Гардемарины. Уравнение Навье-Стокса

         Главным секачом на курсе был Валька Карпов. Он легко сёк  даже котельную автоматику, которая представлялась жуткой букой большенству курсантов. Удивительная голова была у этого  юноши, аналитическая. Самые сложные материи она усваивала без напряга, обеспечивая своему хозяину неприменные пятерки на всех экзаменах. 

     Закончил он училище с красным дипломом.  Морскую службу это аналитик начал на крейсере «Александр Невский», который входил в состав Краснознаменного Северного флота.   

       Последним тупарем на курсе был  Сеня Шишкин.  Интегралы, дифференциалы это были какие-то инопланетяне, с которыми он никак не мог войти в контакт. Спасибо Карпову. У него он постоянно консультировался:

     --  Карпик, ну объясни мне,  пожалуйста, смысл уравнения этого Навье-Стокса.

     И Карпов объяснял:

     -- Не этого, а этих... 
   
      Тем не менее,  на каждой ессии Шишкин получал  двойку, а то и две. Однако отчислить его было невозможно, поскольку в течение первой каникулярной недели он обязательно пересдавал заваленные дисциплины на хилые троечки. Сеня был единственным на курсе, защитившим дипломный  проект всего лишь на удовлетворительно. После выпуска он попал на Балтику, где был направлен на сторожевой корабль «Соболь» в качестве командира машинно-котельной группы.

     Для механиков на флоте  высшая математика не нужна. Как не нужны и многие другие премудрости, которые упорно вдалбливались в курсантские головушки маститыми  профессорами. А нужно было хорошее знание  двух молитвенников, носивших прозаические названия: «Правила эксплуатации паровых котлов» и «Правил экплуатации паровых турбин».

     Инженер-лейтенант Шишкин быстро изучил и усвоил положения данных двух документов: это же не интегралы. Он не только усвоил правила, но и неукоснительно выполнил их, отчего техника его заведования всегда была исправна и в полной боевой готовности, что на флоте очень важно.  Командир БЧ-5  положительно оценивал работу молодого механика и оказывал ему полное доверие.

    Инженер же -лейтенант Карпов, в силу аналитического склада своего ума, к разным инструкциям и правилам относился прохладно и, в отличии от пунктуального Шишкина, часто попадал впросак.

    Так матрос, заведовавший масляными насосами, несколько раз докладывал Карпову о течах в масляной системе.  На что всегда был ответ: «Вот встанем на профилактику, тогда и поменяем трубы масляного трубопровода. А пока подлатай трубы да и все». Зря Карпов откладывал ремонт масляной системы на потом.

     Осенью проходило традиционное флотское учение.  В рамках его «Александр Невский» прикрвывал развертывание противолодочных сил. Командир крейсера, нацеленный на адмиральское звание, драл с подчиненных три, что называется, шкуры.  Драл, драл, но до Карпова естественно не дошел. Но именно действия Карпова наложели азы на адмиральские перспективы командира.

     Неслась обычная ходовая вахта. Карпов со слухачом в руках ходил около турбины. В это время у старшины машинной команды возникла потребность заглянуть в трюм. Когда он приподнял пайола и всмотрелся в нутро, то был ошарашен видом мощного масляного веера бившего из лопнувшего трубопровода. Карпов со старшиной  кинулись к манометрам, показывающим давление масла перед подшипникаи.  Стрелки приборов были практически на нуле.

     В соответствии с инструкцией произвели экстренный вывод турбины. О чем доложили на мостик.  В ответ хлынул не просто мат, а извержение Везувия.

    Попытались отремонтировать трубопровод, заделать разрывы, но вскоре поняли бесполезность этой затеи.  Оказалось, что подшипники подплавились и ротор осел так, что лопатки турбины почти касались статора. Дальнейшая эксплуатация турбины стала невозможной.

   Это еще счастье, что  старшина своевременно заглянул в трюм. Еще немного и лопатки задели бы корпус турбины и посыплись. Это «салат». Это крупная авария. Это подсудное дело.
   
    "Александр Невский" был выведен из состава кораблей, принимавших участие во флотском учении. Выбросив на прощание шапку дыма, проштрафившийся крейсер развернулся и пошлепал  на одном винте в Североморск.      

   Место влияет на душевный настрой человека, на его характер, на интелект. Живи, например, Александр Блок в Минусинске – и не было бы никакой Прекрасной Дамы.

      Для Шишкина и его однокашников таким объектом влияния был блистательный Ектерининский парк, раскинувшийся перед окнами училищных казарм. Среди его живописных кущ  курсанты проводили уйму времени. Конечно, никто из них от созерцания  парковых красот ни Блоком, ни Пушкиным не стал, но эти красоты несомненно смягчающе подействовали на курсантские души.

     Механиков для флота готрвили два училища: им. Дзержинскокго, расположенного в ленинградском Адмиралтействе и училище в Пушкине. На кораблях четко различали выпускников этих заледений. Дзержинцы были слегка заносчивы, академичны. Пушкинцы же выделялись своей душевностью и общительностью. Явно, что без  положительного влияния Екатерининского парка здесь не обошлось.

     После выпуска из училища быстро пролетело десять лет. Дата! Веха! Нужно отметить. Встретиться.
     Шишкину, чтобы попасть на вечер, посвященный десятилетию выпуска, пришлось  изрядно постараться. Старался он не зря: на встречу прибыли почти все его бывшие друзья и товарищи.

  Офицеры, приехав в Пушкин, на встречу, прежде всего устремлялись в Екатерининский парк и лишь после утоления позывов ностальгии шли на официальное мероприятие, которое проводилось в клубе училища.


     На трибуну поднимались заматерелые  питомцы училилща, большинство при погонах капитан-лейтенанта, некоторые при усах, и в течение трех минут рассказывали о своих успехах и достижениях. Хвастались, конечно.

     Поднялся на трибуну и Карпов. Он был в сером костюме  при синем галстуке. Он начал:

     -- Я безмерно рад сегодняшней встречи. И также рад всем вашим успехам.  Мне же похвастаться нечем. Меня вымела с флота кампания «миллион двести тысяч».  Теперь я работаю инженером на заводе «Металлист».  Жизнь моя спокойная: ни тревог, ни вахт, ни дежурств, ни вызовов на ковер.  Полная благодать. Женат, двое детей.

      Он говорил что-то еще, но явно неинтересное для слушателей.

       Неофициалтная часть проходила в местном ресторане. Шишкин и Карпов оказались за одним столиком.  После третьей рюмки бывший главный секач курса разоткровенничался:

     «Знаешь, Сеня, мне постоянно снится мое машинное отделение. То я что-то ремонтирую, то борюсь за живучесть.  Такое впечпление, что душа моя осталась на флоте. Я вам всем жутко завидую. Сейчас предложи мне любую самую маленькую дожность на корабле – согдашусь немедленно».


     Либеральные реформы разрушили и флот. От былой морской мощи России  осталось не более десяти процентов.  Часть кораблей продали, часть разрезали, часть поставили на отстой.  Флот выплеснул на берег массу растеряннвх, озадаченных, неустроенных  офицеров.   В том числе и Шишкина.

       Барахтаясь в рыночных волнах он побывал и грузчиком, и охранником, и бомбилой, и челноком, пока не утвердился в одной преуспевающей фирме, где за десять лет вырос (выражаясь  по-советски) до начальника отдела.


       Шишкин стоял в главном зале Московсгого вокзала, ожидая посадки на «Стрелу». Он ехал в Москву по делам фирмы. Народу было немного. В основном у ларьков. По залу бордила пара бановых, заглядывая мужчинам в глаза. Бомжи чередой перемещались вдоль стен, высматривая, что плохо лежит. 

     И вот здесь, в этой череде бомжей Шишкин увидел Карпова.
Карпов, приблизившись к Шинкину, без смущени, но и без бравады поздоровался и сказал:

    --  Сеня, ты со мной не ручкайся. У меня руки грязные.

    -- Карпик, дорогой, что с тобой. Как тебя так угороздило?

    -- А, это длинная и  гнусная  история.

     В это время объявли посадку на московский поезд. Шишкин заторопился. Он вытащил из кармана визитку:

    -- Вот мои координаты. Через неделю звони или приходи. Твою беду мы разведем.

     Карпов с надеждой, но неуверенно взглинул на Шишкина:

     -- Сеня, разве это возможно? Это же очень трудно!

     -- Вопрос! Тоже мне, уравнение Навье-Стокса!