Моя география

Кто любит жить в городе, а кто – за. Кто любит смотреть телевизор, а кто – книги читать. Ничто не плохо и ничто не хорошо, а просто есть личный выбор. Выбрал, что хочешь, и живешь. Если вы твердо уверены, что реальная жизнь – это ваши фио в паспорте, семья, зарплата, отпуск у моря, повышение по службе и командировки, покупка долгожданного кондиционера и кредит на авто – так оно и есть. И вы счастливы, без шуток.
А я ни в чем не уверен.
Сегодня за окном, вон за тем пригорком и детской площадкой, у меня Средиземное море. Оно с утра омывает Киев. Не знаю, зачем оно это делает, но так принято говорить: омывает. Ну и ладно. Днепр впадает в Волгу и меняет цвет воды. Надо бы, чтобы к нам сюда впадала Сена, а за молокозаводом, где 20 лет уже не производят никакого молока, чтобы встала Эйфелева башня. Но лень. Завтра устрою это дело.
Я сегодня не я, а несколько человек. Кулинар помешивает реки и города (чтоб «не пригорело», как у Лема), досыпая щепотку времени. Причем сыплет, зараза, больше прошлого, утверждая, что в нем витамины; а будущее, дескать, слишком остро. Созерцатель лежит на диване, смотрит на потолок и видит улицу, людей, слушает музыку суеты. Ее особенно приятно слушать в неподвижности. Зануда по фамилии Строгий пристает ко всем, что надо поработать и пора уже становиться взрослыми. Ему не везет – все его посылают подальше. Но он свое возьмет.
Еще мы с закрытыми глазами пересматриваем отрывки из вчерашнего мультфильма и убеждаемся, что досматривать не нужно. Под кнопку delete его. Кто-то из нас сбегал в детство и дал все-таки по морде тому наглецу, все-таки сумел. Эй, а ты все еще в Нью-Йорке? – а что такого, на позабывших меня родственников смотрю, – брось, пошли прогуляемся за Кисою. Замелькали солнечные улицы, однако мы-я тут же отвлекся: собачка встречает гостью в загородном доме, берет аккуратно за рукав и ведет на задних лапах к веранде, к бару. Дескать, чего выпить изволите. Но почему хозяева не смеются, а плачут? Куда меня занесло, это ж дютюхтив недописанный. Там все замерли, там ждут оживления. Писателя ждут, и таки дождутся.
А меня ждет море. Не напрасно же оно омывает. Бросить все – дрессированных собак, улицы с велосипедами, Сену и палеозой – и пройти через двор, чтобы сесть прямо посреди пляжа. Море занимается обычным своим делом: пытается волной долизнуть до моей ноги, не может и сердито клокочет, всасывая волну обратно. Песок теплый, влажный и шершавый, он не песок, а мельчайшие ракушки и микроскопическая галька.
Каждая отдельная ракушка красива. Когда их много – это красота другого уровня: Клеопатра-бич, турецкий берег, приглашенный сегодня ко мне в гости. Я сижу и думаю о том, что каждый человек в отдельности замечателен, а когда их много – это толпа. Никакой красоты.
Не лучше ли быть ракушкой?