Давай еще по кружке красного, мой брат!

- Давай еще по кружке красного, мой брат!
- Да красное твое как кислота.
- Вот это ты за зря, кого хочешь спроси: красное для крови самый раз – мне еще настоятель  аббатства Рэдманн говорил.
- Что ж кровь такой бурдою очищают?
- Зачем  ты кипятишься - не пойму?
- Да вот кишки скрутило от вина или с того, что целый день не ел:  то в лес – рубить дрова, то ставили столбы, потом вязали ведьм, потом палили, однако ж и воняло, как на скотном при забое.  Но чтоб смердело – не было того…
- Так их недаром крестным взваром пред тем кропили.
- Да, видишь, потрудились мы во Славу.  Чего ж не выпь, братья, говорю – тащи еще бочонок из каморы.
- А может розовым побаловаться нам?
- Нет, то не дело – барские замашки. У красного тяжелый терпкий запах, теплом сжигает чрево изнутри, дай, Боже, нам до смерти греться кровью,  которую  Христос  благословил.
- Ну, братья, да не оскудеют небесных райских кущей закрома.
- А ту  последнюю мне всё же было жальче.
- Которую?
- Которая от краю.
- Тебе что до неё ? Они ж  нам в искупление грехов , что с прошлого сожжения скопилось, как сжег  ту плоть, в чьей дьявол наслаждался – и вот тебе награда – очищение.
- И думаете чище духом стали?
- Да ты, пожалуй, Отче не гневи. А то ещё не так кишки тебе закрутят – сказали: ведьмы!  Чем ты не доволен?  У дьявола на баб-то нюх особый – каких ему за знать, каких не надо.
- Да, коль связалась баба, вдруг, с нечистым – её уж не возможно отодрать от козней и лихого любодейства.
- Так вот-вот здешний инквизитор мне говорил, что плоть не перестроить. И даже если б очистили ей чрево от грязных нечистот, что дьявольским отродьем   прикреплёна, то всё равно, как только через ведьму и голос  Света  к нам, братия,  нежданно  обратится, то все равно в небесных горних храмах тотчас же будет явлено виденье – она та самая, что дьяволом  краплёна. Ничем не вытравить из плоти  знак верховный, поэтому и надо  греховодниц жечь – чтоб дьявол вновь своих не обнаружил.
- Да, что ты всё сегодня причитаешь.  Уж сколько мы свели послушниц их со свету, а даст Всевышний, и еще сведем. Давайте братья Господа восславим, и жребий наш ему во всём служить. А баб еще нам девки нарожают, на то им промысел от века грехом дан.
- Но та была совсем еще ребенок, таких же лет сестра есть у меня.
- И что ты вот заладил…  Сестра сестрой, а сатаной крапленые  должны  быть удобреньем для земли. Я видел как на пепелищах   соседей братия разбила огороды. Вот где урожай! У Господа всего сынам довольно…
- А вот в Даунволл, как говорят, повесились какие-то  барыги: не то разбойники, не то отступники от веры. И говорят еще, что мол того, под сатаной ходили, а как во храме инквизиторы застали, то сразу просекли:  от знаков нечисти сколь не скребись - не откреститься. Так те, чтоб не сожгли их как ведьминов, повесились все разом на мосту. Зарыли яки псов.
- Свят Господь наш. И все в его деснице. Так выпьем, братья, чтобы не отбиться от стада нашего небесного Отца. Да не переродиться в козлищ, что крестятся ногою.
- Пойду к себе. Устал за день, и плоть  моя неможет.  Вино как кровь,  и кровь всё ж как вино.
- Мы будем за тебя молиться – пусть в небесах к тебе не прогневятся за речи, что срамно слушать от монаха. На баб помеченных позариться – что гаже?
- Так говоришь, что если метка сатаны, то и не вытравить такую вот заразу?
- Да то не я – то старший инквизитор. Ему открылось после мученических подвизаний.  И грех тебе не верить и смущаться.  Не верный в малом и в большом не верен.  Тебе ль жалеть  ослушниц окаянных...
- Вот колокол сбирает нас к молитве…



© Copyright:  2012