияет на жизнь верующих путем снятия их притязаний на реальные земные блага, соответственно, усиливая восприятия провидения как некой совершенно таинственной сущности, то любые религиозные, этнопсихические, культурные различия придают определенную специфику восприятию судьбы, специфику символических действий, с помощью которых верующий пытается повлиять на сверхъестественность судьбы. У каждого народа главные характеристики судьбы - тотальность, непознаваемость и независимость от человеческой воли - трактуются по особому. В культуре китайцев, например, понятие судьбы означает предопределение, не исключающее возможности свободы. Фатальная необходимость, присущая европейскому пониманию судьбы, у китайцев отсутствует, так как предполагается, что предопределение можно изменить или уклониться от него. Древнекитайские философы считали долгом "благородного мужа" познавать все "веления Неба", но следовать только правильным. В современном китайском языке к знаку "ming", обозначающему судьбу, добавляется иероглиф "yun", в котором заложена идея движения, перемен. Это соответствует представлениям о том, что судьбу можно изменить, что во многом она подвержена воздействию человеческих усилий. Главное - это вести себя правильно, хорошо. А вот фактор случайности китайцы с судьбой совершенно не связывают, обозначая его отдельным словом "ou" (совпадение, неожиданность).

У доисламских арабов бытовали два представления о судьбе: "мана" удел каждого и "дахрун" - нечто, властвующее целиком над миром. В Коране эти представления преимущественно отрицаются в пользу новой концепции судьбы - "кадар" - абсолютной воли Аллаха, воплощающего высшую справедливость, как правило, мало понятную человеку. Дождаться справедливой милости божества помогает "сабр" - благочестивое терпение. В Экклезиасте 7:17 записан следующий совет, основанный на предположении, что время смерти человека не предопределено: "Не погрязай в пороке и не становись глупым. К чему тебе умирать не в своё время?" В философии учение о провидении появляется с Сократом, понимавшим божество как мировой разум, придерживающийся идеалов добра. В богах народной религии Сократ был склонен видеть особые орудия провиденциального действия, каковым был и его личный демон. В мировоззрении Сократа чисто теистические элементы смешиваются с пантеистическими. Последние получили решительный перевес у стоиков, которые много рассуждали о провидении, понимая под этим необходимую зависимость всего совершающегося от универсального разума как внутреннего существа или природы мирового целого.

Таким образом, таинственность сущности судьбы становится таинственностью в квадрате, поскольку характер таинственности судьбы варьирует в очень широких пределах у разных народов. Однако все варианты понимания сущности провидения, судьбы объединяет трансцендентность. Трансцендентность природы судьбы воспринимается не только верующими в высшие силы, но и любым атеистом, поскольку, насколько я знаю, до сих пор отсутствует какой-либо механизм, объясняющий формирование судьбы без привлечения религиозно-мифологических (сакральных) инструментов мировосприятия. Как я говорил, главная проблема, лежащая в основе перспективной непознаваемости судьбы, является уникальность реагирования каждой самоорганизующейся системы на любой фактор внешнего воздействия. Попытаемся понять реалистическую природу судьбы на основе теории самоорганизации.

Особенностью науки о самоорганизации является противоречие между понятным желанием каждого наукоприменителя найти общие закономерности в функционировании самоорганизующихся систем и невозможностью выявления подобных закономерностей при использовании подходов, базирующихся на методологии классической науки. Подобная ситуация вызывает бифуркацию подходов к изучению самоорганизующихся систем. И тот, и другой основаны на активном использовании т.н. "терминологических бонбоньерок" (http://systemity.livejournal.com/1927008.html), призванных имитировать знание. Один из подходов состоит в придумывании терминологии, которая кажется понятной вне зависимости от того, есть ли у человека устройство для понимания или нет у него такового. Примером подобного подхода является "теория систем", представляющая собой набор наукоподобных конструкций-инструкций, "открытые системы", полностью закрытые для членораздельного, осмысленного применения, и ряд других. Второй подход ещё более опасен изощрённостью демонстраций конкретных смыслов, которые в нём полностью отсутствуют. В качестве примера можно привести "науку" синергетику, с её умопомрачительным аппаратом математического жонглирования, которая в принципе не способна ничего объяснить по делу, но обладает экстраординарной способностью имитировать науку там, где она в принципе отсутствует.

В институте, где я когда-то работал, замдиректора любил говорить о "товарИщеской взаимопомощи". Смысл синергетики как раз и состоит в этой самой "товарИщеской взаимопомощи" в абстрактном её понимании, что понятно всем, более или менее способным понимать.  Популярность синергетики была основана на том, что в точных науках имеют ценность лишь те гипотезы, из которых можно выдоить конкретный эксперимент или конкретную математическую модель. И, как правило, эти конкретные эксперименты или конкретные математические модели начинают жить самостоятельной жизнью вне малейшей связи с теми гипотезами, благодаря которым они родились на свет божий. На Кавказе, на котором я родился и учился, часто поминки плавно переходят в песенно-танцевальный междусобойчик. Точно таким же образом, синергетика, обозвавшись наукой о самоорганизации, плавно превратилась в науку о чём угодно (http://systemity.livejournal.com/1927008.html), но только не в науку об общих принципах самоорганизации.

Классическая наука построена на вере в то, что любое знание в принципе конкретизируемо. Если человечество, несмотря на использование мощнейших суперкомпьютеров, одновременно решающих до полумиллиона уравнений аэро- и гидродинамики, не способно дать точный метеопрогноз более чем на неделю, то в уме служителей классической науки не может сложиться взгляд на будущее метеорологии вне веры в необходимость использования ещё более мощных суперкомпьютеров и ещё большего числа решаемых уравнений. Вполне поэтому понятно, что Анатолия Витальевич Дьякова (http://systemity.livejournal.com/2349195.html), который давал точные долговременные прогнозы, разглядывая пятна на солнце с помощью простой подзорной трубки, как-то неприлично называть учёным, если важные остепенённые учёные, использующие суперкомпьютеры, на подобной точности прогнозы органически неспособны.

Поэтому не может быть большей подлости по отношению к классическому научному знанию, чем то определение самоорганизующихся систем, которое я использую в работе. Оно простое и, на первый взгляд, слишком общё для того, чтобы направить научную мысль в русло плодотвотного миропознания, но если это определение может приводить к конкретным выводам при рассмотрении конкретных проблем, примером которых является изучение сущности судьбы, то это не может не восприниматься в качестве свидетельства того, что подобное простое описание процессов самоорганизации является не только необходимым, но и достаточным. Ниже я попытаюсь применить это определение самоорганизующихся систем для того, чтобы "приземлить" понятие провидения, судьбы, что по понятным причинам не тождественно возможности предсказания судьбы. Бросая кости, мы не можем предсказать результат, но понимаем природу достижения результата.

Прежде всего необходимо рассмотреть основные положения теории самоорганизации.    

(Продолжение следует)