печальная тайна

Как обычно, поедка в Ленинград была для меня не только встречей с родными местами и друзьями. Но послужила и толчком в углубление изучения истории как частных лиц (например, Натальи Георгиевны и её сына), так и таких писателей как Е. Шварц, Н.Олейников, А.Введенский, Заболоцкий и литератора С. Лурье. Я узнала о существовании Левашовской пустоши, где под Ленинградом захоронено более 45 тыс.  человек (по другому источнику 46 771), реперссированных по разным причинам. Среди них священнослужители и просто  верующие разных конфессий, учёные, поэты, переводчики и философы, изобретатели, директор Пулковской обсерватории, главный конструктор Обтехбюро. Здесь покоятся останки  людей разных национальностей: украинцы, белоруссы, немцы, поляки, литовцы, эстонцы, фины, румыны, итальянцы, евреи. Самым молодым было 18 лет, самой старой «злостной вредительнице»  - 79 лет.
Чтобы быть приговорённым к растрелу, например, достаточно было просто носить немецкую фамилию или знать немецкий язык. По «немецкой операции» в течение 1937 — 38 гг. по всей стране было приговорено к расстрелу 41 898 человек.
Моя глубокоуважаемая Наталья Гергиевна (род. 1896 г.), к её несчастью, имела немецкие корни, да ещё по молодости лет влюбилась и вышла замуж за Бориса Дегена — литератора и актёра-любителя, также с немецкими корнями. Сама Наталья Георгиевна собиралась стать актрисой, училась в студии МХТа у Станиславского и взяла себе псевдоним Волотова (её настоящая фамилия - Бруггер). Очень мудро поступила, потому что и во время Первой Мировой войны немцы преследовались. Хотя брак быстро распался, сын её до 1934 года носил фамилию отца, свои первые стихи публиковал как Глеб Борисович Деген. Вторым мужем Натальи Георгиевны стал с 1923 года писатель из народа — Сергей Александрович Семёнов. Тогда он был довольно успешен и, начиная с 30-х годов , семья жила в писательском доме на канале Грибоедова, дружила с семьёй Слонимских, Кавериных, Козаковых, вращалась в творческой литературной и театральной среде*. После убийства С.М. Кирова в декабре 1934 года и начала массовых чисток «неблагонадёжной» интеллигенции был арестован и Борис Деген. Чтобы уберечь сына, было решено дать Глебу фамилию и отчество отчима. С тех пор и до своей смерти он стал Глебом Сергеевичем Семёновым. Сергей Александрович мало интересовался пасынком, поэтому для юноши это оказалось травмой, незаживающей раной на всю жизнь. Это сказалось и на его характере, и на его стихах.
И вот лежат они вместе в одной могиле — мать и сын, умершие до рассекречивания кладбища в Левашовской пустоши, лежат не под своими фамилиями.
Наталья Георгиевна рассказывала нам о своём детстве и юности, как она засыпала под аккомпонимент матери (в доме часто бывали певцы), о встрече с Шаляпиным и Есениным, дажа написала книгу воспоминаний, но о её немецких корнях знали лишь самые близкие родственники. И если бы её сын не стал поэтом, и после его смерти у одной из его дочерей не возникло желания рассказать об отце в интернете, эта тайна так бы и осталась  ненужной печальной тайной.

* У Николая Олейникова есть стихотворение, посвещённое Наташе. Кто знает, м.б. оно было написано для Натальи Георгиевны, ведь они были ровестниками, а замужество женщины никогда не было преградой для подобных стихов Николая (см." влюбчивый Николай Олейников").


Наташе

Если б не было Наташи —
Я домой бы убежал.
Если б не было Наташи —
Жизнь бы водкой прожигал.

День, когда тебя не вижу,
Для меня пропащий день.
Что тогда цветенье розы,
Что мне ландыш и сирень!

Но зато, когда с тобою
Я среди твоих цепей,
Я люблю и подорожник,
Мне приятен и репей.

1929