В строю-4 В танкисты не судьба. Иван Чичинов

 
         Один из «покупателей» - старший лейтенант, которого не видели пока трезвым, пропадал где-то по командировочным делам. По некоторым разведданным – поближе к проводнице и кухне, а второй покупатель – сержант, пахал за двоих, был всем за папу и маму.
         Когда после посадки в эшелон Петька выглянул на противоположную сторону платформы, то очень удивился. Там, между составами, в двадцати-тридцати  метрах друг от друга прохаживались солдаты с автоматами за плечами. «Ничего себе! Конвой, как у арестантов!» - зашевелились разнобродые мыслишки… Ну куда бы он, Петька, сейчас побежал? Наоборот! Сам рвется в Армию.
Долго, целых десять дней, «пилил» эшелон на запад, в Белоруссию. За окнами – ноябрь, дождь, туман, сырость. Вот когда для владельцев валенок они стали обузой, а Петька обрадовался, что, несмотря на мороз, да по совету родни, он поехал в сапогах! По прибытию на нужные станции начались сортировки, построения, названные фамилии выходили из строя и поступали в распоряжение своих командиров.

         С какого-то момента начал в воздухе витать соблазнительный вопрос: «Желаете ли вы попасть в школу младших командиров?» Еще ничего толком непонимающую «гвардию» купили. Как же! Школа командиров!? Конечно, желаю! Петька тоже пожелал, забыв, вернее, еще не привыкнув к одному «но»…
Все призывные комиссии утверждали, что Петька здоров как бык, а вот последняя, в Бийске, нашла в сердце шумы, порок какого-то митрального клапана. Пролежал Петька на обследовании в больнице три дня. Пришла решающая минута. Сам полковник – военком вызвал на беседу и с ходу спросил:

- Ну что будем делать? Поедем домой или в Армию?

Как домой? А проводы? Ведь провожали все его в Армию, а не прогуляться до Бийска! Полковник, глядя в бумаги, спрашивает:

- Как нагрузки переносите? Одышка бывает?

- Откуда? Н-нет! Не было…

- Так что решаем?

- Конечно, в Армию!

- Ну ладно, пусть будет так. В Армию.

В военном билете Петькином гражданская специальность – тракторист. Значит, куда? Правильно! В танковые войска, да еще в школу сержантов. Перетасовав рекрутов еще разок, привели Петьку с командой, наконец, в расположение нужной части и, еще в домашней одежде, повели прямиком в столовую. Только-только перед ними ее покинули солдаты – курсанты, а к Петькиной толпе уже обращались словами:

- Товарищи курсанты, пройдите за столы, вещи – у входа!

Прямо под носом Петьки дневальный по столовой вытер крышку стола… целым куском хлеба… ! Петька застыл на месте. Такого он еще нигде никогда не видел. Чтобы хлебом, как тряпкой, вытирать стол, когда в деревнях все еще крошки берегут? Да за такое в семье досталось бы от родителей, вплоть до ремня. Да разве можно так обходиться с хлебом?
После «приема пищи» раздались негромкие, но четкие команды:

- Встать! Выходи строиться! - и почти сразу:

- Построение через пять минут, в баню!

Возле бани их уже ждали. Толпа гражданских лиц терпеливо дожидалась, когда рекруты снимут больше уже не нужную одежду и ее можно будет взять себе. Распределение шло быстро, но спокойно, никто не рвал из рук другого доставшиеся вещи, не было видно в толпе нетрезвых. Некоторые солдаты сами выбирали себе «клиентов». Может быть – просто так, а может из-за того, что они казались чем-то похожи на оставшихся родителей в далекой Сибири. Получившие своё покидали территорию солдатской бани, уступая место следующим, ожидавшим «добро». Сами по себе белорусы – люди порядочные, терпеливые, не жадные и не богатые. Видимо, они стеснялись такой ситуации. Во всяком случае, со стороны солдат она воспринималась с должным пониманием, как отдача части воинского долга. 

         Вскоре, уже в казарме, новобранцам были представлены их прямые начальники – сержанты. Они «разделили» между собой пополнение, указали им место в строю и на втором ярусе железной койки… Подошло время ужина:

- Приготовиться к построению!

И пошло: «Первое отделение строиться… Второе строиться … Третье…»  Затем - перекличка взводов, и, наконец:

- Первая рота – смирно! Равнение напра-а-во! - и старший сержант, взяв под козырек, строевым зашагал в правый конец коридора. Постучал. Открыл дверь:

- Разрешите!

Слышались обрывки его рапорта командиру роты : «Товарищ капитан! Первая рота построена на ужин. Старшина роты …» Капитан, которому, наверное, уже надоело каждый раз вставать и выходить из штабной комнаты, милостиво разрешил старшине накормить курсантов ужином и тот вернулся назад:

- Рота! Вольно! Справа по одному… для построения в столовую… бегом… Арш!

Загрохотали сапоги с третьего на первый этаж. Замыкая бегущих, старшина с ходу командовал:

- Рота! Становись! Равняйсь, смирна! На месте шагом марш!.. Прямо!

Рота вчерашних ничего не умеющих пацанов с трудом, но все же выполняла команды. Сейчас они, пожалуй, не смогли бы выполнить команду «Запевай!», но уже через два-три дня рота громко, вполне как в кино, пела. Начинал запевала:
"Наша песня кочевала
Вдоль крутых дорог,
От Сибири до Урала
Путь тридцатой лёг!"
И всей ротой:
"От голубых Уральских гор,
В боях Чонгарской переправы
Прошла тридцатая вперёд
В пламени и славе!"

Песня звучала на вечерних прогулках, в походах в баню, в столовую, пели, маршируя на месте, а если кто-то попытался ускользнуть от пения, назначалась в качестве штрафа, для профилактики, так сказать.

         Сержанты в учебке – цари и боги. Они тоже не были обделены чувством юмора и позволяли себе, в пределах дозволенного, шутить иногда. Петьке было смешно наблюдать за тройкой разошедшихся сержантов. Во время какого-то перерыва они, изображая офицеров, подражая их манерам, войдя в роли, играли.

- Унтер-офицер Сладкий! Ко мне! - командовал один, откинувшись на спинку кровати.

Сладкий, изображая унтера, тер ногой пол, копируя бородача с тремя лычками из фильма про Чапаева.

- Чего изволите-с, ваше благородие? – вопрошал он подобострастно.

Сидящий на солдатской койке «благородие» картинно вскочил и затопал ногами:

- Немедленно ко мне энту тыловую крысу! Одна нога чтоб тут, а другая – не тут!

Спустя полминуты на сцену выбегал третий сержант:

- Господин генерал! Дивизионный каптенармус Ножницев по вашему приказанию…

- Почему не сразу?

- Лошадь поломалась, пришлось чинить!

- Ар – р – рестовать! Десять суток ареста!

- Есть десять суток! (в сторону ) – Хоть отдохну от этого генерала!

- Ха – ха – ха! – и тройка веселых сержантов пошла с третьего этажа казармы на улицу, в место, отведенное для курения.

         И в казарме, и везде целый день только и слышалось: «Товарищ сержант! Товарищ сержант!»
Их имена Петька долго не мог запомнить. Все младшие командиры походили друг на друга, были одинаково строгими, попробуй, не выполни то, что они прикажут. Надо что-то спросить важное  – подходи строевым, спрашивай, что надо и отходи, чеканя шаг. Правда, к вновь прибывшим, новеньким, отношение было пока терпимое, многое прощалось. Однако, одна чистка обуви со спринтерским бегом по этажам, выбивала из курсантов половину гражданской дури.
         На третий день пребывания в казарме, Петьке и еще двум курсантам, поручили провести уборку помещения. Как? Бывалые курсанты, а некоторые служили даже второй месяц, провели показательную уборку, вернее, её начало. Открытые места, где нет коек, надо натереть мастикой, а затем – увесистым полотером натереть сизовато-коричневый пол до блеска. Рабочей нижней плоскостью полотера – сплошь щетками, придавленными к полу весом этого снаряда – маятника на длинной рукоятке и натирался пол. Правда, блестел пол недолго, до прихода в казарму курсантов. А под койками нужно было по-пластунски поползать и обувной щеткой сделать мини натирку. Петька удивлялся такому способу уборки. Легче покрасить пол обычной краской и не маяться. Скорее всего, это был один из способов выбивания из курсантов всё той же гражданской дури…

        Каким-то образом нашли Петьку знакомые земляки. Они служили здесь уже второй год. Ребята крепкие, их оставили в учебке не за красивые глаза, а сержантами. Чтобы могли из гражданских новобранцев сделать отличников боевой и политической подготовки. Вся Армия казалась Петьке именно с такой подготовкой… Успевай, крути головой, да отдавай честь сержанту, чеканя строевой шаг. Порядок есть порядок! 
         Прошло две недели. Снова медкомиссия. Наверное, пришло время формировать экипажи, начинать боевую учебу, для чего нужна еще одна проверка состояния здоровья. А Петькино опять вызвало подозрение у комиссии. «Клапан застучал» - пошутил он. Снова обследование и ворота в школу младших командиров – танкистов перед ним захлопнулись. Как объяснили «списанным», в танковой учебке много внимания уделяется физической, в том числе, подводной подготовке. Ведь танки преодолевают и водные преграды. А это – особый случай. Сердце тут нужно крепкое. Да, говорил лечащий врач санбата, выдержать Петьке можно и послужить танкистом даже, но… разрешить – нельзя. Хотя, успокоил он Петьку, и с пороком можно еще долго прожить…
         Таких, как он, «выбракованных», оказалось менее роты. Их построили, отвели на вокзал, усадили в вагоны и… «застучали по рельсам колеса», унося бывших курсантов в Брест. Когда упомянули слово «Брест», салаги оживились:

- А увидим Брестскую крепость?

- Конечно! – успокоил сопровождающий, - Даже присягу будете в ней принимать!

Гул одобрения пронесся над головами бывших курсантов. Их негустой строй, знакомых со службой в учебке, хлебнувших настоящей дисциплины кто-то аж два месяца, а Петька – всего две недели, через открытые   ворота КПП, вступил на территорию новой для них войсковой части.


Продолжение: http://www.proza.ru/2015/08/20/1168
*****
Фото из интернета - спасибо автору.