А была ли Куликовская битва?

Подобный вопрос совершенно закономерно возникает у любого интересующегося российской историей человека (если он не является профессиональным историком) после знакомства с современными модными изложениями этого события в интернете и околонаучной исторической литературе, буквально завалившей полки книжных магазинов по всей огромной России. Конечно, сам факт данной битвы пытаются отрицать, пожалуй, только крайние националисты-русофобы из бывших «братских» республик СССР.  Остальные ниспровергатели официально-научных представлений о ней (среди которых есть даже профессиональные историки) довольствуются лишь сильным занижением масштабов, значения и результатов этого сражения, что, фактически, тоже уничтожает его как знаковое и определяющее событие нашей истории.

Какие же главные доводы приводят они обычно в обоснование своих сенсационных выводов? Этих доводов, в общем то, всего четыре.  Перечислим их все:
1. Место сражения было слишком узким для развёртывания больших масс войск.
2. На Куликовом поле не найдено ни одного массового людского захоронения того времени или каких-либо скоплений человеческих костей на поверхности земли.
3. Число обнаруженных на Поле остатков вооружения слишком незначительно, чтобы быть свидетельством такой грандиозной битвы.
4. Значение Куликовской битвы было нулевым, поскольку уже через три года Москва в полном объёме возобновила выплату дани Орде, а Иго сбросила только 100 лет спустя.

На первый взгляд, эти доводы кажутся убедительными, однако стоит всё же разобраться с ними по существу. Некритическое восприятие части этой информации привело даже такого известного учёного историка как С.Н.Азбелев к неправильным выводам относительно места Куликовского сражения. Зацепившись за возможность двойного толкования древнерусского слова «устье» применительно к реке Непрядва, он отправил войска Дмитрия и Мамая биться между собой на 40 километров западнее, к истокам этой реки. Главным аргументом в пользу такой версии он считает наличие там открытого степного пространства, достаточного для размещения и маневрирования указанных в исторических источниках сотен тысяч бойцов. Являясь действительно высококлассным специалистом в изучении древнерусских текстов, Азбелев проявил полную беспомощность в военно-тактических аспектах данного вопроса. Выбранное им для русской рати место сражения почти абсолютно гарантировало её поражение, о чём более подробно будет сказано чуть ниже. Но, разберём все имеющиеся доводы против официальной трактовки Куликовского сражения по порядку:

1. В результате комплексного научного изучения традиционно считающегося местом битвы района,  учёные, на основании почвенной карты Куликова поля для XIV века, составленной А.Л.Александровским, действительно пришли к выводу, что относительно ровное безлесное пространство, на котором могли сойтись войска не превышало здесь в то время по фронту трёх километров. Правда, известный палеогеограф Н.А.Хотинский, по той же карте рассчитал, что фронт русского войска мог достигать четырёх или даже шести километров в ширину (Ковыль-трава на Куликовом поле. М.: Мысль, 1988. С. 105). Однако даже в этом случае разместить здесь от 400 тысяч и более воинов (из которых как минимум половина конных), как гласят русские средневековые  летописи и сказания, было действительно негде. Однако в официальной российской исторической науке, исходя из мобилизационных возможностей принявших участие в походе русских земель, уже давно утвердились значительно более скромные оценки численности сражавшихся в этой битве войск. Мнения историков тут различны – примерно от 30 до 150 тысяч для разных сторон. 
Учитывая размеры поля, наиболее убедительными выглядят, конечно, цифры, суммарно не превышающие 150000 всех принявших участие в сражении воинов. Но и это число – бесспорное доказательство грандиозности данного события в масштабе всего Европейского средневековья.  Столь же многолюдные сражения в средневековой Европе 14-15 веков можно пересчитать по пальцам одной руки.

Утверждения некоторых историков о том, что на данном пространстве были в состоянии развернуться не более 5-10 тысяч конных воинов с каждой стороны (О.В.Двуреченский), не учитывают свидетельств исторических источников и самой логики этого противостояния.  Задонщина и Сказание о Мамаевом побоище сообщают о «великой тесноте» во время сражения. К тому же, вопреки предположениям этих историков, русское войско было преимущественно пешим, а пехоте на поле боя требуется значительно меньше места, чем для действий конницы. Наконец, «теснота» и была главным козырем русских в этом сражении, поскольку их войско сильно уступало тогда ордынскому в численности конницы и её маневренности и, в случае столкновения на полностью открытом пространстве, не имело бы никаких шансов на победу.

Учёт рельефа местности для недопущения охвата своего фронта более многочисленной конницей кочевников с флангов и тыла, являлся обязательным условием побед войск Руси на протяжении всей истории её военного противостояния со Степью. Несоблюдение этого условия почти всегда приводило к тяжёлым поражениям. Самые яркие примеры – судьба Полка Игорева и битва на Калке.

Дмитрий намеренно завёл своё войско в тиски лесистых оврагов и глубоких рек, чтобы устранить угрозу его обхода и удара с тыла. Если же Мамай отправил бы часть своей армии на левый берег Дона для полного оперативного окружения русских, Дмитрий сам получил бы возможность (не опасаясь удара с флангов благодаря узости поля) атаковать всеми силами ослабленного противника на правом берегу, либо наоборот, вернуться на левый берег Дона и разгромить обходной отряд (разведка у него работала отлично).

2. На поле Куликовом действительно пока не найдены братские могилы воинов, но это не значит, что их там вообще не было. Во-первых, масштабное археологическое обследование всего места сражения началось совсем недавно. До этого проводились лишь разведочные работы в некоторых, как тогда ошибочно казалось, наиболее перспективных местах. Так что основные открытия ещё впереди.

Во-вторых, крупных захоронений могло не быть совсем. Вряд ли трупы стаскивали в одно место со всего поля сражения. Для этого потребовалось бы значительное количество времени и сил (повозки с ранеными были отправлены домой сразу после сражения). Скорее всего их хоронили группами вблизи места гибели в наспех отрытых неглубоких могилах (нужно было спешить, сохранялась возможность нападения литовских войск). Прямое свидетельство этому есть в самом «Сказании о Мамаевом побоище», в котором Дмитрию приписывается сказанная после сражения фраза: «теперь же вот что сделаем: каждый ближнего своего похороним, чтобы не попали зверям на съедение тела христианские» (Памятники литературы Древней Руси. Середина 14 – середина 15 века. М., 1981. С.185).

Первый исследователь Куликова поля С.Д.Нечаев писал 200 лет назад: «Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие. По словам старожилов, здесь также возвышались в разных местах небольшие над убиенными насыпи, которые проседая по мере тления трупов, превращаются теперь в приметные углубления» (Государственный военно-исторический и природный заповедник «Куликово поле». История. (http://www.kulpole.ru/)). Сейчас, два века спустя, даже от этих углублений не осталось и следа. Исчезла и память о них среди сильно изменившегося местного населения. Потому и становятся сейчас возможными спекуляции на тему отсутствия здесь братских захоронений того времени.

Что же касается костей ордынских воинов, то часть из них могли захоронить позже их родственники и близкие. Ведь поле это и после битвы долгое время оставалось частью территории Орды. Остальные кости растащили дикие звери или удалили со своих наделов земледельцы после начала с конца 18 века сплошного сельскохозяйственного освоения этого края.

3. Распространённое сегодня мнение о том, что находок вооружения на Куликовом поле найдено очень мало – это результат недоразумения, а точнее значительной утраты преёмственности исторического знания после гибели Российской империи в 1917 году и слабого внимания к этому вопросу в первые четыре с лишним десятилетия советской власти.

Во-первых, этих находок вообще не могло быть очень много. Предметы вооружения в ту эпоху играли слишком важную роль в бою и, в то же время, были слишком дороги (особенно ценные доспехи), чтобы просто так оставлять их на поле битвы. Каждое сражение средневековья заканчивалось собиранием с убитых всех вещей, имевших какую либо практическую ценность для уцелевших победителей и государственной казны. Негативный смысл такое поведение приобрело намного позже, уже в эпоху регулярных армий, находящихся на полном обеспечении правительства своей страны.

Во времена же Куликовской битвы сбор добычи на поле боя являлся обязательным итогом победы (упоминания о богатой добыче на поле Куликовом, в том числе панцирей, есть и в летописной повести, и в Задонщине). Именно поэтому на местах крупных сражений средневековья очень трудно найти сегодня какие-либо материальные их свидетельства.

Что же касается самой Куликовской битвы, то в спешке могло быть собрано далеко не всё. Сильно испорченное вооружение и снаряжение, по-видимому, оставляли на месте. Многое просто затерялось в густой, затоптанной десятками тысяч ног и копыт и придавленной многими тысячами тел степной траве. Почему же сегодня число имеющихся артефактов Куликовской битвы измеряется не сотнями и тысячами, а лишь несколькими десятками экземпляров? За ответом обратимся к полузабытым свидетельствам своих предков.

Вот что писал об этом в начале 19 века первый известный нам собиратель Куликовских древностей С.Д.Нечаев: «На небольшом пространстве, начиная от берегов Непрядвы и впадающей в нее речки Ситки, до истока вливающихся в Дон речек Смолки и Курцы, выпахивают наиболее древних оружий, бердышей, мечей, копий, стрел, также медных и серебряных крестов и складней» (Здесь и далее цитаты взяты с сайта Государственный военно-исторический и природный заповедник «Куликово поле». История. (http://www.kulpole.ru/)).

А это свидетельство известного русского путешественника и писателя Павла Петровича Свиньина (1787-1839) : «Изредка стали уже попадаться разного рода металлические вещицы, находимые прежде во множестве на всем пространстве Куликова поля в костях человеческих. Драгоценные сии вещи рассеялись по России; только некоторое собрание оных, состоящее из складней, крестов, образов, - большей частью медных, бердышей и скипевшихся железных панцирей, сохранившихся у члена сего общества С.Д. Нечаева и графини Бобринской, как главных владетелей достопамятного Куликова поля».

Член Общества истории и древностей российских Дмитрий Иванович Тихомиров, 12 октября 1834 года посетивший Куликово поле, оставил о нём следующие слова: «Описанные мной места, … скрывают в недрах своих много достопамятного. Здесь нередко находят разные воинские доспехи: мечи, бердыши, стрелы, копья, кресты, монеты, латы и тому подобные вещи. Бывший прежде генерал-губернатор Александр Дмитриевич Балашов, по рассказам жителей села Монастырщины, приобрел много достопамятных вещей, вырытых на этом месте. Сверх того, сколько еще в руках охотников!». В подстрочном примечании Д.И. Тихомиров, делает важную оговорку: «Крестьяне из найденных вещей делают серпы, ножи, косыри и проч.».

Последнее замечание как нельзя лучше объясняет тот факт, что «металлические вещицы» с течением времени попадались всё реже. Местные крестьяне с самого начала обычно утилизировали для своих нужд наиболее сохранившиеся из найденных ими на Поле предметов (часто перековывая их), а потерявшие форму от давности лет проржавевшие вещи просто выбрасывали за ненадобностью. О том же свидетельствовал и крупный русский археолог и нумизмат Алексей Константинович Марков (1858-1920): «…предметов древности, найденных на Куликовом поле весьма немного в наших музеях. Этот, странный с первого взгляда, факт объясняется тем, что из оружия, найденного на месте Куликовской битвы крестьянами близлежащих деревень, только очень малая часть поступает в руки археологов, большая же часть его или теряется, переходя от одного невежественного владельца к другому, или же переделывается крестьянами в предметы домашней утвари и, следовательно, также погибает для науки».

Ему вторит и один из руководителей современной исторической экспедиции по изучению Куликова поля О.В.Двуреченский: "На поле осталось только то, что ратник или крестьянин не мог заметить и употребить, обрывки кольчуг, панцирей, обломки стрел, сабель и мечей». Хотя насчёт обломков он, скорее всего, ошибается. В хозяйствах крестьян они тоже могли использоваться, хотя бы после обточки или перековки.

Только благодаря энтузиастам-собирателям из числа местных дворян часть артефактов с начала 19 века всё же сохранялась для потомков, оседая в личных коллекциях здешних помещиков и любителей древностей со всей России. Такие собрания имелись перед революцией в окружавших место Куликовской битвы поместьях Нечаевых, Олсуфьевых, Чебышевых, Сафоновых, Голициных, Игнатьевых, которые включали, по воспоминаниям местных крестьян, значительное количество предметов русской старины.

Почти всё это историческое богатство, к сожалению, безвозвратно утрачено в грабежах и пожарах гражданской войны. Частично известна только судьба коллекции Нечаевых, которая в шести ящиках была вывезена в рязанский губернский народный музей. Из всего многообразия этих находок в силу небрежного хранения и по другим причинам до наших дней дожили лишь единицы. Как говорится, что имеем – не храним, а потерявши – плачем.

4. Победа в Куликовской битве действительно не привела к немедленному свержению на Руси Ордынского ига. Уже в 1382 году, благодаря предательству рязанского князя Олега, хан Тохтамыш внезапным налётом овладел наиболее густонаселённым центром Московского и Владимирского Великого княжества и полностью разорил его, а Москву стёр с лица земли (источники говорят о более чем 20 тысячах погибших москвичей). Дмитрию опять пришлось мириться с ролью покорного данника Орды и начинать возрождение столицы и силы своего княжества почти с нуля.

Однако сам факт того, что временное существенное ослабление Москвы не привело к возобновлению вооружённой борьбы Великих князей за лидерство в Северо-Восточной Руси, свидетельствует о решающем изменении после Куликовской битвы всей политической обстановки здесь. Отныне и навсегда Москва, в лице её Великого князя, становится непререкаемым моральным лидером этих земель, что вынуждена была признать даже Орда. В этом и состоит главное историческое значение Куликовской битвы. Она окончательно закрепила уже чётко обозначившуюся к тому времени лидирующую роль Москвы для подконтрольной Орде части Руси, чем облегчила возможность в дальнейшем завершить её оформление в единое государство, следствием чего и стало окончательное падение Ордынского ига.

Конечно, процесс объединения Руси и освобождения её от ордынской зависимости прошёл бы в несколько раз быстрее, если бы удалось отстоять Москву тогда, в 1382 году (отправить свои войска громить другие русские города не взяв Москвы, Тохтамыш вряд ли бы решился). Все предпосылки для этого были налицо. Ордынцы не имели возможности взять новую каменную крепость штурмом из-за полного отсутствия у них необходимых для этого осадных приспособлений. Москвичей подвели нервы, точнее сидевшее в них едва ли не на генном уровне убеждение в непобедимости Орды, частично развеянное Куликовской победой, но всё ещё не исчезнувшее до конца.

Уйди Тохтамыш тогда не солоно хлебавши из под стен Кремля, даже добившись от Дмитрия возобновления выплаты дани, и Иго могло пасть уже в конце того века, после сокрушительного разгрома Орды войсками Тимура в 1394-1395  годах. Ведь в этом случае Москва не лишилась бы так быстро основной части поколения победителей на Куликовом поле, осознание которым неприступности своей столицы наверняка добавило бы ему решимости раз и навсегда покончить с Игом, и воспитало бы в соответствующем духе следующие поколения русских людей.